«ВЛАДИМИР СЛЕДНЕВ: КУЧМА, МАФИЯ И Я». ЧАСТЬ 8

Ниже – о том, как власть «решает вопросы» с неудобными руководителями гигантов украинской индустрии. Цитата экс-директора ДМЗ Следнева: «…29 июля 1997 года я был принят Кучмой. К моему удивлению, встретил он меня очень хорошо. Узнав, что в этот день я родился, сделал дарственную надпись в книжке “Третий Президент”. Во время беседы я просил его прекратить судебные дрязги, в которые меня втянули Бирштейн с Голубченко, дать возможность мне работать, что на любой работе, которую он мне предложит, принесу пользу и не подведу. Он сказал, что Бирштейна на Украину “притащил” Марчук, поэтому я, мол, обратился не по адресу, а что касается работы — предложил должность генерального директора Днепродзержинского металлургического комбината.

У меня было чувство второго рождения! Однако через неделю стало известно, что на Дзержинский меткомбинат назначен другой человек.»

V. ВІСІМ РОКІВ У “ЧОРНОМУ ТІЛІ”, АБО ПРИВІТ ВІД ЛЕОНІДА ДАНИЛОВИЧА

— Володимире Петровичу, коли слухаєш про Ваше миттєве звільнення і довгу страдницьку дорогу до відновлення справедливості, складається враження, що в Україні Ви самотньо стоїте навпроти страшного всевладного монстра. А де ж був трудовий колектив заводу, численні ваші вихованці — керівники середньої ланки, чому справедливості не відновив суд, як відреагував на це беззаконня арбітр нації ваш учорашній колега? Для “Антимафії” ці запитання риторичні. Розвійте ілюзії тих, на кого у цій державі ще чекають схожі митарства.

Володимир Следнєв: — Коллектив завода многое может, если у него есть настоящий лидер. Вспомните принципиальную позицию коллектива ДМЗ относительно первых попыток Бирштейна и К° приватизировать завод. Не удалось тогда приватизировали после моего увольнения.

О среднем звене руководителей говорить можно долго. Они были плодом моей кадровой политики. Донецкий металлургический завод славился своими кадрами ведь ни на одном предприятии отрасли больше не работало 33 кандидата и 3 доктора технических наук.

ДМЗ был базовым предприятием на Украине Министерства черной металлургии СССР, на котором проводился эксперимент по планированию объемов производства в зависимости от численности трудящихся, внедрялась первая, вторая и третья модели хозяйственного расчёта.

Для этого нужны были не узкие специалисты технологи, организаторы производства, а руководители, знающие экономику, способные возглавлять процессы экономических преобразований не только внутри предприятия, но и за его пределами. Все руководители заводского масштаба прошли курс обучения за рубежом (одна группа — в Польше, другая — в Германии), по договору с Донецким государственным университетом за счёт средств завода было проведено обучение с выдачей вторых дипломов о высшем образовании экономистов начальникам цехов и части резерва на руководящие должности молодых специалистов.

Профессионализм руководящего состава позволил заводу, не получающему сырье, лишенному лицензий и квот на отгрузку металла на экспорт, более полугода, иметь экономические показатели и уровень заработной платы лучше, чем на других предприятиях отрасли.

Если говорить в общем, то я горжусь тем, что люди, работавшие под моим началом и учившиеся у меня, затем самостоятельно возглавили многотысячные коллективы металлургических предприятий Украины.

Начальник технического отдела Н. Гуртовой стал директором Краматорского металлургического завода, а начальник сортопрокатного цеха А. Носанев — главным инженером. Н Прядко выбился в директоры Краматорского метзавода, бывший замдиректора по производству Ю.Борисов возглавил Днепродзержинский меткомбинат, бывший начальник цеха Ю. Емченко стал директором завода, а затем начальником департамента ГНА Украины, работавший у меня начальником доменного цеха В. Ноздрачев возглавил коллектив Константиновского металлургического завода.

Кроме этого многие выходцы с Донецкого металлургического завода работают на других предприятиях и в коммерческих структурах, возглавляя отдельные подразделения и целые направления (И.Шапиро И. Ягупов, Д. Кукуй и др.). При встрече с ними мне приятно слушать слова благодарности за школу, пройденную у меня.

Как не гордиться тем, что даже секретарь парткома Донецкого металлургического завода А. Рыженков, работавший со мной, стал лауреатом общенациональной программы “Человек года 2001” в номинации “Промышленник года”.

— Так і кортить вигукнути: і що, ці Ваші вихованці, люди, судячи з усього, з чималим фаховим і особистісним вольовим потенціалом не могли вас відстояти? Чи, можливо, навпаки, їхня кар»єра стала далебі перспективнішою через те, що промовчали?.. Невже не боялися, що сьогодні викинули на вулицю Следнєва, а завтра з мовчазного потурання усіх там опиниться хтось із них?

Володимир Следнев: — Интересное перевоплощение команды произошло после моего увольнения — испугавшись организованной компании по моей дискредитации на всех уровнях власти, под страхом увольнения с завода, все начальники цехов, отделов и заместители директора подписали заявление о коллективной отставке, “если вернется Следнев” согласно решения Донецкого областного суда. Только один начальник отдела организации труда Темников Дмитрий Владимирович в знак протеста подал заявление на расчёт и ушел с завода.

Мои воспитанники и бывшие подчиненные оказались в сфере кадровой политики Президента Кучмы и его команды. Должности стали раздаваться “за заслуги” во время выборов, “за личную преданность” или просто за деньги. Должность стала товаром. Правительственно-чиновничий аппарат внедрил свою систему назначения, краеугольным камнем которой стал личный интерес в виде “черного нала”.

Приказом Голубченко и.о. директора завода назначили главного инженера В. Терещенко, которого я в свое время принял на эту должность по просьбе первого секретаря Донецкого обкома партии В . Миронова (он до этого около 10 лет работал заведующим промышленным отделом обкома партии). Так вот, уже на следующий день после увольнения Терещенко дал указания “забрать директорские машины” и запретил пользоваться заводской базой отдыха в п. Седово на Азовском море. Через две недели, слетав в Молдову к Бирштейну (говорят, из Кишинева в Донецк был прислан самолет), дал указания освободить кабинет директора, “в противном случае” будут заменены замки ( “человеком Бирштейна”

Терещенко стал во время шестимесячных курсов изучения английского языка в Канаде, г. Торонто, где находится центральный офис “Сиабеко”, в 1993 г. ).

Смотрите, что происходит дальше. По договоренности с губернатором Донецкой области В. Щербанем министр промышленности Голубченко назначает на должность директора Донецкого металлургического завода “человека Щербаня” — председателя райисполкома Ленинского района Донецка А. Рыженкова (вот он то повысит уровень производства и будет более эффективно использовать основные фонды!), а того самого главного инженера завода В. Терещенко, “человека Бирштейна”, исполнявшего обязанности директора, своим приказом по министерству назначает на должность руководителя главка Укрметаллургпрома в Днепропетровск. Вскоре Указом Президента Кучмы Терещенко назначен заместителем министра промышленности Украины и отправился в Киев к Голубченко.

Начальник листопрокатного цеха Александр Неустроев, проводивший “конференцию” трудового коллектива завода, на которой устами подготовленных выступающих особенно много было вылито грязи в мой адрес и обратившейся к Президенту Кучме с просьбой не допустить исполнение решения Донецкого областного суда “по возвращению Следнева на завод”, наверное, в знак благодарности назначается директором Южнотрубного завода в Никополе. Сегодня он под № 50 уже “стоит в очереди за едой” в избирательном списке пропрезидентского блока “За ЕдУ”. (Рвется в политическую элиту, а ведь кажется совсем недавно человек вообще падал “на дно” общества, и я тогда тайком от “партии и народа” лечил его, затем, поверив, назначил начальником цеха, брал с собой в зарубежные командировки).

Или начальник технического отдела Борис Крикунов. Будучи “моей тенью”, принимал участие во всех переговорах с иностранцами вместе со мной в загранкомандировках, а “сдав” меня, заработал должность технического директора ОАО ДМЗ.

К сожалению, у некоторых моих сторонников и сейчас сдают нервы. Неопределенность, беззаконние, повседневные заботы и проблемы семейного характера доводит их до депрессии, они перестают быть собой. Может быть они были такими, только хорошо скрывали свою сущность? Есть ли у меня зло на этих людей? Нет, мне просто их жаль. Жаль потому, что они сломались, что оказались игрушкой в руках чужой им “семьи”. Убежден, что в

нормальном, докучмовском, обществе они бы так не поступили.

— А дехто із заводчан пішов під іншу “крышу”. Нам відомо, що колишній начальник мартенівського цеху ДМЗ Гольдін опинився у зв»язці зі Звягільським, очолив сумнозвісний “Донкавамет” (співзасновник Донецький міськвиконком на чолі з Ю. Звягільським). Саме “всесильний Юхим” через тодішнього Прем»єр-міністра Кучму отримав мільйони німецьких марок державного кредиту для викупу частки статутного фонду “Донкавамету”, а через деякий час Гольдіна знайшли застреленим у під»їзді. Ми про це писали у попередній книзі “Корозія влади”, а продовження — в опублікованому у кінці цієї книги депутатському запиті.

Володимир Следнєв: — В то далекое (1992 год!) время мне жаль было отпускать с завода первых “выдвиженцев” начальника мартеновского цеха Валерия Гольдина и начальника отдела организации труда Александра Кривопалова. Наверное, они переоценили свои возможности, ушли с завода на самостоятельную работу в Донецкий “Цветмет”. Не имея достаточного опыта работы в качестве первого руководителя предприятия, В. Гольдин попал, очевидно, в расставленные ему кем-то сети и вскоре был убит.

— Що й казати, Донецьк міг стати “українським Палермо”, канонада кланових війн докочувалась до Києва і далі. На цьому тлі позаклановий директор ДМЗ Следнєв пішов з посади тихо-тихо? Це нині то тут, то там чуємо гучні історії боротьби трудових колективів чи їхніх лідерів за свої права. Не довіряючи виконавчій владі, судам, люди вдаються до силових методів — блокують фабрику чи завод, не допускають на свою територію нових власників чи їхню адміністрацію. Законослухняний громадянин Следнєв і такого не міг собі дозволити?

Володимир Следнєв: — Конечно, если исходить из нынешней практики, я должен был бы дать команду охране завода арестовать этого “человека Бирштейна”, а приехавшего с приказом министра Голубченко об увольнении просто не пустить в кабинет. Но тогда … не сдав завод по акту, не получив расчет и трудовую книжку, я собрал свои личные вещи и покинул кабинет.

Позже смотрю, заканчивается месячный срок издания приказа об увольнении, но вопрос моего трудоустройства или отмены этого приказа не решается. Чтобы не пропустить установленные законом сроки обжалования незаконного приказа, подал исковое заявление в Киевский районный суд Донецка о восстановлении в должности генерального директора ДМЗ. Позвонил Бирштейн и под обещание “сделать” меня “самым богатым человеком на Украине” просил отозвать иск из суда, дело по которому я, как он сказал, “никогда не выиграю”. Интересно, откуда у него была такая уверенность! Конечно же, я с этим не согласился и ответил отказом.

В судебном заседании я доказал суду, что было грубо нарушено действующее законодательство министром промышленности Голубченко, несостоятельность его обвинений, дал пояснение по каждому пункту контракта (участвующий в процессе от Минпрома юрист подтвердил справедливость и правомерность моих требований). После удаления в совещательную комнату, суд вдруг объявляет перерыв “с пятницы до вторника”.

— Стоп! Пропонуємо читачам “з трьох разів” вгадати, що сталося під час цього тайм-ауту. Перше нагадали судді, на якому світі він живе, друге повиховували позивача порадами на зразок “Не гарячкуй”?..

Володимир Следнєв: — Во время этого перерыва меня пригласил к себе губернатор Донецкой области Владимир Щербань и сказал, что знает, как со мной поступил Терещенко, что он тоже недоволен Терещенко и сразу же его “уберет”, если я отзову исковое заявление в суде. В этом случае Голубченко ему обещал назначить директором завода А. Рыженкова, который считает меня своим учителем, низко склоняет передо мной голову, поэтому я буду работать у него заместителем по техническому перевооружению и заниматься своим любимым делом по строительству новых производств и совершенствованию технологии. Рыженков, объясняли мне, будет как бы щитом между мной и Президентом, а когда у Леонида Даниловича “пройдет злость”, то я смогу “выйти на самостоятельный уровень”. Это предложение Щербаня мною было принято, и в присутствии Рыженкова в суде я написал заявление об отзыве иска.

После оглашения решения суда, оставившего мой иск без рассмотрения, Рыженков уехал в Киев за назначением. Голубченко не принимал его три дня, затем уехал в Москву. “Подкрепление” звонками Владимира Щербаня в различные инстанции тоже не давало результата. Во время разговора по телефону с Рыженковым я сказал, что подаю в областной суд кассационную жалобу, пока не истек срок обжалования, т.к. в противном случае Голубченко всех обманет. Приехав из Киева, вновь назначенный директор не спешил выполнять договоренность о моем трудоустройстве, избегал звонков и встреч. Вскоре губернатор пригласил нас к себе и сообщил, что Рыженков в знак благодарности должен передо мной стоять на коленях, решить все вопросы социально-бытового, материального обеспечения, но “по приказу из Киева” на завод мне идти нельзя, поэтому он предложил мне должность заместителя председателя регионального отделения Фонда государственного имущества Украины. Обратив внимание В. Щербаня на непорядочность Голубченко, который ему обещал одно, а делает другое, удивившись его соглашательской позиции, я поблагодарил его за внимание к моей проблеме, заявив, что через суд “поставлю на место” Голубченко, т.е. буду защищать не только свою, но уже и его честь.

1 марта 1994 года Донецкий областной суд восстановил меня на должности генерального директора Донецкого металлургического завода, но коррумпированный правительственно-чиновничий аппарат, на радость Бирштейна, Голубченко и “примкнувшего” к ним Терещенко, до настоящего времени саботирует исполнение решений суда и ведет работу по моей политической, общественной и научно-производственной изоляции.

— І тоді Вам залишалося зайнятися ” фірмовим видом спорту” громадян СРСР та пострадянських держав — “марафонською ходою чиновницькими кабінетами”. Щоправда, на відміну від безправних пересічних громадян, Ви, як колишній народний депутат, член Держдуми, знали, до кого іти, і як відчиняти двері найнедоступніших для загалу державних установ. Але остаточний результат цих ходінь, певне, мало чим відрізняється від результату інших “злісних скаржників”. Та й інакше бути не могло, коли услід за Вами тим державним особам лунали дзвінки “телефону з гербом”. Чи ми помиляємось?

Володимир Следнєв: — В этом процессе принимали участие Генеральная прокуратура Украины (Генпрокуроры В. Дацюк, Г. Ворсинов, М. Потебенько), Верховный Суд Украины (В. Бойко, П. Шевчук), судебные инстанции всех уровней (районный, городской, областной суды Донецкой, Луганской и Киевской областей. По моим подсчетам, состоялось свыше 40 судебных заседаний). И даже три будущих члена Конституционного суда: Л. Чубарь — председатель Донецкого областного суда, восстановившего меня в должности директора завода; В. Малинникова, под председательством которой Коллегия по гражданским делам Верховного Суда Украины отменила это решение и направила дело на новое рассмотрение; И. Тимченко — руководитель юридической службы Президента Украины, давший экспертное заключение о том, что Постановление Верховного Совета о несогласии с моим увольнением не нужно выполнять Минпрому, (отменять приказ), а ждать повторного рассмотрения суда (в последствии И. Тимченко стал председателем Конституционного Суда Украины).

Я, конечно же, добился еще одного суда, который вторично признал факт моего увольнения незаконным, но от этого ничего не изменилось!

Это на высшем уровне судебной власти, а что ниже! Цинизм судей дошел до такой степени, что судья районного суда г. Киева А. Губко, приняв “почему-то” решение в пользу Минпромполитики Украины, на следующей неделе ушел в отпуск и поехал отдыхать в правительственный санаторий “Конча-Заспа”. Что тогда говорить о руководстве Киевского городского суда, которое, на мой взгляд, явно терялось при рассмотрении подобных дел. Не может служить оправданием судей то, что у них низкая заработная плата, не выделяются в достаточном количестве бюджетные средства и др. причины. А как выживают учителя и медики, оставаясь честными людьми, не предавая интересы тех, кто обратился к ним за помощью? Или у служителей Фемиды вместо совести остались только весы, подкрученные в одну сторону — личной наживы?

— Про реакцію на ці митарства вашого вчорашнього колеги, а нині гаранта конституційних прав і свобод громадян України запитувати якось і не з руки. Про його вплив на суддівський корпус дізнаємося з плівок майора Мельниченка: “Про правосуддя.(…) Кучма з донецьким губернатором Януковичем”

К.: —Я тебе вітаю. Жив-здоров? У тебе є така справа по Салову? Адвокат.

Я.: — Есть. Он нашебуршил там.

(…)

К.:… Це ж поддонки твої судді. Я повинен їхати до них і давати свідчення! Тому візьми цього суддю, бл…дь, за я…ця подвесь, хай повисить одну ніч.

Я.: — Зрозумів. Ми розберемось.

К.: — Судді взагалі, бл…дь…

Я.: — Ну, вони поддонки. Председатель суда в мене там ненадьожній. Його надо мінять…”

(Газета “Грані”, 22—28.01.2001 р.).

Володимир Следнєв: — Что же Президент? После решения Донецкого областного суда о моем восстановлении на работе и телеграммы Голубченко не исполнять это решение, группа народных депутатов Украины (Вячеслав Черновол, Лиля Григорович, Александр Лавринович и др.) обратилась к Президенту Леониду Кучме с просьбой лично вмешаться, т.к. “преследование незаконно уволенного Следнева не делает чести украинскому правосудию, а организованное давление на суд вызывает чувство протеста”. Ответа не последовало. После отмены решения Донецкого областного суда, перед новым рассмотрением в Луганском суде, Голубченко обратился в Верховный Совет с просьбой дать согласие на мое увольнение (дошло!). Естественно, сессия Верховного Совета в июле 1995 года ему в этом отказала. Но с другой стороны, несмотря на принимаемые меры, осталось невыполненным и постановление Верховного Совета. Поэтому 259 народных депутатов Украины (в том числе все 22 председателя комиссий и 10 руководителей фракций) в апреле 1997 года обратились к Президенту Кучме с просьбой “срочно принять действенные меры и отменить приказ о незаконном увольнении”.

29 июля 1997 года я был принят Кучмой. К моему удивлению, встретил он меня очень хорошо. Узнав, что в этот день я родился, сделал дарственную надпись в книжке “Третий Президент”. Во время беседы я просил его прекратить судебные дрязги, в которые меня втянули Бирштейн с Голубченко, дать возможность мне работать, что на любой работе, которую он мне предложит, принесу пользу и не подведу. Он сказал, что Бирштейна на Украину “притащил” Марчук, поэтому я, мол, обратился не по адресу, а что касается работы — предложил должность генерального директора Днепродзержинского металлургического комбината.

У меня было чувство второго рождения! Однако через неделю стало известно, что на Дзержинский меткомбинат назначен другой человек.

Глава Администрации Президента Кушнарев сообщил народным депутатам, что “вопрос восстановления Следнева на работе может быть решен только в судебном порядке”. Однако, несмотря на то, что Старокиевский районный суд Киева вторично признал факт моего увольнения незаконным (подтвердил решение Донецкого областного суда), а Верховный Суд 08.12.1999 г. (почти два года мои оппоненты его оспаривали!) утвердил это решение, оно не исполняется до настоящего времени со мной не расторгнут контракт и не предоставлена другая работа. Оказалось, что глава Администрации Президента Украины просто “слукавил”!

У меня было большое желание попасть к Кучме и посмотреть ему в глаза, я даже просил посодействовать в этом Леонида Кравчука. Как всегда, Президент обещал, но в течении года не нашел времени принять.

Далі буде