Как севастополец пытался сбежать из СССР

10 декабря мир отмечает День прав человека. Некоторые из них были недоступны большинству граждан Страны Советов. Они не могли высказывать свое мнение, критиковать строй или руководителей государства, писать или читать то, что не прошло цензуру. За инакомыслие их арестовывали. Они не имели права по собственному желанию уехать за границу — временно или навсегда. Севастополец Владимир Андрусенко однажды решил для себя, что не хочет жить в такой стране. И стал планировать побег.

Автор: НАТАЛЬЯ ЯКИМОВА, 

Жизнь в Советском Союзе, который распался уже почти два десятка лет назад, многие люди вспоминают с тоской. На фоне Украины 2010 года, с тревогой и неуверенностью в завтрашнем дне, она действительно кажется почти раем: у всех была работа, скромная, но стабильная зарплата, бесплатные отдых и учеба для детей, люди получали квартиры, а коммунальные услуги обходились в три-пять рублей в месяц. Но многие задыхались в этом социалистическом раю, где государство пыталось контролировать все — от мыслей до творчества. И эти люди бежали: морем, сушей, по воздуху. Далеко не у всех это получалось, не каждый за «железным занавесом» находил то, о чем мечтал. Но беглецы считали, что лучше рискнуть, чем смириться.

10 декабря мир отмечает День прав человека. Некоторые из них были недоступны большинству граждан Страны Советов. Они не могли высказывать свое мнение, критиковать строй или руководителей государства, писать или читать то, что не прошло цензуру. Их арестовывали за попытки привлечь внимание к тому или иному несправедливому, но на высоком уровне принятому решению. Они не имели права по собственному желанию уехать за границу — временно или навсегда. Севастополец Владимир Андрусенко тоже однажды решил для себя, что не хочет жить в такой стране. И стал планировать побег.

По статье 219

О том, что со дня на день его арестуют, Владимира предупредили по телефону друзья. Он собрал вещи и, когда увидел остановившуюся у подъезда милицейскую машину, вылез в окно — оно выходило на другую сторону дома. Повезло: там не оставили оперативника, никто не заметил молодого мужчину с небольшой сумкой.

Удалось добраться до электрички — к счастью, патрули, контролирующие въезд в режимный Севастополь, очень редко проверяли документы у пассажиров электропоездов, выезжающих из города. На симферопольском вокзале Владимир бросился в кассу: «Дайте один билет!» На вопрос, куда именно, выпалил: «Куда есть!» Билет оказался в Волгоград. Под стук колес думал: куда теперь? Это случилось в 1983 году.

Владимир Андрусенко был одним из тех, кто всерьез увлекался карате. В СССР интерес к этому виду восточных единоборств возник в 60-е годы. Люди пытались изучать его самостоятельно — по книгам, а позже по фильмам, его преподавали иностранные студенты и совработники, пожившие за границей и освоившие азы.

Далеко не всегда приемы боя сопровождались изучением той философии, которая всегда сопровождает восточные единоборства, возникали группы, подводившие под карате собственную идеологию. Появилось множество секций и групп, вспыхнула самая настоящая мода на карате, ряды желающих учиться росли как грибы после дождя. Какое-то время основоположник крупнейшей в Союзе московской школы карате Алексей Штурмин пользовался официальной поддержкой государства, но позже этот вид спорта оказался вне закона.

В 1983 году в Уголовном кодексе появилась статья 219: «незаконное обучение карате». «Мне позвонили сразу после ареста Штурмина и еще нескольких известных спортсменов, — вспоминает Владимир Андрусенко. — К тому времени у меня тоже были ученики, группа сложилась стихийно. Я по утрам занимался на берегу моря, ко мне подходили люди, которых заинтересовали какие-то упражнения, движения, спрашивали, просили научить, рассказывали обо мне своим знакомым. И вот пришлось бежать, бросив все».

Готовился два года

«Я решил пробираться через Афганистан, — рассказывает он. — Шла война, и оттуда не выдавали советских граждан, как и из соседнего Пакистана. Прикинул маршрут: выходило 70 — 80 километров, я планировал пройти Афганистан и сдаться пограничникам в Пакистане». В том же поезде Владимир познакомился с парнем-таджиком, показал ему свои фотографии в бою, тот просто загорелся: едем ко мне, без работы не останешься, ученики будут!

Такое впечатление, будто сама судьба, подслушав мысли Владимира, показала ему правильную дорогу. Конечно, он поехал. И осел на новом месте, став за два года известным и уважаемым человеком. Женился по любви, но по местным меркам донельзя удачно — супруга была врачом, отличным специалистом. Родился ребенок. Владимир продолжал учить карате, потому что в Таджикистане, как и в других республиках Средней Азии, на закон, если это было кому-то нужно, умели закрывать глаза.

И все это время, два года, Владимир готовился к побегу: ходил в горы, учил язык. Скорее всего, тогда он перестал видеть в побеге единственное средство спасения, ведь здесь, на этой земле, уже появились ниточки, привязавшие его к месту: семья, друзья. А рывок через границу — выход на самый крайний случай.

И однажды оказалось, что этот случай наступил, его опять могли арестовать.
В пестрой истории побегов из СССР меньше всего было удачных переходов через афганскую границу. В 50-е, например, ее пересек рвавшийся из Страны Советов пограничник, афганские спецслужбы жестоко пытали его, а затем отправили на родину, где пограничника расстреляли. 1975 год ознаменовался гибелью в горах, в приграничной зоне Таджикистана, двух беглецов. Третьему, Владимиру Калюжному, удалось добраться до Кабула.

Его арестовали при попытке добраться до американского посольства и выдали СССР. Неординарному умному человеку, талантливому художнику «нарисовали» диагноз и закрыли на 15 лет в спецпсихинтернат. Он вышел оттуда инвалидом II группы… В 1986 году перелетел в Афганистан военный летчик Александр Борисов. Вот ему удалось переправиться оттуда в США. Но оказалось, что действительность далека от мечты. В 1991 году американские газеты сообщили, что бывший летчик арестован за ограбление нескольких банков. Отсидев немалый срок, он пробыл на свободе совсем недолго и снова оказался за решеткой — опять за ограбление.

«Склонен к побегу»

«Самое трудное не в том, чтобы перейти границу, — делится Владимир Андрусенко. — Трудно было до нее добраться с советской стороны. В приграничном селении каждый человек на виду, поэтому, оказавшись там, я пошел от границы, сделал круг — через рощи, пересохшие реки. С собой у меня были сахар и фляга чая, рассчитывал идти вдоль реки, потому воду не брал. Думал, путь займет около двух суток».

У самой границы сработали сигнальные ракеты, Владимир нырнул в густые камыши и довольно далеко ушел по воде. «И черта лысого меня бы догнали пограничники, если бы было с собой какое-нибудь средство против собак, — вспоминает он. — Но меня прижали именно псы и держали минут сорок, пока не подбежал наряд. Оружие я еще раньше скинул — у меня с собой арбалет был, да и не стал бы в своих стрелять… Ну а дальше отправили как врага народа в Душанбе, в специзолятор».

Какое-то время Владимир просидел в полной изоляции. Затем — то ли по ошибке, то ли нарочно — его перевели в камеру с уголовниками. После короткого, но бурного выяснения, кто кем кому приходится в камере, уголовники уже просили Владимира «показать приемчики». Так и в тюрьме у него снова появились ученики. Самое смешное, что в глазок за этим обучением подсматривал надзиратель и… повторял движения.

После этого в личном деле Владимира появилась пометка: «склонен к расправе с осужденными». «Мое личное дело мне показал один из конвоиров, когда меня самолетом везли в Симферополь, — рассказывает Владимир Андрусенко. — Первую страницу перечеркивала красная полоса, на ней еще были пометки: «склонен к антисоветской пропаганде», «склонен к побегу».
Крым принял блудного сына — место Владимиру было уготовано в психбольнице: только ненормальный человек, по мнению власти, мог бежать из самой лучшей в мире страны. Но ему повезло — грянули горбачевские реформы.

И под флагом перестройки да еще благодаря усилиям дяди Владимира, знаменитого боксера, подергавшего за разные ниточки, беглеца освободили.

А потом, после развала страны, в смутное, сложное и непонятное время на услуги Владимира возник немалый спрос: он охранял новоиспеченных бизнесменов, звезд эстрады, преподавал. В Таджикистан он не вернулся, его больше ничто не связывало
с этой страной — во время межнациональных беспорядков погибла семья. Жизнь пришлось строить заново.

Сейчас Владимир Андрусенко руководит школой русского боя в Севастополе. Давным-давно основам этого стиля его обучил дед, забайкальский казак, выживший в мясорубке Великой Отечественной войны, попавший в плен и прошедший шесть фашистских лагерей, выдержавший затем фильтрационный советский лагерь.

Владимир долго не вспоминал их, увлеченный восточными единоборствами. А затем как-то его, опытного и знающего бойца, за полминуты уложил 17-летний пацан, занимающийся русским боем. С этого момента Владимир стал совершенствоваться в направлении, где главное не красота, а быстрота и результат. И успехов достиг впечатляющих. К многочисленным школам, которые проповедуют не только русский стиль, но и «возвращение к славянским истокам», у него отношение настороженное. «Это все язычество и неприемлемо для нас, — объясняет Владимир.

— Я человек православный, глубоко верующий и к такой философии, подведенной под обучение единоборствам, отношусь отрицательно. Я преподаю только спортивные навыки».

Может быть, не так уж и плохо, что когда-то он совсем чуть-чуть не дошел до другой страны, в которой мог погибнуть — или использовать ее как ступеньку для того, чтобы оказаться в другом государстве?

You may also like...