Записки районного опера: мой опыт борьбы с наркобизнесом. Часть 2

Хватаю я не «стариков», а – «новеньких», свежевозникших и пытающихся занять освободившуюся после арестов прошлого года нишу. То же самое будет и в следующем году: привычных, удобных, освоенных «барыг» держу про запас. А для статистики безжалостно скашиваю молодую поросль наркоторговцев. Постепенно и складывается на «земле» у любого «территориала» свой постоянный и даже находящийся под его негласным прикрытием слой «наркобарыг». Для чего? «Свои» наркоторговцы

Журналисты обожают выражаться красочными штампами, например: «Торговцы наркотиками – хуже убийц, ведь они отравляют людей своим страшным зельем!» По этой логике, наркотики употребляют лишь потому, что их продают; прекратится торговля – сами собою исчезнут и наркоманы… На самом же деле наркомания – это одна из болезней общества, вытекающих из человеческой природы, вот почему она и не может исчезнуть, «рассосаться». Хотите избавиться от наркоманов – лечите общество, но вот сумеете ли вылечить – лично я сомневаюсь.

Говорю для того, чтобы стало понятным: у нас, оперов уголовного розыска, отношение к наркоторговцам – спокойное, сугубо профессиональное, без всяких там истерических надрывов и воплей: «Пусть земля горит под их ногами!» То есть мы их не уважаем, понятно, как вообще не уважаем наркоманов, да и всех прочих преступников в придачу, но – не больше. Тем более, что это в столицах да зарубежье наркоторговцы ездят в «Мерседесах» и ходят в золоте с головы до пят, обитают в роскошных особняках и глумятся над простым людом. В условиях же провинциального города 98% всех «наркобарыг» – это те же заурядные «нарики», сумевшие приподняться благодаря мелкому опту (им среди «наркушников» занимаются многие, видя в этом зачастую единственное средство заработать себе самому на дозу), и перешедшие к следующему этапу – содержанию наркопритона. Это и есть нашенский слой средних торговцев наркотой. Подняться ещё выше, стать крупным «барыгой» практически никому из них не удаётся. Хотя бы потому, что сами – ш и р я ю т с я… А у таких – ни свободных средств на раскрутку бизнеса и расширение производства, ни энергии, ни быстро работающих мозгов. И «наркобарыги», и их покупатели на моей «территории» – это жалкие, опустившиеся люди, недостойных даже ненависти. И не вскипает поэтому моё сердце священной ненавистью при взгляде хотя бы на того же «Шаха»…

Уровень незаконного оборота нарковеществ в нашем обществе никогда не опустится ниже определённого, объективно обусловленного уровня, как бы ни старалась милиция. Но и выше определённой точки ему у нас не подняться. Уж на что наш народ уважает водку, а ведь и ею полностью и окончательно спиться не сумел, что ж тогда о чуждых нашему менталитету наркотиках говорить?. Раздавай их бесплатно желающим – всё равно больше 25 – 30% косячок не забьёт и на иглу не сядет, я вам гарантирую! Далее, чтобы стать наркоманом – нужны деньги, причём немалые – раз в десять больше, чем на то, чтобы капитально спиться и превратиться в конченного «синяка». Иной бы и рад з а т о р ч а т ь, а – фигушки, пусто в карманах, и воровать – боязно. А украдёшь – так почти сразу и попадёшься, так и не успев исколоться и заживо сгнить.

Сравнительно мало наркоманов – немного и наркоторговцев, чему способствуют и специфические трудности этого бизнеса: ты ещё сумей достать исходное сырьё, сварить из него ш и р к у, найти покупателей; и это всё на глазах затаившегося где-то за ближайшим углом уголовного розыска и мирного, крайне недовольного наркоманами населения. В нынешних условиях даже не делай менты вообще ни черта – больше десятка я м наш район (в смысле – употребляющая наркотики часть его жителей) прокормить не в состоянии.

Но десять – слишком много с оперской точки зрения. Слишком уж будет наглядно, зримо даже для непосвящённых, да и незачем облегчать доступ к наркоте всем желающим её заполучить – наверняка какая-то часть так и не получивших своё, жаждущих, в итоге из-за этого наркоманами и не станет. Так вот, реально я, опер-«территориал», могу допустить существование на своей «земле» не более пяти я м (хотел бы иметь их и ещё меньше, но меньше – не получится из-за описанных выше объективных условий). Остальные пять я прихлопываю, а содержателей притонов – закрываю. Примерно таков, условно говоря, и спускаемый мне сверху план по борьбе с наркобизнесом: 5 осуждённых за оптовый наркосбыт в год. И на следующий год мне полагается закрыть ещё пяток «барыжников», но вовсе не за оставленную мною на свободе в прошлом году часть наркоторговцев я берусь, нет: это было бы неразумно.

Ведь э т и х я уже знаю, изучил их вдоль и поперёк, нашёл к ним подходы, а закрой я их и появись на их месте (природа пустоты не терпит!) совершенно новые лица – ещё неизвестно, сколько времени мне понадобится, чтобы их вычислить и взять под контроль, обложить со всех сторон красными флажками. Поэтому хватаю я не их, а – «новеньких», свежевозникших и пытающихся занять освободившуюся после арестов прошлого года нишу. То же самое будет и в следующем году: привычных, удобных, о с в о е н н ы х «барыг» держу про запас, а для статистики – безжалостно скашиваю молодую поросль наркоторговцев. Таким образом постепенно и складывается на «земле» у любого «территориала» свой постоянный малотрогаемый им и как бы даже находящийся под его негласным прикрытием слой «наркобарыжников». Коль уж всё равно кто – то будет торговать «дурью» в моём микрорайоне, то пусть хотя бы это будут люди не случайные, способные преподнести любые сюрпризы. А как бы отобранные и проверенные мною, в наибольшей степени соответствующие как интересам службы, так и моим собственным личным интересам.

Выгоды сотрудничества

Какую пользу может получить уголовный розыск от «прирученных» наркоторговцев? Колоссальнейшую!

Перво-наперво любой торгующий наркотиками гражданин является идеальным кандидатом на вербовку в осведомители. С одной стороны, он регулярно общается с криминалитетом (многие «блатные» балуются наркотой ), и уж только поэтому имеет массу информации о нём. А с другой – у него рыльце в пушку: как ежедневно и ежечасно нарушающий массу наших законов, он уязвим для милиции, его легко припереть к стенке, им проще манипулировать и направлять в нужную тебе сторону. Имея осведомителем на своей «территории» содержателя я м ы, ты, опер, уже и горя не знаешь, всегда ведая, кто из проживающих и промышляющих в микрорайоне воришек, «гопников», шлюшек, агрессивных малолеток и прочих гнилушек – плотно т о р ч и т, а кто – только что п о д с е л. И кого не видать на притонах в последнее время, а следовательно – либо загнулся в тёмном углу, либо уехал на хрен, либо завязал с криминальным образом жизни, и вместо притонов зачастил по библиотекам-филармониям (последнее – самое маловероятное, разумеется).

Если интересующий тебя урка не только разживается у «барыги» «дурью», но и там же ш и р я е т с я, то – о чём он болтает в состоянии раскумаривания? Ясно, что в основном – бред, но иногда при умелом анализе услышанного в общем мутном потоке выуживаешь ценный факт. Благодаря которому в дальнейшем раскрывается одно из совершенных на твоей «земле» тяжких преступлений, вплоть до убийств.

Притоны, ямы – это что-то вроде «клубов для наркоманов», места их постоянной дислокации, центры притяжения «наркошной» жизни в окружающей местности. В поисках «дури» «нарики» выходят на улицы в ночь-заполночь, когда мирные граждане давно сидят дома, уткнувшись в тепевизор, или спят. Но даже и в самоё темное время суток наши улицы, переулки, дворы и подъезды вовсе не безлюдны: по ним шастают те же «наркоши», «синяки», подростковые компании с гитарами и кастетами, проститутки, воры, бомжи, всякая прочая отвязная публика… Причём основной контингент ночных пешеходов – это именно наркоманы, которым срочно нужно раскумариться, и которые бегают от одной я м ы к другой в поисках товара получше качеством и подешевле ценой. Или даже так: пробежался по притонам, узнал текущие цены, прикинул, сколько надо «бабок» на дозу, потом ломанул какую-либо хату при отсутствующем хозяине или грабанул прохожего на улице, отнёс добычу знакомому скупщику краденного, «бабло» тотчас отнёс на притон и исколол, и всё это – в течении одной-единственной ночи. А содержатель я м ы держит руку на пульсе этой «ночной жизни» микрорайона, и если это мой сексот – обо всём интересном докладывает мне.

Конкретный пример. Вечером некто в рыжеватой дублёнке напал на возвращающуюся с базара щупленькую пенсионерку и, пугнув её грозным цыканьем, отобрал «авоську» с только что купленными продуктами. Не притопай эта бабка в райотдел со слёзной жалобой на супостата – и тебе её переживания – по барабану, мало ли кого нынче берут на «гоп», тем более – взяли мизер и по мордам не били? Но она притопала к нам и начала тихо рыдать в дежурке, ментовское сердце – не камень, у каждого из нас есть и мама, и бабушка. Сжалился дежурный над её бедой и не стал мурыжить заяву, а зарегистрировал должным образом. А раз бумажка зарегистрирована в канцелярии – то это уже не фантик, а документ! Иначе говоря – материал о совершённом на нашей «территории» преступлении, и по нему мы обязаны предпринять меры.

В принципе, я мог написать отказной материал: типа того, что свидетелей ограбления у бабульки нету, и есть сомнения, была ли в наличии та самая якобы похищенная «авоська», или же она просто пригрезилась мечтающей о продуктах питания пенсионерке. Следовательно – в возбуждении уголовного дела по заявлению гражданки такой-то целесообразно отказать до тех пор, пока она сама не найдёт грабителя и, повязанного, приведёт в РОВД. Где он на наших глазах сознается в том, что сетка у бабки – была, и действительно он её – отнял. Но, опять-таки, из элементарной жалостливости и предсмертного вида старушенции не стал я химичить и отписываться, а оперативно зашустрил… Рабочая версия была такова: два кило картошки, полпалки варённой колбасы, полкило огурцов и буханку чёрного, как пенсионерская доля, хлеба отнял у бабки вовсе не сдыхающий от голодухи работяга (такие обычно никого на «гоп» не берут, а сидят дома и молча расстаются с жизнью).

Нет, наверняка это была некая «нарколыжная» бессовестная харя, тут же отнёсшая продукты обратно на базар и за полцены отдавшая их кому- либо из базарных торговок, а затем побежавшая с вырученными денежками на притон. Вот и стал я обходить один за другим всех сексотов-«наркобарыжников», допытываясь, не покупал ли у них в последние часы ш и р л о кто-либо в рыжеватой дублёнке. Моя версия могла оказаться ошибочной, или даже, будь она и верной, но обратись грабитель не в ближайшую я м у, а куда–то подальше – опять бы я остался с носом. Но нам с бабкой повезло: никто иной, как Дмитрий Марухин, уголовное погоняло «Шах», оперативный псевдоним «Бельмондо» (да-да, наконец-то я и проговорился, что «Шах» – мой секретный сотрудник!) вспомнил, что час назад являлся к нему за дозняком пацанчик один, Игорёк Борисенко, в дублёнке, и именно рыжеватой, со слегка надорванным рукавом. А я от бабульки знал, что в героической попытке отстоять ужин от супостата она вцепилась ему в рукав зубами, и он вынужден был протащить её за собой метров десять, и лишь потом оторвался от её вставных челюстей, оставив в них клок материи… Идёшь на «территорию», ищешь Борисенко – его тут многие знают, пакостный малый, хотя «гоп-стопами» раньше, вроде бы, не увлекался. Расспрашиваешь людей, узнаёшь адрес нынешней игорьковой тёлки, топаешь туда, слегка бьёшь обнаруженного на адресе Игорька в ухо, волокёшь в райотдел, спрашиваешь деловито: «Это ты совершил разбойное нападение на гражданку Федоткину?»

Он искренне моргает: «Какая Федоткина? Ты чё, начальник, я ж не из таковских, ты ж меня знаешь, если кто-то на кого-то и напал – меня там и близко не стояло!» Пинаешь его туфляром в фуфлон, чтоб не тыкал тебе при исполнении, потом зовёшь на опознание старушку. Мимоходом подсказав ей в коридоре, что сейчас покажешь ей её обидчика, он будет находиться в моём кабинете вместе с группой людей, третий справа; если она сумеет его узнать – срок ему практически гарантирован, да и свои денежки из него можно выцарапать… Бабка не подводит, вбегает рысью в кабинет и сразу же, отсчитав среди сидящих вдоль стены третьего справа, тычет в него дрожащим от негодования скрюченным пальцем: «Он меня обидел!» Я бдительно слежу за изобличаемым Борисенко: будь он не при делах – это обязательно нарисовалось на его физиономии, пришлось бы его потом отпускать, но Борисенко сразу задергался, заюлил глазами. Ясно стало – наш человек, без обознанки! Бабуля попыталась собственноручно надавать ворюге по шеям, но мы её попридержали, оттащили слегка от Борисенко, и он, испуганно пялясь на её клацающие рядом вставные челюсти, без особого нажима в присутствии понятых признаётся, что да-де, случайно обидел три часа назад на улице эту столетнюю гражданочку… Всё, звиздец парнише! Пишу материал, передаю дело следаку, сидеть теперь Игорьку в «зоне». А бабуленька если и не получит от него компенсацию за отнятое – так хоть будет знать, что не остался злодей безнаказанным. Плюс к этому в моём оперском активе – ещё один раскрытый уличный грабёж, на ближайшей оперативке начальник угрозыска – в случае хорошего настроения – в мой адрес может даже одобрительно хмыкнуть. А всё – почему? Да потому, что есть у меня такой скромный и ни на что особенно не претендующий секретный сотрудник – «Бельмондо».

Незаменимый помощник в работе

И для организации подстав сексотствующий «наркобарыга» – наилучший мой помощник, наиглавнейший фигурант множества оперативных комбинаций. Скажем, понадобилось мне срочно организовать изъятие наркоты? Никаких проблем. Вечерком наведываюсь к «Шаху»-«Бельмондо», неспешно договариваюсь о совместных действиях на завтра, и с утра я занимаю позицию, с которой хорошо видны окна димкиной квартиры. Придёт к нему клиент за товаром (причём – не случайный, любой, а лишь такой, которого не жалко сдать уголовке) – и он занавесочку на кухне условленным заранее образом задвинет. Тотчас побегу в его подъезд и поднимусь на 7-й этаж, к дверям его квартиры. Вышел клиент – а я его тут же цап-царап, навалился сзади и повязал, точно зная, между прочим, что сейчас при обыске при понятых о б я з а т е л ь н о найду у него дозу… И нахожу, и взятые понятыми соседи из окрестных квартир это подтверждают записями в протоколе, и уводижу «нарика» в райотдел, не побеспокоив хозяина той квартиры, из которой он только что вышел.

Есть и более сложные варианты: клиента можно попасти некоторое время и задержать уже в соседнем квартале, чтоб мой наезд на него так уж прямо не ассоциировался с недавним посещением им я м ы и не вызвал обоснованных подозрений в адрес её хозяина.

Или такой случай: есть у меня на примете бандюган, Эдик Щепкин по кликухе «Вырви-глаз». Вредный сучара, надо бы его закрыть на пару лет для профилактики, пока он не начал вооруженно пункты обмена валюты крушить или творить ещё что-нибудь страшное и «мокрушное». Но не за что сажать молодца, потому как пока что ни в чём таком он не уличен… Можно бы и обождать, дело нехитрое – «вот убьёт кого – то, тогда и посадим!..» Но эта линия – близорука и чревата. Что я делаю?. Через одного из своих сексотиков вначале вывожу Эдика на «Шаха» («у него-де такая ш и р к а – закачаешься!»). Потом от «Шаха» узнаю, когда Эдик в очередной раз придёт за товаром, и на выходе его с адреса – беру с поличным. И бандит Щепкин в полном соответствии с законом идёт в места не столь отдалённые за «хранение» на год-полтора, так и не успев сотворить свои кровавые подвиги. В «зоне» же, очень может быть, ощутив на своей шкуре тупо-непреодолимую мощь державной машины и убедившись в её бесчеловечной безжалостности, перекуется он если и не в добропорядочного гражданина, то, во всяком случае, в осмотрительного фраера. Помнящего, что за любым поступком следует наказание, а за «мокруху» – тем более.

Наконец, ещё одна из часто встречающихся ситуаций: надо вербануть в сексоты некоего фигуранта, скажем – Мишку Потоцкого, кличка «Пончик». Мелкий наркоманчик, но в его ближайшем окружении мелькают весьма интересующие районный угрозыск лица. Нужен компромат на «Пончика», достаточный для его согласия на вербовку, а такового под рукой не оказывается. Тогда делаю так: вывожу «Пончика» на «Шаха» и задерживаю его на выходе с притона вместе с имеющейся при нём «дурью». И тогда выбор у него небогатый: либо сотрудничество со мною, либо тюремные нары. Последнего он категорически не хочет, следовательно – выбора нет вовсе, и «Пончик» становится ещё одним негласным помощником органов под боевым псевдонимом «Мимоза». А не работай я с «Шахом» в одной связке – хрен бы имел заместо вербовки!

Источник получения наркоты

Но не только как потенциальный агент ценен мне наркоторговец, а и как источник получения наркотиков. Да-да, вы не ослышались! Для оперских надобностей постоянно и в немалом количестве нужны запасы этой самой «дури». Какие именно надобности имеются в виду? Ну хотя бы расплата с сексотами за полученную информацию. Первоначально-то урки идут со мною на контакт и соглашаются на вербовку, в основном, из страха – что иначе я их закрою. Но это срабатывает только вначале: нельзя сотрудничать с человеком более-менее длительное время лишь на основе запугивания его всевозможными карами. Рано или поздно он устанет бояться, и либо найдёт способ соскочить с моего крючка, либо – что намного хуже – подставит меня в какой-нибудь хреновой истории. И хорошо, если после этого я останусь живым и неизуродованным. Следовательно, по мере развития моих отношений с агентом кроме кнута мне обязательно понадобится и пряник. Но где ж мне его взять, если средств на содержание агентурной сети держава милиции давно уж не выделяет? Чем прикажете расплачиваться с негласно помогающими нам бандитами?

В этой ситуации наилучшая и наиудобнейшая для обоих сторон «валюта» – это «наркота». Она сравнительно легко достаётся уголовному розыску, её у нас достаточно много, и нам её не жаль (сами – не употребляем!). С другой стороны – это именно то, что позарез надобно почти каждому современному уркагану, и за это он не то что дружков своих, а и родную маму сдаст-продаст запросто! Так и происходит процесс сотрудничества: мы бандитам-сексотам даём «дурь» в разумных пределах, а они нам – информацию о делишках своих несексотствующих коллег, в результате чего многие преступления и раскрываются. Добавьте к этому, что получившие в лице районного угрозыска я м у для дармового «ширла» уголовники уже не толкаемы логикой обстоятельств на кражи и грабежи для удовлетворения потребности в наркоте – они получают её от нас! От этого общая преступность в районе, городе и государстве сокращается ещё больше. В этой цепочке есть только одно слабое звено – наше законодательство.

Возможность подобных сделок правоохранительных органов с «криминалами» оно напрочь исключает. Всеми существующими должностными инструкциями конфискованную наркоту операм полагается сдавать на спецхран с последующим уничтожением. А за раздачу её жаждущим дозы наркоманам (пусть даже сто раз секретным сотрудникам уголовки) и погоны с трудяги-опера могут содрать, и самого в тюрягу бросить. Нашли у меня неучтённую и не оформленную должным образом «дурь» (а найти её можно практически у каждого опера!) – уже могут шить мне ту самую статью «хранение», за которую я сам кучу наркоманов пересажал. А если докажут, что я одарил своего осведомителя несколькими «кубиками» – запросто и «сбыт» мне пришить. Понятно, что на все те инструкции и законы любой желающий эффективно работать опер плюёт с высокой колокольни. И всё равно норовит хотя бы часть конфискованной «наркоты» спрятать в одной из своих «нычек», но делать это приходится с большой оглядкой. Вот и получается, что в самый нужный момент мало, чертовски мало оказывается у нас под рукой «дури». И где ж её тогда срочно взять?

Кстати, не только на сексотов она уходит, есть и другие надобности. Скажем, у нас в «обезьяннике» томится задержанный воришка, колем его на сознанку, чтоб чистосердечными признаниями своими позволил поскорее закончить его уголовное дело и передать в суд. Он же, собака, никак не хочет собственноручно подписываться под тем, чтобы наше правосудие впаяло ему немалый срок, и следствие начинает затягиваться. Конечно, можно его и побить. И бьём, и немало в подобных случаях. Но этим тоже увлекаться нельзя, особенно когда не особо тяжкие преступления расследуются – можно и залететь. Ну вот, а воришка этот на наше счастье – наркоман, и в камере у него начинается ломка; колотит и трясёт его, нужно немедленно ш и р н у т ь с я! И ради этого укольчика готов он на что угодно – даже на «явку с повинной». Усекаете, какие возможности для оперов открываются? Даём мы этой гниде раскумариться пару раз, а он наконец-то признаётся во всём своём. А то и парочку «левых», не им совершённых и не раскрытых до сих пор кражонок возьмёт на себя. Так что вагонами выдавай нам, держава, наркотики на оперативные нужды – и то будет мало…

К чему я веду? Да к тому, что любому оперу уголовного розыска нужен постоянный и надёжный источник получения нарковеществ. С помощью которых он, в свою очередь, будет успешно решать стоящие перед милицией задачи охраны мирного населения от криминальной стихии.

И чтобы того же ветерана-стукачка не обворовали, не ограбили, не пристукнули из хулиганских побуждений кирпичом по головушке, в его подъезде должна исправно функционировать наркоточка одного из самых надёжных моих поставщиков «дури» Дмитрия Марухина – «Шаха»-«Бельмондо».

То есть для конкретного деда риск пострадать от уголовников всё равно остаётся, всех преступников ведь не укоротишь никакой агентурной сетью и никакими эшелонами наркоты, но хоть сведём преступность к некоему минимуму…

(Продолжение следует)

Владимир Куземко, специально для «УК»

You may also like...