Как Украине обезопасить акваторию Азовского моря?

По данным Госпогранслужбы Украины, в бассейне Азовского моря уже находится около 120 российских судов, некоторые из них имеют вооружение. 25 октября Европарламент принял резолюцию, в которой призвал Россию прекратить милитаризацию региона и блокировку украинских судов, иначе Россию ждут очередные санкции.

О том, как обезопасить водное пространство, принадлежащее Украине, во время Форума по безопасности на прошлой неделе во Львове в Украинском католическом университете говорили председатель Государственной пограничной службы Петр Цигикал, президент исследовательского центра Jamestown foundation (США), политический и военный аналитик, эксперт по вопросам Кавказа и Центральной Азии Глен Говард и президент компании перспективных научно-технических военных разработок UA.RPA и адмирал запаса ВМС ВСУ, экс-заместитель министра обороны Украины Игорь Кабаненко. Модерировал разговор бывший командующий подразделениями армии США в Европе и политический аналитик Бен Ходжес. Подаем некоторые цитаты из этой беседы.

Цигикал: В 2003 году состоялась попытка захватить остров Тузла. Консолидация общества и международная поддержка помогли, но тогда нас заставили подписать договор с Россией, по условиям которого 68% акватории были украинскими, а 32% российскими. Но нарушили международное право и фактически сделали Азовское море закрытым. Впоследствии Россия начала контролировать Керченский пролив, поэтому украинский флот не мог туда зайти. Кроме того, Россия захватила и заблокировала все месторождения газа, находящиеся там. После попыток вернуть это все в юрисдикцию Украины ничего не изменилось.

Сегодня ситуация серьезная и угрожающая: уже сегодня более 120 российских кораблей находятся в Азовском море. Только общие решительные действия смогут при поддержке международного сообщества стабилизировать ситуацию в Азовском море, а также открыть его для мирного судоходства и торговли с другими странами.

‒ Может ли Украина отказаться от этого договора с Россией?

Цигикал: Украина не хочет выходить из этого соглашения, потому что если мы выйдем, это путь к прямому захвату моря: будет уже не 68% на 32%, а 10% на 90%, и море будет принадлежать России.

Кабаненко: Я вижу украинский подход в том, что все должно наладиться само по себе, но это ‒ взгляд с берега, континентальный. Он, в конце концов, и привел к этим результатам. Хотя, по моему мнению, в Азовском море ситуация будет ухудшаться, потому что Россия имеет четкую стратегию, в то время как мы все, что происходит, воспринимаем в стиле: «Мы здесь подождем и посмотрим». Надо понимать, что море ‒ это совсем другая психология и ментальность.

Морская геополитика действительно отличается от континентальной. Но не настолько, чтобы в ней работали лозунги, а не действия. И принципиальным вопросом является то, что Украина еще вчера должна была определить свои территории и зоны. Поэтому непонятно, почему сегодня это все еще не реализовано. Впрочем, по-моему, больше опасностей, и скрытых, имеется в Черном море.

Россия создала зону запрещенного доступа в районе похищенных и аннексированных крымских платформ, где установили современное оборудование для слежки. А для того, чтобы наши суда приходили в наши же порты, остался очень узкий коридор ‒ мы теряем свое море и свои суверенные права.

‒ Что должна делать государственная пограничная служба, чтобы противостоять этому?

Цигикал: Наращивать наши возможности и присутствие в Азовском море, строить наши базы, которых пока нет.

Так случилось, что Государственная пограничная служба вывела все, что было в Керчи и базируется в Киеве: 20 кораблей и катеров. Это патрульные корабли и катера, которые еще в 2014 году прошли демилитаризацию.

Кроме того, мы провели ремонт корабля с символичным названием «Донбасс».

И в бюджете на 2019 год мы надеемся, что наши предложения будут учтены.

‒ Как это возможно, что никаких протестов не слышно со стороны украинского правительства? Если бы не Глен Говард, я бы и не знал, что Россия вообще что-то делает в Азове. Я спрашивал у представителей Верховной Рады из Мариуполя, ожидая обеспокоенности с их стороны, но ее нет. Или, может, я не прав и рассеянно слушаю?

Кабаненко: Так исторически сложилось, что в Киеве презентуют только континентальное мышление и позиции. Соответственно, этот вопрос не ставится на конференциях, но мы не имеем морского представительства, уполномоченного принимать какие-то решения и предлагать что-то. В политическом бомонде нет представительства по морской геополитике.

‒ Замечу, что для объединения усилий войск США Конгресс должен принять закон, который эту работу обеспечивал бы. Без вмешательства Конгресса мы этого сделать не смогли. Возможно, вам нужно тоже инициировать такое.

Говард: Между тем, с прошлого года многое изменилось в восприятии черноморского региона. Сравнивая прошлогоднюю и нынешнюю ситуацию, я вижу, что со стороны украинской власти вообще не было признания проблемы. Большую часть года мы потратили на то, чтобы люди в Киеве поняли, насколько стратегически важно Азовское и Черное моря, и насколько нужна общая концепция. Правительство Порошенко хоть поняло, что флот нужен, что его нужно развивать. Я не знаю, каковы причины этих изменений: из-за выборов или каких-то других тенденций, но в любом случае я благодарен за рост интереса. Проблема в том, что каждая страна имеет стратегию, но, к сожалению, украинская стратегия в этом раньше была стратегией «ничего не делания».

Сегодня мы имеем две победы: первая ‒ корабль, который пересек Керченский пролив и доплыл до Мариуполя, а вторая ‒ коллапс Керченского моста. И пока Россия пытается решать эти технические проблемы, Украина выиграла себе еще один год свободного дыхания.

‒ Какие легальные вещи может сделать Украина в борьбе за воду?

Цигикал: 12 октября этого года указом президента ввели в действие решение Совета по безопасности и обороны Украины по вопросам Азовского и Черного моря ‒ это уже является частью реализации стратегического плана. Кроме того, международное право дает Украине возможность отстаивать свои права в международных судах, и мы этим правом пользуемся. Мы также обращаемся с протестами к России и пограничникам, выполняющим там задание, относительно незаконной остановки и осмотра наших судов. Всю информацию о правонарушениях мы передаем нашим международным коллегами, потому что стремимся этим усилить позиции Украины на международной арене.

‒ Украинское правительство объявило крымские порты официально закрытыми, но Россия продолжает их эксплуатировать или они официально закрыты, есть суда других стран, которые стоят в этих портах?

Цигикал: Действительно, порты закрыты, поэтому суда не имеют права проходить без согласования с нами. Сейчас мы совместно с коллегами следим, выявляем нарушения, задерживаем суда, судебные разбирательства продолжаются. Мы также проводим работу с береговой охраной Турции и Молдовы, и благодаря коллегам мы можем остановить эти правонарушения.

Автор: Екатерина Глущенко; Радіо Свобода