В Иране пропал главный спец ФБР по Михасю и Япончику. Тайна похищения ЦРУ не по зубам

В марте госсекретарь США Хиллари Клинтон объявила, что бывший сотрудник ФБР Роберт Левинсон, пропавший за четыре года до этого на иранском острове Киш, до сих пор жив. Сейчас выяснилось, на чем было основано это заявление, хотя судьба 63-летнего флоридца по-прежнему покрыта мраком тайны.

Потеряв надежды на тайную дипломатию, родные Левинсона поместили на своем сайте helpboblevinson.com 57-секундную видеозапись, изображающую его в таинственном застенке на фоне бетонной стены, и обратились к его неведомым тюремщикам с призывом сообщить, что именно они хотят за его освобождение.

Оказалось, что семья получила эту видеозапись еще в ноябре прошлого года, но держала ее в секрете по просьбе правительства США, которое не теряло надежды выяснить судьбу Левинсона у Тегерана. О записи был осведомлен и ряд органов печати, например, агентство Ассошиэйтед пресс и газета New York Times, которые согласились тогда о ней не упоминать.

В начале этого года семья также получила по электронной почте несколько фотографий Левинсона в оранжевой робе, напоминающей комбинезоны, в которых были сняты когда-то заключенные американской тюрьмы в Гуантанамо. Спецслужбы США определили, что видеозапись была прислана из интернет-кафе в Пакистане, а снимки – из Афганистана, но это не помогло им выйти на похитителей.

 До выхода на пенсию в 1998 году Левинсон являлся главным специалистом ФБР по русской организованной преступности

Тайна острова Киш

Мало кому за пределами ФБР известно, чем именно занимался там Левинсон на протяжении почти трех десятилетий. До выхода на пенсию в 1998 году он являлся главным специалистом этого ведомства по русской организованной преступности.

Выйдя на пенсию, Левинсон мог бы сидеть на флоридском пляже, но старый азарт погнал его в частные сыщики. Он работал в дорогом детективном агентстве, а потом открыл свое собственное. Среди прочего, он занимался нефтяной компанией ИТЕРА, хотя подробностей мне не сообщил.

Известно, что он встретился на Кише с афро-американцем по имени Дэвид Белфилд, который перешел в мусульманство, обучаясь в вашинггтонском университете Ховард и стал называться Давудом Салахуддином. По словам прокуратуры, в 1980 году Салахуддин переоделся почтальоном, явился в дом к Али Табатабаю, пресс-атташе посольства Ирана в Вашингтоне при свергнутом шахе, и застрелил его, а потом бежал в Исламскую Республику, где с тех пор и проживает.

Как сообщила в 2007 году Financial Times, Салахуддин заявил иранскому телевидению, что 8 марта он ночевал в одном гостиничном номере с Левинсоном. По словам Салахуддина, его самого задержали тогда иранские власти, а когда его на следующий день освободили, Левинсон исчез.

Иранский телеканал Press TV, на котором одно время работал Салахуддин, сообщил через некоторое время, что Левинсона взяли под стражу 9 марта 2007 года, но предсказал, что его освободят «в течение нескольких дней».

Вашингтон долго исходил из того, что Левинсон находится в руках у иранского правительства, и пытался решить вопрос по дипломатическим каналам, но Тегеран с самого начала отрицал причастность к его исчезновению, и многие склонны ему верить: когда иранцы арестовывали в прошлом иностранцев, они никогда этого не скрывали.

Левинсон, который выглядит на видеозаписи осунувшимся и сильно похудевшим, говорит, что его удерживает некая «группировка», и просит, чтобы американское правительство удовлетворило ее требования. Сообщают, что похитители прислали вместе с видеозаписью список лиц, находящихся в руках США, и потребовали их освобождения.

Но американцы не узнали в этом списке ни одного имени. Если «группировка» выдвигала другие требования, то о них ничего неизвестно.

Главный спец по Михасю и Япончику

В качестве главного специалиста ФБР по «русской мафии» Левинсон давал показания на процессах Сергея Михайлова (Михася) в Швейцарии и Вячеслава Иванькова (Япончика) в Нью-Йорке. Он стоял у истоков иваньковского дела, ибо, испугавшись Япончика, бизнесмены Александр Волков и Владимир Волошин, у которых тот вымогал перепавшие им деньги московского банка «Чара», убежали из Нью-Йорка в Майами и там обратились в ФБР. Показания снимал с них Левинсон, который в то время работал в тамошнем отделении ФБР.

Он также выступал в вашингтонском суде, слушавшем дело бывшего московского банкира Александра Конаныхина, чьей выдачи долго и в конечном итоге безуспешно добивалась Москва, обвинявшая его в хищении денег у Всероссийского биржевого банка.

Как поведал тогда Левинсон, в марте 1995 года он узнал из своих источников, что на Конаныхина хотят «наехать» так называемая «солнцевская группировка», а также люди Япончика. ФБР в таких случаях обязано известить намеченную жертву и сделало это через конаныхинского адвоката.

В 2006 году Левинсон представил украинской прокуратуре данные под присягой показания, в которых называл заказчиков убийства журналиста Георгия Гонгадзе.

Ваш корреспондент регулярно встречался с Левинсоном и обсуждал с ним русскую преступность в США с 1999 года, когда он назначил мне встречу в дешевом придорожном ресторане Denny’s между Майами и Форт-Лаудердейлом, в котором обычно виделся со своими тайными осведомителями.

Пр словам Левинсона, начальство бросило его на «русскую мафию» в начале 1990-х, когда эта тема вошла в моду у американской прессы. Он не имел ни малейшего понятия, где искать ее в Майами, но свет не без добрых людей, и Левинсону указали на находившийся неподалеку от местного аэропорта стриптиз-клуб Porky’s, принадлежавший бывшему одесситу Людвигу Файнбергу по кличке Леша Тарзан.

В клуб действительно наведывались заезжие авториты вроде Япончика и Тимохи (Александра Тимошенко, или Бора), и со временем ФБР окружило Тарзана частоколом своих тайных осведомителей. Так родилось нашумевшее в середине 1990-х дело о «кокаиновой подлодке», которую пытались купить в Кронштадте для колумбийских наркокартелей Тарзан и двое кубинцев.

По своей природной склонности Левинсон был не оперативным работником, а летописцем и написал под грифом «для служебного пользования» ряд пособий по русской оргпреступности, хотя упорно отказывался их мне предоставить и даже отрицал их авторство.

Он вообще не говорил лишнего, хотя охотно рассказывал о делах, на которые вышел срок давности.

Ни одного бранного слова

Левинсон подписывался «Бобби», и именно так его зовут бывшие сослуживцы, но я не мог заставить себя называть так высоченного усатого мужчину. Он был полноват, в последние годы жаловался на диабет. О диабете он упоминает в обнародованной сейчас видеозаписи, где сетует на то, что у него кончается соответствующее лекарство.

Левинсон относится к джентльменам старой школы. В отличие от голливудских ментов, которые без мата не скажут вам, который час, Левинсон, несмотря на все мои провокации, ни разу не произнес при мне бранного слова, даже когда мы обсуждали с ним совсем нехороших людей.

Хороших мы не обсуждали ни разу, ибо говорили в основном о преступности. Мы оба были по-детски увлечены этой темой, на которую не так-то легко найти достойного собеседника.

Левинсон относился к русской оргпреступности в США серьезнее, чем она, на мой взгляд, того заслуживала, и вел себя осторожно. Мне, например, ни разу не удалось затащить его в русский ресторан, и в его приезды в Нью-Йорк мы всегда встречались в американском заведении на Таймс-сквере.

Он не любил фотографироваться, но однажды так разомлел в своем любимом стейкхаусе в Майами, что позволил мне его снять. Я нечаянно засветил пленку.

Отец семерых детей, Левинсон вел себя осмотрительно, поэтому его роковая поездка на остров Киш с его зоной свободной торговли, куда американцам не требуется виза, показалась мне особенно загадочной.

Родные говорят, что он поехал туда расследовать какое-то дело о контрабанде сигарет.

Автор: Владимир Козловский, Русская служба Би-би-си, Нью-Йорк