Грабеж со скоростью клика. Как Россия превратилась в «территорию хакеров»

Сколько денег удается хакерам умыкнуть из карманов физических и юридических лиц? На этот вопрос отвечает генеральный директор компании Group-IB Илья Сачков, вместе с которым мы разбирались в подоплеке недавних неприятностей с Живым Журналом.

— Илья Константинович, как часто банковские счета потрошат с помощью DDoS-атак?

— Такие атаки — прием достаточно частый, но есть вещи и более серьезные. Самая распространенная вещь в Интернете — мошенничество через системы интернет-банкинга, проще говоря, хищение денежных средств со счетов юридических и физических лиц. В первую очередь юридических, потому что у них суммы на счетах больше. В прессе находят отражение единичные кражи, а в реальности ситуация гораздо хуже: ежедневно только мы разбираем по 10 случаев, а по стране в целом, думаю, происходит по 60—70 хищений в день со счетов юридических лиц через системы дистанционного банковского обслуживания (ДБО). К сожалению, официальной статистики по этому вопросу не ведется.

— Вы можете оценить прибыльность этого «бизнеса»?

— Русские хакеры — те, что проживают на территории нашей страны, по нашей оценке, заработали в 2010 году 1,3 миллиарда долларов только в России. Если объединить русскоговорящих выходцев из стран бывшего Советского Союза, то будет уже 2,5 миллиарда долларов. Для примера я покажу вам на экране выписку из интернет-кошелька реального хакера, проживающего в Москве, в отношении которого сейчас идет расследование. Смотрите: приход денег за один день 11 августа 2010 года: 40 тысяч долларов, 31 тысяча долларов, еще 40 тысяч долларов и дальше в том же духе. И это только за один день!

— Наверное, не все эти суммы уходят через системы ДБО? Есть, например, корпоративные банковские карты, которые также представляют интерес для мошенников.

— По нашим оценкам, кражи с корпоративных карт — копейки по сравнению с мошенничеством в ДБО. Именно на взломы систем клиент — банк приходится основная доля доходов преступников. То, что вы видели на экране, — реальный доход всей преступной группы. Владелец интернет-кошелька — организатор группы, он получит около 80 процентов. Смотрим далее: приход за полтора месяца — 24 миллиона долларов. Это объемы хищений со счетов российских юридических лиц. В основном страдает малый бизнес, иногда — крупный. Данный случай не исключение, а скорее новый формат реальности. В России, где и так все очень сложно с юридическими доказательствами компьютерных преступлений, это потенциальный источник коррупции в правоохранительных органах.

— Как хакерам удается попасть в защищенную банковскую систему?

— Через корпоративные ПК юридических лиц, клиентов банка, на которых установлено ПО удаленного управления банковскими счетами. Чаще всего это делается с помощью вредоносных программ. Заразить компьютер бухгалтера специальным вирусом — банковским трояном — можно, по сути, двумя основными способами. Либо вирус занесет сообщник преступников, работающий в компании, этакий засланный казачок. Либо троян подхватит сам бухгалтер, который с рабочего компьютера «серфит» по просторам Интернета и может посетить зараженный сайт. В любом случае заражение компьютера — следствие халатного отношения к основным правилам информационной безопасности. Ведь в идеале для проведения платежей бухгалтер обязан иметь портативный ПК, который следует хранить в сейфе и доставать только для работы в системах интернет-банкинга. Но это в идеале, а на практике вирус, внедрившийся в бухгалтерское ПО, формирует подложное платежное поручение на перевод денег со счета жертвы на счет специально зарегистрированной фирмы-однодневки.

— Но сразу воспользоваться всей суммой вряд ли удастся?

— Конечно, это может привлечь внимание. Поэтому в состав преступной группировки входят не только хакеры, но и люди, отвечающие за вывод денег с банковских счетов и обналичивание. В этой части хакеры тесно взаимодействуют с традиционной преступностью. Так, деньги, уведенные со счетов юридических лиц, отправляются чаще всего в Екатеринбург или Челябинск — там продолжают действовать организованные преступные группировки, которые еще с 90-х занимались обналичкой. Они дробят первичную сумму, переводя ее на счета других фирм-однодневок либо подставных физических лиц. Задача — распределить исходную сумму на множество счетов физических лиц (они называются дропы, обычно это бедные студенты, бомжи и т. д.) так, чтобы дропы могли легко снять «свои» суммы за два-три подхода к банкомату в течение дня. За небольшое вознаграждение они это делают и сдают наличность конкретному лицу из банды. Схемы обналички, естественно, разрабатываются заранее, но есть рынок, скажем так, услуг под ключ. Если не верите, наберите фразу «обналичить деньги» в любой поисковой системе…

— Что потом происходит с наличными деньгами?

— Потом кэш перевозится в Москву и вводится в электронную платежную систему, например WebMoney или «Яндекс. Деньги». Нужно ведь каким-то образом перевести наличные деньги на счета преступников и одновременно окончательно замести следы. Электронный кошелек здесь лучшее средство, потому что после этого этапа деньги уже невозможно отследить. Далее владелец кошелька раскидывает деньги по другим кошелькам: хакерам, ответственным за связи с разными ОПГ и т. д. Чтобы вычислить подобную схему обналички, правоохранительным органам и нам в качестве аналитиков понадобилось два года работы. Это было непросто, потому что таких электронных платежных систем много, государством они не контролируются.

— Это же рай для преступников!

— На словах это называется более красиво — концепция свободной рыночной экономики. Она зиждется на трех китах: нет контроля со стороны государства (прямые контракты), нет налогов, и на эти деньги можно купить все, что угодно. Конечно, напрямую оплатить, скажем, недвижимость электронной валютой вы не сможете, но деньги можно легко обналичить и приобрести ту виллу, которая приглянулась. Схемы обналичивания электронных валют гораздо проще, чем вывод денег с банковских счетов, ввиду отсутствия такого жесткого контроля, который имеется в банковской среде.

— Как с этой проблемой справляются в других странах?

— В США многие люди понимают, что если хакер находится на территории США и действует против интересов страны, то с вероятностью 90 процентов в ближайшее время его арестуют. В Европе во многих странах фактически невозможно обналичить деньги юридического лица. По сути, существует три сдерживающих фактора: чувство наказуемости, экономическая нецелесообразность и техническая невозможность. У нас же сложилась парадоксальная ситуация: отсутствуют все три. Соответственно, человек, не обремененный совестью, легко может начать преступный бизнес и в день зарабатывать миллион долларов, ведь технически это не очень сложно.

— Расскажите поподробнее!

— Давайте сразу условимся, что мы не пишем инструкцию для начинающего хакера. То, о чем мы говорим, — преступление, и этим нельзя заниматься, даже из природной любознательности. Доходы, которые вы видели на экране, не просто цифры, это чей-то потерянный бизнес, чья-то семейная трагедия.

Теперь о ключевых моментах преступной схемы. Первым делом злоумышленнику нужно создать бот-сеть зараженных компьютеров и вирус, который эти компьютеры заразит. Если стоит задача именно заработать, нужен вирус высокого класса, который не детектируется антивирусами и представляет собой некий конструктор. Он стоит 5—6 тысяч долларов. Еще нужно купить хостинг, где доступ к содержимому серверов гарантированно закрыт для любых правоохранительных органов. Это специальное направление деятельности преступного мира — создание специализированных хостинговых сред для предоставления нелегальных услуг.

— Выбор большой?

— Огромный. И стоит такой хостинг недорого: 150—200 долларов в месяц. Большинство коммерческих центров обработки данных (ЦОД) таковыми не являются, но в моей практике встречались вполне легальные ЦОДы, которые тайно подрабатывали хостингом для преступников, ведь это очень выгодно. В том числе и в России, к сожалению.

— И как вирус будет распространяться по Сети?

— Нужен распространитель вредоносного ПО по Интернету. Для этого есть целые группы злоумышленников, которых называют заливщиками. Это люди, которые распространяют вредоносное ПО за деньги. Заражение 1000 машин стоит 20 долларов, примерно 600 рублей. Но обычно заказчик тратит побольше, долларов 500, чтобы заразить большее количество машин. Вирус — маленький загрузочный модуль — попадает в компьютеры, превращая их в зараженные боты. А сам организатор наблюдает с помощью панели управления, как ведут себя его боты.

Последний писк в этой сфере: вирус сам пытается понять, что можно украсть с данного компьютера. В первую очередь ищет входы в банковские платежные системы. Если они есть, загружает на компьютер модуль для работы с бухгалтерским ПО банка. Если нет, пытается найти платежное ПО для физических лиц: WebMoney, «Яндекс.Деньги» и т. д. Нашел — загрузил соответствующий модуль. Если ничего этого нет и денег с компьютера напрямую заработать нельзя, все равно его можно использовать: например, для рассылки спама либо для DDoS-атак. Максимум 8 тысяч долларов — это стоимость входа на рынок киберпреступности.

— Как вирусу удается безнаказанно творить свое черное дело, ведь банки инвестируют огромные средства в системы безопасности?

— Преступники заказывают высококлассные вирусы, которые в состоянии обходить антивирусы и другие виды защиты. Причем современные банковские трояны обеспечивают хакерам возможность не только удаленного доступа, но и сокрытия следов преступлений. Как это делается? Как только подложное платежное поручение отправлено, главная задача преступников — ограничить доступ бухгалтера к системе интернет-банкинга. Чаще всего они удаляют один из компонентов операционной системы зараженного компьютера. В то время когда все силы клиента банка брошены на восстановление работы компьютера, деньги покидают его счет.

— Возникает интересный вопрос: кто виноват в произошедшем? Клиент банка, допустивший заражение компьютера, или банк, выдавший ему такое ПО, которое не защищено от атак вирусов?

— С одной стороны, ответственность за инцидент лежит на клиентах, которые часто пренебрегают обоснованными рекомендациями банков. А они, между прочим, прописываются в каждом договоре на предоставление услуг ДБО. С другой стороны, банки обязаны отслеживать странные платежи — например, единоразовый перевод крупной суммы на счет физического лица. Операционист должен такой платеж заблокировать, позвонить в компанию и получить подтверждение от бухгалтера. К сожалению, на практике не всякий банк придерживается таких стандартов…

— Что делать пострадавшему?

— Практически любые действия хакеров — это преступление. Поэтому в обязательном порядке следует обращаться в полицию. Правда, пострадавшие крайне редко это делают.

— Почему? Не верят в успех?

— Отчасти да, не верят, ведь примеров успешных расследований очень мало. Хорошо то, что в нашей стране вообще появилась такая специализированная компания, как наша. На Западе таких много, это целый рынок услуг.

— Представим, что пострадавший владелец компании приходит в местное ОВД. Ведь на него посмотрят как на идиота?

— Вполне вероятно, заявление постараются не принять. И к этому походу следует готовиться заранее. Во-первых, нужно самому четко понимать, что произошло преступление, ведь с правовой грамотностью населения в сфере информационной безопасности у нас кошмар. И это преступление описано в Уголовном кодексе. Во-вторых, нужно четко знать, что сотрудник полиции обязан принять заявление, и отказ — это фактически должностное преступление. В-третьих, нужно правильно описать состав преступления. Рекомендации по тому, как писать письмо, достаточно легко найти в Интернете: и на нашем сайте, и на других. Если происходит DDoS-атака, желательно приложить нотариально заверенную веб-страницу. В Москве есть (и в регионах уже появляются) такие веб-нотариусы, которые подтверждают, что на компьютере нотариуса нет доступа к ресурсу. Мораль такова: если человек подготовится к визиту в ОВД, это увеличит шансы того, что расследование будет успешным или хотя бы будет возбуждено уголовное дело.

— То есть заявление в полицию, по-вашему, это и есть панацея?

— Обращаться нужно, хотя бы для статистики. Смотрите: штат полиции могут увеличить лишь на основании зарегистрированных преступлений, но сейчас официальная статистика МВД в части высокотехнологичных преступлений совершенно неадекватная. Поэтому соответствующих специалистов катастрофически не хватает: на одного сотрудника полиции в области компьютерных преступлений приходится, думаю, около 100 заявлений, может быть, больше. И работа в основном происходит на бумаге.

— По-моему, нашим правоохранителям куда приятнее поймать бедного студента, который поставил на компьютер нелицензионную версию операционной системы или бухгалтерской программы…

— Я понимаю желание людей заниматься именно такими расследованиями, потому что технически это гораздо проще. Но это полный бред, когда один человек ворует 5 миллионов долларов и получает за это пять лет условно, а другой за нелицензионную ОС садится на два реальных года. Государству нужно срочно вмешаться в эту неразбериху с компьютерной преступностью! Если ничего не делать, завтра будет гораздо хуже: доходы хакеров растут, а с ними — возможности влияния. Если в 2000 году компании ставили защиту, а хакеры ее ломали, то сегодня, когда у преступника 24 миллиона долларов ежемесячного дохода, роли поменялись: хакер совершает преступления, а компании и организации пытаются его догнать. Через два года мы вообще можем потерять контроль над Интернетом, и тогда с хакерами будет бесполезно бороться. Потому что у них будут свои люди в Госдуме, где они станут проводить свои законы.

— Недавно Российская ассоциация электронных коммуникаций предложила внести поправки в УК РФ в части ответственности за компьютерные преступления. Это поможет?

— Я являюсь сопредседателем комиссии РАЭК по информационной безопасности и киберпреступности и принимаю непосредственное участие в разработке этих поправок. Мы рассчитываем завершить работу к осени. Но даже если все исполнится так, как задумано, такая нормативная база будет отлично работать только в том случае, если хакер находится в России и преступление совершено тоже в России. Как только хакер оказывается за рубежом, без сотрудничества правоохранительных органов разных стран ничего сделать нельзя. Есть, например, международная конвенция, которая позволяет странам, подписавшим ее, в частности США, обмениваться данными, необходимыми для расследований, в онлайн-режиме. Россия к этой конвенции не присоединилась, и потому у нас трансграничное общение идет по старинке: бюрократия, бумага, визирование… Правда, в этой конвенции есть определенные нюансы. Например, если мы подключимся к ней, то, скажем, правоохранительные органы США смогут вести собственные расследования на нашей территории, не ставя нас в известность… Вступать в международные союзы нужно обязательно, но при этом контролировать некоторые тонкие вопросы.

Автор: Елена Покатаева, ИТОГИ