Народ рабов? Почему украинская «громада» тяготеет к диктатуре

Наше общество уже давно является диктатурой. Похоже, что большинство украинцев абсолютно согласны с тем, что среди них должны быть люди, имеющие возможность поступать как им заблагорассудится в отношении собственности и жизни других украинцев.

Убийство Муаммара Каддафи спровоцировало сограждан ринуться в интернет, дабы увековечивать там свои комментарии происходящего. Психологам и социологам, читающим все это, есть что сказать и над чем задуматься.

Как часто и бывает, большинство мнений выходят за рамки здравого смысла и логики. В этом плане комментарии напоминают любовный бред. Многие, к примеру, искренне возмущаются ликвидацией Каддафи, рассказывая, что в «Ливии был дешевый бензин». Оказывается, это Муаммар Каддафи, а не матушка-природа наделила Ливию запасами нефти.

Другим не нравятся повстанцы, они, мол, не лучше, чем Каддафи. Разумеется, но это не значит, что Каддафи «хороший», само наличие повстанцев, которые и правда могут быть гораздо хуже Муаммара, есть прямой результат правления Каддафи. И так далее. Я уже не говорю о воспевании «геройства» диктатора, «который принял смерть, как подобает воину».

В общем, вся эта истерика и вопли содержат в себе примерно такой месседж: «Эх, наш-то на такое не способен! Нам бы такого Муаммарчика!» Таким образом, современная Украина — это диктатура без диктатора. Ведь Виктора Януковича никто не любит и никто не воспринимает его в качестве отца родного. Но зависть к диктатуре есть.

Что такое диктатура

Диктатура является максимально волюнтаристской формой власти. Поэтому мы всегда связываем диктатуру с конкретным человеком, считаем ее просто неким режимом, существующим при каком-нибудь диктаторе. Поскольку диктатуры обычно заводятся во времена всяческих неприятностей, то появление диктатора считается чуть ли не функцией исторического процесса, неким объективным для данных условий явлением.

Отсюда и легенды о пользе и даже необходимости диктатур. Например, товарищу Сталину приписывают эффективную модернизацию и индустриализацию. При этом как-то забывают о том, что большевики чуть ли не до исчезновения СССР сравнивали объемы производства с 1913 годом. То есть если даже отвлечься от цены «индустриализации» (хотя ее одной в здоровом обществе было бы достаточно для того, чтобы прекратить всякие разговоры об «эффективности» деятельности сталиных), следует признать, что ничего из этой затеи не вышло.

Интересно, что этот очевидный аргумент (как и многие другие) не переубеждает сторонников «решительных методов», и это лишний раз свидетельствует о том, что мы значительно переоцениваем диктаторов и недооцениваем диктатуры сами по себе. Диктатура — это не столько политический режим единоличной власти (с репрессиями, насилием и преемственностью управления), сколько состояние самого общества в целом.

Диктатура — это общество, обитатели которого согласны с тем, что некие лица должны иметь неограниченные полномочия в отношении их жизни и собственности и не быть связанными никакими обязательными для всех прочих нормами.

Как узнать диктатуру

Родовая причина неэффективности диктатур в том, что диктатор знает меньше всех. Чем больше сфер деятельности берется регулировать диктатор, тем меньше знаний о реальных событиях получает. В этом смысле, если верить легенде, такие персонажи, как Пиночет, не являются диктаторами в строгом смысле, поскольку они (если это действительно так) не вмешивались в естественный процесс самоуправления экономики.

Диктатуры всегда питают особую слабость к созданию многочисленных спецслужб, статистике, государственному планированию, моделированию и т. п. вплоть до увлечения оккультизмом на государственном уровне. Речь идет именно о знании, которое неразрывно с конкретными обстоятельствами, возникающими в деятельности конкретных людей. Его невозможно подменить никакой «информацией», поскольку знание состоит в индивидуальной интерпретации информации в данном конкретном месте. То есть государство, отдавая приказы, пытается подменить собой других людей, которые все равно будут поступать так, как они считают нужным. Чем больше диктатуры в таком государстве, тем разрушительнее последствия этой деятельности.

Второе свойство диктатур — диктатуры появляются как выбор общества. На самом деле диктаторов выбирают, нельзя стать диктатором, если общество не согласно быть диктатурой. Обычно желание стать диктатурой появляется тогда, когда общество не способно справиться с изменением условий, в которых оно существует. Здесь очень важно понимать, что именно изменения, то есть динамический процесс, порождает диктатуры. Бедное общество не обязательно породит диктатуру, а вот общество, которое неожиданно и непонятным для него образом беднеет, с гораздо большей вероятностью породит диктатуру.

Третье свойство: диктатура — это всегда диктатура большинства. Как только баланс нарушается и появляется сколько-нибудь значимое и организованное меньшинство, господство одного заканчивается (часто для того, чтобы просто сменить одного диктатора на другого). Демократии в этом смысле ничуть не лучше, так как тоже являются диктатурой большинства (в рамках принятой процедуры), но, по крайней мере, само это большинство динамично и может меняться.

Четвертое свойство: диктатура — это общество воинствующих эгоистов. Диктатура — торжество маленького человека, который боится диктатора меньше, чем соседа. Заметьте, большинство аргументов против диктатуры касаются «общества в целом». Они говорят о медленном развитии, отсутствии обратных связей, консервации элит, ну а что с того маленькому человеку? Ему плевать на «общество», он поддерживает диктатора потому, что ему нужна вера в то, что существует сила, способная защитить его от непредсказуемого мира.

При этом он не рассматривает эту силу какпотенциальную угрозу для себя, он уверен, что за ним не «придут», потому что он «ничего плохого не делает». Диктатуры, несмотря на то что большинство из них основано на коллективистских лозунгах, на самом деле разрушительно эгоистичны в своей основе. Коллективизм, обычно сопутствующий одиозному господству, призывает приносить жертвы ради «общего блага», но на деле всегда разрушает в первую очередь именно это «общее благо», культивирует страх и недоверие между людьми и приводит к той самой «атомизации» общества, которую так часто осуждает.

Пятое свойство: диктатура максимально уязвима для внешнего воздействия. Если кому-то со стороны всерьез захочется повлиять на политику разных режимов, он гораздо быстрее достигнет своих целей, если будет иметь дело с диктатурой. Причина очевидна: концентрация политической власти делает содержание политики этой власти уязвимым для манипуляций. Шпионы, «агенты влияния», заговоры и перевороты — обычные инструменты в работе с диктатурами. И если диктатура совсем уже перестает нравиться «сильным мира сего» за ее границами, от нее легче избавиться, чем от режимов других типов.

Последние два свойства имеют отношение непосредственно к диктаторам. Часто спасением от ненавистного господства является смена диктатора. Внутренняя и внешняя оппозиция чрезмерно концентрируется на личности диктатора («вот перебьем всех белых и тогда заживем»). В итоге, и это шестое свойство, после переворота или гражданской войны диктатура мимикрирует идейно (что хорошо заметно на примере Латинской Америки, где «левые» диктатуры регулярно сменялись «правыми», и наоборот), но не меняет своей сути.

И, наконец, седьмое свойство: полноценная диктатура основана на любви. Для полноценного господства необходимо большинство, любящее своего господина, — именно это обеспечивает режиму прочность. Об этом ярче всего свидетельствуют комментарии украинцев по поводу смерти Каддафи. Я и представить себе не мог, что украинцев настолько волнует судьба ливийского диктатора. И не мог себе представить, что, оказывается, подавляющее большинство сограждан искренне сочувствуют павшему тирану. Но тот факт, что большинство комментаторов одновременно очень не любят Виктора Федоровича Януковича, расставил все на свои места.

С одной стороны, это вселяет надежду. Нелюбимые диктаторы долго не протянут. Леонид Данилович Кучма (который приобрел к концу второго срока отчество Давилыч) с трудом досидел свои два срока, да и то, откровенно диктаторские замашки появились у него лишь к концу первой каденции. Когда в 2004-м люди почувствовали, что спектакль может получить неожиданное продолжение, они сказали: «Ну нет, знаете ли» и вышли на Майдан.

С другой стороны, вопли и стоны, переполняющие интернет, говорят о том, что «народ» желает настоящего, любимого диктатора, способного отстреливаться из пестика от «наймитов» мировой буржуазии. Наше общество уже давно является диктатурой. Похоже, что большинство украинцев абсолютно согласны с тем, что среди них должны быть люди, имеющие возможность поступать как им заблагорассудится в отношении собственности и жизни других украинцев. И если на это место найдется действительно подходящий претендент героической наружности, тогда маленькие украинцы наконец-то сольются с ним в экстазе, а на Украине можно будет поставить жирный крест на ближайшие десятилетия.

Автор: Владимир Золотoрев, КОНТРАКТЫ