Невольные записки. Часть 7

Я хочу рассказать только о нескольких из десятков (сотен, тысяч) людей и судеб. Я сидел с ними, чифирил, читал их приговоры, жалобы и невероятные по идиотизму ответы на них. Каждую из этих историй и судеб можно развернуть в повесть. Впрочем, Россию давно уже не волнуют отдельные люди и судьбы. Катастрофы, в которых гибнут десятки и сотни, сменяются другими – такими же или еще более масштабными; они “берутся под личный контроль” и забываются через несколько дней или недель. Какие уж тут судьбы и жизни отдельных людей, тем более зеков!Судьбы и срока

Но, тем не менее…

Леон

В хату на больничке (на Пресне) его буквально внесли на руках. Он голодал уже около трех недель. До этого он находился на общаке, а теперь, когда полностью “дошел”, его перевели на больничку для принудительного кормления.

Сразу сварганили ему крепкий сладкий чай с медом и лимоном (накануне ко мне пришла дачка).

Его звали Леон. Около 40 лет, высокий, поджарый, с просматриваемыми (несмотря на голодовку) хорошо накаченными мышцами. То ли грузин, то ли армянин – уже не помню. Весь в наколках, староход Ближе к вечеру, после еще двух фанычей чая, разговорились.

Сидит уже около двух лет. По жизни – бродяга (то есть ничем, кроме криминала, не занимается). “Работал” один. Начал сколачивать свою команду, но не успел: арестовали. Активно занимался восточными единоборствами (это видно). В основном – “пас” коммерсов. Держал под контролем несколько ларьков и магазинов. Получил 12 лет строгого. Написал жалобу – отклонили. Голодает из-за постоянных отказов в проведении повторной экспертизы его полового члена!

Я уже давно перестал чему-либо удивляться, но тут Слово за слово, проговорили почти всю ночь.

Взяли его по наводке. Ему были должны, он “наехал” и, чтобы не отдавать долг, женщина, любовник которой работал в милиции, обвинила Леона в изнасиловании двух(!) ее несовершеннолетних дочерей 12 и 14 лет. Грязная статья. При таком обвинении, кем бы ты ни был “по жизни” – мужиком, бродягой, – долго не живут. Насильники, растлители – первые претенденты на самое худшее, что только может произойти. Даже общаться с ними стремно

Видимо, после этого его сообщения у меня изменился тон, и Леон это почувствовал. Молча, не говоря ни слова, покопался в бауле и протянул мне пачку разрозненных бумаг. “Объебон”, приговор, ответы на его жалобы и т.п. О таком я даже не мог бы предполагать и никогда бы не поверил, если бы сам не вычитал из бесстыдных бумажек, заверенных подписями, печатями, исходящими номерами.

По “объебону” он в отсутствие матери этих девочек (в квартире находится еще и третий ребенок – мальчик 12 лет) регулярно приходил туда и оставался ночевать. Мать этих детей (при наличии любовника-мента) была его сожительницей. Занималась каким-то “бизнесом”, в который он и вложил свои деньги. Но дело не в этом. Итак, мать уехала куда-то на несколько дней, оставив трех несовершеннолетних детей без денег и присмотра. Леон жил в этой квартире.

При этом у него, где-то на Кавказе, свой дом, семья, мать, дочка 13 лет. Нужно знать менталитет мужчины, родившегося и воспитанного на Кавказе, имеющего свою дочку, живущего в семье, в которой трое детей, чтобы понять его неспособность физически причинить зло детям. Украсть, убить, изувечить взрослого мужчину – да! Преступник – да! Но изнасиловать двух девочек, насиловать их поочередно в одной квартире (где еще и постоянно находится маленький мальчик) – маловероятно. Хотя черт его знает

Но передо мной результаты экспертизы: обе девочки девственны! Никаких следов “возможного” полового акта или иных физических действий (ссадины, царапины и т.д. и т.п.) – не обнаружено. За все это время (несколько дней) ни подружкам в школе, ни друг другу они ничего не говорили и не жаловались. Мальчик тоже ничего не видел и не слышал. И только “после приезда мамы они поделились постигшим их насилием” Причем обе утверждают (вернее, утверждает их мать), что половой акт носил “законченный характер”. Эксперт говорит о “возможности проведения законченного полового акта без нарушения девственности”.

Я опускаю массу деталей, несуразностей, нестыковок во времени, в показаниях самих пострадавших. Опускаю массу безответных вопросов – почему, если он действительно все это совершил, он остался на месте, никуда не сорвался? почему готовил обеды? отправлял детей в школу? Интересно другое. Передо мной акт второй экспертизы – экспертизы полового члена “насильника” “Обнаружено пять (!) инородных предметов (диаметром от 1 до 1,5 см) под кожей вокруг головки члена”. В состоянии “полуэрекции” (?!) размер составляет и т.п.

Многие могут не понять, что это такое. Объясняю: некоторые мужики для вящей половой привлекательности и неотразимости вводят под кожу члена от одного-двух до пяти-шести “шаров”. В камерах и на зонах явление довольно распространенное. Из пластика (зубной щетки, оргстекла и т.п.) вытачивают шарики (не стану описывать технологию), надрезается кожица на члене и в разрез вводятся эти шарики. Когда все заживает, зрелище довольно впечатляющее.

Короче, Леон (простите за натурализм) демонстрирует свой “инструмент”. Это – нечто. Лука Мудищев может идти на пенсию. Таким “инструментом” ишака разорвать можно. Как при таких достоинствах можно совершить “законченный полноценный половой акт”, с насилием, без “каких-либо ссадин, потертостей, царапин и без нарушения девственной плевы” у 12 и 14-летней девочек, остается тайной. Вот этой-то “честной” экспертизы своего члена и добивался Леон своей голодовкой.

О том, в чем его обвиняют и за что осудили, знают его мать, сестра, жена и дочка. Семья разрушена. И если до своего ареста, до этого обвинения, он практически “завязал” (собирался купить квартиру в Подмосковье, вызвать жену и дочку, решил вопрос о школе, в которую она пойдет и т.д.), то теперь одна мечта, одна цель – доказать, что он не совершал этого (именно этого!) преступления, выйти, добраться до следователя и экспертов, до судьи, осудившего его “по беспределу”. Думаю, что доберется.

А что ему еще остается? Он не старый, физически очень крепкий Рано или поздно выйдет. Без жилья, денег, семьи, без будущего. С одной целью – отомстить

Алексей

Я встретился с ним уже в зоне. Глубокий старик 65 лет, которому на вид можно дать все 80. Тихий, незаметный, никому не мешающий, с провинциальной крестьянской врожденной тактичностью. Он подошел ко мне, долго мялся, не зная, как начать разговор. Потом куда-то отошел, с кем-то пошептался и принес фаныч с чифирем. Он не чифирит. Я – практически тоже. Но чифир – это уважение, приглашение к разговору, повод “неформально” пообщаться. Дачек, писем он не получает. Значит, “замутку” для чифира одолжил у кого-то из земляков. Я понимаю, что ему непросто было “собраться с духом и потревожить занятого человека”.

– Леонидыч, ты извини, если побеспокоил, но когда будет время, удели 10 минут.

Сели, чифирнули, поговорили.

Вот его история. (Я просто цитирую приговор, переводя его на нормальный человеческий язык.)

Жил в одной из деревень под Рязанью. Жена умерла давно. Дочка замужем, живет отдельно, видятся редко. Более 35 лет крутил баранку по району. Ушел на нищенскую пенсию по болезни. Свое хозяйство – огородик. Столярничал, плотничал. Свой домик, который построил его отец. Алексей его подновил, подремонтировал, жил в нем один. Никому ни в чем не отказывал, помогал соседям. Обычная нелегкая неторопливая жизнь одинокого старика, доживающего в деревне, в которой родился, вырос, прожил всю жизнь.

За пару лет до его ареста в село вернулся после очередной отсидки один из его соседей: алкаш, не вылезающий из тюрем и зон. Начал с того, что через пару месяцев после возвращения спалил свой собственный дом в отместку за то, что жена не дала “на опохмелку”. Сошло с рук. Семья перешла жить к родственникам, а он обосновался в сарае. Но надо что-то есть и, главное, пить. Самым безобидным и безответным, самым выгодным для “дойки” стал Алексей. Живет один, свое хозяйство, заступиться некому. Начал захаживать “по соседству”. Пару раз в холода попросился переночевать. Алексей по доброте душевной разрешал.

Короче, тот почти год регулярно обворовывал Алексея. Начал с мелочей – хозяйственный инвентарь, картошка, запасы в погребе. Потом – часы, приемник, телевизор. Алексей, когда домогательства становились невмоготу, откупался бутылкой. Об этом знали все: и соседи, и участковый, но связываться с “отморозком” никто не хотел. Так продолжалось более года. Финал был предсказуем.

Сосед начал ломиться к Алексею еще с раннего вечера. Требовал “на бутылку”. Как назло у Алексея в тот вечер не было ни копейки. Объяснить это отморозку, жаждущему выпивки, было невозможно. Алексей заперся в доме, надеясь, что “побуянит и устанет, успокоится”. Более 4-х часов(!) продолжался “штурм” хаты. Сосед побил все стекла, раздобыл где-то арматуру и лом и начал взламывать дверь. Поняв, что отсидеться не удастся, Алексей через заднее окно убежал к соседям. Оттуда несколько (!) раз звонили в милицию, просили помощи (зафиксировано!). Милиция не приехала: не было бензина. Наконец, когда ждать помощи уже было невмоготу (сосед мог поджечь дом, тем более, что “опыт” уже был), Алексей и сосед, у которого он отсиживался и от которого пытался дозвониться в милицию, решили попытаться еще раз образумить буяна.

Подошли к дому. Алексей пошел на “переговоры”. И когда озверевший сосед бросился на него, схватил валявшийся на земле (после разгрома сарая) топор и, обороняясь, нанес удар обухом в “теменную область головы пострадавшего”. То ли опыта бить по голове обухом топора у Алексея было недостаточно, то ли голова “потерпевшего” была непробиваема, но особого эффекта этот удар не дал. Тот продолжал нападать. Алексей, размахивая перед собой топором, начал отступать к забору, под прикрытие второго соседа, спешащего ему на помощь. Короче, при попытке отнять топор у “потерпевшего” была отсечена кисть руки.

Пока искали врача, вызывали “скорую”, он “скончался от потери крови”.

Теперь бензин нашелся. Алексей, потрясенный тем, что фактически убил человека, ни в чем не запирался, признал и подписал все, что говорили следователи. Корил себя за то, что “не припас бутылки, а то все кончилось бы хорошо”.

Суд. 6 лет лишения свободы в ИК строгого режима. На суде жители-односельчане стояли за него горой.

Алексей уже 2 года в зоне. Дай Бог, чтобы дожил до отмерянного и ушел по УДО. Только вряд ли. Передачи посылать некому, а на тюремной баланде долго не протянешь. Да и возраст, здоровье (вернее, его отсутствие), приобретенные в СИЗО и на зоне болячки не способствуют долголетию и выживанию. Помог написать ему “помиловку”. Но…

Денис

21 год. Бывший студент 3-го курса Плехановки. Из приличной семьи. Не кололся, не пил, не блатовался. На зоне работает штамповщиком. Много читает. С моей подачи начал слушать информационные программы, пытается понять что к чему. Раньше интересы, кроме учебы, – это поп-музыка, тусовки и т.п. Его “дремучесть” в политике, общественной жизни, во всем, что не имеет непосредственного отношения к лично его жизни – потрясающа. Свой срок – шесть лет строгого режима – воспринимает спокойно, считая, что “все правильно”. Законопослушен до идиотизма. Ранее не судим, не привлекался, не задерживался, улицу переходил в положенных местах, характеристики с места учебы и жительства – отличные. Но грабеж!

Сумма ущерба – 2 руб. 40 коп. Я не оговорился. Не 200, не 20, а именно (по приговору) 2 руб. 40 коп. Типичная для России в целом, а для Москвы особенно, история.

Трое студентов (он в том числе) после занятий подошли к ларьку с гамбургерами. Заказали три банки пива и три гамбургера. При расчете не хватило трех (трех!) рублей. Обратились к стоящему рядом мужчине с просьбой помочь. Ни угроз, ни “наездов” – ничего. Как обычно просят жетончик для телефона у любого прохожего. Но рядом оказались те, чья “служба и опасна и трудна”. “Пасли” какого-то наркомана. Увидев, что кто-то передает кому-то деньги, задержали на всякий случай всех. В милиции, выяснив, что “потерпевший” ранее “подозреваемых” не знал и “деньги отдал, так как предполагал в случае отказа негативные последствия”, Дениса арестовали. Конкретно с просьбой о деньгах обратился он. Остальных отпустили.

Его объяснений никто слушать не стал. Прибежавшие родители сразу не врубились в намеки, что “здесь тоже люди, и у них на пиво и гамбургеры тоже денег не хватает, но при этом они не пристают и не угрожают прохожим”. Родители сказали, что будут жаловаться (наивные люди!). Дениса до этого уже успели побить, и вид у него был далеко не самый лучший. Все остальное – по отработанному годами безобразному сценарию: вызывается “потерпевший”, ему популярно объясняют, что его пытались ограбить, что, говоря о добровольной ссуде, он покрывает грабителей (и милиция ему этого не забудет!) и т.д., и т.п. Новые показания, в которых уже фигурирует “угроза действием в случае отказа дать деньги”. “Обвинение” подтверждается показаниями продавца и двух милиционеров, производивших задержание.

(Продолжение – следует)

Леонид Амстиславский