ДЕЛО ГОНЧАРОВА: ГЕНЕРАЛЬСКОЕ РАЗНОГОЛОСЬЕ

Сегодняшний день выдался богатым на комментарии высоких чинов из различных ведомств и на события, связанные с информацией, содержавшейся в записках Игоря Гончарова. При самом поверхностном анализе удается обнаружить конструктив в действиях СБУ и председателя парламентской следственной комиссии по делу Гонгадзе Григория Омельченко. С другой стороны констатируем упорство представителей генпрокуратуры и МВД в отстаивании прежних позиций при вновь открывшихся обстоятельствах. Это называется «уйти в отказ».

Наверняка «дело Гончарова» обрастет со временем толстым слоем политической шелухи. Но пока еще этого не случилось. Более того, сегодня сделан серьезный шаг к тому, чтобы отмести по крайней мере одну политическую версию. А именно: с дня появления писем Гончарова были многократно высказаны сомнения в том, что письма написаны не им, а если даже им, то не исключено, что под диктовку. Многие начали гадать на кофейной гуще: а к чему «приурочено» появление писем, а кому это выгодно? Почему-то наиболее очевидный тезис о том, что причиной их появления стала смерть замордованного убоповцами Гончарова оказался не очень популярным. Действительно, для газетных аналитиков такой вариант представляется слишком пресным. И тем не менее, в своих дальнейших исследованиях, им очевидно придется забыть о версии «письма на заказ». В противном случае им придется заподозрить в сговоре покойного Гончарова, его родителей и супругу.

Сегодня мать Игоря Гончарова Элен Ожегова, его отец, также Игорь Гончаров и вдова Светлана Гончарова встретились с председателем парламентской следственной комиссии по делу Гонгадзе Григорием Омельченко. Все они категорически подтверждают, что письма, переданные неизвестным в ИМИ, написаны Игорем Гончаровым. Они также передали Григорию Омельченко письма, написанные им в разные годы, в том числе, поздравление с днем рождения, которое он отправил маме из СИЗО в мае этого года. Также родственники Игоря Гончарова сообщили Григорию Омельченко, что тело было кремировано достаточно быстро в связи с тем, что они опасались очередных провокаций со стороны следствия. Например, что над ним будут изгаляться также, как над телом Георгия Гонгадзе. Элен Ожегова добавила еще такую фразу: «Я не хотела, чтобы он мерз там в морге».

Любопытное заявление сделал замгенпрокурора Александр Медведько. По его словам, в письмах Гончарова нет ничего нового для следствия по делу Гонгадзе. Коль так, тогда не ясно, почему до сих пор прокуратура не попыталась обнаружить материалы, которые по словам Гончарова где-то хранятся и указывают на конкретных исполнителей и организаторов убийства Гонгадзе? И ничего до сих пор не было слышно об интересе следствия к месту, где по свидетельству Гончарова был убит Гонгадзе. А ведь из письма четко следует, что это был отнюдь не таращанский лес. Назван даже поселок, где было совершено это и еще одно резонансное убийство.

А вот СБУ, в отличие от прокуратуры, письма Гончарова показались видимо, более содержательными. По крайней мере, народным депутат Григорий Омельченко заявил, что сегодня он продуктивно общался на эту тему с исполняющим обязанности председателя СБУ Петром Шатковским. По словам Омельченко, СБУ уже осуществила мероприятия по обеспечению безопасности своего сотрудника, который, судя по письму Гончарова, знает подробности организации убийства Гонгадзе. Сейчас этот офицер находится в отпуске, но его охраняют. Также Петр Шатковский заявил Григорию Омельченко о том, что СБУ будет выяснять имена тех сотрудников, которые занимались перезахоронением тела Гонгадзе. А по мнению «УК», в особых мероприятиях по обеспечению безопасности нуждаются также и некоторые из подозреваемых по делу «оборотней», находящиеся в СИЗО, а фактически – в руках той же следственно-оперативной группы, на чьей совести труп Гончарова.

Можно было предположить, что со смертью одного из подозреваемых следствие сделает грандиозный скачет вперед и выяснится, что все грехи «оборотней» – на совести Гончарова. Это предположение отчасти подтвердил замгенпрокурора Медведько в понедельник в Харькове. Он заявил, что следствие близится к завершению и скоро дело передадут в суд.

ИМИ передал копии писем Гончарова омбудсмену Нине Карпачевой с просьбой их тщательно проверить (смеем предположить – на предмет нарушения прав человека в отношении арестованного). Но все дело в том, что мать Гончарова в свое время уже обращалась с жалобой на действия следствия в отношении ее сына. Подобные жалобы во все возможные инстанции рассылал и его адвокат. О беспределе в отношении Гончарова неоднократно писала «Украина криминальная». Но во всех случаях ответы были либо формальными либо их не было вообще. Так от имени Карпачевой приходил ответ, что жалоба передана в Генпрокуратуру. А ведь речь в этой жалобе шла не о каких-то мелочах, а о грубейших нарушениях прав человека, о длительных неприкрытых пытках того, чья вина даже не доказана. Возникает вопрос: велика ли польза от многочисленных государственных институтов, призванных контролировать законность и соблюдение всяческих прав, если для привлечения их внимания человеку следует умереть?

Также сегодня было подтверждено, что Сергей Хамула, избивавший Гончарова, по прежнему работает в УБОПе. МВД и прокуратура твердо стоят на своем: все в полном ажуре!

Наконец, два слова о себе. Госсекретарь МВД Александр Гапон прислушивается к руководителю «УК» Олегу Ельцову. Это его слова в ответ корреспонденту ББС на вопрос: какие основные версии расследуются в связи с нападением на меня? То есть, следствие разрабатывает и мою версию, появившееся после того, как я узнал о смерти Игоря Гончарова и его письме. У меня есть основания предполагать, что нападавшие желали выяснить где хранятся свидетельства, указывающие на причастность УБОПа к смерти Гонгадзе. Что было бы после того, когда им удалось это выяснить с помощью металлической трубы, не хочу даже представлять. Я считаю, что двое в черных костюмах могли быть офицерами той самой организации, которая очень не заинтересована в появлении информации Гончарова. Но это, конечное же не единственная версия.

Александр Гапон приоткрыл завесу над тайной следствия и назвал еще два направления, по которым ведется розыск преступников. Они меня здорово развеселили. Версия хулиганства была названа в самом начале. Только вот странные какие-то хулиганы: два дня сидеть в доме, чтобы непонятно зачем напасть на меня. Причем, они достаточно серьезно рисковали: в подъезде сидит бдительный консьерж, выход с лестницы перекрыт, подходы к дому просматриваются отовсюду. Если речь шла о попытке грабежа, то очевидно, они просчитались. Могу заверить, что в нашем подъезде легко отыскать куда более достойных объектов для обогащения. Если грабители очень любят слушать виниловые пластинки, тогда конечно, я со своей коллекцией в нашем подъезде – вне конкуренции…

Кстати, о музыке. Самой веселой представляется версия Гапона, следуя которой меня «заказали» соседи. Примерно так и заявил госсекретарь. Смею заверить, что версия эта тупиковая, ибо соседей я вобщем-то и не знаю почти, а те, кого знаю, всегда мило со мной здороваются и претензий не предъявляют. Ну разве что сосед сверху как-то приходил днем – просил сделать музыку потише, долго извиняясь при этом. И главное: уже без малого две недели у милиции не возникало ко мне ни одного вопроса, в частности, касательно конфликтных ситуаций с соседями. Но после заявления Гапона я рискнул поинтересоваться: что за недоброжелателя выявили они в соседской среде? А в ответ услышал: «Олег Дмитриевич, что за ерунду говорите, главная версия, не скрываем – нападение совершено в связи с профессиональной деятельностью. А насчет соседей – это вам какая-то сорока сплетню на хвосте принесла». Такая вот сорока с генеральскими лампасами по фамилии Гапон…

И тем не менее, я надеюсь, что следствие не будет отдавать все силы поиску моих недоброжелателей в соседской среде, а займется вещами более конструктивными. Завтра меня приглащают познакомиться с коллекцией фотографий людей, похожих по описанию на нападавших.

Откровенно говоря, несколько дней после моего возвращения в Киев, когда я узнал о случившемся с Гончаровым и предположил, кем могли оказаться напавшие на меня, оказались не самыми светлыми в моей жизни. Если кто-то действительно боялся, что я оглашу информацию, полученную от Гончарова, то вероятность повторного нападения была весьма велика. Поэтому, едва приехав в Киев, я впервые в своей жизни обратился с просьбой о физической защите. Пожалуй не надо объяснять, почему я обратился за помощью не в МВД, а в СБУ. Мне нужно было всего-то пару дней быть спокойным за свою семью, пока я выложу на сайте все, что знал со слов Гончарова, но до этого времени не мог написать (см. «Дело Гончарова. Часть 2»). Я позвонил к сотруднику СБУ и изложил свою просьбу. Я сказал, что по моему мнению, мне просто опасно выходить из дома, поскольку нет никаких гарантий, что я не знаю где спрятаны материалы Гончарова по делу Гонгадзе. Офицер попросил полчаса – чтобы посовещаться с руководством. А через полчаса он сообщил, что СБУ по закону занимается физической защитой только сотрудников правоохранительных органов, судей и участников судебного процесса. Ни к одной из этих категорий я, увы не относился. А Закона о защите от сотрудников правоохранительных органов у нас еще не приняли. Тем не менее, мне посоветовали обратиться с заявлением в прокуратуру, а та примет решение – следует ли меня защищать и кто этим будет заниматься: МВД или СБУ. То, что пока я доеду до прокуратуры, может оказаться, и защищать-то будет некого, видимо спецслужбу не беспокоило. Мне попутно объяснили, что СБУ не может удовлетворять все подобные просьбы. Ведь как сообщил мне собеседник, бывает к ним с подобными просьбами обращаются бабушки – на том основании, что сосед-милиционер как-то с ней повздорил и она не может по этой причине доверять милицейской охране. По этому поводу спешу сообщить, что я еще не впал в старческий маразм и способен трезво оценить ситуацию. Но вцелом, я благодарен родной спецслужбе за то, что со мной так вежливо пообщались.

Что касается моей защиты, то я не считаю, что на сегодняшний день в ней нуждаюсь. Официально заявляю: я уже все написал, что мне было известно со слов Игоря Гончарова по делу Гонгадзе и к этому мне нечего добавить. Поэтому к гражданам с трубами, электрошокерами, шанцевым инструментом и пр. просьба не беспокоить. Правда это трудно объяснить моей жене, особенно после того, как 1 сентября нам придется забрать детей домой и ежедневно водить их в садик-школу, оглядываясь по сторонам. Но это уже наши проблемы, а не СБУ.

Олег Ельцов, «УК»

You may also like...