Война чужими руками

Современные войны понемногу из полномасштабных переходят в разряд гибридных, когда противники воюют другом с другом «чужими руками». Речь идет прежде всего о так называемых прокси-армиях. Еще с середины 1960-х годов под такую доктрину ведения боевых действий была подведена теоретическая база. А в начале 2000-х «прокси»-подразделения стали использоваться довольно массово.

 Как пишут военные аналитики и в дальнейшем «война чужими руками» будет только нарастать. Так как для государства использование «прокси» обходится дешевле, ибо требуется меньшее количество инфраструктуры, и, в отличие от армий, не нужны деньги на пенсии отставникам и семьям погибших. Кроме того, гибель частных контрактников не порождает «вьетнамского» или «афганского» синдрома. Их похороны не привлекают внимания населения и прессы, в их смерти оппозиция не может обвинить правительство.

И первым реальным опытом использования «прокси»-подразделений для России стали конфликты на руинах СССР, в том числе и самый масштабный — война на Донбассе. К сожалению, Донецкая и Луганская области стали идеальным полигоном для отработки основных элементов новой тактики и стратегии. Фактически первым «прокси» в этом конфликте стали отряды так называемой крымской самообороны, за спинами которых российские спецназовцы захватывали украинские военные части и корабли по всему полуострову.

Следующим стал отряд «стрелковцев», куда, кроме крымчан и казаков, вошли и «военные специалисты» — кадровые военные из частей спецназа, мотострелков, тех специальностей, которые были необходимы для разворачивания полноценной партизанской войны.

Боевики батальона „Степь“ на фоне одного из „Уралов“ с ЗУ-23-2. Украина, июль 2014 г.

Но и этого было явно недостаточно, особенно после того, как ВСУ пустили в ход танки и авиацию. Для организации сопротивления были необходимы не только техника и боеприпасы (чего-чего, а этого добра в РФ после распада Союза осталось более чем достаточно), но и подготовленные кадры. Причем желательно местные, так как Кремль вплоть до начала августа 2014 года не спешил говорить о своем непосредственном участии.

Для подготовки танкистов и артиллеристов в Ростовской области были организованы лагеря, в которых за очень короткое время по большей части «ополченцы» возобновляли боевые навыки, полученные в ходе службы в советской и украинской армии (в просторечье получили меткое название „пионерлагерь“). Именно этим был вызван поначалу довольно странный выбор в пользу, например, танка Т-64, который не состоит на вооружении армии РФ.

Вот характерные воспоминания одного из таких местных танкистов, который с 14 по 28 июня проходил подготовку в Ростовской области: «Находясь на территории Славянского изоляторного завода, нам объявили, что из имеющегося личного состава будут формировать и готовить экипажи для танков. Через несколько дней нас, тех, кого пригнали из Донецка, и иных новобранцев распределили по экипажам боевых машин (командир, наводчик, механик-водитель). Получилось три экипажа, 9 человек. В моем экипаже были: «Акула» и «Грек». Позднее мне был присвоен позывной «Батя».

«Пересекая государственную границу Украины и Российской Федерации досмотр транспорта, документов и нас, пассажиров, не осуществлялся, после чего мы прибыли в г. Донецк Ростовской области Российской Федерации».

Так называемые «драконы» — самодельно забронированные грузовики боевиков

«На окраине Ростова нас перегрузили из микроавтобуса в военный крытый тентованный КамАЗ. На КамАЗе нас везли еще в течение 1-1,5 часов, после чего нас привезли в военный лагерь, в котором находилась военная техника: пушки, САУ, БМП, несколько десятков армейских 20—30-местных палаток. Мы переночевали в одной из палаток.

Утром состоялось построение, на котором мы присутствовали, распределившись по экипажам. На построении, на котором находилось более ста человек, как я понял „новобранцев“ с Украины, прибывших в данный лагерь для получения военной техники и последующей доставки данной техники на территорию Донецкой области Украины для использования ее в боевых действиях против Вооруженных сил Украины.

Командовал на построении мужчина, одетый в гражданскую форму одежды, крупного телосложения, лысый, анкетных данных которого я не знаю, однако, как его представили, в чине „генерала“ российской армии».

«Навыки управления танком Т-64 и специальность „механик-водитель средних танков“ я получил, проходя срочную военную службу в Советской армии в 1971-1973 годах в пос. Гвардейском под Новомосковском Днепропетровской области».

«На следующий день, после отправки БМП в военный лагерь прибыли танки Т-64. Наша группа из девяти человек выбрали три танка Т-64 и также стали их приводить в боевую готовность.

Мы обкатали танки, не обстреливая их, после чего на следующий день была дана команда оперативно погрузить вышеуказанные танки на трейлеры-тягачи, и танки были направлены на территорию Украины. Боекомплекты при этом в танки нами загружены не были».

Десантники 79-й аэромобильной бригады на одной из позиций в районе Мариновки

Однако этих усилий было явно недостаточно, и поэтому российский Генштаб принял решение о формировании «добровольческих» подразделений из людей, прошедших различные войны последнего времени и имевших соответствующие военные специальности. Набор осуществлялся через военкоматы по всей РФ, а точкой сбора был Ростов-на-Дону.

Так в истории войны на Донбассе появились такие подразделения, как «Степь», «Октава», «Лавина», «Амур», «Первая Интернациональная бригада Юго-Востока» и «Вагнер». Это были уже полноценные ротные группы, на вооружении которых российская армия безбоязненно передавала танки, САУ и РСЗО БМ-21 «Град». Забегая вперед, отметим, что подразделения не были достаточно слажены и просуществовали довольно непродолжительное время.

Описать действия всех этих «батальонов» не позволяет формат статьи, думаю, в будущем мы к этому еще вернемся. Сегодня же хотелось бы рассказать о типичной пехотной группе с парой танков, броне-«Уралов», минометов и даже ПЗРК — так называемом батальоне «Степь».

Итак, формирование костяка группы началось в начале июня 2014 года в Снежном, куда понемногу перебрасывались из РФ бойцы. Причем практически сразу отчетливо сформировались две неравные части: условно «владивостокские» и «крымские».

Техника прибыла через границу только 20 июня. Это были два танка Т-64БВ, два «Урала» с ЗУ-23-2, 6 БТР-80, три гаубицы Д-30 и несколько минометов как калибра 82, так и 120 мм (которые местные умельцы установили на мотоцикл).

Командовал сводной группой (а кроме добровольцев, в состав включили еще и нескольких местных) некто «Самурай» — в миру Александр Мамошин (1961 г. р.) из Владивостока. Этот экс-депутат законодательного собрания г. Владивостока, полковник Уссурийского казачьего Войска никакого военного образования не имел, окончив орловскую школу милиции. Впоследствии этот факт крайне отрицательно скажется на боеспособности всего подразделения, особенно когда в первом же бою потери из-за некомпетентного руководства  стали просто зашкаливать.

В начале июля группу, которую будут гордо называть батальон «Степь», перебросили в Дмитровку, где у них была организована база.

Минометчики батальона «Степь» ведут огонь по нашим позициям

Единственным крупным боестолкновением стали попытки атак 22 июля на приграничные поселки Кожевня и Красная Зоря в зоне ответственности 79-й аэромобильной бригады. Причем, даже по воспоминаниям наших бойцов — участников боя, атака была спланирована крайне бестолково. «Часов в 10-11 начали тулить в сторону Кожевни, в сторону границы со стороны Амвросиевки. Перед этим они отработали артиллерией по „Браво“, по нам, как мы зашли 21-го числа, пакета четыре „Града“ шурнули и все.

По полю шли танки и БТРы. По танкам стали работать противотанкисты с „Браво“, а наш расчет ПТУРа хлопнули БТР и КамАЗ с километра полтора (до двух). С нашей позиции через ставок мы стреляли и БТР, уже когда они выходили из посадки, куда они заскочили сразу после начала боя. Бригадные противотанкисты с другой стороны от „Браво“ подбили танк и, кажется, БТР. Что это за маневр был, никто так и не понял».

Жжёт эти два танка, БМП, БТРы прорываются. Они более манёвренные. На поле остаётся пехота. Я начинаю работать по пехоте. БМП, БТРы начали отступать, а пехоту мы уже начали добивать на излёте. Потом, всё-таки, наш танкист взял себя в руки. Бьёт одну БМП, которая уже шла на нашу гору. Второй БМП один снаряд попадает под ж*пу, контузия, её танк добивает. Короче, с этого боя вышли только два БТРа. Вся остальная техника, всё, что приходило, уходило, всё осталось там. По телевизору „Луганск 24“ Гиркин уже докладывал, что он снова уничтожил 72-ую бригаду. А в это время его жареные танкисты бегают горящие по полю».

Закономерный финал: один из Т-64БВ боевиков, подбитый из ПТУРа 22 июля 2014 г. в районе Кожевни

После того боя «Степь» фактически распалась. Часть боевиков разбрелась по другим подразделениям и воевала в Шахтерске, Горловке и т. д. Другие вернулись обратно в «пионерлагерь» и были заброшены в Украину уже в составе нового «сводного» подразделения. Они потом воевали в конце августа под Хрящеватым и ЛАПом, а затем «всплывали» в февральских боях 2015 года под Дебальцево.

Таким образом, можно смело утверждать: этот «первый блин» для российских военных «получился комом». Следующим этапом было введение с начала августа кадровых военных в составе целых батальонно-тактических групп на штатной технике, но это уже совсем другая история.

Автор: Михаил Жирохов; «Фраза»