Бандитское правосудие «ДНР»: за расстрел бригады «скорой помощи» – трое суток карцера

Пациент, которого везли на лечение, был еще жив. Но, не получив своевременной помощи, скончался в течение получаса. Недавно через социальные сети журналистам газеты «ФАКТЫ» удалось разыскать дочь погибшей Ирины Доценко Валерию. Девушка рассказала о последних часах мамы, которая до конца исполняла свой профессиональный долг.

«Перед выездом на станцию передали: «Все безопасно. Можно ехать»

В Интернете много стихов Валерии, пронзительных и талантливых.

— Мама очень любила слушать мои стихи, — вспоминает 18-летняя Валерия Доценко. — Она была творческой личностью. Запоем читала исторические книги, любила детективы, особенно Юлиана Семенова. Постоянно штудировала медицинскую литературу.

*Больные любили фельдшера Ирину Доценко и ласково называли Ирочкой (фото из семейного альбома)

В день, когда ее убили, мы с ней поговорили по телефону. Болтали о какой-то чепухе: о холодце, который мама собралась варить, о погоде. Но, главное, я успела сказать ей: «Мамочка, я тебя люблю!» На тот момент меня в Курахово уже не было. Я поступила на первый курс истфака Одесского университета имени Мечникова и переехала в Одессу.

Мама сказала, что собирается везти больного в Донецк.

— Пациент был ваш, кураховский?

— Нет, из Красногоровки. Этот населенный пункт был разрушен буквально до основания: снаряды уничтожили дома, больницу и даже городское кладбище. В тех краях были ранены несколько украинских военных и один мирный житель. Он получил тяжелое челюстно-лицевое ранение. При кураховской больнице специалистов, которые могли бы оказать мужчине помощь, не оказалось. Как писали в социальных сетях, семья раненого не захотела везти его на лечение в Мариуполь и договорилась с донецкой больницей. И «скорая» повезла его в Донецк.

— Террористы пропускали в Донецк «скорые» с территорий, подконтрольных Украине, таких как Курахово?

— Пропускали. Мама однажды уже возила пациента в Донецк. Насколько мне известно, руководство нашей подстанции «скорой помощи» звонило то ли в учреждение, которое готово было принять кураховского пациента, то ли непосредственно на украинские и российские блокпосты, предупреждая о проезде «скорой». Я знаю, что был звонок и на этот раз. В ответ передали: «Все безопасно. Можно ехать».

Бригада врачей благополучно прошла украинский блокпост. А при въезде в Донецк случилось самое страшное.

Мама села в карету, а потом ее коллеги потеряли с ней связь. А во втором часу ночи в соцсетях прошло сообщение, что под Донецком расстреляли «скорую». Я начала звонить маме. Телефон не отвечал.

Наконец, трубку взяла женщина. Спросила, кто я, сколько мне лет, и потом сообщила: «Ее убили». Никто из нашей семьи не поверил. Ни я, ни мой старший брат, ни папа. Папа пошел на подстанцию «скорой помощи» и просидел там целую ночь до утра, ожидая маму.

А потом брата пригласили на опознание в Донецк. Это действительно была мама…

Мама и водитель Иван Иванович Канцедал скончались на месте от полученных ранений. У нее была прострелена печень, пули попали и в сердце. Мама сидела рядом с 45-летним пациентом в салоне «скорой». Он был подсоединен к капельнице. Автоматная очередь прошила и его, и к своему ранению в челюсть, с которым его везли в больницу, он получил дополнительные. «Скорую помощь» к оставшемуся в живых, я так поняла, никто не вызывал. МВД перехватило переговоры боевиков. Из них стало ясно, что сепаратисты еще около получаса вели переговоры со своим руководством, не зная, как объяснить расстрел «скорой». За это время пациент умер. Тела убитых боевики отвезли в морг.

Провожать маму пришло около тысячи человек. Ее многие знали и любили. Ведь она обслуживала сотни вызовов, многих людей знала по именам. Больные называли ее ласково Ирочкой. Именно ради этих людей мама осталась в Курахово, когда мы обсуждали вопрос об отъезде семьи. Она говорила: «Если я уеду, кто же тогда останется? Кто будет спасать людей?»

Моя 85-летняя бабушка до конца не верила, что дочки уже нет. Не разрешала завешивать зеркала в доме. Говорила, что мама еще придет, она просто не может по какой-то причине дать о себе знать. Слышать это было невыносимо. Бабушка еле ходит и не смогла попрощаться с мамой у гроба, который в квартиру не заносили (в доме нет лифта). Бабуля прощалась с мамой, глядя из окна третьего этажа.

Папа любил маму и тяжело перенес ее смерть. Очень жалел, что многого не успел ей сказать и сделать для нее, что так редко дарил цветы. Папа каждый день покупал красные розы и носил на могилу мамы. Когда люди сказали, что каждый день этого делать нельзя, стал наведываться на кладбище реже. «Извини, Ирочка. Чаще носить цветы нельзя, а реже я не могу», — говорил он, стоя у могилы…

Смерть мамы и водителя Ивана Ивановича Канцедала стала потрясением для коллег. Медики, которые не уехали и продолжают работать на подстанции, очень мужественные и самоотверженные люди. Но даже они после случившегося боятся выезжать на вызовы.

После того как Лера вывесила на своей странице пост о гибели бригады «скорой», его тут же стали комментировать сторонники боевиков: «Ложь и наглая провокация! — писал один из них.— Я живу в километре от этого блокпоста. Никакой стрельбы на нем не было уже больше месяца. Стоят вежливые и приветливые ребята (правда, с оружием), и уж кареты «скорой помощи» всегда пропускают без очереди».

«Там два «двухсотых». Один «трехсотый». Прикинь»

Тем временем МВД Украины обнародовало перехват переговоров террористов о расстреле «скорой».

Боевик с позывным «Шпион»: — Алло, «Монгол»! Здравия желаю! Докладываю. Там на блокпосту нашем, на Широком. Понял? Как на базу ехать. Слушай. Позвонил только что их командир. Они расстреляли «скорую помощь». Прикинь. Там два «двухсотых». Один «трехсотый». Они на блокпосту. Они пьяные. Их командир говорит: «Вышлите МГБ. Помогите! Что делать?»

«Монгол»: — «Оплот» (террористическая группировка. — Авт.) расстрелял «скорую помощь»? Подъезжай туда, разберись и доложи обо всем.

«Шпион» (поехав на место ЧП): — Там уже три «двухсотых». (Дает трубку начальнику блокпоста).

Начальник блокпоста: — Ну, приехала «скорая помощь». Бойцы говорят, что она включит свет, потом выключит. Опять включит. Открыли огонь без команды. Была ориентировка на «скорую».

«Монгол»: — Х… дело, ребята, может быть. Сейчас с этим строго. Короче. Сами бойцы открыли огонь по «скорой»?

Начальник блокпоста: — Да, да. Чуть меня не при… тоже.

«Монгол»: — А что за бойцы такие нервные?

Начальник блокпоста: — Ну б…, х… его знает.

«Монгол»: — Ясно. Бойцы трезвые или не особо?

Начальник блокпоста: — Трезвые. Я их разоружил, которые стреляли.

«Монгол»: — Молодежь?

Начальник блокпоста: — Ну да…

— Расследованием дела сейчас занимается прокуратура (В конце сентября прокуратура Донецкой области переехала из Донецка в Мариуполь. — Авт.), — рассказывает Валерия Доценко. — Но реально ли сейчас расследовать преступления боевиков, вот вопрос. Пока ничего о ходе следствия мне неизвестно. Лишь недавно оттуда позвонили и сказали, что мы можем забрать мамины украшения. Телефон и одежда мамы пока остаются у правоохранителей, в интересах следствия.

На информационном портале «ДНР» и сайте пресс-центра «Правительства «ДНР» сообщений о расстреле «скорой» в сводках за 10 октября нет.

— А чего еще ожидать от этих бандитов?— говорит бывший житель Донецка работник правоохранительных органов Иван Иващенко, который живет сейчас в Киеве.— В принципе, в «ДНР» есть структура для расследования происходящих на территории боевых действий преступлений военных — как своих, так и противника. Это военная полиция. Она создана в дополнение к обычной и подчиняется так называемому Министерству обороны «ДНР». После ухода Стрелкова его возглавил Владимир Кононов с позывным «Царь». Он не пришлый, житель Луганска. Но дело, скорее всего, замнут.

Однако недавно стало известно: террористы таки понесли «наказание». Донецкий сайт 62.ua опубликовал объяснительную записку бойца с позывным «Монгол», которую он написал «министру» госбезопасности «ДНР» А. Ю. Пинчуку.

«Монгол» объяснил, что два его бойца — «Драйвер» и «Агроном» — и пять бойцов «Оплота» за два часа до трагедии выпили три бутылки водки. В девять часов увидели «скорую помощь», которая не останавливалась. «Бойцы «Оплота» подумали, что это прорываются «укры», поэтому открыли огонь. Мы задержали трех «оплотовцев» и посадили их в карцер за расстрел «скорой» на трое суток», — отрапортовал Монгол.

«Я знаю, что моя мама верила в Украину, — пишет Валерия у себя на странице в «Фейсбуке». — Поэтому сейчас обращаюсь к тебе, сознательный народ! Следует быть внимательнее к медикам, потому что в любую непогоду, в ночное время, в любом настроении они не отказывают, а едут к нам, забывая о собственных болезнях. Я говорю именно о врачах с большой буквы, одним из которых была моя мама Ирина Николаевна. Горько и больно, что маму уже не вернуть, но не дадим сделать ее смерть бесполезной. Десятки и даже сотни людей с благодарностью вспоминают ее имя. Для них она стала героем этого тяжелого времени. Прошу поддержать нашу инициативу по установке памятника работникам «скорой помощи» в родном городке погибших — Курахово Марьинского района Донецкой области. Не дадим забыть их подвиг!..»