Украина: взятка помогает преодолевать несовершенство законов

По мнению экспертов Всемирного банка, в прошлом году в ведущих европейских странах уровень коррупции значительно понизился. Способствовало этому усиление контроля за банками. Что касается Украины, то, по данным МВД, сумма выявленных в прошлом году взяток достигла почти 120 миллионов гривен, что в три раза превышает аналогичный показатель 2007 года. Это при том, что, как известно, ловятся лишь мелкие подношения…

Сравнительно крупные суммы переводятся на счет аффилированной фирмы-взяточника или на какие-то общественные организации в качестве оплаты за якобы оказанные услуги или, скажем, благотворительный взнос. Взяткодатель также может оплачивать обучение детей взяточника за границей. И вообще, можно передавать не наличные, а бумажку с цифрами, означающими номер обезличенного счета в зарубежном банке или код доступа к кошельку электронной платежной системы. Потому СБУ в том же 2008 году составила лишь немногим более 4,5 тыс. административных протоколов о коррупционных действиях чиновников. Причем, в подавляющем большинстве случаев их ответственность была административной — штраф в 250 — 400 гривен. Наказывать жестче надо?

С 2000 года, когда в Китае развернулась кампания по борьбе со взятками, там были приговорены к расстрелу 10 тысяч чиновников. Ещё 120 тысяч попали в тюрьму на сроки от десяти до двадцати лет. К высшей мере наказания приговорили даже вице-мэра Пекина, получившего взятку в $2 миллиона. Ерунда, если вспомнить, что первый секретарь горкома Шанхая за три года сумел украсть миллиард долларов, заместитель министра МВД Китая проиграл $5 миллионов в казино, а прокурор одной из провинций набрал взяток на $10 миллионов. При всем при том, пока что в Китае задавили лишь мелкую коррупцию. Но почти начисто отсутствует такая низовая коррупция и в Израиле, где чиновники имеют значительные социальные льготы, а взяточники безжалостно наказываются. Аналогичная ситуация в Ирландии и Канаде. В этих странах взяточничество рассматривается чуть ли не как акт государственной измены. Опыт показывает, что в Украине было бы бессмысленно копировать западные модели демократии и общества, где уровень коррупции явно поменьше. Эти модели работают только в западных странах. К примеру, в бывших африканских колониях, которым западные страны дали независимость, эти модели перестали работать сразу после ухода европейцев. И сегодня в Африке уровень коррупции является самым высоким в мире.

— Не нужно идеализировать в этом смысле Запад, — говорит прокурор Харькова Евгений Попович. — Почти везде с коррупцией неблагополучно. Взять, к примеру, Германию, где чиновников на государственную службу отбирают по конкурсу, а взяточников увольняют без права занимать подобную должность в будущем. Недавно здесь одному из наших земляков — стоматологу по специальности, который уже стал гражданином Германии — предложили выбор в трудоустройстве: в частной или государственной клинике. Государственная, конечно, была бы лучше. Но, как выяснилось, для этого нужно было дать взятку — 50 тысяч евро. Хотя там действительно почти нет коррупции на низовом, а также среднем уровнях госуправления. А вот на среднем и высшем уровнях власти часто случаются коррупционные скандалы. Посмотрите хотя бы на Италию: почему обычные чиновники не берут взятки? Им не только обеспечен доход, не уступающий среднему доходу их класса, но и высокие социальные гарантии. Самый известный пример — полицейские, практически никогда не берущие взяток. Ведь государством им обеспечен доход на уровне, которого они в другой деятельности не достигнут. Полицейским взятки не нужны — коррупционный доход для них является недопустимым риском всё потерять.

— Знающие люди отмечают, что коррупция помогает преодолевать несовершенство законов. Люди таким образом избавляются от соблюдения неприемлемых и неудобных для них законов. Без денег для чиновника мы будем преодолевать многие из своих проблем очень долго. И водители платят взятки инспекторам ГАИ не только за то, чтобы избежать наказания, но и за то, чтобы обходить неприемлемые для них ограничения.

— Не согласен. Ежедневно к нам в прокуратуру приходит до четырех десятков жалоб. Каждую из них мы рассматриваем, выдвигаем при необходимости иски, возбуждаем уголовные дела… Недавно ветеран ВОВ обратился к нам с жалобой на «Жилкомсервис». Потом приходил поблагодарить — после нашего вмешательства все ему сделали. Другому ветерану тоже помогло вмешательство наших сотрудников…

— Вы знаете, Евгений Николаевич, после того, как я об этом напишу, прокуратура будет завалена жалобами на коммунальщиков. И вам придется почти исключительно помогать харьковчанам в ремонте канализационных или водопроводных труб и крыш…

— Если нарушаются права людей, почему бы и нет? Хотя у нас много других дел, связанных с выплатой зарплаты, экономическими и экологическими правонарушениями.

— А взятки, коррупционные дела?

— Лично я уверен, что коррупция в Украине не является катастрофой национального масштаба. Нужно понимать, что иногда взятка существует без понятия коррупции, а иногда коррупция — без понятия взятки. Когда директор фирмы берет деньги, скажем, за трудоустройство — это взятка, но не коррупция. Коррупция — это если чиновник, размещая госзаказ, за вознаграждение предоставил преимущество одной из фирм. Кстати, вам будет интересно знать, что потом происходит. По закону мы должны вызвать этого чиновника и потребовать от него объяснения. Чиновник не приходит. Доставить его мы не имеем права — он не свидетель, не обвиняемый, не подозреваемый. В ходе расследования этого дела нам нужно собрать килограмм документов — характеристику с места работы чиновника, копии приказов о его назначении и перемещениях, копию присяги его как госслужащего, выписку из приказа о присвоении госчина… А соответствующие руководители не спешат. Кто-то ушел в отпуск, подписанная присяга куда-то задевалась и найти ее не могут…

— Из-за такого саботажа мало выявляется фактов коррупции?

— Проблема не столько и не только в этом. Ко мне нередко приходят, рассказывают разные истории о взяточниках. Я говорю: «Вот бумага. Пишите — у вас потребовали взятку». Не хотят. Вот конкретная ситуация. Молодой харьковчанин позвонил родителям и сообщил, что его задержали в ночном клубе. Якобы с наркотиками. И он просит отца взять деньги и приехать в указанное место, где его будет ждать человек с названными приметами, и передать ему тысячу долларов. Тот едет, отдает деньги. И действительно, вскоре сын вернулся домой. На следующий день отец приходит в прокуратуру. Но он уже преступник — взяткодатель. Ему грозит лишение свободы. Вот если бы он до передачи денег сообщил о вымогательстве…

— Проще просто заплатить. И не ходить в прокуратуру, а потом на очные ставки и в суд… Взятка — кратчайший путь решения вопроса. Хорошо вам с прокурорскими удостоверениями.

— Вы так считаете? В один из праздничных дней этого года наш сотрудник получил бытовую травму, повредив при этом спину. Его доставили в больницу, где диагностику не сумели провести ввиду выходного дня. Однако на всякий случай рекомендовали не двигаться. «Мочиться будете в «утку» или под себя? — спросила у него санитарка. — Вас у меня много. Если хотите, чтобы к вам подходили, нужно со мной договариваться». Понятное дело, у него выбора не было. Так вот, это не квалифицируется как взятка. Потому санитарке может грозить в этом случае, как максимум, административная ответственность. Кондуктор в трамвае может взять деньги за билет, а билет не дать. И кондуктор не должностное лицо.

— Получается, Евгений Николаевич, бытовую коррупцию порождают многие граждане. Даже сотрудники прокуратуры.

— Бытовая коррупция — это явление, существующее во всех странах мира (за исключением разве что Скандинавии). Она может быть лишь минимизирована и сведена к контролируемым и принимаемым обществом потерям. Другой вопрос, что такая коррупция является очень заметной из-за того, что с ней сталкиваются представители самых разных слоев общества — автомобилисты, пациенты лечебных заведений, родители школьников и студентов…

— Говорят, что в США 80 — 90 процентов взяточников разоблачают благодаря провокациям взятки.

— У нас подобные акции противоречат законодательству. А в Уголовном кодексе за провокацию взятки предусмотрено суровое наказание. Еще раз подчеркиваю: нам не доверяют. Это, судя по всему, одна из советских традиций. Совсем иные подходы сегодня в Прибалтике. Вот приезжали оттуда в Харьков к нам коллеги. Им, как выяснилось, даже не известно, кто такие понятые. А у нас… Недавно наши следователи выезжали на проведение обыска на киевской квартире одного из подозреваемых в серьезном уголовном преступлении, который находился «в бегах». Взяли в суде санкцию на обыск, двух сопровождающих милиционеров и выехали в столицу. Предупредили о готовящейся акции местный райотдел милиции, прихватили оттуда еще двух сотрудников, вызвали квартирную хозяйку (она сдавала эту трехкомнатную квартиру), а также гражданскую жену подозреваемого. Кроме них, сюда прибыли специалист-«медвежатник» (на случай, если потребуется вскрывать запоры), представитель ЖЭКа и понятые — двое соседей. Все они гурьбой зашли в квартиру. Все были предупреждены о необходимости оставаться всем вместе и одновременно переходить из комнаты в комнату. Провели обыск. Все присутствующие расписались в протоколе. Но не успела наша группа вернуться в Харьков, как подозреваемый разослал телеграммы Генеральному прокурору, министру внутренних дел, в СМИ… Он утверждает, что после обыска у него из куртки, которая висела на вешалке в квартире, пропали $10 тысяч…

— Чем он доказывает, что там были деньги?

— В том-то и дело, что доказывать свою невиновность приходилось нам. Впрочем, когда мы поймали этого подозреваемого, он признал, что деньги у него никто не похищал. Просто он пытался отвлечь, затянуть следствие.

Аркадий Генкин, Время