В плену у сепаратистов: рассказ луганского журналиста

«Ну, били, допрашивали, чтобы мы признались, что мы шпионы. Максим "признался". Его выпустили чуть раньше. Я так и не признался, получается. Били достаточно сильно. Руки связывали сзади стяжкой, один раз прижгли руку сигаретой, а вот здесь, видишь, какими-то щипцами за ребро хватали.», – Вячеслав Бондаренко, луганский журналист и активист "Восток SOS", рассказывает о плене у сепаратистов и о своем опыте вынужденного переселенца

 "Охранник отказался"

На тот момент сепаратисты захватили СБУ и стояли на блокпостах, но было достаточно спокойно, и можно было проезжать. И поезда еще ходили.

Мы с Максимом Осовским поехали – начали с севера области, где выборы президента состоялись. Кажется, со Сватово, а оттуда – на юг в сторону Луганска. Водитель тоже был наш друг. Хотели взять еще охранника, но охранник отказался (смеется).

Максим взял в дорогу бутылку вискаря, сел на переднее сиденье и, смотрю, пьет. Говорит, придумал легенду: мы едем на дачу отдыхать. Пьет и смеется, что маскируемся.

Ну а я на работе не пью, тем более, если прямые включения. Но пришлось тоже полоскать виски во рту. И действительно, так было проще, когда нас проверяли. Слышали запах, видели бутылку – вопросы снимались. Если бы знали, что мы журналисты и едем по заданию – думаю, мы бы далеко не уехали.

Вячеслав Бондаренко. Фото автора

"Шпионы, украли аппаратуру"

И вот весь день 25 мая мы ездили по области и стримили для телеканала ZIK. Я распечатал самую простую карту Луганской области, она потом тоже сыграла свою р-р-роковую роль. Простая карта, контур и основные пункты нашего маршрута.

Последняя попытка включиться в прямой эфир была около машины недалеко от какого-то блокпоста. Машину наверняка расстреляли сепаратисты. На водительском сиденье были следы крови и, скорее всего, мозг.  Связь была плохая, включиться в эфир не получилось.

Вечером, часов около десяти, после дня работы, мы подъехали на блокпост около Счастья. Тогда как раз начался комендантский час.

При обыске нашли мою карту. Сразу обвинили, что мы шпионы, отмечали блокпосты. Стали искать дальше – нашли рюкзак с аппаратурой. На нем было написано Ustream – название фирмы-производителя. Сказали, что это мы украли аппаратуру у какого-то российского канала с созвучным названием (смеется).

А потом меня ударили в затылок прикладом и на этом мое кино закончилось. Смутно помню, как меня везли.

"Много кто в подвалах побывал"

Максима Осовского тоже взяли. Водителя отпустили.

Меня держали в захваченном здании СБУ два с половиной дня. Возили на мое рабочее место – проверить компьютер.

Ну, били, допрашивали, чтобы мы признались, что мы шпионы. Максим "признался". Его выпустили чуть раньше. Я так и не признался, получается. Били достаточно сильно. Руки связывали сзади стяжкой, один раз прижгли руку сигаретой, а вот здесь, видишь, какими-то щипцами за ребро хватали.

Смотри, а это другой из наших активистов, МРТ. Видно, как череп проломили.

(Показывает фото, как он и другие выглядели в больницах после освобождения – однако не хочет делать их публичными.)

Много кто в подвалах побывал. Те, кто за Украину был.

"Зачем вы обманули?"

Наконец жена с друзьями как-то забрали меня. Они все это время пытались найти хоть какие-то "края" – через всех, кого только могли. Даже через бандитов каких-то.

И мои друзья, которые работают в местной власти, например, в пресс-службе облсовета – тоже пытались найти какие-то выходы.

Когда меня отпустили, родственники сразу повезли в больницу. Под чужим именем. Врача долго не было, и Света, моя жена, пошла посмотреть, чем он занят.

Зашла, а он по телефону звонит. И говорит ей: "Зачем вы обманули, что у него такая-то фамилия – ведь на самом деле такая-то". И называет мою настоящую.

Короче, врач позвонил чувакам в здание СБУ, которые меня выпустили, и вызвал их опять. Те выехали за мной, но друзья успели меня забрать и спрятали у своих родственников.

На другой день меня переправили в Киев. Я был не в очень бодром состоянии. Три недели в Киеве пролежал в больнице, а после этого переехал к Максиму [активисту и правозащитнику, – ред.].

С того момента мы с женой и 9-летним сыном живем у Максима. (Загибает пальцы, считая) Июнь-июль-август-сентябрь-октябрь… Сын уже здесь и в школу пошел.

"Не думали, что это надолго"

Мы ведь не думали, что это надолго. Школу для сына начали искать в последний момент. Все надеялись, что это ненадолго. Особенно, когда летом Украина начала бодренько жать – уже войска и в Луганск вошли. Мы: ну все, сейчас их там быстренько зачистят – и мы все поедем домой. А не тут-то было.

Я всегда говорю, что мне очень повезло. Нас друзья пустили, спасибо им, живем. Да, мы чувствуем, что стесняем людей, но Макс говорит: "Живите, не переживайте. Когда надоедите, мы вам скажем". Пока не сказали (смеется).

Знаешь, многие переселенцы боятся что-либо рассказывать, поскольку у них родственники там. Что далеко ходить? У моего друга, который в Киеве, родители уже несколько месяцев в плену, потому что он был активистом. Родители пошли посмотреть квартиру, в которой жил их с сын с женой. Просто проверить, как там. А соседи сразу позвонили – и все. Родителей забрали с тем, чтобы сын приехал.

Там сейчас "стучать" и "сдавать" – это вообще нормально считается. Многие же думают, что все вокруг, правда, фашисты. Транслируются три канала: Россия-24, Луганск-24 и LifeNews. И тебе изо дня в день "долбят". Теперь даже те, кого я считал вменяемым… Это же средства массовой пропаганды, люди работают профессионально.

"Здесь тоже работают средства пропаганды"

В ежедневной жизни я никакой дискриминации не чувствую.

А некоторые мои друзья при съеме квартиры сталкивались с тем, что, мол, "выходцев с Востока не берем". Такое бывает, и я не удивляюсь. Здесь тоже, в общем-то, работают средства пропаганды. Рассказывали, что переселенцы – это же сплошные ватники замаскировавшиеся.

Да, сейчас уже пытаются показать, что переселенцы бывают разные – но летом, помнится, та-а-акая волна была. И телевизор, и сайты: что вот, въехали, не заплатили, обворовали… Или что переселенцев выгнали откуда-то за наглость или ватничество… Тоже ведь массовая пропаганда.

"Помощь не только от друзей"

Я ощущал и получал очень большую помощь не только от друзей, но и от незнакомых людей. Лекарства покупали. Одна женщина, ее зовут Наташа, узнала в больнице, что я из Луганска. Приносила в больницу борщ, лекарства. Артему, сыну, книжки покупала.

На рынке однажды нас с женой подслушали. Я говорю жене: "У нас уже тоже, наверно, поспела клубника". Женщина спрашивает: "А у вас – где?" – "В Луганске". Женщина: "О боже, боже!" Убегает куда-то. Прибегает: стакан красной смородины, стакан черной. Пробежала по рынку – ей для нас надавали. Женщина плачет, я тоже уже еле слезы сдерживаю.

"Показать всех переселенцев ватниками выгодно тем же…"

Но есть и противоположное. Понимаешь, у всех своя история. У меня подруга – замечательная журналистка. Переехала в Тернополь. Она полностью за Украину, на нее в Луганске охотились как на журналиста.

Уехала в Тернополь. Идет с мамой по Тернополю, говорит на русском, и слышит сзади: "О, ватники". В спину кричат. Обидно – жутко.

Квартиру в Тернополе найти не смогла. Как только говоришь, откуда ты…

Словом, по-разному бывает.

Однако я уверен, что эта беда сплотила людей. Да, многие устали. Сейчас мы – "Восток SOS" – получаем меньше вещей, но многие пытаются поддержать.

Вся эта фигня, которую искусственно пытаются создать теперь уже внутри страны…  Я думаю, показать переселенцев ватниками выгодно тем же силам, которые замутили все это в Луганске. Если начнут говорить "валите обратно" – мне кажется, это будет работа тех же сил, которые все начали.

Нужно ломать стереотипы. В конце концов, пора включать голову.

"Ну ниче, скоро тут у вас рубли ходить будут"

К сожалению, мало кто знает, как в Луганске на самом деле было. Многие говорят: вот, хотели свое "ЛНР" – теперь и живите. Ну, блин. Мы там были. Мы видели своими глазами. Да, там были и местные люди. Но сколько было привезенных – с самого начала.

При захвате обладминистрации… не помнишь, когда это? День рождения Шевченко… Да, 9 марта. 9 марта там была куча туристов из Белгорода, из Ростова. Показывали паспорта и пытались в киосках купить пиво за рубли. А когда им не продавали – говорили: ну ниче, скоро тут у вас все равно рубли ходить будут. Снимали видео, селфи: "Привет Ростову!"

Все происходило на наших глазах. Мы видели: это постановка. Знали местных из власти, которые все это раскачивали. Из тех же "регионалов" местных. Или вот Александр Харитонов, знакомый моей жены, – реальный грузчик с рынка, из местной ПСПУ. Его выкопали, посадили "народным мэром", у него сразу деньги появились в кафе ходить (смеется).

А в Киеве многие до сих пор этого не понимают. Когда говоришь, что у нас был свой Майдан с самого начала – как только он возник в Киеве… Ну, мы не ночевали на площади, но каждый день ходили. Пока это было возможно. Потом это просто стало опасно.

У нас была своя самооборона. Даже когда эти захватили СБУ, и у них появилось огнестрельное оружие, мы выстраивались в цепь, хотя понимали, что смысла в этом уже мало.

"Государство в стороне"

Государство с самого начала как-то в стороне.

У меня же паспорт там остался – те, в здании СБУ, его забрали. Черт его знает, кто они были. Когда меня отпускали, ждали "Лешего". Там же группировок столько. Выяснить, кто главный — просто невозможно…

Я приехал в Киев без паспорта, и когда меня выписали из больницы – сразу пошел в паспортный стол. Мне сказали, что восстанавливать его нужно по месту жительства. Да.

Но буквально через пару дней специально для переселенцев открыли отделение на метро "Университет", и я в первый же день успел подать документы.

Сейчас начали выплачивать помощь: на ребенка около 800 гривен, на взрослого, кажется, то ли 600, то ли 400. Я ради интереса пошел в собес. Еще не платили, но уже оформили. Оформление оказалось довольно быстрым – ну, полдня потратили.

Государство странное. Когда меня выпустили, ко мне приходили и из ОБСЕ, и иностранные журналисты, и наши правозащитники. Фотографировали. Но со стороны государства – ничего.

Я же думал, придут из СБУ хоть расспросить. Они же не знали, что меня ударили по голове и я ничего не помню (смеется). Но как минимум следователи могли бы обратиться. Нет, ничего и никто. И к Максиму Осовскому, которого взяли в плен вместе со мной, от государства тоже никто не приходил.

"Не оттого, что внезапно полюбили "ЛНР"

Какого хрена государство не создавало условия для людей еще летом? Когда все массово переезжали на территорию… Украины, скажем так, хотя и эта украинская, просто захвачена.

Вот, сколько людей в Киев приехало и были вынуждены обратно ехать? Не оттого, что они внезапно полюбили "ЛНР".

Люди ведь не только из Киева вернулись. Хорошо, когда некоторых волонтерские организации из сел в села и переселили. Знаю, в Днепропетровскую область переселялись. К нам обращались, предлагали, но тогда у нас не было связи с сельскими. А теперь появились желающие, а дома закончились.

Многие люди не смогли себе найти квартиры, работу – работу в первую очередь. Будет работа нормальная – будет и квартира. Опять же, нужно понимать, сколько в Киеве платить за квартиру. И поэтому сейчас возвращаются в Луганск, хотя им там и не платят зарплату.

Нам как активистам звонят и говорят: "Сделайте что-нибудь". Блин… да мы бы с удовольствием что-то сделали, но что?

"Мы за Украину, мы врачи и преподаватели, мы проукраинские, а нам перестали платить".

"Глупое решение, которое играет против Украины"

Вот ты представляешь? Ладно: эвакуация всех государственных структур? Эвакуируют поликлинику – и что? И где всем лечиться?

Глупое решение, которое играет против Украины прямо сейчас. Потому что и те, кто поддерживал Украину, сейчас начинают сомневаться. Мало того, что им каждый день "Россия-24" вливает в головы всякую чушь, так они еще и видят, что Украина на них забила.

Или даже освобожденные территории. Вот мы ездим туда. Например, Трехизбенка Славяносербского района – света нет, топить нечем. Холода. У нас степь. Машина дров стоит две тысячи гривен. Где их взять?

"Привыкать нельзя"

Хуже всего, что мы начинаем жить с сознанием того, что война – это нормально.

Все это переросло в вялотекущий конфликт. Когда люди живут с сознанием, что война – это нормально. Когда люди, которые ничего не понимают, начинают давать советы: "Вот давайте, все уезжайте оттуда. Кто вам мешает? Вы сами виноваты, что остаетесь под обстрелами и не уезжаете".

Блин, человеку семьдесят лет, например. Да даже и сорок. Куда? У него здесь дом. Многие уже и уезжали, когда была самая жесть. А сейчас вернулись, и живут в этой Трехизбенке без дров, без света. Ну да, в магазине есть хлеб и водка. Отлично! А работы нет, ничего нет.

Нельзя жить с войной, понимаешь. Точнее, не так. Жить-то с ней можно – привыкать нельзя.

Автор: Артем Чапай, INSIDER