Как ставили на «счетчик» бизнес во времена Януковича

Жадность и нахрапистость окружения,  предыдущего президента,  привычно ставившего на «счетчик» бизнес, под прикрытием  людей в  погонах и судей, привела к краху этой системы, который сопровождался кровью на Майдане.  Один из пострадавших в то время бизнесменов рассказывает как это было.

В издании «Экономическая правда»   поговорили с основателем и одним из собственников крупнейшего интернет-магазина Украины Rozetka.ua. Свой бизнес он начал 14 лет назад и превратил маленькую компанию в крупнейшего игрока на рынке интернет-торговли электронной и бытовой техникой.

Публикуем часть интервью, где Чечёткин ответил на вопросы: Кто во времена Януковича отжимал компанию и зачем? Как решилась ситуация с обыском и на что был готов Чечёткин? Почему Чечёткин не ходил на Майдан и проще ли работать после 2014? 

РЕЙДЕРСКИЙ ЗАХВАТ: КТО И ЗАЧЕМ

— Ты уже рассказывал о попытке рейдерского захвата при предыдущей власти. “Розетку” пытались “отжать” или хотели ввести своих людей?

— Неизвестно. Вначале они хотели денег.

Была конкретная сумма, чтобы они отстали. Я согласился, переспал с этим ночь, потом они назвали сумму в шесть раз больше. В тот момент я понял, что дела не будет.

— Это были конкретные суммы?

— Да. Большие деньги.

— Большие деньги в месяц, год, чтобы отстать?

— Конкретная сумма, чтобы отстать. Я согласился, переспал с этим ночь, потом они назвали сумму в шесть раз больше. В тот момент я понял, что дела не будет.

— Это 2012 год. Все давали в то время “откаты”.

— Нет, подожди. Ты немного путаешь терминологию.

— Были у нас такие министры, знаю на примере Днепропетровской области. Министра называли “50%”. Схема такая: чтобы бизнес работал, ему нужно было отдавать каждый месяц какую-то сумму.

— Ты сейчас все-таки говоришь про “откаты”. Это история, когда ты работаешь с государственными, бюджетными деньгами.

— Нет, я про частный бизнес.

— Про частный бизнес — невозможно выяснить. Я не верю, что можно посчитать 50%. Кто может знать, сколько я зарабатываю?

— Образно.

— Так я точно так же образно отвечаю. Это образный разговор. Нужно было платить взятку, чтобы не трогали. Если нужно было давать 50% от прибыли, чтобы они тебя не дергали — в это я не верю, потому что никто не может посчитать 50% прибыли.

— С тебя требовали деньги?

— С меня не требовали регулярные деньги, я никому ничего регулярно не давал. Были какие-то ситуации, когда приходили, проверяли и требовали какие-то деньги.

— Вроде проверки пожарной безопасности?

— Вроде того. Каждый человек решал по-своему. Кто-то давал, кто-то не давал, кто-то договаривался о постоянных отношениях — “сажал на зарплату”. У нас такой истории не было, нам это было не нужно. В Киеве гораздо проще, чем в Днепре, потому что тут всегда есть где спрятаться, как исчезнуть.

— Но в один момент…

— Да, ко мне пришли.

— Люди в черных костюмах?

— Нет, люди, которые называются “налоговая милиция республики”, которыми руководили абсолютно конкретные личности. Я могу эти личности назвать на камеру. Самое прикольное в этой ситуации, что одна из этих личностей сейчас пробовала согласоваться на замначальника Государственной фискальной службы.

— То есть не люстрировали…

— Никто и никого. Кого люстрировали, если начальник налоговой милиции Украины владеет “Арена-сити”? Это официальная информация.

Человек, который был никем, владеет “Арена-сити”. Это, наверное, самая дорогая недвижимость в Киеве, и он нормально себя чувствует. Военный прокурор говорит, что он заплатил какие-то 100 млн грн в бюджет, которые, кстати, не заплатил, я в этом почти уверен. Этот люстрированный обиженный налоговый милиционер.

Никого не удивляет, что этот человек владеет “Арена-сити”, это нормальная ситуация. Другой человек пытается вернуть его в государственное управление.

ЭП: В данном случае Чечёткин говорит об экс-главе налоговой милиции Андрее Головаче, который руководил налоговой милицией при Викторе Януковиче.

Главный военный прокурор Анатолий Матиос сообщил, что через счета семьи Головачей с 2013 по 2016 год прошло незаконно добытых более 1,6 млрд грн. После задержания Головача суд арестовал его имущество га сумму 480 млн грн., в частности, квартиры, автомобили, несколько ресторанов и магазинов элитной одежды.

В феврале 2016 года Головач, по словам Луценко, пошел на сделку со следствием, заплатил в казначейство 130 млн грн и получил условное наказание, но полной конфискации его имущества не произошло.

— Пришли эти люди…

— Пришли эти люди и напали.

— Они пришли и назвали конкретную сумму? Сказали: “Владислав, если вы хотите дальше работать, то вы нам должны…”.

— Да.

— Они не боялись, что ты снимешь это на видео?

— При Януковиче не было никакой соревновательности власти. На тебя нападает прокуратура и говорит, что с тебя 0,5 млн. Ты бежишь решать в милицию, а там спрашивают: “Чего ты пришел? Тебе же в прокуратуре сказали, что с тебя 0,5 млн”. Ты бежишь в суды. Суды говорят: “Чего ты пришел? Тебе же сказали: 0,5 млн”.

— То есть все знают эту сумму?

— Да. Никто даже не пробует ничего сделать. Один из классных сюжетов о “Розетке”: у нас был обыск, но они не могли ничего найти и доказать. Не было состава преступления, который можно было как-то подложить под их действия.

При этом есть такая штука, как обыск и его невозможно отменить. Можно отменить результаты обыска, не признать доказательства, но саму процедуру отменить и остановить нельзя. Вот у меня был обыск, который продолжался 31 день.

— “Розетка” в это время работала?

— Нет. Когда тебя обыскивают, ты не можешь звонить по телефону. Выходить в туалет можно только с разрешения следователя. Ты не можешь зайти, выйти, спать, есть. Ты не можешь делать ничего. Они, конечно, ели, спали, ср#ли, извините, пожалуйста. Они воровали телефоны на моем складе, играли в покер.

— Это есть на камерах?

— Да, все есть. Могу предоставить, это будет первая публикация обыска.

— Покер?

— Покер “ментов” на складе. Более того, это же были уважаемые милиционеры, какие-то следователи, люди при должностях. Мне звонила начальница одного из районов и говорила: “Ну дай им уже денег, этим высшим, потому что я работать не могу. Все мои следователи у тебя. Весь район стоит, ничего не происходит”.

— О какой сумме шла речь?

— 1 млн долл.

— Наличными?

— Конечно. Только наличными.

— То есть все эти рассказы во времена Майдана о том, что ящиками находили наличные, правда?

— Я абсолютно в это верю и не сомневаюсь ни секунды.

— 31 день обыска. Сколько вы потеряли за этот месяц?

— Не знаю, в чем считать?

— В долларах.

— Если считать, что не состоялась сделка, которая должна была принести…

— С американскими партнерами?

— С южноафриканскими.

— Они видят, что вас обыскивают, и думают: “Мы вам верим, но решите сначала свои проблемы”.

— Да, формулировка была такая, что мы не будем совершать сделку из-за очень высоких политических рисков. Поэтому если считать в таких вещах, то много. Если считать в нервах и…

— Седых волосах.

— Седые волосы, ребенок в больнице и тому подобное, то это еще больше.

— Твоя жена в это время была с тобой? Это и ее бизнес.

— Была как партнер по бизнесу. Ей угрожали, направляли в ее сторону заряженный пистолет, требовали, чтобы она немедленно покинула помещение.

Когда у нее сдавали нервы, она кричала, что они твари и подонки. Это тоже есть на видео. Потом эти твари поняли, что их записывают. Вначале они начали какие-то видеокамеры “вырубать”, потихоньку бить и воровать.

— Они крали телефоны?

— Да.

— Много?

— На 80 тыс долл.

— Нет, откровенно они не могли вынести. Думаю, их бы просто сажали. Каждый день мои сотрудники плевали тем тварям в рожу, когда они приходили и уходили.

— То есть они уносили втихаря?

— Да. Они доставали их из коробок и уносили. Коробки не могли вынести.

— Ты писал затем заявления по поводу кражи?

— Кому писать заявления? Если наша прокуратура на вопрос, почему 31 день проходит обыск, не дала мне ни одного ответа. Они просто игнорировали. Эти твари не давали ответа. Это была нормальная история.

Сейчас некоторые люди сомневаются в противозаконности действий предыдущей власти. Какие-то “Оппоблоки” и так далее. Вот эти люди создали систему, которая могла спокойно не реагировать ни на одно заявление граждан.

Что я могу сделать с “ментом”, который при поддержке автоматчиков делает какие-то противозаконные вещи? Я могу писать письма, жаловаться, предлагать…

— А им всем “пофиг”.

— Конечно.

— Ты не давал миллион, потому что у тебя его не было или ты был не готов?

— Отвечаю честно. Я к тому моменту уже сделал выводы. Когда я пришел и согласился на сумму, которую они озвучили, мне назвали сумму в шесть раз больше.

— Они сказали, что миллион уже мало?

— В шесть раз больше.

— Ты пытался торговаться?

— Пытался. Они мне сказали, что торг здесь неуместен.

— Кто эту сумму, 6 млн, определял? Кто-то сверху? Почему столько?

— Я не знаю, кто определял.

— Сейчас ситуация другая?

— Я уверен, что да.

ЧЕЧЕТКИН ХОТЕЛ ВСЕ РАЗРУШИТЬ И УЕХАТЬ?

— Возвращаясь к обыску. У тебя был период, когда ты думал, что все, жопа?

— Это хороший момент, потому что у меня забирать было нечего. Что они могут сделать? Заставить меня работать на них бесплатно? Не получится. Поэтому когда ситуация дошла до апогея, я был готов к тому, что я все разрушу и уеду, а они ничего не получат.

— То есть ты планировал уехать куда-нибудь в Штаты?

— Куда-нибудь. Они это тоже осознали. На одной из встреч говорят: “Все, чувак, отдавай”. Я сказал, чтобы забирали. “Что забирать?” — спрашивают. “Все, что видите, все забирайте”, — отвечаю. Они говорят: “Так мы же ничего не видим”. Я отвечаю: “Тогда забирайте все, что не видите”.

Это был переломный момент. После этого “включилась задняя”, и все как-то решилось. Нельзя было по закону забрать, можно было только уничтожить.

— Они решили, что “нафиг” им это надо?

— Наверное, да.

— У тебя после этого были какие-то отношения с полицией, налоговой?

— Тогда еще было инициировано огромное количество судов, которые мы прошли и получили положительные решения.

Следующие отношения с властью появились уже в 2014 году. Первая история была, когда ко мне пришла экологическая проверка, которая требовала деньги. Они пришли в последних числах января. Пришли в интернет-магазин требовать с меня деньги. Ничего не нашли. Мы говорим: “Закончили? Идите отсюда”.

Они отвечают: “Как это “идите отсюда?”. А это было уже после стрельбы. Я говорю: “Пошел ты “нахер” отсюда. “Нахер” — это туда”. И он ушел. Поджал хвост и ушел.

Следующие отношения у меня были уже с военными, полицейскими, связанные с войной, когда я помогал им, давал деньги. Я разделяю менеджеров мафии и обычных солдат. Огромное количество милиционеров, которые в этом участвовали, они такие же солдаты, как и сейчас. Нельзя говорить, что они были плохие и их надо разогнать. Там были обычные люди, которые просто были частью системы.

— Тебе как человеку, столкнувшемуся с невероятно коррумпированной системой, идеи Майдана были понятны и близки?

— Нет. Ни одно дело не может быть выполнено, по моему мнению, без лидера, который за этим стоит, без души. Я не видел лидера. Ни одного дня меня на Майдане не было. Ничем я Майдану не помогал.

— При этом ты был против власти?

— Конечно. У меня нет уверенности, что мы сначала снесем, все разрушим до основанья, а затем… Этот лозунг мне не близок. Я должен признать, что после того, как все случилось, стало гораздо лучше, чем было до этого. Наверное, это действительно должно было случиться. Я должен сейчас это признать, но еще раз повторю: я не был на Майдане ни одного дня и никак Майдану не помогал.

— В тот период было состояние обреченности?

— Я отношусь к этому по-философски. Да, я прекрасно понимаю, что наша страна всегда делает так, что, занимаясь бизнесом, ты сразу виноват. Это пришло еще с советских времен, с постперестроечного периода.

— Спекулянт.

— Да. Любой бизнес делать в этой стране 100% по закону было невозможно. Сейчас значительно больше вероятность того, что ты можешь это делать, чем когда-либо.

— Все равно дают взятки.

— Дают, но в моем бизнесе если ты чистый, то вероятность того, что с тобой повторится 2012 год, думаю, нулевая. Государство работает, правовая система работает. Бизнес значительно обелился. Торговый бизнес практически белый.

Понятно, что есть и небелые, с ними нужно бороться. Эти бизнесы не должны существовать, они должны закрываться. Это нормальная ситуация, она есть везде.

В Америке тоже не все бизнесы белые, тоже есть контрабанда, куча нарушений. Их ловят, наказывают. Но если ты более-менее живешь по правилам, то вероятность того, что ты пострадаешь, потеряешь бизнес и все на свете, практически нулевая.

Источник: «Экономическая правда»