Гражданин «несостоявшегося государства»: «Поймаем иностранца, посмотрим, сколько за него получим»

Сомали известна всему миру как родина «пиратов», которые в начале 2010-х захватывали иностранные суда. Кроме того, эту страну часто приводят в пример так называемого «несостоявшегося государства» (failed state). Рассказывает Халиду Джама — 33 года – выходец из Сомали, учился в России, а сейчас живет в Эфиопии. В Сомали он бывает часто — у него там строительный бизнес.

Сомали — республика в Восточной Африке, которая распалась на несколько независимых штатов в результате гражданской войны 1988 года. Страна уже почти тридцать лет существует без президента. Сейчас в столице страны Могадишо продолжаются военные действия — несколько влиятельных кланов и исламистских группировок борются за власть.

Сомали известна всему миру как родина «пиратов», которые в начале 2010-х захватывали иностранные суда. Кроме того, эту страну часто приводят в пример так называемого «несостоявшегося государства» (failed state). Корреспондент издания «Медуза» поговорил  с выходцем из Сомали Халидом Джама о том, что происходит в стране, чем сейчас занимаются сомалийские пираты и кто по факту управляет республикой.

Сомалийцы играют в футбол. Город Могадишо, 2015 год Фото: Mohamed Abdiwahab / AFP / Scanpix / LETA

Халиду Джама — 33 года, он выходец из Сомали, учился в России, а сейчас живет в Эфиопии. В Сомали он бывает часто — у него там строительный бизнес.

О сомалийских пиратах

В 2010 году о них говорил весь мир, но, думаю, масштабы их «деятельности» были преувеличены международной пропагандой. Американские войска и НАТО использовали их как возможность попасть к Индийскому океану через территорию Сомали. Вообще так называемые пираты — обычные рыбаки. В какой-то момент они не смогли больше заниматься рыболовством — из-за токсичных отходов, сбрасываемых иностранными кораблями, и начали грабить тех, кто им мешал.

Несколько лет назад я был в Грузии и встретил там местных моряков. Они мне рассказали, что были в плену у сомалийских пиратов полтора года. В итоге они смогли убежать и спастись. Рассказывают, что на корабле к ним нормально относились: кормили, не били. В основном пираты просто держат людей до тех пор, пока не получат за них выкуп. И, кстати, они до сих пор они существуют — думаю, всего их около 1500 человек. Для них пиратство — это как лотерея: «Давай поймаем иностранца, посмотрим, сколько за него получим». В Сомали власти их вылавливают, судят и сажают в тюрьму. Я бы сказал, они просто хулиганы, которые не соблюдают законов — исламских в том числе. Они как мафиози, которые грабят банки.

Задержанные французскими войсками сомалийские пираты, март 2010 года. Фото: Abdiqani Hassan / Reuters / Scanpix / LETA

О власти

Власть в Сомали разделена. В Северном Сомали своя власть, в Центральном — Пунтленде — другая. Там, откуда моя семья, в Сомалиленде, свои законы, валюта, паспорт и президент штата.

Получается, ситуация внутри страны такая: есть люди, которые хотят жить в государстве западного образца, а есть те, кто хочет вернуть исламские законы. Поэтому у нас и продолжается эта борьба. Есть места, где достаточно безопасно. А сейчас самое неспокойное место в Сомали — это столица, Могадишо, и еще несколько городов недалеко от нее. Люди, которые там воюют, называют друг друга террористами, но я бы так не сказал: они, скорее, воюют за власть. Да, одни хотят, чтобы в страна жила по законам шариата, но эта борьба, я бы сказал, на международном уровне: с одной стороны эти радикальные группировки, с другой — Запад.

Если говорить про Аш-Шабаб (исламистcкая группировка, контролирующая территорию на юге Сомали — прим. «Медузы»), они говорили, что поддерживают и признают халифат ИГ (организация запрещена в России). Исламисты считают, что воюют в том числе и за свободу страны, они хотят строить свой порядок. Ни одну из сторон я не поддерживаю. Я не сторонник влияния Запада — не хотелось бы быть чьей-то колонией.

Сторонники Аш-Шабаб, февраль 2011 года. Фото: Feisal Omar / Reuters / Scanpix / LETA

О традициях и войне между кланами

Люди в Сомали делятся на две категории: кочевники, которые держат животных — баранов, верблюдов, коз, коров — и фермеры. Фермеры живут в основном на юге страны, кочевники — везде.

После [гражданской] войны (конфликт, начавшийся в 1988 году и приведший к распаду государства — прим. «Медузы») люди вернулись к мирной жизни и начали заниматься торговлей и другими сферами — это зависит от конкретного города: насколько он развит, где находится. Сомали — это страна-порт, многие страны Африки, у которых нет выхода к морю, этим пользуются, и весь экспорт и импорт происходит отсюда. Несмотря на все это, безработица по стране большая.

У нас традиционный уклад жизни, мы живем по исламским традициям, я видел подобное у мусульман в России на Кавказе. Из особенностей сомалийских традиций можно выделить клановую систему. Если кому-то внутри клана нужна поддержка, например, человек болеет или у него дом сгорел — представители этого клана обязаны ему помочь, собирают деньги или другие ресурсы в помощь. Клан — это такая страховка на разные случаи жизни.

Некоторые кланы ненавидят друг друга — страна до сих пор переживает последствия войны. Когда мы были объединенной страной, во время войны наш президент начал уничтожать определенные кланы, он боялся, что они захватят власть. Так и началась гражданская война между всеми кланами — на севере и на юге. Север быстрее покончил с войной, но на Юге так и не смогли договориться. Если отец против брака — дочь не выйдет за представителя другого клана.

Смертная казнь у нас есть, например, за убийство человека или измену родине. Если человек решил принять христианство (ислам — основная религия Сомали), ему отводят месяц на то, чтобы он еще подумал. Если через месяц он все еще хочет стать христианином, в этом случае тоже применяется смертная казнь.

Казнь представителя исламистской группировки Аш-Шабаб, апрель 2016 года. Фото: Ismail Taxta / Reuters / Scanpix / LETA

О деньгах

Те, кто работают в государственных сферах, получают около 400 долларов в месяц, у людей, занимающихся частным бизнесом, доход побольше. Система налогообложения развита не очень хорошо, поэтому можно зарабатывать столько, сколько хочешь — никто этого не контролирует. А главная часть дохода для большого количества семей — это переводы из-за рубежа. У многих родственники уехали за границу — все эмигранты помогают членам семей, оставшихся в Сомали. Например, моя семья живет в Америке, моя мама отправляет деньги своим братьям, хотя и они взрослые люди, и у них есть доход внутри страны.

В последнее время многое изменилось, даже уровень жизни стал лучше. Небольшой участок земли в Северном Сомали стоит 20-30 тысяч долларов, в столице — еще дороже, там цены начинаются от 100 тысяч. Есть участки за несколько миллионов долларов, меня шокирует, как растут цены. Кажется, это не в Африке происходит, а где-то еще.

О молодежи

Студентки в Могадишу, июль 2014 года. Фото: Ismail Taxta / Reuters / Scanpix / LETA

Сомалийская молодежь увлекается наркотическим веществом «кат» (кат — кустарник, листья которого используются как наркотик). Алкоголь у нас запрещен, а оно — нет.

За последние пять лет в Сомали открылось много университетов и колледжей. Молодежь после окончания школы старается получить высшее образование. Учеба в университете стоит около 500 долларов в год, многие студенты получают стипендию, кому-то помогают родители. Образованная молодежь все больше хочет уехать, они считают, что если уедут в Европу, условия их жизни станут лучше. Молодые люди не видят здесь никаких перспектив.

Кроме Сомали, я был еще в трех африканских странах. Путешествуя, я вижу, что много африканцев мечтают уехать. Я бы так сказал: если бы прямо сейчас в каждую из трех стран пришел пустой корабль и кто-то бы с него сказал: «Ребята, кто хочет уехать за границу?», мало бы кто тут остался. Люди мало верят в свою страну. Я помню, в России нас учили, что русские после Второй мировой войны заново строили свои города, верили в свое будущее, у нашего народа нет такого стержня.

Автор: Ани Оганесян,  Meduza

You may also like...