Пропал солдат – «Шаманы сказали: он жив, сыт, в тепле»

 Так успокаивают родственников пропавших призывников их командиры, даже не сообщив о ЧП военному начальству. Сведения о времени и обстоятельствах исчезновения рядового в/ч 46108 Николая Ухлина противоречивы. Командир роты лейтенант Коваленко, в непосредственном подчинении которого находился солдат, сообщил его тете Людмиле и родной сестре Але, что пропал он в ночь с 1 на 2 мая с.г. и хватились его на утреннем построении. 

Часть находилась на полигоне, солдаты жили в палатках, в каждой стояла печка. «Ему было поручено заготовить дрова и протопить ее», — рассказал родственникам лейтенант.

Рядовой Николай Ухлин

В облвоенкомате точно знают, скольких призвали на службу. О погибших и пропавших данных нет

А военная прокуратура СибВО официально ответила родственникам, что «Ухлин самовольно оставил расположение палаточного лагеря на стрельбище у г. Улан-Удэ 1 мая около 14 часов». Значит, и на вечерней поверке его уже не было. Из чего следует, что если поиски и велись, то начались они с большим опозданием.

Ближе родни, чем сестра и тетя, у Николая нет (мать умерла 2,5 года назад, отца он не помнит, с отчимом отношения не поддерживал). Как сказала «Новой» Людмила Коваль, в армию уходил племянник с большим желанием — можно сказать, добровольцем: «Хотел отслужить — стать полноправным гражданином России. Коля из Казахстана перебрался в Омск полгода назад. Жил у сестры Али. Ей 27 лет, ему 21. У нее своя семья — недавно ребенок родился. Коле надо было как-то в жизни устраиваться. Парень он высоченный, под два метра, физически крепкий. Да и психологически был к службе готов: знал, что бывает в армии, но это его не пугало. Не представляю, что там могло с ним произойти».

Пробыл Николай на учениях меньше дня. Прибыл туда из госпиталя «Сосновый бор», куда попал, как пояснил Але командир роты, «с подозрением на аппендицит». Подозрения не подтвердились: поставили диагноз «гастрит», с которым и выписали. На полигон его доставил фельдшер 30 апреля во второй половине дня. Служить ему оставалось полгода.

Утром 2 мая лейтенант Коваленко известил родных рядового Ухлина о побеге. Очевидно, с момента его пропажи до сего дня никакие иные версии исчезновения ни военными, ни прокурорскими не рассматривались (забегая вперед, заметим, что последние узнали о ЧП лишь 11 дней спустя). 3 мая тетя и сестра «пробили» эту часть в интернете и нашли телефоны командира батальона матобеспечения, где служил Николай, подполковника Романа Лебедева и его зама по воспитательной работе подполковника Максима Бакуна. Оба ответили уверенно: «Найдем, не волнуйтесь, наверное, отсиживается где-то поблизости».

С этого момента Людмила Коваль звонила в Улан-Удэ каждый день, и все ответы командиров, а затем и прокуроров записывала. Получилась многостраничная «хроника поиска». В него активно были вовлечены, как следует из этих записей, бурятские религиозные деятели — шаманы и даже лама. Их прорицания, в интерпретации подполковников, давали надежду на лучшее: пропавший солдат должен на днях объявиться, он жив, сыт, в тепле.

«4 мая. Роман Лебедев, Максим Бакун: «Были у шаманки. Она сказала: «Движется к Иркутску, сейчас в 100 км от него». Найдем». 5 мая. Роман Лебедев: «Были в Иркутске, оставили фото, проверяли составы на станциях. Будут обзванивать все госпитали и больницы. Шаман сказал, что Коля общается с родственниками».

Кстати, в разговоре со мной комбат Лебедев категорически отрицал, что в розыске рядового Ухлина участвовали ясновидящие: «Эта тетя все навыдумывала». Людмила Коваль, до последнего времени пытавшаяся по-доброму относиться к офицерам данной в/ч («Они ведь тоже люди — переживают, поймите»), была крайне удивлена таким словам комбата: «Да они все про шаманов мне говорили: и он сам, и Максим Бакун, и лейтенант Коваленко».

В Бурятии прорицатели — люди авторитетные. И если руководство части действительно обратилось к ним за помощью в поисках солдата, что тут предосудительного? Пожалуй, только то, что тем самым оно шаманам и ламе выразило больше доверия, чем командующему СибВО и местной ФСБ, которым доложили о ЧП только 6 мая, возможно, понадеявшись как раз на ясновидящих. Идем дальше по «хронике»: «6 мая. Сестре Але звонил человек, представившийся начальником военной полиции из Читы подполковником А.А.Титовым. Спрашивал о Коле: где родился, как умерла мама, кто отец и т.д. 7 мая. Роман Лебедев: «Кто-то видел Колю на остановке автобуса, поедем снова к шаманам — что они скажут?»

8 мая в Омск приехал командир роты Александр Коваленко. Пришел домой к Але, затем на работу к Людмиле. Рассказал, что неуставных отношений в его подразделении нет, а почему сбежал Николай, он не знает. Сказал, что подавать заявление в Омский военно-следственный отдел смысла нет, поскольку командование части уже обратилось в такой же отдел Улан-Удэнского гарнизона. 12 мая Людмила Коваль позвонила туда, ей ответили: «Об этом происшествии нам ничего не известно». В тот же день заявление от в/ч поступило (как сказала секретарь Людмиле, сразу же после ее звонка), и 14 мая по факту пропажи Николая Ухлина было возбуждено уголовное дело. Днем ранее тетя и сестра отправили заявление в Генеральную прокуратуру РФ.

Далее — тишина. Замолчали мобильники подполковников Лебедева и Бакуна. Военные следователи (дело переходило от одного к другому) больше 40 дней не давали никакого ответа. 26 июня следователь Вячеслав Ханхасаев сообщил, что проверка проведена — в действиях военнослужащих в/ч 46108 состава преступления не обнаружено.

Затем — снова пауза: длинные гудки или отключенные трубки. «Все эти два месяца, — говорит Людмила, — ни я, ни Аля не могли ни спать, ни нормально жить, а у нее ребенку 7 месяцев».

5 июля совсем неожиданно позвонил военный полицейский Титов. В этот раз представился майором. «Вас что, понизили в звании?» — спросила сестра Николая. «Всякое бывает», — ответил он. Спросил, есть ли еще родственники у ее брата. Посоветовал обратиться в прокуратуру СибВО, находящуюся в Чите, с просьбой заняться поисками пропавшего человека.

А что, до сих пор этим не занимался никто? Похоже на то. Может, и занимались, но не так, чтобы найти. Я набрал номер телефона, с которого звонил в Омск г-н Титов. Трубку взяло другое должностное лицо, отказавшееся назвать себя.

— Можно пригласить начальника военной полиции?

— Такого подразделения сейчас нет. Есть отдел службы войск и безопасности военной службы штаба Сибирского военного округа.

— А кто такой Титов?

— Это мой заместитель (Але он представлялся начальником — значит, точно понизили. — Г. Б.).

— Ваше ведомство занималось розыском рядового Ухлина?

— Наше, по поручению командующего СибВО. Разослали ориентировки на все посты милиции, но, видно, парень прячется хорошо.

«Прятаться ему негде, — говорит Людмила. — Кроме нас с Алей, родственников у него нет». 11 июля им вдруг удалось дозвониться до комбата Лебедева. «Он сказал: «Уже забыл об этом происшествии — напомните фамилию». Неужели и в самом деле таких случаев у него много?

13 июля сестра и тетя получили ответ на свое заявление в Генпрокуратуру, переадресованное в ВСО по Улан-Удэнскому гарнизону. «Установлено, что 18 мая 2010 года ВрИО командира в/ч 46108 полковником Семеновым С.В. на основании материалов проверки сообщения о преступлении — самовольного оставления части рядовым Ухлиным Н.В. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 337 УК РФ… 19 мая 2010 после выполнения следственных действий, в т.ч. осмотра места происшествия (а до того оно не осматривалось? — Г. Б), данное уголовное дело передано руководителю военно-следственного отдела по Улан-Удэнскому гарнизону». То есть туда же, куда переслали заявление.

В прокуратуре СибВО корреспонденту «Новой» сказали, что если до 18 июля подозреваемый не объявится, то навряд ли его кто-то будет потом искать. Обратиться в газету Людмилу Коваль надоумил ее отец, который живет в Германии: он читал в нашем европейском выпуске публикацию об омских призывниках — они погибли не совсем в тех краях, где служил Николай Ухлин, но довольно близко, на Дальнем Востоке.

В Омском облвоенкомате никто ничего не слышал о пропаже призывника-омича.

— К нам такая информация не поступала, — сказал «Новой» начальник отдела по работе с гражданами Михаил Ионов. — Хотя воинские части всегда сообщают нам о таких происшествиях.

— И часто они случаются?

— Нет, не часто.

Точных сведений о погибших и пропавших без вести военнослужащих-омичах в облвоенкомате нет. Или есть, но они не подлежат разглашению. Широко оглашается только количество молодых людей, призванных на военную службу. Нынче план по весеннему призыву, завершившемуся 15 июля, российские военкоматы выполнили на все сто.

Об этом сообщил СМИ информированный источник в Главном организационно-мобилизационном управлении Генерального штаба. Всего по РФ призвано 270 600 человек. Входит в это число призывник Роман Суслов, не доехавший до места службы в поезде Москва — Владивосток (см. «Новую», № 60 от 7 июня — «Не вскрывать!»)? О его гибели — благодаря его родственнице, выступившей на «Омском форуме», — узнала практически вся страна. Но это — совсем другая статистика.

Георгий Бородянский,  соб. корр., Омск, Новая газета