Пять лет войне в Ираке: что там в действительности происходит? (фото)

20 марта 2003 года войска международной коалиции под руководством США вторглись в Ирак. По сей день там, в колыбели цивилизации, продолжается война, способная перерасти в мировую. По оценкам экспертов, за эту пятилетку в стране погибло более миллиона человек, и даже официальные американские источники говорят о сотнях тысяч. Точных данных не знает никто: журналистам становится все труднее попасть в Ирак. Предлагаем уникальный материл о повседневной жизни в Багдаде и непосредственные свидетельства иракцев. Любой, так сказать, «маленький иракец» знает, что жизнь в стране контролируют вовсе не официальные власти, а разнообразные военизированные группировки. Шииты в новом Ираке занимают большую часть ключевых постов и возглавляют все силовые структуры, поэтому особенно непросто живется суннитам. Систему медицинских учреждений также по большей части контролируют шииты и их боевая группировка «Армия Махди». Чиновники-шииты, врачи-шииты, охрана тоже вся шиитская. Болеть в Багдаде сунниту настоятельно не рекомендуется. Было немало случаев, когда всех лежащих в госпитале суннитов (вне зависимости от диагноза — грипп, аппендицит или пулевое ранение) просто расстреливали. Год назад «неизвестные», о которых отлично известно, что они из «Армии Махди», похитили 25 высших чиновников-суннитов прямо из здания Министерства образования Ирака. Из охраняемого объекта, среди бела дня, бряцая оружием. С тех пор этих чиновников никто не видел.

Любой, так сказать, «маленький иракец» знает, что жизнь в стране контролируют вовсе не официальные власти, а разнообразные военизированные группировки. Шииты в новом Ираке занимают большую часть ключевых постов и возглавляют все силовые структуры, поэтому особенно непросто живется суннитам. Систему медицинских учреждений также по большей части контролируют шииты и их боевая группировка «Армия Махди». Чиновники-шииты, врачи-шииты, охрана тоже вся шиитская. Болеть в Багдаде сунниту настоятельно не рекомендуется. Было немало случаев, когда всех лежащих в госпитале суннитов (вне зависимости от диагноза — грипп, аппендицит или пулевое ранение) просто расстреливали. Год назад «неизвестные», о которых отлично известно, что они из «Армии Махди», похитили 25 высших чиновников-сун нитов прямо из здания Министерства образования Ирака. Из охраняемого объекта, среди бела дня, бряцая оружием. С тех пор этих чиновников никто не видел.

Гетто

Одна из самых поразительных примет нового Багдада — это… стены. Более 700 километров четырехметровой высоты разделительных стен. Они появились год назад. До этого ограждения были только вокруг американских баз и «зеленой зоны» — центра города, в котором расположены правительственные здания и штаб оккупационных сил. Теперь же бесконечные бетонные кольца опоясывают большинство районов, а нередко даже делят их на несколько частей. Есть районы, окруженные стенами в два, а то и в три ряда — в зависимости от потенциальной взрывоопасности.

В каждой такой стене, опоясывающей район, есть один или два КПП — выйти можно только через них, для этого нужен специальный пропуск. Причем во многие районы проехать на машине нельзя: американцы очень боятся заминированных автомобилей с водителями-смертниками. Запрещено ездить и по району. Машиной можно пользоваться только на нескольких багдадских хайвеях, соединяющих разные части города, а подъехав к любому жилью, ее нужно оставить на парковке рядом с КПП.

Городские районы превратились в лагеря или гетто, откуда многие жители не выходят месяцами. Чтобы попасть к родственнику в соседний район, нужен пропуск, однако получить его непросто, а для кого-то — практически невозможно. Формально выдачей пропусков занимается МВД. Однако в министерстве царит полный хаос — коррумпированная бюрократия, помноженная на неразбериху. А идти туда сунниту вообще равносильно самоубийству: шиитские охранники запросто могут его застрелить или сдать как боевика в тюрьму.

Да, существует правительство, функционируют министерства, но они как будто находятся в другой, параллельной реальности. Руководство страны пребывает в «зеленой зоне» и в нескольких региональных центрах, де-факто выполняя лишь представительские функции: ни премьер-министр, ни президент, по сути, ничего не решают, поскольку управление с помощью традиционных для государства бюрократических рычагов не работает. Но для решения нужных для себя вопросов правительство всегда может воспользоваться совсем иными механизмами: сговором с лидерами этнических группировок, дружескими связями, клановыми интересами, религиозными противоречиями.

Быт

Инфраструктуры в Багдаде нет, она вся разрушена. Электричество подается в день минут на 40, ну максимум — на два часа. Причем суннитам дают меньше электричества, чем шиитам. А температура летом +40° в тени! Кондиционеров в домах нет. Канализация не работает, некоторые улицы залиты нечистотами из разрушенных сточных труб. Туалеты в домах, как у нас на дачах, — просто яма в земле и сверху толчок.

Вода — страшный дефицит. Во многих районах Багдада водопровод не работает. Воду каждый день привозят в бочках, и люди с ведрами выстраиваются к ним в очередь. Пить эту воду опасно, но деваться горожанам некуда. Причем платить приходится даже за такую сомнительную жидкость, кто-то делает на этом хороший бизнес. Люди голодают. Сделать хоть какие-то запасы невозможно — холодильники не работают. Еда очень примитивная: хлеб, чай, крупы. Мяса большинство не видело уже очень давно.

Кому удается, покупают дизель-генераторы. Часто в складчину, один на несколько домов. Поэтому весь Багдад покрыт плотной паутиной проводов, идущих от этих генераторов к домам. Натянуты они очень низко, и когда американцы проезжают на бронетехнике, они своими антеннами все эти провода срывают. И каждый раз их приходится заново натягивать. Шум работающих генераторов слышен по всему городу постоянно. И это притом что бензин очень дорогой — около доллара за литр (при Саддаме за доллар можно было купить 100 литров), да и достать его теперь непросто: на бензоколонки заезжать опасно, запросто отберут машину, украдут человека. Так что на обочинах стоят дети с канистрами — торгуют. Контролирует продажу бензина определенная группировка, имеющая отношение к «Армии Махди».

Ресторанов нет вообще. Магазинов как таковых тоже. Есть коммивояжеры. Они развозят на тележках хлеб, овощи, самое необходимое. Существуют еще небольшие рынки.

Багдад постепенно превращается в огромное многомиллионное село. Многие жители уже обзавелись подсобным хозяйством. Кто-то держит даже скот. Раньше, кроме как на «птичьем рынке», увидеть здесь скотину было невозможно, а сейчас — сколько угодно. Город застроен в основном одно­этажными, плотно прилегающими друг к другу домами, но если соседний дом взорвут, на образовавшемся пустыре можно что-то посадить или животину держать.

Отдельная проблема — мусор, а точнее, гигантские горы мусора. При Саддаме жители выставляли отходы в пластиковых пакетах перед своими домами или на обочину дороги. Американцы это делать запретили — боялись, что в любой куче мусора может оказаться бомба. С тех пор уже несколько лет багдадцы вынуждены сжигать отходы прямо в своих дворах. А то, что не сгорает, так и валяется по всему городу. Столица превратилась в огромную помойку. Появившиеся в последние месяцы мусорщики ситуацию исправить не могут. Во-первых, их «фронт работ» чрезвычайно мал — только несколько шиитских районов. А во-вторых, американцы мусорщиков не жалуют, считая их потенциальными «бомбистами», якобы закладывающими у дорог взрывные устройства. И правду сказать, основания на то у них есть. В суннитских же районах уборка территории стала возможна лишь после объявления перемирия в августе прошлого года, да и то проводится она крайне нерегулярно. Платят за это американцы. Когда их совсем уже достают кучи смердящего мусора, они находят лидера районного ополчения и говорят: «Вот тебе и твоим ребятам тысяча долларов кэша — приберитесь здесь маленько». Понятно, что происходит такое крайне редко и такими мерами с антисанитарией в городе не справиться. Тем более в отсутствие канализации.

«Я потеряла троих сыновей». Это было 22 или 23 января. В доме находились двое моих детей, свекровь, двое ее детей, мой племянник. Американцы начали бомбардировку, погибли мои дети — Сейф 1987 года рождения и Сармат 1990 года, дети свекрови — Аля 1990 года и Мухаммед 1980 года, племянник — Фаид 1973 года рождения — всего 5 человек. Их тела увезли в центр Газалии и нам не хотели отдавать, там распоряжались люди из «Армии Махди». Тогда один шиит заплатил $500 — по 100 за тело, и нам их отдали, мы их похоронили, как полагается. Через полгода новая беда — это уже с мужем моим и двумя другими сыновьями случилось: с Мухаммедом и Абдуллой. Они в гости поехали к дяде мужа где-то в седьмом часу вечера: тот приболел, нужно было навестить. Ну, навестили, возвращались домой. У заправочной станции по ним без всякого предупреждения со всех сторон стрелять начали — и американцы, и свои иракские патрули из «Армии Махди». Машину, в которой муж ехал, американцы взорвали в тот же вечер, у нас в доме устроили погром — всю мебель поломали, вещи разбросали. Случилось это 2 августа того же года. Моего племянника американцы арестовали, продержали 8 месяцев в тюрьме, потом сдали его представителям «Армии Махди».Вот фотографии: мой покойный муж, та самая машина, которую взорвали американцы; это Сейф, ему 19 лет, это Сармат, ему — 15. В один день погибли пятеро. И люди говорят, что авиабомбы были химическими — тела обгорели до неузнаваемости, не так, как обычно бывает при авианалетах, задохнулись люди.

В Багдаде есть районы, где практически не осталось жителей. Только из столицы за границу бежали около 2,5 млн человек. При Саддаме это было запрещено, и когда открылись границы, почти все состоятельные люди и значительная часть среднего класса поспешили покинуть страну. Остались самые незащищенные слои. Им и при Саддаме было несладко, некоторые даже были рады приходу международных сил. Но сегодня среди живущих в стране иракцев американскую интервенцию одобряют единицы, а может, таких и вовсе не осталось.

Передвижение

Практически единственное место, где можно получить работу, — это «зеленая зона», находящаяся под контролем американцев. Но туда очень трудно попасть из жилого района: нужно выйти за ограждение, сесть за стеной в машину, проехать по хайвею до «зоны», оставить машину перед КПП и дальше идти пешком.

Каждый день, чтобы пройти в одну сторону, нужно пересечь пять-шесть разных КПП. А солдаты там разные. Есть американцы, есть филиппинцы, есть грузины, не говорящие вообще ни на каком языке, кроме родного. Для работающих багдадцев это — ежедневная рутина. Когда людей по десять раз в день обыскивают, они стараются не иметь при себе ничего лишнего. Ботинки лучше такие, которые легко снимаются. Женщин обыскивают наравне с мужчинами, по полной программе. И только недавно догадались привлечь для этого женщин-военнослужащих.

Несмотря на то что работают в Багдаде единицы, всем остальным тоже как-то удается сводить концы с концами. Помогают обычаи: если родственник или сосед работает и имеет какие-то деньги, он обязательно делится со всеми остальными. Многих поддерживает диаспора.

С 20.00 до 6.00 в городе действует комендантский час. Причем очень жесткий. Если в неурочное время в сторону американского поста движется машина, ее просто расстреливают. Так что люди предпочитают перестраховываться и не ездить даже после 18.00. Ночью Багдад — мертвый город. Бывает, что вводят комендантский час и в светлое время суток. Тогда вообще целый день никуда пойти или поехать нельзя.

«Нашла мужа с огромными дырами от пуль…». Однажды муж решил хлеба принести — здесь пешком минут пять, а на машине меньше двух минут. Я говорю: «Не ходи никуда, обойдемся как-нибудь», но он не послушал. Доехал до поворота — там патруль стоит, ему приказали остановиться. А дальше что случилось, неизвестно, дворник потом рассказывал, что муж из машины вышел, его окружили, начали кричать, а что дальше было, он не знает. В общем, прошло где-то полчаса-час, мне звонят, говорят, что муж в больницу попал, ранили его. Я спрашиваю, в какую больницу — я поеду к нему, а мне говорят: не езди, не надо. Как ни страшно было, а я на улицу вышла, гляжу — впереди, у поворота, какие-то военные, танки и машина наша горит. Подбежала — муж на земле лежит, а на спине у него огромные дыры от пуль. Как добралась домой, не помню. Я будто замерзла вся. А дальше еще хуже стало: террористы-смерт ники появились, подрывают себя на улицах — катастрофа настоящая. У нас в районе живут и сунниты, и шииты. Многие между собой породнились: жена моего брата суннитка, он шиит. Шиитам стало невозможно жить, вот как все повернулось. Только в нашей семье ушли из жизни племянница, двое детей моего дяди, муж, отец — катастрофа, в общем. Что еще сказать? Будь проклят тот, кто все это начал! Страна распадается, гибнут люди. Что я своему ребенку скажу? Дочка, папа заболел! Куда он делся? Уехал? Что мне делать? Кто ответит за все это?

Когда в Багдаде становится слишком опасно, мужчины пытаются вывезти семьи к родственникам в деревню. Но это сопряжено с невероятными сложностями. На каждом кордоне, на каждом КПП стоят с оружием то американцы, то сунниты, то шииты, и всем им нужно показывать какие-то пропуска, причем везде разные. В любой момент тебя могут запросто схватить, избить или убить на месте. Чтобы выжить, иракец должен запастись документами. Таких документов у человека может быть и два, и три, и четыре — чем больше, тем безопаснее. В одном случае ты суннит Мухаммед, в другом — курд Хасан, в третьем — шиит Али. Главное — не перепутать, кому что показывать. Чтобы всегда сходить за своего, люди даже стали учить разные диалекты.

Кстати говоря, именно в Багдаде самое дорогое такси на планете. От аэропорта до «зеленой зоны» всего восемь километров. Это, без сомнения, самая опасная дорога в мире. Журналистов, бизнесменов — всех иностранцев, которые зачем-то прилетают в Багдад, — американские контрактники берутся подвезти за $3500 с человека. Везут на бронированных джипах — такой вот актуальный кэб…

Прогресс

Сейчас у иракцев есть мобильная связь, телевизоры и спутниковые тарелки — это, возможно, единственное достижение «оккупационной эпохи». Мобильную связь американцы наладили очень быстро, в первую очередь потому, что она была нужна им самим для общения с местными информаторами. У иракцев был культурный шок. Ведь при Саддаме мобильники были под запретом, за них сажали в тюрьму и убивали.

Спутниковая тарелка — первое, что купили себе многие жители Ирака после американского вторжения, раньше у них ничего подобного не было. Теперь благодаря им за те час-два в день, когда в домах есть электричество, значительная часть населения имеет возможность узнавать свежие новости по целому ряду арабских телеканалов. Шииты смотрят шиитские каналы и читают шиитские газеты, у суннитов свои СМИ — они фактически граждане воюющих государств.

И все же главный «информационный ресурс» здесь — это мечеть. Она сегодня стала центром жизни любой общины и каждого гражданина Ирака. Когда система светской государственной власти разрушена, когда общество регрессирует до средневекового или даже первобытно-общинного уровня, церковь начинает играть огромную роль. Как и в Средние века, она берет на себя функции власти — исполнительной, законодательной, судебной и даже частично «четвертой», СМИ.

Ислам

Законы шариата стали универсальными. Исламизация некогда вполне светского Ирака сегодня заметна во всем. Раньше короткие юбки на женщинах были нормой. Но примерно два года назад они оделись в черное и стали закрывать лица и руки. Никто из женщин не ходит на службу, хотя при Саддаме работали многие.

Раньше в Ираке были винные магазины. С началом войны все они были взорваны. Даже в «зеленой зоне» уничтожили единственное место, где можно было купить пиво, а ведь туда — в средоточие оккупационных войск — пронести бомбу было крайне сложно.

Периодически взрывают точки, где можно оплатить телефон, и ретрансляционные вышки — западные новшества раздражают многих фундаменталистов.

Парикмахерские позакрывали: стричься и бриться мусульманам не надо. Если до войны все носили усы, как Саддам, то сейчас стали отращивать бороды, которые удлиняются буквально на глазах. Открыть сегодня в Багдаде парикмахерскую — значит бросить вызов: и парикмахер, и его клиенты сильно рискуют.

Недавно в одном квартале, где живет много христиан (в основном армян), открыли помещение для детей, где они могут играть в компьютерные игры. Но пойти туда — настоящий подвиг. Многие не отпускают своих детей даже в школу. Выйти за пределы района очень сложно, а выйти за порог собственного дома — опасно.

Тем не менее каждую пятницу в мечети приходит все больше людей. Новая религиозность обострила противоречия между суннитами и шиитами. Они вдруг осознали, что между ними масса различий, которые были незаметны в светском довоенном обществе. Теперь вся жизнь разделена по конфессиональному признаку. Например, недавно один иракский композитор написал музыку для иностранного документального кино: пять треков про суннитов, пять — про шиитов и два — про Саддама. Так он был вынужден записывать диск на двух разных студиях, причем от звукооперато­ров-шиитов приходилось скрывать наличие песен про суннитов, и наоборот — иначе все могло очень плохо кончиться.

Про футбол

Американцы стараются хоть что-то сделать, чтобы примирить шиитов и суннитов, но у них ничего не выходит. К примеру, как-то они попытались «подружить» жителей Газалии — одного из самых проблемных районов столицы, населенного и суннитами, и шиитами. Чтобы прекратить столкновения, американцы построили между ними стену, однако вражда не угасла и продолжала уносить жизни.

Тогда американцы решили устроить встречу уважаемых людей, живущих по обе стороны стены. Надо отдать организаторам должное: была проделана гигантская работа, ведь поначалу и шииты, и сунниты отказывались встречаться:

во-первых, «из принципа», а во-вторых, из опасений за собственную безопасность. И все же американцам удалось найти нейтральную площадку, уговорить обе стороны и обеспечить безопасное проведение встречи. Но когда мероприятие началось, выяснилось, что говорить этим людям решительно не о чем. До войны они жили бок о бок, общались, даже дружили. Но уже более двух лет они не виделись — только убивали друг друга. И темы для разговоров кончились. Единственное, о чем им удалось поговорить, — это футбол, в который в Ираке играют все. Кто-то даже предложил объединить команды суннитской и шиитской Газалии — вот, мол, была бы завидная сборная. Но, естественно, не решились: не поймут ведь ни болельщики, ни футболисты — поубивают друг дружку. На том и разошлись. Больше американцам ничего добиться не удалось. Хотя, откровенно говоря, в современном Багдаде даже мечта о шиитско-суннитской футбольной команде — немалое достижение.

Бессильные оккупанты

Американские солдаты весьма исполнительны, но страшно нелюбознательны. Города они не знают и названий местных учить не хотят, все точки на карте обозначают по-своему. Им наплевать, что в Кадамии есть очень древняя знаменитая мечеть, но они знают, что около нее их часто атакуют. Поэтому мечеть они никак не называют, а место, где она находится, обозначают как «объект № 1» рядом «с аллеей РПГ» (ручной противотанковый гранатомет). У американцев в Багдаде есть и «аллея Смерти», и «блокпост сержанта Трэшера», убитого на этом месте пулей снайпера. В названиях постоянно встречаются отсылки к истории вьетнамской войны. Фактически они создали новую топонимику города (совершенно неведомую самим иракцам, включая военных и полицейских). Поэтому взаимодействие американцев с дружественными иракцами зачастую выглядит как разговор глухого со слепым. Для одних на карте запечатлена двухтысячелетняя история древнего города, для других — смерть десяти товарищей в прошлом году.

Надо ли говорить, что американцы ничего не знают об истории этой страны. Только в последнее время стали попадаться солдаты, которые хоть что-то слышали про Вавилон. Но никто из них там не был. Потому что он находится за пределами сферы их контроля. Вероятно, и для Вавилона у американцев есть какое-нибудь свое название.

Понятно, что невежественность американцев не добавляет очков их дипломатии примирения. Окончания основного конфликта современного Ирака — между суннитами и шиитами — не предвидится. Хотя бы потому, что ни об участии суннитов в армейской жизни, ни даже об их работе в полиции и других силовых структурах «второго порядка» не может быть и речи. Шиитское правительство этого ни за что не допустит. Месяц назад американцы попытались пристроить лояльных им суннитов в полицию — безуспешно. Иракское руководство на словах как будто и не возражало, но на деле выдвигало совершенно нереальные условия. Однажды американцы обучили в полицейской академии 200 суннитов из Газалии и даже выдали им полицейскую форму, в суннитской общине по этому поводу несколько дней шел праздник. Однако иракские власти заявили, что эти 200 человек будут работать только совместно с «приданными силами» — 800 полицейскими−шиитами. Понятно, что такое условие равносильно их немедленному уничтожению. К тому же шииты-силовики потребовали выдать им руководителя суннитских полицейских — он, мол, бывший боевик, таким в тюрьме сидеть надо, а не порядок наводить. 200 комплектов полицейской формы так и остались ненадеванными.

Эта история наглядно иллюстрирует отношения между оккупационным командованием и иракским правительством. Главное, чего не может иракское политическое руководство, — это сказать американцам: «Завтра же грузитесь в вертолеты, и чтобы духу вашего здесь не было». В остальном шиитское правительство вполне способно постоять за себя и соблюсти свои интересы, даже если они расходятся с американскими. Для этого у него есть достаточно мощные рычаги влияния: прекрасные связи в среде шиитских лидеров и командиров «Армии Махди», а также подчиняющиеся ему иракская армия и полиция. Американцы мало что контролируют и отчаянно нуждаются хотя бы в каких-то признаках внешней стабильности.

Играя на суннитско-шиитских противоречиях, правительству ничего не стоит раскачать ситуацию. Один приказ силовикам, пара звонков влиятельным шиитам, несколько провокаций — и от скромных достижений американцев в Ираке не останется и следа. Но новые столкновения и жертвы — это удар не только по положению американцев на Ближнем Востоке, но и по репутации Белого дома как в мире, так и в самих США. Понятно, что команда Буша, как может, старается избежать эскалации напряженности в Ираке, тем более в нынешний, предвыборный год. Поэтому американцам все чаще приходится принимать правила игры, навязываемые им иракской властью. Кукловод так крепко увяз в трясине гражданской войны, что ради спасения своей шкуры все чаще вынужден идти на поводу у созданных им же марионеток.

Американский морской пехотинец, раненный выстрелом из-за угла

Оба радикальных выхода из ситуации приведут к еще большей катастрофе. Уход США из Ирака будет означать тотальную зачистку иракских суннитов, кровавый распад страны при фантастическом усилении влияния шиитского Ирана. А «война до победного конца» приведет к новым массовым жертвам и войне США с Ираном с вовлечением в конфликт множества других стран.

Дмитрий Великовский, Павел Бурмистров, при участии Юрия Козырева (фото), Эксперт