Записки районного опера: мои обязанности. Часть 1

В один из розыскных альбомов я вклеил фото родной тёщи. Когда сердита – нет лучшей фотки к подписи: «Её разыскивает Интерпол!» Раз десять пострадавшие «опознавали» в моей ненаглядной то сутенершу-бандершу, то мошенницу, то карманную воровку, то «мокрушницу»… Душа моя поёт от радости, когда совершенно не знакомые с моей тёщей граждане по одному лишь фото дают ей самую что ни на есть уничтожительную характеристику. Ох как верно! Ценная бумажка

Кто сказал, что родимое МВД над нуждами рядового опера–трудяги сердце постоянно не рвёт? Да плюньте тем говорунам в бесстыжие очи! Забота такая, что в пору удавиться…

Да, с бандюганами министерские клерки в упор не сталкиваются, на всякие там задержания-обыски не ходят, никакой ответственности за выделенный тебе персонально участок борьбы с преступностью не несут. Но отрабатывать свою не такую уж и маленькую зарплату надо же. И вот сидит этакий лощено-рафинированный к а н ц е л я р и т в уютном, украшенном дорогущей импортной мебелью, кондиционером и приёмной с секретаршей кабинете, и натружено двигает богатырской мыслью в направлении того, как бы это сейчас сработать, чтобы ментовским массам жить стало бы лучше, а трудиться, ясен перец – веселее? Зарплату им повысить вдвое, что ли?.. Не-е, зажрутся, а сторожевые государевы псы для проворства бега должны быть постоянно с пустым брюхом. Да и о чём базар, если «бабла» в державной казне осталось с гулькин нос. Скоро уж и сановному казнокраду оттуда взять будет нечего, а вы про зарплату личному составу толкуете!

А может, увеличить численность милиционеров, хотя бы полностью укомплектовав положенное по штатному расписанию, и этим снизив нагрузку на сотрудников? Отличная мысль, но опять-таки, где же «бабки» на зарплату ещё и для них наскрести? И потом, тут есть тонкость, не всегда понятная дилетантам. Чем больше ментов борзятничает на «землях», тем больше совершённых преступлений на них раскапывают и, следовательно, регистрируют в отчётности! Раскрытий тоже больше, ежу понятно.

Но любой опер со стажем скажет, что почти за каждым раскрытым преступлением потянется шлейф выявленных во время раскрытия преступлений старых, совершённых ранее и в нашу отчётность своевременно не попавших. Причём многие из них ещё только предстоит кровопотливо расследовать. А не всплыви истина – никто про те злодеяния и не знал бы, и не отвлекался на них от прочих дел… Вот и выходит: чем лучше и качественнее милиция работает – тем больше у неё всё новой и новой работы, и тем непригляднее результаты этой самой работы смотрятся на бумаге. Статистика зафиксирует резкий рост преступности по стране, общий показатель раскрываемости неминуемо снизится. Распыление сил и средств управлений и отделов внутренних дел приведёт к преждевременному износу кадров, к массовым увольнениям утомившихся и «перегоревших» сотрудников, взамен их придётся набирать неумелую молодёжь, но и той хватит ненадолго…

Не нужно это никому! Поэтому между собою в министерстве явно договорились: штаты – не трогать!

…Что ещё у нас? Пробежимся по обычным «фишкам» столичных страдальцев за правое дело: «снабдить милицию в должном объёме новой техникой и спецсредствами», «усовершенствовать вооружение», «предоставить дополнительные права и полномочия», «компенсацию семьям погибших милиционеров выдавать сразу же и много, а не в течении ста ближайших лет и по копеечке», «повысить моральный авторитет сотрудников органов внутренних дел», и так далее… Всё это – прекрасно и упоительно, однако чтоб такое воплотить – потребуются колоссальные средства, которых у государства нет. А ещё нужны новые законы, которых нет и в проектах даже. Но и прими эти законы хоть сегодня – потребуются ещё и значительные организационные усилия по их воплощению. На что обленившийся при тёплой и сытой должности министерский клерк уж просто не способен… Да на такое замахнуться – это как если самому себе кулаком в лоб навернуть!

И что тогда остаётся бедному к а н ц е л я р и т у? А только одно, но зато – самое привычное и лично ему удобное. Сочинить хитроумную служебную бумаженцию, для солидняка снабдить её грифом «Секретно!» а то и «Совершенно секретно!». Да и разослать из столичного Главка в провинциальные «низы» – пущай вспомнят, волки позорные, что Министерство внутренних дел по-прежнему существует и даже… кхм… функционирует, творя приказы и указания. И чтоб все знали: мы ещё комиссий нашлём с проверками, как вы наши приказки-указки исполняете! И ежели какая-либо нижестоящая зараза в погонах пыль в глаза проверяльщикам пустить не сумеет, и будет установлено, что хотя бы одна из сотен спускаемых из столичных кабинетов бумаженций окажется недоисполненной – то будь он хоть гений сыска и кристальнейшей души человечищем, а – кранты ему, балалайку в рот, звезду на фаллос… Либо – строго-строго пропесочат, либо строго пропесочат и выгонят в шею, либо – просто выгонят, даже не тратя время на пропесочивание. Не знаю, как в других организациях и учреждениях, а в нашей «конторе» с этим – строго.

Только такими рассуждениями я и оправдываю доставку на моё рабочее место спецпочтой интереснейшего и, понятно, «секретного» документа под тускленьким наименованием: «Список функциональных обязанностей оперуполномоченного уголовного розыска (территориала).» Вот оно значит, как…

Проишачил я в уголовке четыре года с солидным хвостиком, взысканий и выговоров заимел ничуть не меньше всех остальных, сотни воришек поймал, полсотни разбойничков, однажды стреляли в меня в упор из обреза, дважды пытались зарезать, неоднократно схватывался с урками, бивал их и в драках, и на допросах. Короче – делал всё, чему меня научили в школе милиции, и чему затем больно и сердито переучивался на опыте собственной шкуры. А теперь выясняется задним числом, что непонятно чем все эти годы труддеятельности занимался, даже не ведая, каковы же на деле мои функциональные обязанности! И только теперь спохватился министерский заботчик про облегчение условий моей работы: «А чем же он там по незнанке своей занимается?!». И быстренько освежил в своей могучей памяти все мировые достижения сыскного искусства, в порыве творческого экстаза родив ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО «Список…». Жаль, имени своего благодетель на документе не поставил, поскромничал явно. А то заимел бы право претендовать на золотой памятник от восхищённых его заботой оперов.

…Ладно, теперь почитаем эту бумажку, дадим анализ и комментарий.

Для начала строгий гриф «секретности» красным карандашиком – того… перечеркнём крест-накрест. Нет у нас от простого народа никаких секретов, как про то с трибун многократно вещали наши Президенты, премьеры, министры и прочие чинуши. А раз так, то пусть мирные люди удовлетворят законное любопытство и узнают, чем же ещё на службе занимаются оперативники уголовного розыска, кроме видимых каждому обывателю невооружённым взглядом их регулярных пьянок и допросов «с пристрастием»… Бандиты и так все тонкости прекрасно знают – по своему личному опыту. А вот широким массам, с милицией вплотную не контачащим, многое покажется, пожалуй, и в диковинку…

Надзор за ранее судимыми

Итак, читаем.

«1. Осуществлять комплекс предупредительно-профилактических мероприятий путём выявления и постановки на учёт лиц, ранее судимых за различные виды преступлений, либо же склонных к преступлениям уголовного характера и всевозможным нарушениям.»

М-да… Что коряво изложено – не беда, в нашей системе на бумаге так все и изъясняются, но и по существу – непонятка! Что это за «склонность к преступлениям»? А среди нас есть и – несклонные? Не знаю, как в древние времена, а сейчас «склонны» все. Почти каждому кажется, что он плохо живёт, все хотят жить лучше, а для этого – стремятся исхитриться и где-то что-то как-то… короче, вы меня понимаете. Тот с работы домой доску несёт – «несун», хищение собственности в малых размерах, можно привлечь к админответственности… Этот весь завод украл, целиком, через акционирование и череду последующих перепродаж акций – можно сажать как крупного расхитителя, от восьми лет и выше… Те людей грабят, насилуют и убивают – с ними всё ясно… Эти – политиканствуют, трибунствуют, интриганят, все за народ болеют, а дорвутся до власти – тырят народное по-чёрному – «злоупотребление властью, измена Родине», расстрел на месте, ещё лучше – четвертование. А вот та проститутствует – штраф, при этом проверить, не обворовывала ли клиентов… А те – уклоняются от уплаты налогов… Ай-я-я! Да за такое!.. А вот те – за квартиру годами не платят, это нормально? Это разве – по закону?! И вот там – нарушают, и – вот те… и здесь… и там тоже…

Не все идут на нарушения закона, согласен. Некоторые – трусливы, другим – лень, третьи – глуповаты, ну а четвертый с десятым просто ждут своего часа. Но с к л о н н ы именно все! И что – за всеми и присматривать?

Ну а насчёт ранее судимых – все верно. Кто хоть раз сидел – за тем нужен глаз да глаз. Это только с высоких трибун привычно говорится для приличия, что «зона»-де исправляет заблудшие души. На деле власть прекрасно понимает, что при нынешних ужасающих условиях содержания зеков любой, кто проведёт за решёткой хотя бы год-два, не может не превратиться в затравленного судьбой и обозлённого на всё и всех зверя. А что ж тогда говорить о проведших в местах заключения по 5-10 и больше лет? Динозавры! Вот за этими превращёнными государством в злобных тварей экс-людьми мы по воле того же государства и обязаны присматривать.

Допустим, повезло урке отмотать срок без осложнений, и относительно здоровым вернуться из колонии на место постоянного проживания. Приходит он первым делом в райотдел, в уголовный розыск. А мы ему: «Очень хорошо, поздравляем с выходом на волю, паря! А теперь – хватай «бегунок» и беги в экспертно-криминалистический отдел, зафиксируешься в наших бумаженциях: отпечатки пальцев, рост, вес, особые приметы, татуировки… Сфотографируйся, только в фас – в профиль с некоторых пор уж не надо, экономия плёнки… Ну а после нас, «территориалов», обязательно загляни к «линейщикам», у них тоже надо отдельно отметиться и на учёт встать. И уж оттуда тебе прямая дорога… Нет, не домой, а к своему участковому – и он обязан взять тебя на заметку, мало ли…»

Юридически всё описанное – незаконно. Нанять бы бедолаге толкового адвоката, и тот в два счёта докажет в любой инстанции, что злостно нарушены конституционные права его клиента, уже отбывшего положенный срок наказания. И теперь отнюдь не обязанного… и всё в таком же духе. Но откуда у недавно освободившегося зека денежки на адвоката найдутся? (А те, кто с большими «бабками» и из-за решётки возвращаются, те обыкновенно за решётку и не попадают никогда). Так что проще доходяхе побегать с «бегунком» по ментовским кабинетикам, в надежде, что мы от него, наконец-то, отвяжемся…

А мы и не цепляемся, очень нам надо…Так только, для порядка – говорим ему: «Пока что, милок, побудешь под админнадзором…» Что это за овощ? Да так, штука почти необременительная. Ограничений поднадзорному в его образе жизни – самая малость, всего четыре:

– нельзя выезжать никуда из города;

– в любое время суток нельзя появляться в местах общественной продажи алкогольных напитков.

И вот, стало быть, если в воскресный день умотал ты на загородный пляж, или же в положенный день и час элементарно з а б ы л прийти отметиться к инспектору, или нагрянувшая к тебе вечерком дружная парочка (опер плюс участковый) не застала тебя на адресе, или же, наконец, застукали тебя зоркие ментовские очи в жаркий летний денёк около пивной бочки, то – всё… Ну то есть, чего я людей пугаю…

Гуманен наш закон и добродушна держава. На первый раз она милостиво наказывает тебя за столь ужасное злодеяние лишь простым замечанием. И на второй раз тебе делают лишь второе замечание. А вот уж в третий раз – стоп, машина: «Гражданин, вы арестованы! Руки за спину, пройдёмте с нами в райотдел!» А там – быстрое следствие, скорый суд и приговор – год решётки «за нарушение режима админнадзорного».

Даже если ничего плохого бедолага и не совершил, всего лишь три раза режим нарушил – всё равно: «Тебя, гондон, пожалели, милостиво отпустили на свободу, хотя со спокойной душой могли к чему-либо прицепиться и по новой срок впаять. А ты – выкобениваешься, норов показываешь, режиму не подчиняешься, с державой в игры играешь… За это и посиди теперь маленько.» Вот что такое админнадзор на практике.

Как ни странно, находиться под админнадзором вчерашним заключённым почему-то не нравится. Я даже не говорю о намеревающихся продолжать свою криминальную деятельность и считающих режим помехой своим преступным планам, но даже и решившие ранее «завязать». Всё равно, стервецы, опасаются, что все совершаемые в округе и нераскрытые вовремя преступления ментурой навесят на них, уже отсидевших. И потому, с точки зрения государства – подозрительных и способных на что угодно. Дескать: «Кому ж и не убивать, не грабить и не насильничать, как – таким?»

Но хитрая на выдумку криминальная голь придумала простенький, но эффективный контрход не становиться после освобождения на учёт. Человек вроде бы в натуре есть: жрёт, пьёт, ш и р я е т с я и шастает по улицам. Но по всем ментовским бумажкам на нашей «территории» как бы и не существует. Нигде его возвращение из мест лишения свободы не зафиксировано, стало быть – и не возвращался он, сошёл с поезда где-то по дороге домой и в окрестных лесах упрятался наглухо… И выходит, что милиция к такому «человеку-невидимке» не цепляется, и по пустякам его не дёргает.

Понятно, что государство знает про эти игры, и обязывает оперов подобных хитрованычей выискивать и… Не то чтобы бить смертным боем, но как бы наставлять отечески на путь истинный. Мол: «Нехорошо, Феденька, от скорейшей постановки на учёт уклоняться!» И участковых трахают во все выемки, если не все из живущих на их участках ранее судимые охвачены их ищущим оком. Вот опера с участковыми поневоле и бегают, ищут, порой и находят даже «уклонистов». Но ведь не по сто рук у каждого из нас!

При известной ловкости и везении, и ещё при условии, что вышедший на волю товарищ не склонен душевным своим складом к публичным акциям типа выхода на центральный проспект с табличкой: «Из принципа не встаю на учёт, и клал я на вас всех, м у с о р о в!» – некоторые шансы залечь на дно и затаиться у вышеозначенной категории лиц имеются. Да, не будет неопределённо долгое время у них прописки в паспорте, из-за чего периодически возникают определённые неудобства (могут и посадить – за нарушение паспортного режима). Но всё – решаемо. Если повезёт, конечно.

Фотоальбомы, контроль, регистрация заяв

« 2. Планировать работу, вести учёты (журналы, картотеки, фотоальбомы) ранее судимых, наркоманов, несовершеннолетних и других лиц, представляющих оперативный интерес, проживающих или появляющихся на обслуживаемой территории.»

Могу со вздохом подтвердить: бумажки – почти самое главное в моей работе. Во всяком случае – с точки зрения того, как оценивает её результаты руководство. Любой проверяльщик, спустившийся с заоблачных высей на мою грешную «землю», первым делом не отловленных бандитов бежит смотреть, и не с облагодетельствованным успешными поимками тех бандитов мирным населением взахлёб общается. А совсем напротив – плотненько усаживается за стол в моём кабинетике. И ласково интересуется: «А где у вас журналы учёта ранее судимых вообще, и ныне находящихся под административным надзором – в частности? Так-так… угу-угу… Ну, допустим… А теперь то же самое – по ранее доставляемых а РОВД, задержанных и арестованных? Ага… ага… А почему тут – помарка, а здесь – почерк неразборчивый? И в некоторых «наблюдательных делах» – путаница? А с трудными подростками – за прошлый год я журнал вижу, а где – за этот? Как это: «Год только начался!»? Проснитесь, товарищ старший лейтенант, уж 18 января на дворе, а у вас журнальчика по несовершеннолетним поновей всё ещё нету…» И – пошло-поехало… Там в бумагах – нарушения, тут – недочёт, там – чего-то не хватает, а здесь, напротив, много лишнего… У меня от постоянной писанины уж указательный палец на правой руке болит, а им всё мало! И ладно, разреши мне официально заниматься исключительно бумаготворчеством – сидел бы себя с утра до вечера в тёплой комнате и строчил потихоньку. Так в том-то и суть, что ещё и бандитов заставляют ловить, а – когда? Всё время уходит на писанину!

Понятно, что некоторые из тех папок и альбомов действительно приносят пользу для дела. Взять фотоальбомы. Допустим, обворовали гражданина или ограбили, или просто набили физиономию, и он успел разглядеть и запомнить лица обидчиков (далеко не всегда это удаётся). Полистал он страницы с фото бандитских харь, и радостно тыкнул пальцем: «Так вот же они – этот!.. И вот тот!» И мне остаётся только прочитать подписи под теми фотками, и сразу ясно, кого конкретно надо брать за жабры.

Впрочем, не всё так просто на практике. Начнём с того, что злодеи запросто могли оказаться из другого района или даже города, а у нас картотека – только на районную шваль. Во-вторых, запомнить точно чужое лицо, наблюдаемое только однажды, и в стрессовой ситуации очень тяжело. Зато легко спутать одного с другим – тем более, что у многих бандюганов лица неуловимо схожи злобностью и дебилизмом – это уже в третьих! Преступники же ещё и специально фотографируются так, чтобы выглядеть ещё более насупленными, зловещими, страшноватыми, чем они есть на самом деле – тогда их труднее опознать, сравнивая фото с живым оригиналом. Вот и получается, что половина фигурантов моего альбома кажется т е р п и л е поразительно похожими на его недруга. Причём настоящий злодей вовсе не обязательно может оказаться среди этой толпы указанных. Потому как для ментовского альбома фотографировался трезвеньким, тогда как на дело выходит исключительно – пьяным в дупель. И рожа у него тогда такая, что сходства с фото в нашем альбоме практически перестаёт усматриваться.

Для курьёза в один из альбомов я вклеил фото родной тёщи. Она и улыбаясь – смотрится страшилкой, а когда сердита – так лучшей фотки к подписи: «Её разыскивает Интерпол!» не придумаешь. И что ж вы думаете? Раз десять пострадавшие «опознавали» в моей дорогой Анне Илларионовне то сутенершу-бандершу, то мошенницу, то карманную воровку, то вообще содержательницу наркопритона и, по совместительству, «мокрушницу»… Душа моя немо поёт от радости, когда совершенно не знакомые с моей тёщей граждане заочно, по одному лишь фото, дают ей самую что ни на есть уничтожительную характеристику. И в самую точку сказал мне о ней один подрезанный финкой мужичонка: «Посмотрите только, какой кровожадный взгляд у этой мегеры… Я бы эти злобные гляделки в любой толпе опознал!» Ох как верно!

«3. Иметь на связи агентуру.»

Характерная скороговорочка. Стержень оперской деятельности именно работа с агентурой и составляет, но откуда к а н ц е л я р и т у про это знать? С его точки зрения, любой из наших сексотов – это что-то вроде ментовского Штирлица в преступной среде.

« 4. Организовать контроль за людьми, взятыми на оперативный Учёт или находящимися под административным надзором.»

Ха, контроль им организуй… Полный амбец! На своей «земле» я практически один, есть ещё участковые, но они не в счёт, у них собственных проблем – по завязку. И вот начальство на полном серьёзе приказывает мне контролировать несколько десятков (если не сотен!) как поднадзорных, так и просто подозреваемых, вызвавших чем-то наше подозрение и взятых в оперативную разработку. Ну ладно, если б только контролем всё своё рабочее время я и занимался. Так ведь кроме этой обязанности есть ещё и миллион других, не менее важных и трудоёмких. Но – деваться некуда, стараюсь что-то сделать…

Скажем, общаюсь с родичами контролируемых: «А что, Федор Юрьевич, Петька ваш взялся за ум, или по-прежнему ш и р к у варит?» Спрошенный дедуган, понятно, заверяет, что с наркотой его любимый внучок завязал, но – близкий родич, нету ему полной веры. Заглядываю потом к соседям: «Что скажете о поведении жильцов из квартиры напротив? Скажем, Петр Прудников не беспокоит вас чем-либо? Ага, понятно… Ну а всякие подозрительные рожи? То есть, я хотел сказать – какие-нибудь неприятной внешности и неприличного поведения личности к нему на адрес в последнее время не захаживали?» И если соседи вякнут что-то о похожих на нариков гостей Петьки или, тем паче, о каких-то доносящихся иногда из квартиры напротив специфических ароматах (при изготовлении наркоты в условиях городской многоэтажки именно они и выдают притон!), то начинаю работать дальше. Подвожу к Прудникову сексотов, пасу его плотненько…

Буквально два слова насчёт неудобств контроля за админнадзорными для нас, оперов. Допустим, запланировано на сегодня проверить пребывание гражданина Арнаутова у себя дома после 21.00. И для этого надо, естественно, явиться к нему на адрес после девяти вечера. Но ведь, простите, рабочий день официально кончается у меня где-то после восьми (это если – день обычный, не в режиме усиления). И получается, что специально для какого-то мудака я вынужден задерживаться на работе лишние час-полтора! Вот и представьте, с каким похабным настроением я к нему в тот вечер домой заявлюсь, и каким тоном стану с ним разговаривать.

« 5. Принимать участие в рассмотрении заявлений о преступлениях, поступающих от граждан, и принимать меры к раскрытию преступлений, совершённых в текущем году, и прошлых лет.»

Вот это и есть одна из двух основных и главнейших обязанностей любого оперуполномоченного: давать на-гора показатель раскрываемости преступлений! (Интересуетесь, какая же вторая основная обязанность опера? Известно какая: никогда и ни при каких обстоятельствах не грубить своему начальству.) Дело нужное и важное, если б целью было бы именно конечное благо людей, а не внешнее соответствие неким зафиксированным на бумаге показателям. Как мы от граждан заявы принимаем – это же смех! Гремучая смесь здравого смысла с откровенной «химией»; там столько нюансов…

Допустим – совершена квартирная кража. И не такая, где можно глубокомысленно усомниться в самом факте кражи и быстренько настрочить «отказной материал». А всамделишная: вломились внаглую на адрес, взломав дверь, и вынесли всё, что поддавалось выносу. Не отфутболить такую заяву никак, нужно регистрировать. Но это для нашей отчётности – никому не нужная перегрузка. С заранее скорбящим видом топаю к начальнику угро и прошу дать разрешение на регистрацию данной кражонки. Он с полуоборота заводится: «Чего суешься со всякой вонючкой?! У тебя уже есть подозреваемые? Нету?!! Так ты что ж, гондон, «глухаря» отделу подвесить хочешь? Ах, не хочешь… Спасибо и на этом. Тогда так: вначале кражу эту расследуй, и если подозреваемый хотя бы краешком нарисуется – тогда только и зарегистрируешь. А сейчас – конец месяца (квартала, полугодия, года, пятилетки, тысячелетия) на носу, показатели и так валятся. И именно в этот момент ты суёшься ко мне с этой поганой регистрацией… Иди с глаз моих!»

Но я и сам всё прекрасно понимаю, не даун ведь. Поэтому возвращаюсь в свой кабинетик и вешаю ждущему реакции на заяву т е р п и л е лапшу на уши. Объясняя, почему усерднее буду заниматься его делом именно в том случае, если он не будет сейчас настаивать на регистрации заявы. Ну а потом, выпроводив доверчивого бедолагу за дверь, без колебаний кладу его незарегистрированное заявление под сукно. Совсем похерить его нельзя – а вдруг кража раскроется как-нибудь сама собою, или появится возможность навесить её на «левого» человечка. Тогда-то ведь понадобится задним числом зарегистрировать её (иначе её раскрытие не зачтётся в показателях) – вот старое заявление об этой самой краже и понадобится.

Если же раскрыть ту кражу честно или «химией» так и не удастся, то бумажка пролежит несколько месяцев в дальнем углу стола. А потом за ненадобностью будет порвана на тысячи мелких кусочков и выброшена в урну. На языке закона подобные манипуляции называются «сокрытием преступлений». В случае разоблачения и громкого скандала опера за это, в лучшем случае, железной метлой выгонят со службы, а могут и посадить на срок от двух до пяти… Но это – если поймают. А ловят немногих, поскольку прекрасно понимает наше начальство, что т а к о е в нашей системе вынуждены делать практически ВСЕ опера! Иначе – нельзя, иначе – «регистрируй всё, что захочешь, но чтобы процент раскрываемости при любом раскладе был не менее 70%!». А это – немыслимо, и в оконцовке тебя выгонят за профнепригодность.

Но это ещё полбеды. А вся беда (по мнению начальства) – в том, что будет уронена честь РОВД (горУВД, облУВД, милиции всей страны – нужное подчеркнуть), чего допустить нельзя. И в итоге из «поджопников» (так у нас именуют тех оперов и участковых, кто не регистрирует заявы, а как бы кладет их себе под зад – на сохранение до выяснения обстановки) ловят лишь подставившихся л о х о в, наказывая их в назидание всем прочим. Мол, «делай, что хошь, но попадаться и подвести своё руководство – права не имеешь!»

И ещё. Я думаю, государству в ы г о д н о, когда его слуги вынуждаемы логикой обстоятельств с регулярностью курьерского поезда нарушать тот или иной из действующих законов. Тогда все они – на крючке у своей державы: захочет она – и любого нещадно покарает, а не захочет – сделает вид, что как бы не в курсе делишек своих лакеев…

Что касается «преступлений прошлых лет»… Тут и на сегодняшние криминальные процессы и личности времени и сил не хватает, а уж тем более никто всерьёз не собирается копаться в событиях прошлого. Но если вдруг при поимке и обработке очередного бандита начинают всплывать на поверхность совершенные им несколько месяцев или лет назад гнусности и подлости, и если не истёк ещё срок давности по инкриминируемым ему статьям УК, то тогда пускают в ход и старые материалы. Включая не зарегистрированные в своё время и случайно сохранившееся заявы, а также записи в блокнотиках прошлых лет. И, бывает, разыскав давно забывшего о твоём существовании т е р п и л у, радостно сообщаешь ему: «Помните, четыре года назад я лично обещал вам разыскать похитившего ваше имущество негодяя? Так вот, все эти годы я не ел, не пил водку, не спал и не знал отдыха, а неутомимо искал, следуя по пятам злодея. И вот вчера вечером после ожесточенной перестрелки и рукопашной схватки с озверевшим бандитом я наконец-то схватил его и упрятал за решётку! Украденное у вас имущество, понятно – уже тю-тю, но зато сам злодей будет наказан!»

И если потрясённый такой добросовестной работой милиции гражданин пострадавший не выставит тебе «поляну» (шикарно накрытый столик в кабаке), то это с его стороны будет самым обыкновенным свинством…

(продолжение следует)

Владимир Куземко, специально для «УК»