Аферисты продали квартиру ветерана войны. Следствие «не чешется»

В нашей стране лишиться собственного жилья можно в одночасье. Уедете вы, допустим, отдыхать на море или в санаторий, а когда вернетесь, то выяснится, что ваша квартира продана, а новый хозяин уже установил в ней новые замки. Подобная история приключилась с 94-летним ветераном, жительницей столицы В. С. Хмелевской, которая стала бездомной в канун 70-летия освобождения Киева от немецких захватчиков.

 Вера Семеновна — полковник в отставке, инвалид войны I группы, участвовала в обороне Киева и Сталинграда, награждена боевыми орденами и медалями. Будучи студенткой Киевского университета, она записалась на курсы медсестер, которые окончила за 12 дней до начала войны, а уже 25 июня в госпитале помогала раненым, прибывающим с Юго-Западного фронта. Потом были отступление и битва за Сталинград, где она получила сильнейшую контузию, эвакуация на Урал.

Вера Хмелевская в палате военного госпиталя // Фото: ВЯЧЕСЛАВ БЕРЛОГ

В прошлом году за заслуги перед Вооруженными силами Украины Вере Семеновне вручили почетный нагрудный знак начальника Генштаба. В 2005г. от им. ветеранов войны она выступала на торжественном собрании, посвященном 65-летию Победы.

Удостоверение о награждении почетным нагрудным знаком // Фото: ВЯЧЕСЛАВ БЕРЛОГ

Более 20 лет проработала в Министерстве образования, занималась изданием литературы для вузов и техникумов. Кандидат исторических наук, автор монографий.

Вера Хмелевская живет в пятикомнатной квартире на ул. Прорезной, 10 вместе с дочерью Любовью Савченко. Хмелевская прописана в ней с 24 февраля 1956 г., Савченко — с 24 октября 1969 г. Жилье было приватизировано в 1992 г. на двоих в равных долях. Продавать его мать с дочерью никогда не собирались.

С Верой Семеновной и Любовью Владимировной я беседовал в военном госпитале, расположенном в Ирпене. В кардиологическое отделение пациентка Хмелевская попала после известия о продаже ее квартиры. К слову, сотрудники госпиталя, узнав причину, вызвавшую приезд журналистов, не могли поверить, что у кого-то поднялась рука отнять крышу над головой у человека, защищавшего Родину от немецких захватчиков.

— Мама часто болеет, — рассказывает Любовь Владимировна. — У нее гипертония и аритмия, в 2006г. случился инсульт, а в 2010-м был перелом шейки бедра. Она перенесла тяжелую операцию, а годом позже у нее извлекли камень из желчного пузыря. Сейчас вообще передвигается только на ходунках. Поскольку мама нуждается в постоянном уходе и часто лежит в больницах, я всюду ее сопровождаю как сиделка.

10 апреля маму направили в госпиталь инвалидов войны в Пуще-Водице. Там она пробыла до 17 мая. А уже 18-го ей как участнице войны дали путевку в санаторий МО, где она пробыла до 9 июня. Почему я подробно указываю эти даты? Поверьте, это очень важно…

У нас дома живет кошка Маня, и я периодически приезжала, чтобы ее покормить. Однажды я заметила, что ключ в двери стал с трудом проворачиваться, но как-то не придала этому внимания. И вот 30 мая после обеда я на маршрутке приехала в Киев. Когда поднялась на 2-й этаж, заметила, что дверь в нашей квартире приоткрыта.

Войдя внутрь, к своему удивлению, увидела двоих незнакомых мужчин, которые паковали в мешки наши вещи. Когда спросила, чем это они занимаются, мужчины, не смутившись, ответили, что хотят освободить жилье для дальнейшего ремонта и продажи. Из разговора с ними выяснилось, что задание им дал прораб, а тот в свою очередь выполняет поручение хозяина квартиры. Я заявила, что это я — хозяйка, и предупредила, что иду в милицию.

По словам Любови Владимировны, дальнейшие события развивались странным образом. Поскольку 4-е отделение РУ ГУ МВД в Киеве располагалось по соседству (ул. Прорезная, 12), она уже через несколько минут взволнованно рассказывала дежурному, что в ее квартире незнакомые люди и нужно их задержать, чтобы установить их личности.

Ей ответили, что опергруппа на выезде и попросили подождать. Женщина отправилась в жэк, где взяла справку (форма №3) о том, кто прописан в квартире. На обратном пути снова заглянула в свою квартиру и убедилась, что дверь закрыта. Как выяснилось позже, незваные гости закрыли ее изнутри на защелку, а сами ретировались через балкон. На улице Любовь Владимировна встретила наряд милиции из трех человек, но те, поднявшись на 2-й этаж, заявили, что ломать дверь не будут.

Она снова вернулась в 4-е отделение, где ее принял следователь Александр Мачача. Он поинтересовался, не состоит ли она на учете в наркологическом или психиатрическом диспансере, а затем записал ее показания. Она встретилась с руководством отделения. Правоохранители сначала заявили, что женщина продала квартиру и забыла об этом, а потом — что ее матери уже давно нет в живых. После разговора с Верой Семеновной по мобильному телефону милиционеры убедились, что та жива. Любовь Владимировна написала заявление о взломе квартиры, которое тут же зарегистрировали.

Позже из милиции ей пришло уведомление, что обращение «по поводу неправомерных действий неустановленных лиц» зарегистрировано в Едином реестре досудебных расследований 30.05.2013 г. по ч. 1 ст. 356 УК (самоуправство).

Любовь Владимировна отправилась на прием к нотариусу, который сообщил ей шокирующие подробности: якобы она и ее мать (каждая в отдельности) выдали генеральные доверенности (Хмелевская на бланке ВТ-481107, Савченко — на ВТ-481108) некоему сельскому жителю Львовской обл.

Документы были официально заверены 25 апреля в государственной нотариальной конторе Гребенка Полтавской обл. Уже 16 мая квартира на ул. Прорезная, 10 была продана жителю Киева, а сделка подтверждена столичным частным нотариусом. Когда пострадавшая обратилась в милицию по этому поводу, ей ответили, что звонили в Гребенку, и там подтвердили, что Любовь Владимировна и Вера Семеновна приезжали и поставили под документами свои подписи.

— Пока велось следствие, я периодически приезжала в свою квартиру, но не могла в нее попасть, — вспоминает Любовь Владимировна. — 5 июня случайно встретила жильцов из нашего парадного, и они помогли мне открыть дверь. Упакованные в мешки вещи так и стояли в коридоре и в комнатах. Я их вскрыла и обнаружила, что пропали все приватизационные документы на квартиру, а также на два земельных участка — на Русановских садах в Киеве и огород в с. Большая Дымерка Броварского р-на. Исчезло также несколько старинных золотых колец, доставшихся маме по наследству.

Что касается следствия, то оно вызывает у меня большие сомнения. У мамы взяли показания только 15 июня — через полмесяца после возбуждения уголовного дела. Причем следователь все время ссылался на занятость и утверждал, что очень спешит. Я просила наложить арест на квартиру еще 30 мая, чтобы ее не могли перепродать, но это было сделано только 19 июня постановлением Шевченковского райсуда. А в это время нашу квартиру усиленно продавали, размещая объявления на сайтах. Сначала просили 430 тыс. долл., потом цена ввиду срочности упала до 330 тыс. долл.

В милиции меня успокаивали: дескать, продается не наша квартира №25, а соседняя — № 24. Но дело в том, что соседнее жилье в свое время было полностью перепланировано и соединено с квартирой из соседнего подъезда. Оно принадлежит иностранной религиозной общине, которая переехала на Софиевскую Борщаговку. В той квартире я бывала несколько раз и могу ответственно заявить, что жилье, выставляемое на продажу в интернете, по всем параметрам соответствует именно нашему.

По словам Любовь Владимировны, «милиция зашевелилась» лишь после ее многочисленных обращений в МВД, ГПУ, МО и КГГА.В последний раз, когда она проведала свою квартиру, дверь уже была опечатана.

Что же имеется в сухом остатке? Первое, что бросается в глаза, — возбуждение уголовного дела по ст. 356 УК — самоуправство. О каком самоуправстве может идти речь, если налицо по меньшей мере подделка документов? А это уже 358-я статья. Причем установить этот факт труда не представляет — следует лишь провести почерковедческую экспертизу генеральных доверенностей, якобы выданных Верой Семеновной и Любовью Владимировной. Кроме того, чтобы установить, что они не были в Гребенке, достаточно опросить врачей и обслуживающий персонал лечебного учреждения, в котором обе женщины в это время находились.

Но это только вершина айсберга. Если нотариус Гребенки удостоверял подписи женщин, которые якобы представились Хмелевской и Савченко, то почему он не потребовал их паспорта? Суть в том, что с этими документами женщины никогда не расставались — их требовали в лечебных учреждениях. В паспортах четко указан адрес регистрации — ул. Прорезная, 10. Если нотариус не провел таких элементарных действий, то это уже ст. 366 (служебный подлог). А учитывая то, что аферисты в итоге завладели чужим имуществом, то и возбуждать уголовное дело нужно по ст. 190 (мошенничество).

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что оформлением генеральных доверенностей занимался государственный нотариус, а потому можно смело говорить о коррупции в сфере государственных органов управления. А это уже прерогатива СБУ, в которой имеется Главное управление по борьбе с коррупцией и организованной преступностью. Следовательно, оно обязано вмешаться в расследование этого дела. Ведь речь по большому счету идет уже о государственной безопасности.

Следователь Александр Мачача, с которым мы связались по телефону, сообщил, что все необходимые следственные действия проводятся, однако рассказывать подробности он не имеет права. Но с нашей точки зрения, без активного вмешательства в расследование вышеназванных органов и освещения хода этого дела пострадавшие нескоро вернутся в свою квартиру.

Автор: Владимир СЕНЧИХИН, газета 2000 №27 (660)