Катастрофа, как способ существования Украины

Украина вступила в очень, очень тяжелый период непрерывных техногенных катастроф. Как аккуратно и политкорректно сказали бы американцы, — еще не геноцид, но уже катастрофа. Хуже того, складывается впечатление, что уносящие десятки жизней трагедии — это чуть ли не единственное, что связывает государственный периметр Украины — от Львова до Донецка и Сум, и от Чернобыля до Севастополя и Керченского пролива. Конечно же, проще всего обвинить во всех бедах сегодняшнюю власть. Но на самом деле к этому жуткому этапу мы шли полтора десятилетия. И, если говорить об ответственности власти, то всей — с 1991 по 2007 год — включая, разумеется, и Кравчука с Кучмой, и нынешних — Ющенко, Януковича и Тимошенко — помня об их руководстве правительством в 1999-2001, 2002-2004 и 2005 годах соответственно.

Но беда не только и даже не столько в одной лишь власти. Проблема в том, что за шестнадцать лет существования Украины и наши олигархи, и просто крупные предприниматели — только «осваивали» страну. Почти никто из них не вкладывал никаких амортизационных средств. Слово «амортизация» вообще исчезло из политического лексикона и экономической терминологии наших бизнесменов. Логика была предельно простой: зачем вкладывать в производство, если знаешь, что в перспективе ты его либо продашь, либо порежешь на металлолом и купишь себе полвиллы на Кипре? Или, попользовавшись какое-то количество лет, и доведя его до состояния полной невменяемости, тут же всучишь каким-то западным, а чаше всего — северо-восточным бизнесменам, запакованным по самое горло большими деньгами и по своей душевной простоте считающими, что лучше всего иметь дело как раз с украинцами. Как говорится, один язык, но разный бизнес.

Этот фактор — старения оборудования и его примитивной изношенности — трудноустраним в обозримом будущем. А, значит, период катастроф только начинается.

Второй фактор стоит назвать «калькуляцией рисков». Многие авиационные и железнодорожные аварии, катастрофы на шахтах Донбасса или трагедия в Керченском проливе были связаны именно с этой, простите, «калькуляцией», с постоянным стремлением сэкономить, избежать тех трат, без которых, как кажется, можно обойтись. Я не уверен, что этот фактор был определяющим, например, для Керченской трагедии, но свою роль он, несомненно, сыграл. Да, такой жуткий шторм был впервые за последние пятьдесят лет. Но о том, что шторм идет, слабые голоса технических служб все-таки оповестили. Однако сама мысль о том, чтобы вот так вот взять и за здорово живешь сжечь какое-то количество тон горючего, чтобы уйти в более безопасное место, резало капитанов этих кораблей, как серпом по сердцу. Результат известен. Коммерциализация любого технического решения — от космического корабля, бороздящего просторы Вселенной, до маленькой баржи в Черном море — становится одним из серьезных факторов набирающей размах эпохи техногенных катастроф.

Третий очень важный фактор — не экономический, а чисто человеческий. Он заключается в том, что за пятнадцать лет постепенно вымылось поколение научно-технической интеллигенции, которая частично вымерла, частично — ушла на пенсию, частично — разорилась в 90-е, пытаясь заниматься малым и средним бизнесом… Слой специалистов, имевших необходимые профессиональные навыки и многолетний опыт, перестал по большому счету существовать. И, наконец, в технические отрасли и в экономику Украины пришли люди, которые позаканчивали все эти Университеты и Академии, еще недавно числившиеся профессионально-техническими училищами. Причем разница между ПТУ и «университетами» весьма существенна. В том своем прежнем, ныне прочно забытом качестве они все-таки давали какие-то профессиональные знания. Теперь на эти глупости размениваться никому и в голову не приходит, их благополучно заменили различными формами доступа, лицензиями и.т. д. Сейчас мы начали пожинать плоды этих первых выпусков. Большое количество врачей, инженеров, учителей, а также, кстати, прокуроров, следователей и судей — пришли на свои первые рабочие места и сразу же обратились к старшим коллегам с главным вопросом: — Ну, и на чем я буду тут зарабатывать?

Исключения, по счастью, еще случаются, но в целом приходится ставить констатирующий диагноз: полное отсутствие профессиональной этики, и никаких профессиональных знаний. Исключения возможны и в дальнейшем: если человек не глупый, то он чему-то обучится уже непосредственно в процессе трудовой деятельности.

Однако, во-первых, какова будет цена такой «учебы на рабочем месте»: в больницах и на заводах, на железной дороге и возле атомных станций и.т.д.? И, во-вторых, даже таким образом обучатся, к сожалению, далеко не все…

И, наконец, четвертый фактор — связанный с функционированием государственных институтов. Дело в том, что любое государство начинается с очень простых вещей: с установления определенных правил, организации системы контроля за их соблюдением и наказаний за их нарушение. Еще древние японцы говорили: «Приезжая в страну, не спрашивай, хорошие там законы или плохие. Спрашивай — выполняются они, или нет». Государственная система начинается с обычных правил дорожного движения, и заканчивается, простите, законами и Конституцией. Или, скажем, технологической картой исполнения какой-нибудь важной и дорогостоящей конструкции. Потому что приключается вдруг такая прискорбная ерунда, когда та или иная ракета, которая летит от имени Украины в роскошном международном проекте вроде «Морского старта», вдруг разваливается. Причем из-за сущей, казалось бы, нелепости. Просто потому что какой-то механик поставил не совсем ту деталь, которая к тому же оказалась сделана не из титанового сплава, а из закупленного на распродаже не совсем соответствующего металла, хотя и на материал, и на деталь, и на всю ракету имеется полный комплект всех необходимых коммерческих и технологических сопроводительных документов. Это сейчас бич для соседней России, хотя там — хоть отчасти и понемногу — но восстанавливаются элементы системы контролинга. Но для Украины это уже не просто бич, это, особенно в сочетании с остальными факторами, — нарастающий вал техногенных катастроф. Реальная общенациональная система контролинга — отсутствует — от высших государственных институций, до шахт, портов и дорог. Характерной и глубоко укоренившейся чертой наших сограждан стало то, что зарабатывать на этой сфере считается естественным и едва ли не единственно возможным. И ведь что характерно: любой представитель контролирующего органа — санитарный врач, или пожарный инспектор, или прокурор, или судья Конституционного Суда — все они прекрасно знают все правила, все нормативы и даже законы! Но знают — как использовать их для заработка, а вовсе не для контроля их исполнения.

Таким образом, к сожалению, наступление эпохи техногенных катастроф никак нельзя признать следствием глобального или еще какого-нибудь заговора против украинского государства. Было бы также поверхностно утверждать, что всё это есть следствие бездарности, скажем, руководства премьера Януковича или Президента Ющенко. Просто ни Янукович, ни Ющенко (как, кстати, и Тимошенко) не понимают сути проблемы и не видят ее. Поэтому разрушительные процессы будут нарастать. Наша политическая и бизнес— элита, будет какое-то время страдать меньше остальных граждан, но на каком-то этапе, когда количество пострадавших превысит критическую точку, виновников потребуют назвать — поголовно и поименно. И тогда это станет политической проблемой. Чтобы представить себе ее масштабы, стоит вспомнить (и дать себе отчет) — какую роль сыграла Чернобыльская катастрофа в том, что граждане УССР стали склоняться к идее независимости Украины. Представителям нашей элиты стоит задуматься об этом хотя бы из чувства самосохранения.

В том, как реагирует наше общество на происходящие трагедии, есть еще один важный аспект. Мы уже говорили, что трудно отделаться от тяжелого ощущения: только беды и способны нас объединить — хотя бы ненадолго. Только когда приходит беда, только тогда мы говорим друг о друге — чужого горя не бывает, — и вся страна говорит о Керченском проливе. Только когда в Донецке или во Львове происходит катастрофа, только тогда донецкие говорят о львовянах, а во Львове — о Донецке (я имею в виду — говорят что-то хорошее, какие-то слова сочувствия и сострадания). Наши техногенные катастрофы оказываются чуть ли не единственным механизмом пусть негативного, но консенсуса, и это становится уже способом существования Украины. Но в том, как Украина реагирует на боль, есть что-то жутковатое. Как будто болевые ощущения остались последним рубежом, на котором страна еще чувствует себя живой. Так человек, почти до полной потери сознания избитый бандой отморозков, способен реагировать только на «контрольный удар» сапогом по почкам — дескать, жив ли еще, или как?

Кстати, об ответственности элиты… Есть несколько мистическая гипотеза, что на самом деле все не так уж мрачно, и проблема лишь в одной конкретной личности. В том представителе нашей власти, который специально уполномочен: формально — бороться с ужасными последствиями стихийных и техногенных бедствий, а, фактически, лишь каждый раз нас о них информирует. Я имею в виду, разумеется, руководителя МинЧС Нестора Шуфрича. Может быть, все дело именно в нем? Бывают же такие граждане — ходячие флуктуации, притягивающие к себе все неприятности. В них лупят все молнии, даже шаровые; при них на тихом мелководье поднимаются цунами, сходят с рельс поезда, сгорают в синем пламени важные народнохозяйственные объекты, и даже Президент с лопатой наперевес бросается в пылающий кустарник.

Гипотеза эта не слишком научна, но в нашем положении пренебрегать ничем не приходится. Другой вопрос — как же в таком случае с Нестором Ивановичем поступить? До брутальных и простых рецептов Средневековья (сжечь его, к примеру, на костре) — мы пока еще не дошли, а паллиативное решение — истыкать булавками восковую фигурку господина министра — может оказаться недостаточно эффективным. Может быть, пойти цивилизованным путем, и, по методе великого Паркинсона, Шуфрича стоит «отфутболить наверх»? Избрать его, к примеру, председателем Верховной Рады, или, в крайнем случае, первым замом… Предложение нетрудно реализовать: с одной стороны, Нестору Ивановичу доверяет Партия регионов, а с другой стороны, он человек еще молодой и достаточно обаятельный, чтобы внушить доверие даже отдельным представителям БЮТа… Локализовать эту флуктуацию в парламентском президиуме — не такая уж безнадежная затея. Есть, конечно, опасность, что все притягиваемые им молнии разнесут однажды красивое беломраморное здание Верховной Рады, но, в конце концов — жертвовать собой во имя спасения сограждан — не в этом ли высший смысл служения народных избранников?

Виктор Небоженко, президент социологической службы «Украинский барометр», «Новые Грани»