«Я вышел на 15 минут в магазин купить воды и… остался без квартиры»
Воспользовавшись юридической неосведомленностью и безденежьем крымского пенсионера – инвалида II группы Алексея Кондратенко, у него отобрали двухкомнатную квартиру за то, что он якобы залил соседей снизу.
Формально все в этой истории вроде бы законно. Но после изучения некоторых ее нюансов становится ясно – слишком много лиц было заинтересовано в том, чтобы пенсионер лишился жилья. Странно, например, что «по чистой случайности» квартиру Кондратенко приобрела мать судьи, принимавшей решение о… возмещении ущерба, который якобы Алексей Степанович нанес соседям, забыв закрыть кран с водой. Впрочем, обо всем по порядку.
«Даже по нашим меркам моя «двушка» стоит не меньше 20 тысяч долларов, но не девять же тысяч!»
С Алексеем Кондратенко мы встретились на автовокзале в Красноперекопске, куда он приехал из села, где сейчас ухаживает за своей старенькой больной матерью. О том, что лишился квартиры в городе, Алексей Степанович ей до сих пор не сказал, так как боится, что известие убьет старушку.
– Это случилось в августе прошлого года, – вспоминает пенсионер. – Я приехал из Симферополя, куда после операции (у Кондратенко удалено одно легкое. – Авт.) периодически езжу на обследование. Жара стояла неимоверная. Открыл кран в ванной, чтобы умыться, а воды нет, отключили, у нас в городе это часто бывает. Решил выскочить в ближайший магазин, купить бутылку минеральной воды. Минут 15 отсутствовал, но кто ж знал, что именно в это время дадут воду. Видно, в спешке забыл закрыть кран. Прихожу, а вода уже льется через верх ванной. Быстро закрыл кран, воду вытер досуха, посмотрел под линолеум – слава богу, сухо. Спустился к соседям узнать, не просочилась ли к ним вода. Их дома не оказалось. Вечером поехал к маме в село. Когда вдруг на мобильный звонит сосед снизу и говорит: «Ты нас затопил, поэтому я перекрыл весь стояк. Жильцы в подъезде возмущаются». Вернулся в Красноперекопск. Пришла жена этого соседа, я ей рассказал, как все было. Она стала отдирать у меня в квартире линолеум во всех комнатах, но никаких следов воды не обнаружила, везде было сухо. Тем не менее соседи обратились в суд, чтобы я возместил им убытки, которые якобы нанес, затопив их квартиру. Ущерб оценили в 20 тысяч гривен! Хотели еще 10 тысяч морального ущерба с меня получить, но мой адвокат добился, чтобы вторую сумму снизили до 500 гривен, – в глазах пенсионера появляются слезы. – Правда, это меня все равно не спасло.
– А вы были в квартире у соседей после того, как якобы затопили их? Может, там вообще ничего не повреждено? Кто установил именно такую сумму ущерба? – спрашиваю у Кондратенко.
– В свою квартиру соседи меня не пустили. Они заказали экспертного оценщика, заплатили ему полторы тысячи гривен и с его экспертизой обратились в суд. Я, конечно, с суммой в 20 тысяч гривен не согласился. Судья сказала, чтобы я заказал свою экспертизу. Но денег на эксперта у меня не было. И она вынесла приговор, согласно которому я должен возместить соседям именно такую сумму. Решение суда передали в ОГИС (отдел государственной исполнительной службы. – Авт.). Я написал заявление, что буду выплачивать эти 20 тысяч частями из своей пенсии. Но истец, то есть соседи, потребовали отдать им всю сумму сразу. Адвокат успокоила меня: мол, никто вам ничего не сделает, будете выплачивать частями.
Прислушавшись к совету адвоката, Кондратенко не обжаловал решение суда, хотя и не имел денег или другого имущества, которым можно было сразу расплатиться за собственную оплошность.
– А судебные исполнители тем временем продали мою двухкомнатную квартиру на аукционе, о котором я, да и никто в городе, ни сном ни духом не ведал, за… 70 тысяч гривен(!). Таких цен сегодня нет. Даже по нашим красноперекопским меркам моя «двушка» стоит не меньше 20 тысяч долларов, но не девять же тысяч! – по щекам пенсионера катятся слезы.
– И как вы узнали, что лишились жилья?
– Приехал из деревни от мамы, а домой попасть не смог, так как в моей квартире уже стояла новая бронированная дверь, – рассказывает Алексей Степанович. – Хотя в то время еще не было решения исполнительной службы о продаже квартиры, она была моей собственностью, я в ней до сих пор прописан. Там остались мои вещи, документы, медицинская карточка, без которой я не могу теперь обратиться в больницу за медицинской помощью.
– Встречный иск против тех, кто взломал вашу дверь и установил новую, вы не подавали?
– За это надо платить, а таких денег у меня нет, – вздыхает Кондратенко. – Но самое главное, я весь город оббегал, юристов, адвокатов – все отказались браться за это дело. Ведь, как потом выяснилось, мою квартиру приобрела… мать судьи, той, что выносила решение по моему делу. Кто ж против судьи пойдет. В возбуждении уголовного дела в милиции мне тоже отказали. Ну, здесь понятно почему. Оказывается, когда взламывали дверь в мою квартиру, там, кроме работника жэка, присутствовал и наш участковый. В прокуратуре мне тоже дали формальную отписку. В общем, все шито-крыто.
«Те, кто забрал квартиру у Кондратенко, просто воспользовались его незнанием законов»
– Честно скажу, я тогда готов был пойти на крайние меры, – признается Кондратенко. – Но тут одна знакомая посоветовала обратиться в штаб Сергея Тигипко, тогда как раз выборы шли. Мне и к «регионалам» предлагали обратиться за помощью, и к Тимошенко, но я голосовал за Тигипко, поэтому пошел к его соратникам. И не ошибся. Валентин Николаевич Говзан, несмотря на занятость, не отмахнулся от моей проблемы и сейчас помогает добиться справедливости. Причем делает это бесплатно.
– Действительно, в то время я был доверенным лицом Сергея Тигипко, – говорит Валентин Говзан, председатель Красноперекопской ассоциации потребителей коммунальных услуг «Аврора». – То, как поступили с Алексеем Степановичем, как говорится, ни в какие ворота не лезло. Понимая ситуацию, в которую попал этот пожилой человек, я озвучил информацию о произошедшем с Кондратенко, написал об этом в некоторые местные газеты. То есть привлек к проблеме общественность, в надежде, что найдутся люди, которые тоже захотят помочь несчастному пенсионеру.
Когда Алексей Степанович принес имевшиеся у него по делу документы, многие вещи меня сразу насторожили. Стало ясно, что те, кто забрал у Кондратенко квартиру, просто воспользовались его незнанием законов, отсутствием денег и связей. У Алексея Степановича не было ни решения суда, ни документов из исполнительной службы. Естественно, я спросил, пытался ли он ознакомиться с ними. Да, говорит, ходил в исполнительную службу, написал заявление с просьбой разрешить ознакомиться с материалами дела. А ему там ответили: у нас ксерокса нет, денег тоже, принеси ксерокс(!), и мы дадим тебе материалы дела. Естественно, человек ушел оттуда и уже больше не появлялся. Когда я стал заниматься делом Кондратенко, мне в исполнительной службе сначала сказали прийти во вторник, когда у них приемный день. Пришел и услышал знакомые речи: ксерокопию материалов дела мы вам дать не сможем, у нас нет ксерокса. Но я, слава богу, с техникой дружу: прихватил с собой фотоаппарат и просто сфотографировал каждую страничку решения суда.
– Издеваться над простым человеком чиновники умеют профессионально…
– Это точно. По моему совету Кондратенко написал жалобу в прокуратуру и ОГИС. Из исполнительной службы пришла отписка, что все было сделано в соответствии с законом, то есть его квартира продана на аукционе и т. д. А в прокуратуре Алексею Степановичу ответили, что его заявление отправлено для ответа в… ОГИС. Звоню в прокуратуру: «Вы что делаете? Нельзя же передавать жалобу тому органу, на который жалуются». Ладно, говорят, пусть Кондратенко придет к нам. Он пошел и получил ответ прокурора, в котором… переписали то, что ему уже сказал ОГИС, сообщили, что повода для прокурорского реагирования нет, и порекомендовали ему со своей проблемой обратиться в… суд. А Кондратенко даже не знал тогда, кто купил его квартиру с аукциона.
С выяснения этого вопроса и начал Валентин Говзан. И вскоре все в чудовищной по своему цинизму истории встало на свои места.
«У нас аукционы всегда проводятся по такому принципу, чтобы никто ничего не знал…»
– Я стал изучать законодательную базу проведения аукциона по продаже квартиры Кондратенко, – рассказывает Валентин Говзан. – Не знаю, как в других городах, но у нас, в Красноперекопске, аукционы всегда проводятся так, чтобы никто ничего не знал. В местных газетах информация о предстоящих торгах не публикуется, ее можно узнать только на официальном веб-сайте Минюста. Понятно, что специализированных изданий, где печатают объявления о предстоящем аукционе, пенсионер Кондратенко не выписывает. Сайт Минюста ему также недоступен, а сообщать ему лично письменно о дате, месте и времени проведения публичных торгов и стартовой цене (как того требует Временное положение о порядке проведения публичных торгов по реализации арестованного недвижимого имущества, утвержденное приказом Минюста Украины от 29.10.99 г. № 68/5) организация не посчитала нужным. Может, поэтому 70 процентов всех квартир, которые проходят у нас через ОГИС, покупаются по знакомству, близкими, друзьями, которые имеют доступ к этой информации. Но покупателей на квартиру Кондратенко даже по такой, далеко не рыночной цене – 80 тысяч гривен почему-то не нашлось. Чтобы в Красноперекопске прошел аукцион и не было ни одного желающего купить двухкомнатную квартиру за 10 тысяч долларов, такое просто невозможно себе представить! Тем не менее документы говорят о том, что желающих не было. К слову, оценивал жилье пенсионера (тоже, наверное, чисто случайно) тот же(!) эксперт, который определял ущерб, якобы нанесенный Кондратенко в результате затопления соседям снизу. Вот такое интересное совпадение. Проходит 30 дней, двухкомнатную квартиру пенсионера уценивают на 20 процентов и снова выставляют на торги. Теперь появляются аж два(!) участника аукциона – сын судьи, принимавшей решение… о возмещении ущерба, который якобы нанес Кондратенко соседям, и ее же мать. Оба участника аукциона прописаны по одному адресу – в частном коттедже. В результате торгов квартира отошла тому, кто дал на 100 гривен больше. Алексей Степанович в это время был в селе, ухаживал за больной матерью, о прошедших торгах вообще ничего не знал, а потому их результаты в отведенное законом время не оспорил.
Из 70 тысяч гривен, за которые исполнительная служба продала двухкомнатную квартиру Кондратенко, 20 тысяч получил сосед снизу, чье жилье Алексей Степанович якобы залил. А самому пенсионеру из всей суммы, вырученной за продажу его «двушки», причитается… 37 тысяч гривен. Но получать эти крохи Кондратенко не хочет, так как надеется, что в конце концов справедливость восторжествует и ему удастся вернуть свою собственность.
– За такую сумму в Красноперекопске даже однокомнатную квартиру не купишь, – объясняет свою позицию пенсионер. – Кроме того, если я эти деньги сниму со счета, потом скажут, что я согласился с нынешним состоянием дел.
«И не пытайтесь что-то делать, потому что все равно проиграете»
– Что же теперь ждет Алексея Степановича? – спрашиваю у Валентина Говзана.
– Повестка в суд по иску добросовестного приобретателя его двухкомнатной квартиры, то есть нового хозяина, о выселении инвалида-пенсионера и снятии его с регистрации по данному адресу. И если бы не мать в селе, у которой он сейчас находится, то не знаю, где бы Кондратенко жил – в палатке на городской площади или в канализационной трубе. Я согласился быть его представителем, сейчас защищаю его. Есть в этом деле кое-какие зацепки.
– Получается, что соседи, если у них есть деньги и связи, любого человека могут оставить без квартиры?
– Еще Аристотель сказал: «Из всех несправедливостей самая невыносимая та, которая творится во имя закона». В этой грустной истории тоже все делалось вроде бы по закону… – говорит Валентин Говзан. – Я встречался на «нейтральной территории» с судьей, принявшей решение о том, что Кондратенко должен возместить ущерб соседям в размере 20 тысяч гривен. Мать этой судьи, согласно документам исполнительной службы, приобрела с торгов квартиру Алексея Степановича. Я спросил ее: как же так произошло, что человек остался на улице? Судья стала меня убеждать, мол, Валентин Николаевич, ничего личного, «чисто случайно» все произошло. Давно нужна была квартира для сына, купила, а потом узнала, что это… тот самый Кондратенко, которого я судила. Там все законно, поэтому вы даже и не пытайтесь что-то делать, все равно проиграете. Так как есть статья в Кодексе, которая гласит, что у добросовестного приобретателя, действительно, можно отобрать имущество, но… кроме случаев, когда это имущество приобретено во исполнение решения суда через исполнительную службу. А поскольку эта квартира именно так и приобретена, то, ссылаясь на эту статью, даже если ваши замечания будут правильные, вы все равно ничего не сделаете. Поэтому подумайте, стоит ли тратить время, деньги, нервы. Тем более Кондратенко безденежный, он вам ничего не заплатит.
– Но не в деньгах же дело! – возмущается Валентин Говзан. – Я очень надеюсь, что после публикации в «ФАКТАХ» найдутся неравнодушные люди, возможно, даже опытные независимые адвокаты или правозащитная организация, которые захотят помочь лишившемуся на старости лет жилья несчастному пенсионеру-инвалиду без связей, без денег, а значит, по мнению чиновников, слабому и не способному на активную защиту.
Елена Озерян, «Факты» (Симферополь)
