Записки опера: альбом кличек. «Шкурка», «Яна» и «Яр»

Формально они – полноправные граждане нашего Отечества. Но для нас, государевых слуг, они – никто, нелюди, которых можно обмануть, оскорбить, избить, бросать за решётку. В основном – заслуженно, но иногда – и по сфабрикованным уликам: просто потому, что под горячую руку попались… Они мрут, как мухи – от передозировки, туберкулёза, СПИДа. Их убивают такие же нелюди, как и они сами. Но на смену им идут новые и новые… «Шкурка». Парню – 24 года, но уже – мразь конченая! Впервые мелькнул он передо мною года три назад. Прибежали тогда в РОВД родители малыша–шестилетки: «Час назад какой-то парень около дома отнял у нашего сына велосипед!» Понятно, что детский велик б/у – не «Мерседес» последней модели, можно было бы по заяве о такой мелочёвке ни фига не делать. Но у меня самого – сынишка такого же возраста. Сходил на адрес, поговорил с пацанёнком, выяснил, что обидчика он хоть и немножко, но знает: «Его все «Шкуркой» зовут!» Проверил по картотеке, – среди находящегося у нас на учёте сомнительного элемента числилось два типа с таким п о г о н я л о м, оба по своему моральному облику вполне способны отнять велик у ребёнка. Дёрнули обоих в райотдел, пробили основательно (в смысле – проверили, хорошенько допросили, но и побили, разумеется, не без этого). Выяснилось: по данному эпизоду оба – не при делах, у обоих такое железное алиби – хоть на пункт приёма металла сдавай. Но один из них подсказал, что в районе есть третий парниша с такой же кликухой, и как раз он-то в наших бумагах, оказывается, «засветиться» ещё не успел.

Выяснили, где живёт парень, чем занимается: живёт там-то, ничем не занимается, раньше где-то хоть учился, теперь и не учится, временно отдыхающий от всякой общественно полезной деятельности, так сказать… (Да таких среди молодежи нынче – чуть ли не треть!) Как это обычно и бывает, родители у него – вполне приличные люди. Мать где-то преподает, отец – бизнесмен средней руки. Нашёл я того самого «Шкурку», привёл в РОВД, начал допрашивать. Про велик он отрицал категорически, причём и не без некоторой логики: «Зачем мне детский велосипед? Я уже вышел из такого возраста, чтоб на игрушечном велике раскатывать. И вообще ни к чему мне за чужое хвататься, у меня папа много зарабатывает: понадобится что-либо – скажу ему, и он купит…» Однако на роже его читалось опытному оперскому глазу, что гад он. А потому без малейших колебаний побил я его, как мамонта. Быстро надоело ему терпеть моё рукоприкладство с жёстким моральным прессом, тогда лишь он во всём сознался под протокол, и подписался. Как я и думал, он уже год ш и р я л с я (почему начал? «Из любопытства!» – стандартный ответ), и краденный велик тут же загнал знакомому за «дозу». После этого на весь период следствия его отпустили на свободу под «подписку о невыезде». Хотя на полном основании могли бы до суда и продержать в СИЗО, в вонючей камере. Думаю, следователь учёл его молодость и отсутствие судимостей, решив предоставить ему шанс одуматься и сделать правильные выводы из случившегося.

«Шкурка» же если и сделал какие-то выводы, то совсем «не те». Буквально через три недели после освобождения он вновь был арестован вместе с ещё двумя лоботрясами: ночью они попытались залезть в ларёк, желая натырить жвачек и шоколадок. В этот раз он уже отсидел маленько в следственном изоляторе, ожидая, пока папашка его «отмажет». Ну и когда батя отстегнул кому надо положенную сумму – вышел на свободу. Подельники же его остались на нарах, «отмазывать» их оказалось некому… Через четыре месяца состоялся суд, подельники получили по три года, а «Шкурка» отделался полуторагодовалым «условняком». А по первому эпизоду, с велосипедом, до суда дело вообще не дошло: пострадавшие забрали своё заявление обратно (надо понимать – не без воздействия богатенького папеньки!)

Другому эти два случая стали бы уроком на всю оставшуюся жизнь. Но «Шкурка» решил, что такая п р у х а будет ему в дальнейшем постоянно, и окончательно соскочил с тормозов. Заключив, что менты – лопухи полнейшие, и опасаться их нечего, он начал усердно выносить из дома ценные вещи и продавать за бесценок. У отца, к примеру, увёл лопатник с «баксами» и золотые часы, а у мамаши – золотое колечко, причем самое для неё дорогое – обручальное. Всё это сошло ему с рук: единственного сына родители любили и баловали. В упор не замечая, что их ясноглазый мальчуган-бойскаутовец превратился потихонечку в злобно-хитрого зверёныша, способного буквально на любую гадость.

Но потом совсем уж учудил парень – собиравшийся в загранку за товаром отец одолжил «бабки» под большой процент, а сынулька те денежки из ящика письменного стола увёл и на «дурь» истратил! Крепко побили в голову кредиторы отца за невозврат денег в срок. Но как-то сумел он в итоге выкрутиться, перезаняв денег у других, расплатился с этими, а на остаток – съездил за границу и привёз партию товара. Так сынок и здесь расстарался: всё привезённое из квартиры выкрал и за четверть цены продал хрен знает кому. И опять же всё в самое короткое время исколол, сволочь…

Тут уж любящее отцовское сердце не выдержало. Нет, заявление в милицию на сына бизнесмен всё равно подавать не стал. А просто вышвырнул его из дома, отобрав ключ от входной двери. Но «Шкурке» и это по барабану: залез в родительское жилище через форточку на кухне, и украл всё, что до сих пор склямзить не успел или не решался. И только после этого родители подали заявление в РОВД. В полсилы стали мы парнишку разыскивать, а он тем временем шатался по притонам. И был слушок: на пару с ещё одним доходягой втихую бомбят они хаты побогаче. И, главное, как-то ухитрялся ни разу там не «засветиться»!

Попался же он на ерунде. Пошёл к одной приторговывающей самогоном бабуле (то есть по его понятиям – женщине чуть ли не состоятельной), представился жутко высоким милицейским чином, ткнув ей под нос некую красную книжицу, сообщил, что она арестована, и у неё надо произвести обыск. Но когда в процессе этого самого обыска он, забрав из серванта все денежки, начал сворачивать ковёр на полу, припугнувшаяся было бабулька заподозрила неладное и подняла хай. Тогда он врезал ей по фейсу, чтоб не орала, но она разголосилась ещё громче. На шум прибежали соседи, а там и вызванные кем-то патрульные подоспели… Короче, повязали «Шкурку» с поличным!

И опять допрашивать его пришлось мне. Скользкий он был, противный. «Ой, вы меня не бейте, пожалуйста! Я такой болезненный, у меня и здесь болит, и там… Ой, не виноват я ни в чём, а просто жизнь так сложилась… Я – мальчик-наркоманчик, меня обижать нельзя, меня жалеть надо!» Тьфу!..

Больной он, видите ли… Ещё понимаю – воровать у чужих. То есть и это – преступление, и это – подлость, однако по-своему как бы понятно и логично. Но обворовывать родителей?! Тех, кто тебя растил, кормил-поил и одевал, кто не жалел на тебя своих жизней, не говоря уж о деньгах? Вон как пахан до последнего за него заступался, а он – и его, причём его – именно в первую очередь!

Восемь эпизодов краж нарисовалось за этим гавриком – как в одиночку, так и на пару с приятелем. Мы терпеливо раскручивали каждый, следствие шло своим ходом, и быть бы закономерной точке в виде судебного приговора. Но тут этому сволочуге сказочно повезло. В очередной раз повезли его на воспроизведение в одну из отбомблённых им хат, точнее – в квартиру на отдалённом углу нашего микрорайона. Везли на стареньком «РАФике», одолженном на день районному угрозыску одним из близлежащих заводов. Водитель был из заводских. Вместе со «Шкуркой» на воспроизведение выехали следователь и опер. Приехали на адрес, поднялись в квартиру, в присутствии жадно внимающих хозяев «Шкурка» сперва рассказал, а затем и показал, как залазил через окно в квартиру (на первом этаже, кстати), что и откуда брал, каким образом уносил… В заключение его увлекательного рассказа хозяева попытались было исцарапать физиономию похитившему их имущество бандюге, и того пришлось отвести в микроавтобус и приковать там наручниками к стойке. Сследователь с опером же ещё немножко задержались на адресе, где им в награду за поимку столь опасного бандита граждане выставили по двести граммулек с плотненькой закуской. На нашей работе почти завсегда бегаешь с пустым брюхом, и мало кто способен отказаться от дармового угощения, не говоря уж о выпивке…

Тем временем «Шкурка» сумел нашарить под ногами какую-то отвёртку, раскрутил крепление в наручниках, и – был таков! Не приглашённый же к столу заводской водила в это самое время, по его позднейшим объяснениям, спокойно дремал за рулём, и побегу опасного преступника никак не препятствовал. (А может – и не дремал, а из принципа не стал мешать – многие из таких вот работяг, особенно из тех, кто хоть раз в жизни побывал в вытрезвителе и был обижен тамошней обслугой, из принципа никогда и ни в чем не содействует добровольно родной милиции!) Придраться к шоферу было невозможно, не его это дело – конвоированного охранять. Следователь тоже отмазался – «я отвечаю за процессуальные моменты, а персональную ответственность за арестованного несёт конвоир!» В итоге оставался только бедолага-опер, из которого начальство благополучно и сделало козла отпущения. Но не на полную катушку: не стали выгонять из органов, ибо случай был слишком уж вонючий. И в случае чего отвечать за него пришлось бы не только вздрюченному службой лейтенантику, а и его непосредственному начальству. Никто в нашей «конторе» – не враг самому себе. Поэтому руководство подсуетилось и изобразило задним счётом дело так, будто бы «Шкурка» был чуть ли не отпущен под «подписку о невыезде» на денёк-два, а он, шельмец, взял да и не вернулся… А может, вру я, позабыл кой-какие подробности, и на бумаге таки нарисовался сам факт побега, но изображался он таким образом, что преступнику повезло внезапно вырваться из рук безотлучно находящегося при нём опера и убежать за горизонт… Так или иначе, но строгий выговор оперу всё-таки вкатили. У каждого из нас подобных выговоров – завались, так что одним больше или меньше…

И все были абсолютно убеждены, что деться «Шкурке» некуда. И спустя самое короткое время он, побегав по району, попадётся в один из специально расставленных для него «капканов» и будет схвачен. Либо же накроем его во время одного из многочисленных рейдов по притонам и сомнительным адресам. Не Штирлиц же он, в самом деле, чтобы долго от квалифицированного преследования уходить! Но по-иному раскинула карты судьба, и проклятого гадёныша мы в оконцовке так и не нашли. То ли в очередной раз пожалел папаша и помог уехать из города, то ли ещё что-то приключилось. Многие из тех историй, которые разворачиваются на моём районо-оперском уровне, так и заканчиваются не уверенной точкой, а всего лишь загадочным многоточием…

Вот сейчас рассказываю – и словно вижу «Шкурку» перед собою, слышу его гнусавый баритончик: «Я не подлец, я вообще-то хороший, да родаки зажали, лишают радостей жизни, вот и приходится выкручиваться… А если б не они – я совсем по-иному зажил бы!»

Смешно вспоминать: его батя ведь «Шкурку» в своё время хотел на работу в милицию пристроить. Могу представить, какой из этого получился бы для нас кадр!

«Яна». Молодая ещё деваха, разведёнка, от первого брака – двое детей. Имела подружку-наркоманку, но сама не увлекалась. Красивая: личико, фигурка, походка – картинка! Нашла себе хахаля, хороший мужик, ещё и фирмач с денежкой. Полюбил он её. Сошлись (не знаю только, с росписью или – так), стали жить. Привязался он к её детям, а ещё больше – свекровь, его мама, в них души не чаяла. Казалось бы, живи и радуйся! Но сообразила подружка, что ежели приучить Яну к «дури», то она, добывая деньги на дозы, и для неё будет доставать. И приучила! Вначале – к таблеткам, к препаратам всяким, а там и на иглу посадила… Втянулась Яна очень быстро, с нормальных доз перешла на лошадиные… Получаемых от мужа на карманные расходы «бабок» стало не хватать, начала тырить у него из карманов… В ящиках стола находила конверты с предназначенными для сотрудников фирмы зарплатой, брала оттуда. Потом люди пересчитывали получаемые деньги, и, обнаружив недостачу – возмущались. Супруг ругал её, бил несколько раз, но бросать не хотел, больно уж ему по душе пришлась. Но деться некуда – однажды пришлось расстаться. А она потом за год так искололась, что и смотреть страшно! От прежней красавицы ничего не осталось… Водила к себе кавалеров (при детях!), давали деньги на дозу. Наглющей стала. Тихонько наркотой приторговывала. Я как-то в лоб спросил её об этом, а она: «Да вы что?! Я ж только подружке помогала…» Её бывшая свекровь пришла, посмотрела, как она живёт, ужаснулась, забрала обоих детей к себе, заодно и мебель мягкую увезла – всё равно, мол, исколет… А этой всё по барабану – гуляет, как заведённая.

Однажды поймали мы её на мелкой кражонке. «Закрывать» следак не стал, отпустил под «подписку о невыезде» (мать двоих детей, что ты…) Взяла она у свекрови сыночка пятилетнего, повела прогуляться. Зашла в парикмахерскую, усекла там на вешалке кожаный плащ, тут же цапнула его, и – наутёк! Бежит по тротуару, ребёнок в одной руке, плащ – в другой, а за нею – погоня, топот ног, крики: «Держи воровку!..» Поняла, что – не убежать, слишком много груза, от чего-то надо избавляться… И – бросила ребёнка, а сама понеслась дальше, с плащом! Так её и не догнали. До сих пор где-то хоронится…

«Яр». Заметная личность. Первый раз сел в 18 лет за разбой, схлопотал шесть лет, отсидел полностью. Вышел – и сразу вновь сел, уже за убийство – в его версию самообороны суд не поверил, и вкатил 13 лет. Снова отсидел от звонка до звонка, в прошлом году освободился, уже 37-летним… В «зоне» занимался спортом, вместо штанги ворочая тяжеленными железками, вышел – глыба мускулов, больше тридцати лет ему никто не давал. Здоровенный, умный, сумевший за решеткою пройти длинный путь от рядового зека до с м о т р я щ е г о (в отсутствии «вора в законе» замещал его как главный среди блатных), отлично разбирался в людях, глубоко понимал людскую психологию. Знал, с кем и как говорить, на какие клавиши душ нажимать, за какие потаённые струны дёргать… Уважали его все за ум и волю, взяли бугром в б р и г а д у – нынешним коммерсантам-мафиозникам такие люди во как нужны! В б р и г а д а х у них лихие ребята собраны, с такими ухо держи востро, на таких нужны сильные вожаки – вроде «Яра». Всё у него было: «бабла» немерено, баб навалом, почёт и уважуха полная… Потом что-то произошло. Или от денег больших завелась в душе червоточина, или не снёс тягот жизни (всё-таки практически всю сознательную жизнь провёл за решёткой!), но только увлёкся наркотой. За год искололся и сгнил, как иные лет за десять сгнивают. Почернел, пострашнел, высох… Молодая жена пыталась его остановить – всё напрасно! Он ведь на воле успел жениться на 18-летней, в два раза моложе его девахе. Самолюбивая, гордая, честная, хоть и проходила однажды подозреваемой по делу об отравлении клиентов клофелином… Ну а «Яр» почти что кончился. Из доверия коммерсантов вышел (какой с наркомана спрос?), с б р и г а д ы его сняли. Б р а т в а, правда, не отвернулась, но что «Яру» сочувствие пацанов, если он в собственных глазах пал низко? Для т а к о г о человека – трагедия, да ещё какая!

…Они живут среди нас. Жрут, пьют, колются, гадят, подличают, обманывают, мошенничают, воруют, грабят, бьют, насилуют, убивают… Садятся за решётку, выходят на волю – и снова берутся за прежнее…

Формально они – полноправные граждане нашего Отечества. Но для нас, государевых слуг, они – никто, нелюди, которых можно обмануть, оскорбить, избить, бросать за решётку. В основном – заслуженно, но иногда – и по сфабрикованным уликам: просто потому, что под горячую руку попались… Они мрут, как мухи – от передозировки, туберкулёза, СПИДа. Их убивают такие же нелюди, как и они сами. Но на смену им идут новые и новые… Не скудеет тропа, милиция никогда не останется без работы, охраняя общество от этих зверей… И сама будет дичать и звереть, имея с ними дело…

Владимир Куземко, специально для «УК»

P.S. Републикация материалов Владимира Куземко, возможна только с разрешения автора!

You may also like...