Легенда МУРа украинец Богдан Рудык: «С кем служил — все мои братья!»

…В отдел по раскрытию убийств, грабежей, разбоев и половых преступлений МУРа Богдан Рудык пришел в 1969-м. Отдел с 1963 года возглавлял Владимир Арапов, прототип Шарапова в знаменитом фильме «Место встречи изменить нельзя». Он участвовал в захвате знаменитой банды Митина, которая в киноленте персонифицирована как «Черная кошка».

 Заслуженный работник МУРа и МВД СССР, полковник милиции в отставке Богдан Кондратьевич Рудык с детства мечтал стать художником. Еще в первом классе получил грамоту за портрет Тараса Шевченко. В армейские годы его рисунки охотно печатала окружная военная газета, а многие сослуживцы увезли в своих дембельских альбомах написанные им портреты. Но потом об увлечении на целую четверть века пришлось забыть: работа в уголовном розыске не оставляла на него времени. Пройдя многие служебные ступени, Б. К. Рудык со временем стал первым заместителем начальника легендарного МУРа.

– Я прошел немало должностей, служил в подразделениях с разной тяжестью нагрузки и могу с уверенностью сказать: лучшего коллектива, чем МУР, в моей жизни не было, – говорит Богдан Кондратьевич. – А его сила – в людях, настоящих профессионалах, которые не успокоятся, пока не доведут дело до конца. Представляете, за годы службы не видел ни одного письма, даже анонимного, с жалобой на действия муровцев. А ведь мы находились, образно говоря, под постоянным прицелом людского внимания. Вот почему я считаю: все, с кем служил в МУРе, – мои братья.

Немало раскрытых дел за четверть века службы в сыске в активе опытного оперативника Рудыка, но подробно он остановился на одном из них. И вот почему. Недавно увидел фильм из цикла «Следствие вели…» под названием «Синяя роза», который вызвал недоумение у ветерана МУРа.

– Меня для программы записывали два часа, я подробно рассказал о поимке серийного убийцы, а когда увидел фильм, схватился за голову, – говорит Богдан Кондратьевич. – Меня показали секунд двадцать, а вымыслов – выше крыши. Придумали какую-то синюю розу, которую маньяк якобы оставлял на трупах. Муровцы в фильме почему-то бегали по какой-то стройке и ранили преступника в ногу. Ничего, кроме грустной улыбки, такие ляпы вызвать не могли…

Разочарование Рудыка телевизионным продуктом понятно: весьма сложно представить себе изувера, на кровавом счету которого пять погубленных жизней молодых женщин, разгуливающего с синей розой в руке в поисках очередной жертвы. Возможно, авторы фильма хотели придать кровавым делам маньяка некую «романтику», но в его деяниях были лишь похоть и нажива: все свои жертвы он насиловал и грабил. Ни одного выстрела при задержании преступника не прозвучало, а к его поимке и доказательству вины привела длительная и напряженная работы столичных сыщиков и их коллег из других регионов.

Когда в Москве в августе и сентябре 1971 года сначала неподалеку от аэропорта «Внуково», а затем на заброшенной стройке близ Центрального аэровокзала были обнаружены трупы трех молодых женщин, расследование столь тяжких преступлений взяла на особый контроль Генпрокуратура. Найти и обезвредить изувера предстояло «убойному» отделу МУРа, сотрудники которого по части раскрытия «мокрых» дел считались лучшими в Советском Союзе. В столице сразу же началась кропотливая проверка всех, кто сидел за насильственные преступления и освободился, а также тех, кто сел сразу после преступлений, совершенных маньяком, которого позднее назвали «внуковским».

– В качестве приманок в аэропортах, на Центральном аэровокзале и в других людных местах работали сотрудницы уголовного розыска. Сразу же мы приступили к установлению и изобличению лиц, скупавших похищенное после убийств имущество. На это ушло немало времени, но удалось изъять практически все, – вспоминает Богдан Кондратьевич. – Разумеется, во все союзные республики, края и области были направлены срочные ориентировки, так как не исключалось, что убийства совершил гастролер…

Через месяц-полтора, когда уже были установлены личности жертв и полный перечень похищенных у них вещей и драгоценностей, пришло сообщение из Харькова: на железнодорожной станции при попытке продать новое женское пальто и ювелирные изделия сотрудники транспортной милиции задержали некоего Юрия Раевского.

Несмотря на свои 19 лет, в отделении милиции тот держался вполне уверенно: мол, пальто и драгоценности по дешевке купил у какого-то барыги, а потом решил с выгодой продать. В кармане его куртки оказался билет на поезд, который отправлялся от перрона через час. Вполне возможно, его бы и отпустили, однако кто-то из сотрудников милиции не поленился полистать папку с иногородними ориентировками, где и наткнулся на информацию о розыске Раевского милицией Минеральных Вод за побег из ИТК летом 1971 года.

– Когда мы стали выяснять, почему Раевский попал в колонию, то оказалось, что он совершил изнасилование и покушение на убийство женщины в районе аэропорта Минвод. Этот изверг разбил ей голову куском асфальта, вылил пузырек лака на голову и поджег. Выжившую чудом женщину подобрали на шоссе. Вещи, естественно, Раевский забрал. Узнав об этом, мы уже не сомневались, что убийства в Москве – дело его рук.

И хотя задержанный в Харькове убийца сначала был передан инициаторам розыска, Раевского этапировали в столицу. По инициативе руководства МУРа в Харьков, где остались похищенные вещи и драгоценности, выехал муж одной из погибших женщин, который опознал и пальто, и ювелирные изделия.

– Когда он попал в МУР, то поначалу все попытки добиться от него признания оказались тщетны. Этот сопляк вел себя нагло, утверждая, что вещи приобретал у случайных знакомых. Не помогли даже наши агенты, которые находились с ним в одной камере. Так бы и топтались на месте, но сыграл свою роль опыт нашего начальника отдела Валентина Ивановича Маракова. Как принято говорить, в МУРе и не таких раскалывали. Уж очень Раевский хотел еще пожить на белом свете. Такой вот цинизм: чужие жизни не жалел, а за свою трясся. А вообще-то скажу: там смотреть было не на что – прыщавый пацан, никакого обаяния. Какой интерес он мог вызвать у молодых, интересных, замужних женщин, наши сыщики так и не поняли…

Когда клубок преступлений Раевского начал разматываться, Рудыку с группой коллег пришлось вылетать в Клайпеду, где маньяк убил девушку на знаменитой Куршской косе, на которой, кроме уникальных песчаных пляжей, сохранились древние развалины. Туда тот и привел девушку, с которой потом поступил так же, как с другими жертвами: размозжил ей голову камнем, затем схватил вещи жертвы и бросился бежать. В это время у него из кармана выпал паспорт, который подобрали шедшие навстречу убийце юные друзья пограничников – были такие в то время.

Они крикнули ему, Раевский вернулся, схватил документ и снова побежал. Но мальчишки увидели на его руках кровь и сообщили об этом взрослым. Вскоре нашли труп девушки, а уже вечером по местному телевидению показали фоторобот убийцы. Ту передачу о розыске убийцы увидела сожительница Раевского и сразу же его выгнала. Жаль, что женщина не пошла в милицию, можно было бы избежать дальнейших жертв. А так он спокойно уехал из Клайпеды в Москву, где пополнил свой кровавый список тремя жертвами, а оттуда – в Харьков.

Перемещения Раевского по стране и все его действия в интервале июнь – октябрь 1971 года были восстановлены муровцами предельно скрупулезно и проверены с абсолютной точностью. Все нападения на женщин доказаны. Спустя два года – летом 1973 года – суд приговорил Раевского к расстрелу.

…В отдел по раскрытию убийств, грабежей, разбоев и половых преступлений МУРа Богдан Рудык пришел в 1969-м. Отдел с 1963 года возглавлял Владимир Арапов, тот самый, о котором Георгий Вайнер, один из авторов сценария фильма «Место встречи изменить нельзя», сказал так: «Хотя Шарапов и собирательный образ, но у него есть прототип – Володя Арапов, ставший позднее начальником отдела МУРа.

Он участвовал в захвате знаменитой банды Митина, которую мы персонифицировали как «Черная кошка». Второй из братьев Вайнеров, Аркадий Александрович, который одно время возглавлял следственный отдел МУРа, вспоминал об Арапове так: «Бывало, мы вместе работали по уголовным делам, и я не уставал восхищаться мужественной силой, источаемой этим человеком, быстрым его умом, опытом, энергичностью. Уголовники боялись его как огня, и достигалось это не криками, не угрозами, а несомненным нравственным превосходством. Как и большинство сыскарей, домой раньше полуночи он не приезжал, а однажды безвылазно провел на службе две недели…»

Вот к какому начальнику попал лейтенант милиции Рудык, имея за плечами три года работы в угрозыске 50-го отделения милиции Свердловского района. Это подразделение внутренних дел было уникальным не только для Москвы, но и для всей страны: зона его ответственности была особой – самый центр столицы, включая Кремль. Место, несомненно, горячее, и потому в отделении служили только офицеры с высшим образованием, а в дежурной части – и со знанием английского языка. В упомянутом фильме «Место встречи…», например, есть сцена о промышлявшем в гардеробе Большого театра воре Ручечнике, прекрасно сыгранная Евгением Евстигнеевым. Такие эпизоды не были вымышлены: в Большом театре, Петровском пассаже, ГУМе или ЦУМе, где нередко бывали руководители страны и Москвы, а также иностранные туристы, промышляли асы воровского ремесла. И что случись – сыпались звонки из самых высоких инстанций!

По словам Богдана Кондратьевича, ему с первых шагов повезло с наставниками. Он сказал немало добрых слов о бывших сослуживцах Михаиле Турцеве и Вячеславе Сучкове, Григории Равкине и Викторе Парфентьеве, Михаиле Головачеве и Алексее Соколове, Евгении Ермакове и многих других.

– Попал в команду профессионалов. Я тогда уже учился во Всесоюзном юридическом заочном институте, однако милицейская практика давала мне гораздо больше. Ведь понятно, что только в ходе раскрытия уголовных дел приходят опыт, знания, понимание психологии людей. Разумеется, при условии, что оперативную работу любишь, а это у меня было. Так что сыскную науку пришлось проходить одновременно и на практике, и в теории.

Как отметил Богдан Кондратьевич, в те годы в Москве криминальная ситуация не была столь острой, как, например, в девяностые годы, однако были и «кидалы», и «каталы», и валютные проститутки, и грабители, и прочие представители уголовного мира.

– Например, автомобилей тогда было меньше, чем сейчас, но запчасти – дефицит. В центр столицы приезжали «гастролеры», разбирали машины и исчезали. Даже такси угоняли на запчасти. А сколько мошенников крутилось вокруг дефицитных товаров! За сутки, как правило, в отделении регистрировали не меньше десяти преступлений, а нас всего пять оперов. У меня постоянно на руках – не меньше 15 материалов, по которым надо было возбуждать уголовные дела или отказывать в возбуждении. У других – не меньше. Ребята были моторные, на часы никто не смотрел, работали результативно.

Впрочем, несмотря на беспокойные будни, Рудык назвал то время счастливым: «Мы были молодыми, крепкими, видели перспективу в жизни и службе, так что на трудности просто не обращали внимание». Добавим, что энергии молодому офицеру, несомненно, прибавляла любовь: свою Надежду сыщик встретил в вузе. Сыграли скромную свадьбу. Юридический институт закончили в один день. Надежда Константиновна много лет отдала прокуратуре.

Их семейный стаж приближается к золотой свадьбе. Как считает Рудык, действенное лекарство от стрессов, которые преследуют сыщика всю службу, – спорт, сплоченный, дружный коллектив и – обязательно – крепкая, любящая семья, например такая, как у него.

Те первые годы службы в сыске столкнули опера Рудыка со многими неприглядными сторонами жизни. Была проституция, в основном рассчитанная на интуристов. Были и гомосексуалисты, которые тусовались в подъездах и других местах центра столицы. Неприятно удивило количество «голубых» в творческой богеме. Несмотря на то, что в УК в то время была соответствующая статья, высокие покровители делали все, чтобы известные всей стране артисты, режиссеры, музыканты, художники не попадали за решетку, а их имена не предавались огласке. Так что правоохранителям приходилось ограничиваться профилактическими беседами.

Этой проблемой Рудыку пришлось заняться после того, как в 1968 году убили сотрудника Гостелерадио Георгия Шершевского. Обезображенное тело известного журналиста нашли в одном из подъездов на Кузнецком мосту. Его ограбили и сбросили с четвертого этажа.

– Когда начали копать, выяснилось, что у Шершевского была, как сейчас принято выражаться, нетрадиционная сексуальная ориентация. Возможно, его убийцей стал один из тех, кого в 80-е годы стали называть «ремонтниками». Молодые люди, относящие себя к этой категории, сознательно втирались в доверие к гомосексуалистам, после чего их грабили и убивали. То дело, несмотря на все старания мои и коллег, осталось нераскрытым…

С картотекой, где значились двести «голубых», Рудык и пришел на Петровку, 38.

Встретили его в отделе тепло и дружелюбно, его знали по совместным делам. Опытные коллеги помогли быстро втянуться в новую работу. Одним из наставников молодого опера стал Иван Лопырев, профессионал высочайшего класса, душевный и порядочный человек. В 1970 году Иван Кириллович был удостоен ордена Ленина, что в те годы было редкостью.

Через несколько лет, став заместителем начальника «убойного» отдела, а затем и возглавив его, Рудык отбирал людей по тем же критериям, по которым в свое время «присмотрели» и его: «грамотный, трудолюбивый, с крепкими оперативными позициями». Одним из тех, кто приглянулся Рудыку и его подчиненным, был Валерий Бобряшов. У офицера было партийное взыскание (в те годы порой «черная метка» для карьеры), и Богдану Кондратьевичу пришлось испытать недовольство начальства по этому поводу, но он настоял на своем.

– Валерий Тихонович, как и многие другие, кто пополнил в те годы отдел – А. Н. Егоров, В. Н. Федоров, А. А. Плешков, – прошел хорошую школу сыскной работы в районах. Бобряшов был подчиненным полковника милиции, заместителя начальника Куйбышевского РУВД по оперативной работе Б. М. Болотина, который впоследствии стал заместителем начальника МУРа. Борис Маркелович, профессионал, опытнейший руководитель, без остатка отдавал все свои знания молодежи и «поставил на крыло» немало сыщиков. Бобряшова в их числе. Подходил к делу с высокой ответственностью и полной отдачей сил. В работе – въедлив, пока до истины не дойдет, не остановится. Абсолютное оперативное чутье, интуиция, что очень важно в оперативной работе. Работать мог сутками, был предан ей до фанатизма. Как я такого человека, несмотря на партийное взыскание, мог не взять?

Но довелось Богдану Кондратьевичу и другим опытным сотрудникам брать в отдел и тех, у кого не было за плечами опыта оперативной работы. Уж очень приглянулись эти ребята во время стажировки, была в них перспектива со временем стать лучшими в своем деле. Так, например, влился в коллектив сразу после окончания Омской высшей школы милиции В. С. Тагашов.

– Валерий Сергеевич стажировался у нас, и ни у кого не было сомнений в его блестящем будущем, как оперативного работника. И не ошиблись. В тридцать лет он возглавил отдел, такое в МУРе случалось нечасто. К сожалению, в 1989 году он умер на рабочем месте от сердечного приступа. Ему было 32 года. В память о нем названа премия, которая уже много лет дважды в год вручается лучшим оперативным сотрудникам управления.

Сразу после Омской школы, которую в МВД СССР называли школой сыщиков, пришел в отдел лейтенант Владимир Рушайло. Через десять лет работы в управлении он стал рекордсменом по числу раскрытых умышленных убийств. Вот что вспоминает ветеран столичной милиции Анатолий Батуркин: «В 1983 году я был начальником 139-го отделения милиции. Когда в нашем районе убили инкассатора, из МУРа прислали бригаду сыщиков, которую возглавлял старший лейтенант Рушайло. Я тогда был поражен тем, как, расследуя одно преступление, муровцы, возглавляемые Владимиром Борисовичем, сумели попутно раскрыть еще несколько». Впрочем, о Герое России, со временем возглавившем отечественное МВД и ныне находящемся на высокой государственной должности, сказано и написано немало.

Богдан Кондратьевич показал составленную им справку, в которой перечислены фамилии генералов милиции и полиции, начинавшие в МУРе. Так вот, «убойный» отдел из сотни генералов выдал на-гора 35 человек.

Сказал Богдан Кондратьевич и о том, что времена сыщиков-одиночек, с таким литературным блеском описанные писателями прошлых лет, канули в Лету: успех дела решает коллективный труд как самих оперов, так и тех специалистов самых разных профессий. И первым назвал эксперта-криминалиста Владимира Соболева.

– В марте 1968 года на чердаке учебного корпуса Московского энергетического института были обнаружены трупы двух первокурсниц. В перерыве между занятиями они устроили для себя экскурсию по самым укромным уголкам института. И попали в руки насильника и убийцы. Кроме отпечатков пальцев на отрезке чугунной трубы со следами крови – ничего. Владимир Иванович Соболев с лупой в руках – компьютеров тогда еще не было – до боли в глазах проверял дактилокарты.

Объем работы был фантастический – тысячи студентов и сотрудников в МЭИ, а еще – сотни ранее судимых москвичей и жителей Подмосковья. Разумеется, Владимир Иванович работал не один, но именно ему при исследовании дактилокарт, поступивших из СИЗО, удалось установить личность преступника. Убийцей оказался 30-летний фотограф из подмосковной Салтыковки Гуськов, имевший к тому времени на своем счету несколько тяжких преступлений. Его нашли и арестовали. Суд приговорил к смертной казни. Это было до моего прихода в МУР, но многие годы и я, и другие сыщики работали рука об руку с Соболевым и его коллегами – профессионалами высочайшего класса.

…К палитре художника Богдан Кондратьевич вернулся уже после того, как оставил службу в МУРе. Впрочем, с родным коллективом он связи не прерывает, являясь заместителем председателя Совета ветеранов. Не без гордости говорит, что свыше 400 написанных им картин раздарил друзьям и бывшим коллегам. Многие его работы украшают кабинеты ветеранской организации, а к юбилеям сослуживцев он пишет их портреты, которые вызывают радость у бывших сослуживцев.

Фото: из архива Б. К. Рудыка.

Автор: Владимир ГОНДУСОВ, Московская правда