Имитация борьбы
В Украине до сих пор отсутствует государственная стратегия по борьбе с организованной и коррупционной преступностью! Вывод: «папикам» нации это не нужно. Этап развития, на котором сегодня находится Украина, проходили в той или иной мере различные государства. Все они имели дело с таким явлением, как организованная преступность и ее неотъемлемая составляющая — коррупция. За многие годы в этой сфере наработан солидный опыт. Не углубляясь в научные дебаты об определении названных явлений, их форм и видов, очертим некоторые аспекты зарубежного опыта, которые можем учесть в условиях нашего государства.
Согласно докладу Совета Европы о ситуации с организованной преступностью, наиболее уязвимыми в этом плане считаются рынок недвижимости, продажа автомобилей, поставка пищевых продуктов, строительство, бизнес, связанный с предоставлением услуг в сфере досуга (ночные клубы, казино), охранные фирмы, транспорт, экспортно-импортные операции. Известны три разновидности криминальной деятельности, характерные для большинства европейских стран: мошенничество, другие формы экономической преступности; производство и торговля наркотиками; контрабанда и торговля людьми.
Что касается Украины, то уж который год подряд в отчетности правоохранительных органов фиксируется уменьшение количества выявленных организованных групп (ОГ) и преступных организаций (ПО). Как показывает анализ, для большинства разоблаченных групп характерны простые формы соучастия: они совершали преимущественно общекриминальные преступления. Даже если преступления имели экономическую направленность, совершавшие их ОГ и ПО обычно принадлежали к низшему уровню организованной преступности. Их преступную деятельность вполне способны обезвреживать обычные подразделения различных правоохранительных органов, а не специально созданные для борьбы с организованной преступностью. Работу последних иллюстрируют приведенные ниже показатели.
Согласно официальной статистике, в 2006 году, по сравнению с 2005-м, выявлено на 30% меньше случаев торговли людьми, на 23% меньше преступлений в сфере оборота наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или прекурсоров. У организованных преступников нашли и изъяли на 75% (!) меньше наркотических средств. За весь год зарегистрировано семь фактов создания преступной организации. Только 5,5% из всех выявленных ОГ и ПО имели коррупционные связи. Кажется, отечественная правоохранительная система поставила целью опровергнуть общеизвестный факт о взаимозависимости и взаимообусловленности этих феноменов, о чем свидетельствуют цифры за первое полугодие 2007 года: число разоблаченных организованных группировок с коррупционными связями сократилось еще на 47%.
Как видно из аналитической информации, размещенной на официальном сайте МВД, в 2006 году выявлены 24 организованные группы, прибегавшие к легализации (отмыванию) денежных средств и иного имущества, добытого преступным путем, и 19 групп, легализировавших средства, добытые от незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов или прекурсоров. А это, соответственно, 5% и 4% от количества всех выявленных в 2006 году ОГ и ПО — 466.
Как сообщила пресс-служба Генеральной прокуратуры, за полгода пять украинских региональных таможен не возбудили ни одного уголовного дела по факту контрабанды. Винницкая и Харьковская таможни возбудили по одному уголовному делу, но позднее соответствующие постановления были отменены прокурорами.
К сожалению, несмотря на понимание проблемы многими сотрудниками, освещение ее в многочисленных публикациях, у нас до сих пор нет действенной государственной стратегии по исправлению ситуации с организованной и коррупционной преступностью.
Известный исследователь организованной преступности Ян ван Джейк считает, что на мировом уровне количество зарегистрированных полицией дел, связанных с организованной преступностью, обратно пропорционально серьезности проблемы. Следовательно, если официальная статистика не является надежным источником информации и отражает лишь способность системы выявить очевидные преступления, мы должны проверить официальные данные при помощи косвенных методов. С 1997 года Мировой экономический форум проводит опросы генеральных директоров крупнейших компаний мира с целью выявить препятствия в ведении бизнеса. На основе этого опроса, а также анализа динамики распространения организованной преступности, который осуществила Группа оценки международных рисков (MIG) (изучалась ситуация в 156 странах), был рассчитан так называемый индекс восприятия организованной преступности (OCPI). Его сравнили с тремя другими показателями производных проявлений организованной преступности: нераскрытые убийства, коррупция власть имущих, отмывание грязных денег.
В 2003 году в соответствии с ранжированием стран по этому комбинированному индексу организованной преступности Украина вошла в десятку государств, имевших самые худшие показатели. Не претендуя на стопроцентную точность, исследование служит основой для дальнейших исследований и неким статистическим «маркером» наличия организованной преступности. Распределение стран по комбинированному индексу очень отличается от распределения по уровню общих преступлений. Был сделан вывод, что общее число преступлений в той или иной стране не соотносится с уровнем организованной преступности.
К величайшему сожалению, с тех пор в нашем государстве в сфере противодействия организованной преступности ничего коренным образом не изменилось. Не было ни одного судебного процесса, который мог бы засвидетельствовать, что органы правопорядка «посягнули» на более-менее влиятельную преступную организацию.
Другое криминологическое исследование, проведенное под эгидой ООН, подтвердило: в странах с высоким уровнем организованной преступности органы криминальной юстиции не способны адекватно противодействовать ей, а потому официальная статистика не отражает реальных масштабов соответствующих преступлений. Низкие уровни зарегистрированной преступности, в частности фактов ареста за серьезные наркопреступления, свидетельствуют о слабой эффективности работы правоохранительных органов и высоком уровне организованной преступности.
Из самых свежих исследований криминологов следует, что мотивация преступлений и возможность их совершить непосредственно взаимозависимы. Именно наличие таких возможностей (неадекватное законодательство, регулирующее различные аспекты экономической жизни; высокая терпимость граждан к некоторым преступлениям, например взяточничеству; возможность использовать крупные наличные суммы, полученные преступным путем, в дальнейшей легальной и нелегальной деятельности; отсутствие четких стандартов поведения чиновников, судей, депутатов; нехватка контрольных механизмов по проверке доходов и расходов служебных лиц) значительно облегчает совершение преступлений ОГ и ПО. Минимальный риск понести уголовную ответственность порождает привычку к такой деятельности.
Реальностью является и то, что с каждым годом возрастает число потерпевших от преступных действий, которые не могут получить ни моральной, ни материальной компенсации за причиненный вред. Все эти и ряд других факторов вызывают падение доверия граждан к властям в целом, люди наделяют отрицательными чертами всех без исключения политических деятелей и чиновников, а также судей и правоохранителей, а это серьезно усложняет любые прогрессивные реформы. Разочарование снижает возможности гражданского общества по отстаиванию своих интересов. Таким образом круг замыкается. Кто же должен его разорвать?
Безусловно, строить стратегию противодействия самому опасному виду преступности нужно на адекватной законодательной почве. Президент Украины в 2006 году сделал в этом направлении несколько шагов: утвердил Концепцию преодоления коррупции «На шляху до доброчесності», подал Верховной Раде на рассмотрение проект закона Украины «Об ответственности юридических лиц за совершение коррупционных правонарушений», другие проекты законов, согласующиеся с подписанными Украиной международными конвенциями в сфере противодействия коррупции и организованной преступности. Разрабатывается Концепция государственной политики в сфере криминальной юстиции и обеспечения правопорядка в Украине. Последний документ довольно прогрессивен, однако он требует профессионального обсуждения и широких общественных дискуссий. И самое главное: в этом вопросе нужна поддержка со стороны всех ветвей власти, чего на данный момент нет.
Европейские страны имеют четко очерченные ориентиры в сфере противодействия организованной преступности. Среди главных направлений их работы — выявление и нейтрализация обстоятельств, способствующих деятельности преступных организаций. Серьезное внимание уделяется сбору информации о круге их интересов, разведывательным операциям; изымаются преступные деньги и имущество; преследуются влиятельные преступники и лидеры преступных группировок — с тем, чтобы они наконец-то предстали перед судом и понесли соответствующее наказание.
Сегодня конфискация нелегальных доходов считается наиболее эффективной стратегией противодействия организованной преступности. Эта санкция детально регулируется рядом многосторонних соглашений, которые ратифицировала Украина. В частности
ст. 12 Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности нацеливает государства-участники принимать меры по конфискации доходов от таких преступлений, как участие в организованной преступной группе, отмывание криминально полученных доходов, коррупция, препятствование осуществлению правосудия. Конфискованным могут быть как доходы от преступлений, так и прочее имущество, стоимость которого соответствует стоимости таких доходов.
Что мы имеем на этом пути в Украине? В Уголовном кодексе 2001 года предусмотрено обязательное дополнительное наказание — конфискация имущества — в 27 статьях. Но практика применения судами этого вида наказания, исследованная Ф.Марчуком и Л.Грабовским, свидетельствует: к большинству осужденных по этим статьям она не применяется. Например, в 2005 году конфискация имущества не была применена к 64% осужденных за мошенничество, содеянное в особо крупных размерах или организованной группой; 84% лиц, осужденных за присвоение, растрату имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением, содеянные в особо крупных размерах или организованной группой. Только к 11% осужденных за получение взятки при отягчающих обстоятельствах был применен этот вид дополнительного наказания. Тем временем 83% таких преступников суд вообще освободил от наказания — с испытательным сроком. В этом же году фактически было осуществлено исполнительское производство только по 24% соответствующих постановлений о принудительной конфискации имущества.
В противодействии организованной преступности необходимо расширять возможности других областей права, ведь только уголовно-правовыми способами проблемы не решить. В Ирландии, Великобритании, США используются финансовые рычаги влияния на организованную преступность. Прежде всего осуществляются атаки на финансовые активы организованной преступности. Средства гражданского права, а главное — гражданско-правовые стандарты доказывания служат возвращению в государственную казну капитала, имеющего преступное происхождение, причем даже в случае, если никто не был обвинен или осужден за эти преступления. Целью такой процедуры является разрушение как мотивации преступников, так и их ресурсов. Согласно закону 2002 года в Великобритании расширены полномочия правоохранительных органов по конфискации крупных наличных сумм, не имеющих легального объяснения. Конвенция Совета Европы об отмывании, поиске, аресте и конфискации доходов, полученных преступным путем, и финансировании терроризма от 16 мая 2005 года содержит принцип reversal burden of proof, согласно которому подозреваемый в отмывании денег должен доказать законность происхождения всего своего имущества и средств. В случае отсутствия таких доказательств имущество и средства конфискуются.
Все больше стран мира внедряют институт уголовной (административной, гражданской) ответственности юридических лиц, поскольку организованные группы все чаще прибегают к использованию в преступных операциях легальных бизнес-структур. В законодательстве Венгрии, Ирландии, Нидерландов, Румынии, США, Франции, Норвегии, Польши, Литвы, Эстонии предусмотрена уголовная ответственность юридических лиц, а в Германии, Италии, Португалии — административная. Зачастую наказаниями для юридических лиц являются штрафы, специальные конфискации, запрещение определенного вида деятельности, ликвидация.
Во многих странах, с успехом работающих в сфере минимизации негативного влияния организованной преступности, созданы и активно действуют центральные агентства по борьбе с опасными организованными группировками. К ним можно отнести ФБР в США, ЦБР в Польше, ДИА в Италии, Национальную службу уголовного расследования (НСУР) в Нидерландах, SOCA в Великобритании. Например, польским ЦБР, состав которого равен 1,5% от всех полицейских, в I квартале 2007 года была получена почти половина общего количества криминальных доходов, изъятых всей полицией.
По всему видно, что и в Украине назрела необходимость создать специальный независимый государственный орган по расследованию незаконной деятельности преступных организаций и организованных групп, в том числе случаев отмывания денежных средств и другого имущества, полученного преступным путем, фактов коррупции среди государственных служащих 1—3 категорий, судей, народных депутатов Украины, членов Кабинета министров, руководящего состава правоохранительных органов. Это может быть компетенция Национальной службы расследований (НСР), решение о создании которой было принято еще в 2005 году.
Чтобы этот орган не стал еще одним сегментом репрессивной политики, о чем говорят некоторые оппоненты, необходимо, чтобы новая структура строила свою деятельность на новых концептуальных основах, начиная с отбора кадров (тестирование на детекторе лжи, запрет работать в ней бывшим сотрудникам КГБ) и заканчивая оценкой эффективности ее работы, где главными должны быть качественные, а не количественные показатели. Чтобы наработать общие подходы, принципы создания НСР, юрисдикцию, формы контроля за ее деятельностью со стороны Верховной Рады и общественности, другие важные вопросы следует широко обсудить в научных кругах. Деятельность НСР должна строиться на новом комплексном законодательстве по противодействию организованной преступности, которое нужно было разработать еще вчера.
Одна из составляющих успешной стратегии, направленной против организованной преступности и коррупции, — обеспечение гражданам доступа к информации. Международно-правовые акты нацеливают страны на уважение, поощрение, защиту свободы поиска, получение и распространение информации о злоупотреблениях должностных лиц.
Много внимания уделяется целенаправленным информационным кампаниям, которые бы на конкретных примерах объясняли, каким образом преступления, последствия которых не являются очевидными, уменьшают доходы граждан. За счет тех, кто честно работает, происходит несправедливое перераспределение средств в пользу небольшого слоя олигархических групп и служащих разных ветвей власти. Результаты исследования Всемирного банка свидетельствуют, что страны, которые борются с коррупцией и обеспечивают соответствующий правопорядок, в долгосрочной перспективе могут увеличить национальный доход почти в четыре раза.
Не следует забывать и о другой стороне проблемы: дача взяток, преподнесение разных «подарков» считаются по международным нормам проявлениями активной коррупции (подкуп служебных лиц, депутатов, судей). Зачастую инициаторами таких действий становятся именно те, кто потом так упорно ругает украинских бюрократов и коррупционеров. Но разве процветали бы они без нашей помощи?
Думаю, было бы целесообразно криминализировать такое деяние, как незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы и которое оно не может разумно обосновать (как это предусмотрено в ст. 20 Конвенции ООН против коррупции 2003 года), и четко определить процедуру проверки и круг полномочий соответствующего органа финансового контроля.
…Неизвестно, насколько бы еще растянулся процесс очищения итальянского общества, если бы не гражданское мужество нескольких лиц, в частности судей Джованни Фальконе и Паоло Борселлино, раскрывших мафиозную структуру, которая до того считалась неприкасаемой. Они готовили так называемый макси-процесс 1986—1988 гг., когда были осуждены 342 мафиози. В 1992 году убийство Фальконе заставило граждан перейти от молчаливого сочувствия к активной поддержке. Второе убийство — Паоло Борселлино — побудило активное меньшинство Палермо убедить большую часть населения города начать борьбу с мафией. Массовые демонстрации протеста заставили правительство ввести в действие новые законы для адекватного противодействия мафиозным организациям, а правоохранительные органы начали активно внедрять их в жизнь. Результатом совместных усилий государства и гражданского общества стало сотрудничество некоторых мафиози с правоохранителями: они начали давать показания.
В 1992 году в итальянских тюрьмах отбывали наказание 2130 человек в связи с преступлениями, совершенными в составе мафиозных структур; в 1994 году таких было 3997, а в 2002-м — 5295. А еще итальянцы смогли принять в 1991 году закон, позволявший правительству распускать городские советы, в которые проникла организованная преступность, и этот закон применялся. Огромное значение имеет изменение общественного сознания. Например, в Палермо 25 тыс. детей ежегодно слушают образовательную программу, призванную изменить мировоззрение для того, чтобы сделать невозможными мафиозные проявления.
Пожалуй, именно духовное, внутреннее состояние каждого человека является решающим в процессе общественных преобразований. Организованную преступность можно обуздать только в случае, когда критическая масса национальной элиты проявит политическую волю к такой деятельности. А политическую волю может проявить только свободный человек, не отягощенный обязанностями-цепочками «круговой поруки». Поэтому свое решительное слово должны сказать мы, граждане, избрав именно таких свободных людей.
Елена Шостко , ЗН
