Как и почему работницы тюрем крутят романы с заключенными

Первым поздравил Татьяну Бойчеву с 8 Марта зэк Василий, отбывающий наказание за воровство в Тульской колонии. Затем 26-летней Татьяне позвонил Виктор, мотающий срок в Тверской области. А ближе к вечеру девушка полтора часа разговаривала по телефону с Андреем, осужденным за серию нападений на бензоколонки в Подмосковье. Но любвеобильная Таня не «заочница» с воли, с которыми так любят переписываться осужденные, она – старший лейтенант Минюста, познакомившаяся со своими «кавалерами» на работе, в СИЗО 77/1 «Матросская тишина». Как и почему работницы российских тюрем крутят романы с заключенными.

Браки заключаются не только на небесах, но и в тюрьмах. К тому же, браки между сотрудницами исправительных учреждений и заключенными – не такая уж редкость, невзирая на строгий запрет любых внеслужебных взаимоотношения с осужденными. Нарушителю грозит, как минимум – увольнение. Правда, свадьбы играются после освобождения женихов, поэтому и официальной статистики подобных браков в природе не существует.

– По меньшей мере, две мои близкие подруги вышли замуж за бывших осужденных, с которыми познакомились в «Матросской тишине», – рассказывает корреспонденту  Татьяна Бойчева.

– Сейчас они уже уволились и работают в другом месте. Живут хорошо. Завели детей, разжились квартирами, машинами… Я лично, если честно, давая свой домашний адрес и телефон заключенным, ни о какой любви не думала, просто любовные признания людей из неволи довольно любопытны.

Татьяна достает ворох писем. Все украшены замысловатыми узорами и вензелями, и в каждой строчке признания в любви…

Рискованные связи

32-летняя Юля Терехина за десять лет работы в пенитенциарной системе собрала целую коллекцию подобных посланий. Уже полтора года, как она не работает в «Матросской тишине», а уволилась по той же причине – вышла за бывшего заключенного. Вот только, брак у нее, в отличие от подруг Татьяны не сложился.

– Три года ждала его из мест заключения. А он оказался наркоманом, – объясняет женщина. Но даже она, несмотря на неудачный брак, считает, что за решеткой можно найти хорошего мужа. Если, конечно, суметь отделить «любовь от плевел».

– Заключенные – опытные психологи, и в первую очередь их интересует выгода, – объясняет Терехина. – Закружат дурехе голову, и та старается во всю, таскает для них с воли мобильные телефоны и письма от родственников и друзей.

Правда, по словам Юлии, все эти услуги не остаются без ответной благодарности – взамен девушкам передаются деньги на «букеты роз» и даже золотые колечки. Если осужденный еще и москвич, у девушки, которая как правило приехала из провинции, появляется возможность снять за десять тысяч рублей его пустующую квартиру в столице.

А после освобождения, обязательно будут угощения в ресторанах и подарки. В общем, дружба с зеком порой может обернуться относительно красивой жизнью для провинциальной девчонки.

– Москвичек на «Матросской тишине» можно пересчитать по пальцам. Москвички не очень охотно идут на эту работу, – говорит Терехина. – По остальным можно изучать географию России. Тут и сибирячки, и девчонки с Кавказа. Все переводились из региональных зон в надежде на большие заработки. Но когда нет своего угла, то вся «лужковская надбавка» превращается в прах. Так что добрая треть взаимоотношений развивается по взаимовыгодному сценарию.

И каждая из надзирательниц знает, на что идет. Ведь однажды ее могут вызвать в кабинет к операм, а там, на столе, будет лежать два листа – на выбор: один чистый для рапорта об увольнении, а второй с шапкой «Донос». Хочешь работать – будешь стучать на коллег. Не захочешь стучать – возьмешь чистый.

Мечты и стальные нары

– И все же настоящие чувства за решеткой – не миф, – считает Терехина, – но рождаются они именно из этих взаимовыгодных и опасных связей.

Девушка перебирает послания и начинает читать одно из писем. Это стихи:

Здесь россыпи алмазные горят.

Сквозь злую мглу небесного бетона.

Я рвал бы звезды с неба для тебя.

Но у тебя уже есть звезды на погонах.

Здесь жизнь другая, здесь другой закон.

Одна тоска, мечты, стальные нары,

И так уж повелось, что испокон веков,

Любовь с разлукой, ходят парой…

– Это Альберт писал. Зарезали его в зоне, – вздыхает бывшая работница тюрьмы.

На другом письме розы, нарисованные обычной авторучкой и совершенно безграмотная подпись.«Юля я тибя хачу. Ты луше всех».

– Это Виктор Смородин, ему 30 лет и уже пять ходок. Последняя – за убийство пенсионера. Для него эти признания просто прикол. Каждое утро надзирательницы перед сдачей дежурства обязаны проходить по камерам и собирать заявления от осужденных с жалобами и предложениями, так этот Витя на имя начальника одни и те же просьбы подсовывал.

Юлия показывает четвертушку тетрадного листа. В левом углу написано: К-406, в правом Начальнику СИЗО 77/1 от Смородина В.В. Ниже – Заявление. Предлагаю руку и сердце работнику спецчасти. В просьбе прошу не отказывать, и подпись.

– А если есть заявление, то оно подлежит обязательной регистрации в журнале. Вот опера каждое утро и матерились. Да и вообще в тюрьме много хохмят и юморят. Особенно в банный день, когда мимо тебя в душевую по коридору по 10-20 полуголых мужиков маршируют, и еще хором зовут, мол, пойдем, начальница, спинку нам потрешь. Первое время такие шутки шокируют, но потом привыкаешь.

Скучные тюремные коридоры

По словам Терехиной, каждое исправительное учреждение отличается друг от друга не только режимами содержания, но и неофициальными порядками. Каждый начальник выстраивает свою схему взаимоотношений с подчиненными.

– Это, как в армии – где-то землячество, где-то дедовщина, где-то балом правит устав. А в зонах и тюрьмах свои заморочки.

Юля успела поработать в двух колониях Саратовской области, в городском СИЗО, а так же в Москве, в «Матросской тишине». Поэтому ей есть, что с чем сравнивать.

– В колониях большинство аттестованных сотрудниц работают в ротах охраны. Стоят на вышках и в зону заходить не имеют права. На моей памяти были случаи, когда коллеги выходили замуж за зеков-бесконвойников, которые выполняют всю грязную работу в зоновских поселках. Но все же сотрудниц, носивших погоны, отделяла от зеков запретная полоса и высокие заборы с колючей проволокой. А в тюрьме нас от зеков отделяли только двери.

Ты заступаешь на смену и остаешься одна. В твои обязанности входит следить за заключенными через глазки, и рано или поздно, начинаешь общаться с ними. Отвечать на их шутки, разговаривать о жизни. Кто-то из них нравиться больше, кто-то меньше. Ну а потом начинаются шутливые намеки на переписку, на замужество.

Все через это проходят. Перерастет ли легкий словесный флирт во взаимовыгодное сотрудничество или вспыхнет настоящее чувство – дело случая. Так у меня было с Альбертом, который писал стихи. Точно так же я обожглась на Сергее, который оказался наркоманом. Хотя и ему я благодарна, потому что ради него уволилась из тюрьмы, и нашла другую работу. А так бы, может, и поныне гремела ключами в коридорах.

Как считает бывший осужденный Михаил Коняшкин, в городских тюрьмах у женщин больше шансов наладить свою личную жизнь.

– В поселках, расположенных возле зон, бабы света белого не видят. Что в этих поселках есть? Магазин, в котором опохмеляются местные мужики да сама зона – больше ничего. Все женщины мечтают вырваться из этой ямы. И только зеки могут предоставить шанс!

Срок Михаил отбывал в Тульской области, и именно там нашел свою вторую половину.

По словам Михаила, всех представительниц слабого пола, появляющихся в зоне можно разделить на две части. Одни считают, что осужденные пропащие люди. Они высокомерны, пренебрежительны к зекам, относятся к ним, как к рабочей скотине. Вторую категорию составляют те, у кого не сложилась личная жизнь. Вот они-то и ищут утешения в разговорах с зеками. Хотя обычному мужику в застиранной робе ничего не светит. Но из общей серой массы выделяются своим шиком «увязанные» и «полублатные», живущие при каптерках. Они хорошо питаются, у них есть время следить за собой. Всегда до блеска начищенные туфли, безупречно отглаженные брюки, рубашка, волосы аккуратно подстрижены, а лица гладко выбриты. Они уверены в себе и в завтрашнем дне.

– Отношения с вольняшками напоминают игру. Двусмысленные намеки, шуточки, какие-то вроде случайные прикосновения. Но дальше ни-ни. Разговоры о том, что можно за деньги договориться о сексе в большинстве своем брехня. Вокруг сотни глаз, да и ходят женщины с сопровождением.

На одну из таких дам Михаил и обратил внимание незадолго до освобождения.

– У меня это третья ходка была. В четвертый раз на зону уже не хотелось. Но, чтобы за волю зацепиться, необходима нормальная баба. А Ленка, к тому времени разведенная была, работала у нас в зоне контролершей ОТК. Я стал к ней клинья подбивать, то чаек с конфетами предложу, то анекдот расскажу. А нет-нет да и намекну, что ей-то в принципе терять нечего. А здесь вроде, как оба можем заново попробовать обустроить жизнь. Так и уговорил. Уехала со мной в Подольск. Шестой год живем вместе и ничего.

По словам, Михаила в середине 90-х, во время второй отсидки, в одной из колоний случилась история из ряда вон. Бесконвойник умудрился охмурить дочь начальника колонии. А после отсидки тесть отправил его учиться в… Рязанскую академию Минюста. И сейчас якобы этот парень работает начальником оперчасти в какой-то зоне.

Между тем Татьяна Бойчина, ведущая переписку сразу с тремя зеками, замуж пока не собирается.

– Пусть вначале освободятся. А там посмотрим, может и рискну.

Аркадий Иванов, Свободная пресса http://svpressa.ru/issue/news.php?id=5948