«Я приехал взрывать аэропорт» – три года свободы за «шутку». Антитеррор в России до добра не доведет

За год, прошедший после унесшего десятки жизней теракта в аэропорту Домодедово (Москва), в системе безопасности аэропорта произошли изменения. Однако ситуация там, как и на российском транспорте в целом, по-прежнему внушает тревогу.

— Я приехал взрывать аэропорт, — заявил шутник-водитель охраннику на парковке аэропорта. Его тут же задержали, и теперь шутнику грозит три года тюрьмы. Произошло это 18 января. А через неделю, 24 января, непосредст­венно в день годовщины теракта, еще один шутник позвонил по 02 и сообщил, что в Домодедово произойдет три взрыва. Бомб не обнаружили.

С такими угрозами служба безопасности аэропорта справляется. Но есть сомнения, что она выдержит более серьезную проверку.

Что происходит в Домодедово

Если ориентироваться на отчеты чиновников и руководства аэропорта, для усиления нашей безопасности сделано немало. Так, владельцы Домодедово за прошлый год вложили в нее порядка 350 млн рублей — в четыре раза больше, чем в предыдущие годы. МВД отчитывается, что на укреп­ление всей системы безопасности на транспорте ушло почти полтора миллиарда рублей.

— После трагедии в Домодедово во всех аэропортах были усилены охрана, пропускной, внутриобъектовый режимы, — утверждает пресс-секретарь Главного управления на транспорте МВД Елена Коломейцева. — Были приняты меры по усилению пат­рульно-постовой службы, досмотра, сыскных подразделений и кинологической службы, что позволило увеличить численность полицейских, которые будут работать в пассажиропотоке — на вокзалах, в поездах, аэропортах.

Однако люди, знакомые с ситуацией «на земле», говорят, что в рапортах МВД много нестыковок.

— Да, в Домодедово на нижнем ярусе, на стоянке, где была «дырка», через которую прошел террорист, сейчас находятся полицейские, но кардинально ситуация не изменилась, — рассказывает «РР» служивший в Домодедово милиционер Сергей Пукинский, ежедневно общающийся со своими бывшими коллегами. — Камер поставили больше. Обещали увеличить патрульно-постовую службу. Не увеличили. Поставили рамки. Но рамки ту взрывчатку, которой взорвали аэропорт год назад, не определяют. Ее могут учуять только собаки. Приезжал Левитин (министр транспорта. — «РР»), говорил: «Я вам выделю деньги, вы купите щенков, потому что рамки не спасают». Ни денег, ни собак.

— Неужели собак нет вообще?

— Есть, штуки четыре на весь аэропорт. Но это ничто. Собака может работать полчаса, максимум час. А их просто не хватает. Хотя обещали целый питомник.

По информации «РР», за последний год спецслужбы несколько раз проводили проверку системы безопасности Домодедово, и псевдотеррористов удавалось обнаружить. Однако сотрудник местной службы безопасности в разговоре с «РР» отозвался об этих мероприятиях скептически:

— Проверки были скорее для отписки. Они проходят так: создается муляж бомбы, закладки, сотрудник ФСБ проходит с ней через рамку, его хватают. Но практически всегда служба безопасности знает, когда будет проверка. Кроме того, террористы ведь могут пронести взрывное устройство по частям, а потом в туалете его собрать. Такие сценарии, насколько мне известно, вообще не отрабатывались.

Кто должен ловить террористов

Неразбериху усиливает и то, что до сих пор не выяснен вопрос, обязана ли служба безопасности Домодедово (и других аэропортов) обеспечивать стопроцентный досмотр посетителей уже на входе в здание аэровокзала. Подобное предписание в адрес руководителей московских аэропортов в январе 2011 года издал Рос­транснадзор. А потом начались сложные юридические маневры.

Представители Домодедово с предписанием не согласились: по закону личным досмотром людей вправе заниматься лишь полиция. Дело слушалось в нескольких судах, пока Арбитражный суд Московской области не отменил предписание. Ространснадзор на днях подал апелля­ционную жалобу, так что процесс грозит затянуться еще на год.

Государственная дума за прошедший год так и не смогла законодательно установить понятные правила обеспечения безопасности с четким распределением зон ответственности. В итоге закон заменяют многочисленные ведомственные инструкции, постановления, судебные решения и определения, которые перманентно оспариваются и сменяют друг друга.

Пока службы безопасности и полиция пытаются свалить друг на друга ответственность, происходят инциденты, показывающие, как на самом деле функционирует система. Так, в июне прошлого года психически больная женщина без документов и билета прошла все линии контроля и оказалась на борту самолета, готовящегося к вылету в Душанбе. Информации о том, что кого-то за тот инцидент наказали, нет.

К слову сказать, вряд ли кого-то из силовиков накажут и за теракт. Сразу после взрыва последовала серия увольнений, а против восьми чиновников, в том числе тогдашнего начальника управления на транспорте МВД по ЦФО Андрея Алексеева, возбудили уголовное дело. Но в сентябре прошлого года они были тихо переведены из разряда обвиняемых в свидетели.

Судьба транспортной полиции

Не добавляют эффективности работе полиции и постоянные структурные изменения. Только ленивый не сказал, что теракту в Домодедово предшествовала ликвидация двадцати линейных управлений внутренних дел на транспорте и соответствующего департамента в центральном аппарате МВД.

Тогда сократили порядка шести тысяч транспортных милиционеров. Кстати, именно с ликвидации департамента обеспечения правопорядка на транспорте началась реформа МВД. Потом, правда, вместо него было создано Главное управление на транспорте МВД. Речь шла даже о расширении штата транспортной полиции: по некоторым данным, набрать планировали порядка десяти тысяч человек.

О том, реализованы эти планы или нет, официально не сооб­щалось. Но главное — к централизованной системе управления транспортной полицией так и не вернулись, большую часть полномочий оставили регионам, что, по мнению ветеранов службы, резко снижает ее эффективность.

Авторы: Дмитрий Майоров, Александра Соколова; Россия, Русский Репортер