«Донбаситы»

Ему достались три месяца страшных боёв и полной анархии. Он забил до отказа свой погреб скоропортящимися йогуртами, а свой двор металлом с завода, который они «охраняли». И всё наше знакомство он рассказывал мне о том, сколько он успел за срок своей службы натаскать военной формы, стройматериалов и йогурта. Он не был ничуть патриотом…

Жители оккупированных Украине территорий сами рассказывают о том, что происходит в городах и поселках, контролируемых группировками «ЛНР» и «ДНР».

Новый ректор старого сельскохозяйственного института, выступая перед трудовым коллективом, назвал людей Донбасса новой национальностью – донбаситами. Говорил он ещё много чего, но запомнилось именно это. Мы в какой-то момент оказались не жителями областного центра, а целой «нацией».

Это вообще какая-то любимая тема многих местных идеологов – наши особые черты, которых нет ни у кого больше практически во всём мире. Смелость от того, что пережили все события здесь, стойкость от всех перенесённых тягот и лишений, героизм и целеустремлённость бороться за свою свободу и независимость. Я так часто слышу этот набор определяющих нашу «нацию» качеств, что поневоле озираюсь по сторонам – где же вокруг меня обладатели таких выраженных положительных качеств, каждое из которых достойно преклонения и воспевания?

И вижу вокруг самых простых людей, каждый из которых живёт самой обычной и не героической жизнью, не уезжая никуда или вернувшись из долгих скитаний. И никто из моих знакомых и друзей к счастью не стал за эти три года героем – иначе с ними было бы очень трудно общаться. Хотя близкое видится лучше на расстояние. Возможно, уехав, и я говорила бы о смелости или героизме, о мужестве и выдержке людей новой формации – «Донбаситов».

Василий

Весной 2015 я познакомилась с Василием. Он раньше был строителем, а на момент нашего знакомства был долгое время безработным. Отчего-то сразу стало известно, что он «воевал». Участвовал непосредственно в войне он всего несколько месяцев – именно лето 2014 года. Шёл мимо блок-поста и остался там.

Ему достались три месяца страшных боёв и полной анархии. Он забил до отказа свой погреб скоропортящимися йогуртами, а свой двор металлом с завода, который они «охраняли». И всё наше знакомство он рассказывал мне о том, сколько он успел за срок своей службы натаскать военной формы, стройматериалов и йогурта. Он не был ничуть патриотом.

Наверное, он и дальше бы «служил», но от взрыва получил травму и выпал из всего героического процесса, провалявшись полгода в больницах. А после он проявил недюжинную стойкость в попытках оформить себе выплаты по ранению. Собственно все его рассказы о войне, его в ней участии, сводились к мечтательным воспоминаниям о возможностях того времени. Сколько он украл и сколько не успел вынести из-за своей травмы от взрыва. Василия называли пренебрежительно Васяткой и охотно слушали эти повторяющиеся по кругу рассказы, как слушают старых моряков об их похождениях, чтобы, угостив папиросой, ещё раз послушать их почти сказки.

Медведь

Его, конечно, звали иначе. Но все знали его как Медведя. До всех событий он был каким-то мелким начальником, типа, прораба с образованием маляра. Хотя истории о его начальствовании больше похожи на выдумки – проверить этого никто из нас всё равно не мог. Медведь был при чине и должности, и получал буквально от всего удовольствие. От должности, формы, позывного, войны. Для него война стала проводником к лучшей жизни и неожиданным возможностям. И кроме каких-то денежных преференций от погон, его больше заводила сама тема войны.

Героизм, мужские отношения, разговоры за жизнь, статус, награды… Наверное, примерно это чувствуют маленькие люди, неожиданно получившие какие-то полномочия. Медведя разбирал азарт и гордость собой. Гордость и хвастовство вообще были его отличительными чертами. Он мог бесконечно рассказывать о том, как один выиграл под Дебальцево, какие мудрые решения он принимал, как кормил и содержал всех врачей и учителей Антрацита, откуда он был родом. Мы не видели ни одного подтверждения его поступков, но слушали часами истории о его смелости и трусости всех остальных. Всё это можно было бы назвать бахвальством и гордыней, потому что о своей смелости говорил только он сам.

Майор Петрова

Уже сочетание этих двух  слов вызывает у меня улыбку. Ей было чуть за двадцать. Худенькая девушка-тростинка. Без груди и попы, почти подросток. Начальник какого-то отдела в местной армии, со штатом подчинённых и кучей амбиций. Над её письменным столом висела её большая фотография в форме и с кучей оружия. Наверное, для тех, кто сомневался в её способностях. Она только закончила пединститут и сразу пошла воевать. Я не знаю, как она оказалась на своём месте, для меня она уже была майором Петровой – наверное, самым молодым майором из всех.

Она носила форму и гордилась собой. Она устраивала совещания и спонтанно давала горящие и трудновыполнимые задания под выходные своим подчинённым. Она ночевала в казарме и носила форму, ушитую на ней до невозможности. И, конечно, она обращала на себя внимание – маленькая, тоненькая, в форме.

Обращала на себя внимание не красотой или женственностью, а именно этими контрастами. У майора Петровой был роман с одним из местных военноначальников. Это было неизбежно – у всех женщин-военных были отношения с мужчинами-военными. Многие шли именно за этим – найти своё женское счастье и как-то устроить жизнь. Но у неё был роман быстрый и всепоглащающий, как и жизнь тем летом.

Он оказался в опале – торговал оружием. Его задержали, посадили «на подвал» и долго расследовали его дело. В это смутное время всё вообще было странно. Вчерашний герой в один день мог быть и предателем и снова героем. Но её герой-любовник был задержан за воровство и сбыт оружия, а она была уже в положении. И подобно героиням многих романов она скрывала живот формой и до последнего спала в казарме… И была начальником над десятком подчинённых, старше неё раза в два, посмеивающихся над её историей и спрятанным под столом животом, считая дни, когда же она уже уйдёт в декрет…

Наверное, вокруг меня много настоящих героев и ещё больше тех, о ком никогда не напишут. Пережившие лишения, страх, отсутствие воды и света, не бросившие свой дом и стариков-родителей, выдержавшие всё и выжившие. Герои только потому, что смогли пережить всё это. Не нуждающиеся в статусе и титулах, а лучшей наградой, считающие возможность жить.

Автор: Наталья Морозова, Реальная газета

 

You may also like...