Карательная психиатрия — орудие борьбы с «мыслепреступниками» (окончание)
Грозное оружие в борьбе с инакомыслящими в руках властей при тоталитарных режимах – карательная психиатрия (начало материала читайте здесь). Если злоупотребления психиатрией в политических целях в СССР в 1930-1950-х годах носили спорадический характер, то в 1960-1970-х годах они стали одним из основных методов борьбы с «мыслепреступниками».
Так, в конце 1960-х – начале 1970-х за свои взгляды и «антисоветские» действия прошли через спецпсихбольницы столь известные впоследствии диссиденты, как Владимир Буковский, Виктор Файнберг, Наталья Горбаневская, Валерия Новодворская, Жорес Медведев, Виктор Некипелов и многие другие.
Любопытно, что в апреле 1969 года Председатель КГБ Юрий Андропов направил в ЦК КПСС проект плана расширения сети психбольниц и усовершенствования их использования для защиты интересов государства и общественного строя. Как раз в это время был решен вопрос об очередном аресте генерала-правозащитника Петра Григоренко…
Вскоре после того как благополучный советский генерал Петр Григоренко в 1961 году выступил на партконференции в Москве с критикой Никиты Хрущева, он был переведен на Дальний Восток. Это не смутило Григоренко – он лишь укреплялся в своих выводах, что с руководством КПСС надо вступать в борьбу, «а не пытаться умилостивить его верноподданическими просьбами». 2 февраля 1964 года Григоренко задержали в Хабаровске и доставили в Москву. Через несколько дней ему предъявили обвинение в том, что он «изготовил рукописный текст листовки антисоветского содержания», а еще через два месяца психиатрическая комиссия под председательством академика Снежневского признала его невменяемым. Около года генерал содержался в Ленинградской психиатрической больнице, а после определением Военной Коллегии был снят с принудительного лечения, но лишен звания и пенсии.
Петр Григоренко
Генерала это не испугало, более того, во второй половине 1960-х он стал одним из активных участников борьбы крымских татар за свои права. В начале мая 1969 года в Ташкенте готовился процесс активистов крымскотатарского движения. Григоренко должен был выступить на нем общественным защитником, для чего 2 мая прибыл в Ташкент. Уже на месте выяснилось, что суд откладывается, а перед вылетом в Москву Григоренко арестовали. Ему было предъявлено обвинение «в изготовлении, размножении и распространении документов, в которых содержатся заведомо ложные измышления, порочащие советский государственный и общественный строй». По постановлению следователя генералу назначили судебно-психиатрическую экспертизу, которая состоялась в Ташкенте 18 августа. Члены комиссии пришли к выводу, что Григоренко «признаков психического заболевания не проявляет… В содеянном вменяем».
Это был не тот диагноз, который ждали власти. Угодный им диагноз вынесли в Москве в Центральном Научно-исследовательском институте судебной психиатрии имени Сербского. Комиссия московских психиатров не согласилась с выводами ташкентских коллег, и 30 декабря 1969 года уголовное дело в отношении Петра Григоренко было направлено в суд «для применения мер медицинского характера». 27 февраля 1970 года суд вынес определение: «преступления» совершены Григоренко «в состоянии невменяемости». В мае 1970 года Петр Григоренко был помещен в спецпсихбольницу МВД в Черняховске Калининградской области.
Началась длительная и трудная борьба за его освобождение…
Свирепость системы более чем красноречиво демонстрирует история психиатра Семена Глузмана, который в 1971-1972 годах поставил под сомнение диагноз Григоренко. На основании изученных им статей, заключений врачей, сообщений единомышленников Глузман пришел к выводу, что Григоренко «психическим заболеванием не страдает». В марте 1972 года у психиатра был проведен обыск, а в мае он был арестован. Суд признал Глузмана виновным по статье «антисоветская агитация и пропаганда» и приговорил его к 7 годам лагерей и 3 годам ссылки.
Семен Глузман
В 1974 году Петр Григоренко под давлением кампании протестов в мире был освобожден. Комиссия врачей пришла к заключению, что в продолжении принудительного лечения он не нуждается. 17 лет спустя, в 1991 году, уже после смерти генерала-правозащитника, психиатрическая экспертиза признала Петра Григоренко здоровым…
Трагично сложилась судьба политзаключенного сталинской эпохи, автора поэмы о герое крымскотатарского народа Мусе Мамуте писателя Григория Александрова.
В феврале 1983 года Александрова арестовали в Москве. Через восемь месяцев Судебная коллегия по уголовным делам Ташкентского городского суда рассмотрела его уголовное дело, установив «производством дело прекратить и направить его на принудительное лечение в психиатрическую больницу специального типа системы МВД УзССР».
Григорий Александров
«В Ташкентской психиатрической больнице, куда меня отправили из Ташкентской тюрьмы, экспертиза признала меня психически здоровым, но для наших чекистов показалось слишком легким наказанием тюрьма и лагерь, и они решили объявить меня сумасшедшим… Четыре с половиной года я пробыл в психушке. За мою жизнь меня дважды убивали в советских и немецких лагерях и издевались так, как не умела издеваться инквизиция… Но инквизиторы по сравнению с советскими «врачами»-психиатрами – невинные младенцы. Они просто выворачивали руки, подвешивали и сжигали. До большего они не додумались. Советские «врачи» с помощью лекарств отнимали разум. Это самая страшная пытка», – вспоминал позднее Александров. Лишь 21 августа 1987 года Ташкентская судебная коллегия отменила принудительное лечение, в котором Александров, будучи психически здоровым, вовсе не нуждался…
Прошло три десятка лет, сменилась целая историческая эпоха… Рухнул Советский Союз – этот колосс на глиняных ногах… Как казалось, возврата назад не будет… Но нет – в нынешнем Крыму все указывает на возрождение самых мрачных традиций советского правосудия. Дело Ильми Умерова – тревожный симптом и красноречивый индикатор политических процессов в сегодняшнем Крыму. Бесспорно, арсенал средств борьбы с неугодными и фактически беззащитными людьми в условиях нынешних крымских реалий обширен – в их числе и методы карательной медицины, опыт использования которой отнюдь не забыт…
В случае с Умеровым ситуация осложняется его состоянием здоровья: отсутствие у него психических заболеваний (каково психически адекватному человеку находиться по соседству с психически больными людьми?) «восполняется» букетом соматических заболеваний.
Будет ли психически здоровый человек Ильми Умеров признан психически больным? Хватит ли у врачей сил воспротивиться давлению властей и остаться верными клятве Гиппократа? Хватит ли у мировой общественности механизмов, чтоб победить новый тоталитаризм? От того, какими будут ответы на эти отнюдь не риторические вопросы, зависит не только жизнь конкретного человека – Ильми Умерова, но и всего современного мироустройства.
Гульнара Бекирова, Крымский историк, член Украинского ПЭН-клуба
Tweet
