О новой российской религии: войны за нефть

Поскольку большая часть денег в России происходит из нефти, то, значит, все революции и войны происходят ради нефти. В свете этой теории не очень понятно, почему люди восставали и воевали до того, как нефть приобрела нынешнее значение (а это случилось лишь в ХХ веке), но религия таких вопросов не допускает.

Фото // Reuters

В двух предыдущих статьях были рассмотрены две составные части новой российской религии — об «окружении России базами НАТО» и о «цветных революциях». В заключительной статье речь пойдёт о самом святом — о войнах США за нефть.

 

Объясняется это, видимо, тем, что после 73 лет строительства коммунизма настоящей религией для значительного большинства россиян стали деньги. И нефть как главный их источник. Возникновению этой религии очень способствовал марксизм, который считался основой советской идеологии. Главная его идея состоит в том, что деятельность как отдельных людей, так и их сообществ (включая государства) имеет исключительно экономическую мотивацию. Частокол баз

В частности, значительная часть российской общественности уверена, что и Россия в Чечне воевала за нефть. Тот факт, что уже к концу 80-х в Чечне добывалось менее 1% российской нефти, ни в коем случае не принимается во внимание.
Но, конечно, больше всех за нефть воюют США. Они всегда воюют за нефть.

И устраивают «цветные революции» ради нефти. Это общеизвестный факт. То, что он не имеет никаких подтверждений, проблемой не является, это же религия. Например, не будем же мы принимать во внимание то, что ни в одной из нефтегазовых стран СНГ (Россия, Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Туркмения) никаких революций не было.

Войны в Корее и Вьетнаме, интервенции в Латинской Америке в 50—80-е годы никаким боком не вписываются в нефтяную концепцию. Спишем это на то, что тогда всё же была холодная война, то есть идеологическая и геополитическая составляющие могли быть и важнее нефтяной. Ну а уж после… После, правда, тоже проблематично.

Агрессия НАТО против Югославии в 1999 году идеально описывается знаменитой фразой «Это хуже, чем преступление. Это ошибка». «Частный корреспондент» подробно писал об этом в статье «10 лет преступной ошибке». В частности, о том, что даже при максимальном напряжении невозможно найти там нефтяной след.

 

В сухом остатке этой операции у американцев получилась база Кэмп-Бондстилл с инженерной бригадой Национальной гвардии (см. статью «Частокол баз») и людоед Хашим Тачи во главе «независимого Косова». А нефти никакой нет.

С Афганистаном тоже не складывается. Там нет нефти. Кроме того, очень тяжёлые географические условия, постоянная война всех со всеми, практически полное отсутствие инфраструктуры и выхода к морю делают практически бесполезным протягивание через эту страну даже какого-нибудь транзитного нефтепровода, он выйдет буквально золотым. Тем более даже неясно, откуда и куда его надо тянуть. Религиозные адепты, конечно, убиваются, потому что как же — такая большая война и вдруг не за нефть! Такого же не может быть! Поэтому они очень стараются и сюда как-нибудь эту жидкость притянуть, но пока ничего вразумительного не получилось.

 

Таким образом, вообще-то справедливо было бы сказать, что США никогда не воюют за нефть. Но есть Ирак. Правда, непонятно, как один случай может отрицать множество других случаев, но религия ведь. Верь и вопросов не задавай.

Как известно, иракская война состояла из двух частей. Причиной первой стала агрессия Ирака против Кувейта в августе 1990 года. Саддам решил таким способом решить проблему банкротства страны после войны с Ираном. Не понесло бы его в Кувейт — и сейчас бы сидел при власти. Более того, тот же Вашингтон ценил бы его гораздо больше, чем Мубарака, потому что именно Хусейн в этом случае был бы главным сдерживателем Ирана.

 

Например, интересно в ней то, что Ирак, возглавляемый Саддамом Хусейном, был агрессором. Точно так же, как и 10 годами позже против Кувейта. Но если в 1990 году весь мир был против Саддама и поразил его «Бурей в пустыне», то в 1980—1988 годах почти весь мир был почему-то за него (кажется, это называется двойным стандартом).

Но товарищ увлёкся. А Вашингтон, активно помогавший Саддаму во время его войны с Ираном, счёл это «нарушением конвенции». Может быть, один лишь Кувейт он бы и простил, но стало ясно, что Хусейн может легко захватить весь Аравийский полуостров. Формально очень мощные армии Саудовской Аравии и других монархий испарятся точно так же, как испарилась кувейтская армия.

Кстати, это полностью подтвердилось в начале «Бури в пустыне». Когда 24 января 1991 года иракская армия начала своё единственное за всю войну наступление на городок Рас-Хафджи, саудиты побежали сразу, даже не пытаясь сопротивляться. Наступление было отражено массированными ударами американской авиации.

 

В условиях реальной войны с сильным противником устойчивость наёмной армии быстро обнуляется, защитить страну от вражеского вторжения она не способна. Это, например, показал опыт достаточно мощных ВС Кувейта, которые не оказали никакого сопротивления агрессии со стороны Ирака в августе 1990 года. А ведь в купавшемся в нефтедолларах Кувейте с окладами военнослужащих проблем не было, они были отличными. И с боевой подготовкой всё было хорошо, на неё не жалели средств. И технику закупали самую новую, причём Кувейт был единственной из монархий Персидского залива, который приобретал оружие не только на Западе, но и в СССР и Югославии. И с количеством вооружения и техники всё было нормально, оно было даже слишком большим для этого микроскопического государства. Кувейтская армия формально (по количеству бронетехники, артиллерии, авиации) была сильнее некоторых европейских армий. И престиж армейской службы был очень высок. Но в момент начала иракской агрессии армия Кувейта просто «испарилась». «Высокооплачиваемые и хорошо подготовленные профессионалы» не проявили ни малейшего желания умирать, они не за тем в армию шли. Если кто и оказывал сопротивление агрессорам, то гражданские лица. Естественно, что сразу после освобождения в феврале 1991 года Кувейт перешёл на призывной принцип комплектования ВС.

Захватив весь полуостров, Хусейн получил бы под свой контроль чуть ли не 40% мировых запасов нефти, а вот это уже ни в какие ворота не лезло. Таким образом, скорее первую иракскую войну можно считать со стороны США войной за нефть. Правда, чисто условно.

Как известно, к концу первой иракской войны ВС Ирака полностью развалились, на юге Ирака началось восстание шиитов, на севере — курдов. Оккупация всей страны в этих условиях не составляла для американцев уже никаких проблем. Автоматически они захватили бы и нефть. Однако янки цинично сохранили режим Саддама в качестве противовеса Ирану. При этом запретили ему продавать нефть. То есть не только её не захватили, но добровольно себя её лишили. И это в условиях, когда нельзя было добывать нефть и в Кувейте, поскольку бежавшие оттуда иракцы успели поджечь все нефтепромыслы.

Вторая война США в Ираке подробно рассмотрена в трёхсерийной статье «Иракские уроки», а её нефтяная составляющая — в статье «Чёрное золото Месопотамии». В ней была подробно показана бредовость теории войны за нефть. Вкратце повторим её содержание.

На самом деле теория войны за нефть была бы верна лишь в том случае, если бы американцы начали бесплатно качать нефть из недр Ирака и увозить её за океан. Видимо, не нужно специально объяснять, что ни малейшего отношения к жизни этот сценарий не имеет.

 

Все, кто помнит те миллионные антивоенные марши по всему миру в преддверии войны в Ираке, не дадут соврать, что на плакатах демонстрантов явно преобладал один лозунг в разных вариациях, но с одним смыслом: «Нет войне за нефть!» (No war for oil!). Весь широкий сонм антиамериканистов был свято убеждён, что проклятые янки мечтают заграбастать главное богатство иракских недр, чтобы подчистую выкачать их, ради чего и затевается вся война. Об этом не переставая трезвонили разнообразные отечественные и зарубежные «любители мира», от гуманистов до коммунистов. Этот дремучий и пещерный миф крайне популярен, при этом мало кто задумывается над его смыслом. По логике вещей под самим термином «война за нефть», видимо, подразумеваются два сценария доступа янки к вожделенной иракской нефти, без которой они никак не могли прожить. Чёрное золото Месопотамии

Другим вариантом можно было бы считать сценарий, при котором все иракские месторождения достаются американским компаниям. Правда, уже в этом случае возникало бы прямое противоречие между интересами страны США, которой нужна нефть подешевле, и её нефтяных корпораций, которым нужна нефть подороже. Но и этот сценарий не реализовался. Вся иракская нефть принадлежит иракскому государству, которое его и продаёт. Иностранные компании лишь получают премию за добычу. При этом из полутора десятков иностранных компаний, добывающих иракскую нефть, американских всего две (как, кстати, и наших). И приходится на них всего 20% добычи.

Более того, на Ирак за 2004—2009 годы пришлось всего 5,6% американского нефтяного импорта и 3,6% потребления (треть нефти США добывают у себя). Причём в 2009 году доля Ирака в американском импорте упала ниже 5%, он занял лишь шестое место среди стран-импортёров. Разумеется, всю эту нефть США покупают в Ираке за деньги, без всяких скидок. А в иракском нефтяном экспорте доля США составила менее 25%.

То есть не только Ирак для США, но даже и США для Ирака не имеют никакой «нефтяной эксклюзивности». По 2010 году окончательные итоги ещё не подведены, но уже ясно, что обе доли (и иракская в американском импорте, и американская в иракском экспорте) снизятся ещё больше в связи с дальнейшим снижением абсолютного объёма поставок. Американцы целенаправленно продолжают понижать закупки ближневосточной нефти. Неужели они воевали для этого? Воевали за нефть, от которой отказываются? Причём после того, как добились стабилизации обстановки в Ираке?

 

Таким образом, теория войны США за нефть даже применительно к Ираку является абсолютным бредом. Те, кто вслед за кремлёвскими пропагандистами повторяют эти слова, просто не понимают, о чём говорят.

Бредом в квадрате эта теория становится с учётом того, что к концу 2010-го США потратили на иракскую войну почти 750 млрд долларов. Даже при цене 100 долларов за баррель на эти деньги можно было бы купить более миллиарда тонн иракской нефти. В реальности за постсаддамовский период США купили в Ираке немногим более 160 млн тонн нефти. То есть с учётом затрат на войну цена иракской нефти для американцев оказалась как минимум в семь раз выше рыночной!

В связи с этим надо отметить, что с 1996 года Хусейну вновь разрешили продавать нефть. И он её продавал. В том числе и в США. И за 1996—2002 годы продал своему главному врагу примерно 150 млн тонн нефти. Тоже по рыночным ценам. Только без «военной наценки». То есть американцам как минимум в семь раз (на самом деле — раз в десять, поскольку средняя цена на иракскую нефть была значительно ниже 100 долларов за баррель) выгоднее было бы не трогать Саддама, чем захватывать и удерживать Ирак. И благополучно покупать у Хусейна ту же самую нефть, что сейчас они приобретают за те же деньги у Талабани и аль-Малики, только с доплатой в виде колоссальных денег на военную операцию и почти 4,5 тыс. погибших военнослужащих.

 

Причём, если вернуться к единственному варианту, при котором фраза о войне за нефть имеет смысл, — вывозу нефти из Ирака в США бесплатно, — то в этом случае произошёл бы полный экономический коллапс Ирака, практически весь бюджет которого формируется за счёт экспорта нефти. В этом случае расходы США на войну ещё более возросли бы, поскольку тогда сопротивление приняло бы не почти исключительно суннитский, а всеобщий характер. То есть о бесплатности говорить было бы в любом случае абсурдно.

Соответственно, рассказы о войне за нефть не то что не имеют отношения к реальности, они ей прямо противоположны. Если бы американцев интересовала иракская нефть, они бы как раз ни в коем случае не стали воевать. Тем более что разорённый первой войной и санкциями Хусейн для соседей никакой опасности не представлял.

А теория войны США за нефть — это прямая ложь с целью оболванивания населения плюс трансляция нашей властью и значительной частью населения собственных инстинктов, замешанных на марксизме. Увы, это действует. Именно поэтому и превращаемся мы так стремительно в «полярную Нигерию».

Автор: Александр Храмчихин, Частный корреспондент

You may also like...