Повторение пройденного. Как не проснуться в тюрьме?

Повторяется ли история? Циклична ли она, то есть именно повторяема, или линейна — однонаправлена в будущее? Спор этот давний, и вряд ли когда-нибудь будет окончательно разрешен. Но все же надо признать, что иные совпадения и аналогии в ней просто поражают. «История — кошмар, от которого я хочу проснуться», — заметил однажды Джеймс Джойс. Но ведь можно проснуться и в тюремной камере.

Ущербная цивилизованность

На исходе 1910-х, после крушения сразу нескольких империй на их развалинах посередине Европы — от Балтики до Балкан — возникает десятка полтора молодых национальных государств. Подчеркнуто демократических. С соответствующими конституциями, парламентами и другими институциями вполне либерального толка.

Пройдет, впрочем, совсем немного времени, и демократическая риторика на том пространстве повсюду уступит место сначала публицистическим, сугубо «литературным» нападкам на демократию и главные ее принципы и установления, а затем уж все цивилизованные институты подвергнутся яростной атаке, разрушающей все только-только, с немалым политическим трудом, построенные демократические бастионы.

От Балтики до Балкан демократия беспощадно деформируется и капитулирует. Конституции не столько переписываются, сколько перечеркиваются; парламенты превращаются в своего рода штаб-квартиры того демонтажа; демократически избранных президентов и парламентариев теснят и очерняют, а затем и вовсе устраняют (нередко — физически); политические партии становятся очагами самой свирепой демагогии, науськивая массы на все, что имеет облик и запах демократии.

И гигантский регион «центральной» Европы в течение какого-то десятилетия превратится в конгломерат авторитарных, тоталитарных, а то и вовсе фашизоидных режимов. Таков главный сюжет тамошней истории 1920—1930-х годов.

Сегодняшние официальные и другие юбилейные календари тех стран — от Балтики до Балкан — ввиду нового издания там «демократической Европы» стыдливо умалчивают о характере своей предвоенной государственности. Но что было, то было.

В системе тогдашней повсеместной среднеевропейской несвободы несколько в стороне остались только Финляндия да Чехословакия. Только вот Финляндия объединенными усилиями германской и советской «дипломатии пушек» очутилась в действительно странной для нее роли союзницы Гитлера, а отношение пражской «масариковской» бюрократии к словакам требует особого — весьма печального — разговора.

Вот так та «малая» Европа и встретила Вторую мировую войну, собственно, на ее территории и начавшуюся. С Запада туда вошел вермахт, с Востока — Красная Армия. И казавшиеся издали грозными возведенные авторитарными правителями тоталитарные бастионы рухнули в одночасье. Скандально и бездарно. По существу, до сегодняшнего дня Центральная Европа зализывает раны, нанесенные ей в тот период, лечит их демократической «корпией» и другими снадобьями того же свойства и назначения. Помоги им в этом Бог — в их стремлении после крушения «социалистической системы», мобилизуя все свои политические силы, вырваться из этого прошлого.

И хотя бы на этом спасибо истории.

Советский цирк

А теперь взглянем на все — все без исключения! — государственные образования, возникшие на постсоветском пространстве после крушения той системы. На, так сказать, бывшую советскую землю.

Взглянем — и с огорчением отметим, что все эти страны, по-разному и в разное время (иногда после краткого, а то и вовсе кратчайшего пребывания в демократическом поле), перекочевали в тот или иной авторитаризм. Все! Разве что за вычетом прибалтийских «лимитрофов», как называли Латвию, Литву и Эстонию перед Второй мировой из-за их рискованного пограничья в тени СССР. Собственно, и они в те предвоенные годы вдоволь нахлебались своего провинциального, но достаточно злобного авторитаризма. Больше не хотят.

Если же говорить про авторитарно-полутоталитарные государства, расположившиеся ныне по всему бывшему советскому периметру, то вынуждены констатировать, что практически сразу, после первоначальных показных демократических ритуалов, они сместилась в сторону упомянутых «измов» (вплоть до самого свирепого деспотизма, демонстрируемого во вчерашней советской Средней Азии).

На печальные раздумья наводит и постсоветское Закавказье, где в конце теперь уже прошлого века террористы расстреляли армянский парламент и все в нем живое, а в начале века текущего выдворили, то есть просто выбросили из резиденции, президента Грузии. В Азербайджане же, по сути, восстановили наследственную монархию. Кстати, что-то похожее происходит и в Белоруссии, служащей сегодня образцовым примером авторитаризма. На этот же путь легко перешла и послеельцинская Россия.

Украина же совершила подобную инволюцию совсем недавно. Может быть потому, что, если перефразировать известный афоризм Бисмарка о русских («медленно запрягают, но быстро ездят»), наша страна — из тех, которые медленно запрягают и медленно же ездят. А теперь, похоже, она и вовсе остановилась.

Если цивилизация уцелеет, то в отдаленном ее будущем напишут множество весьма содержательных ученых книг о нынешних авторитарных гротесках, заполонивших одну шестую часть суши современного мира. Ведь все дело в том, что сама по себе авторитарно-деспотическая политика тщится быть весьма серьезной, даже несколько угрожающе-зловещей по своему облику. Вспоминая феномен Гитлера и его многочисленных политических двойников, это вроде бы не может не пугать. И все же, несмотря на весь исходящий от них ужас, какая это все-таки клоунада! Какая идиотская эстрада!

Гиперклоун Чаплин когда-то заметил свое странное сходство с фашистским диктатором. Но ведь и всему человечеству уже пора наконец задуматься над этим сходством. Видимо, совсем неслучайным.

Возвращаясь же к нашим авторитарным баранам, следует согласиться с тем, что мы в очередной раз оказываемся свидетелями фатальной «повторяемости» истории. Нынешние события на постсоветском пространстве — это абсолютный дубляж процессов, совершившихся в Центральной Европе в 1920—1930-х годах. Та политическая и интеллектуальная рана на деликатном европейском теле долго не затягивалась. Да полно, зажила ли она?

А теперь вот наблюдаем здешнее повторение пройденного…

«История — кошмар, от которого я хочу проснуться», — заметил однажды Джеймс Джойс. Но ведь можно проснуться и в тюремной камере.

Автор: Вадим Скуратовский, СН