Учения – смерть! «Небоевые» потери России: сотни и тысячи ежегодно?

В мирное время любая армия мира несёт человеческие потери. Российская не исключение: по словам министра обороны Анатолия Сердюкова, так называемые небоевые потери в прошлом году составили 471 человек. Правозащитники оперируют цифрой иного порядка: 2,5–3 тысячи человек (эту статистику озвучила председатель правления фонда «Право матери» Вероника Марченко). Эксперты поясняют, что в официальную статистику, как правило, не попадают две категории погибших: те, кто умер после демобилизации от нанесённых побоев во время службы, и те, кто погиб в ходе совместных боевых учений с армиями других государств.

Причём статистика погибших на совместных учениях строжайшим образом засекречена, так же как и потери в боевой технике. И эта традиция тянется ещё с советских времён: как и тогда, точно сосчитать погибших не представляется возможным. Почему эту статистику не принято придавать огласке, при каких обстоятельствах гибнут наши военные и почему командование не делает выводов из некоторых повторяющихся из года в год нештатных ситуаций, чреватых человеческими потерями, разбирался корреспондент «Нашей Версии».

…Нештатные ситуации повторяются буквально один в один, и, казалось бы, нет ничего проще, как научиться их упреждать. Но как бы не так: то ли над военными довлеет рок, то ли наши солдаты и офицеры по привычке уповают на русское авось.
В прошлом году Российская армия приняла участие в восьми международных учениях. Во времена СССР мероприятия подобного рода проводились намного реже – один-два раза в год. Тем не менее, по мнению военных экспертов, гибнут на таких учениях, как и 20 лет назад, примерно 150–200 человек в год. При этом нештатные ситуации повторяются буквально один в один, и, казалось бы, нет ничего проще, как научиться их упреждать. Но как бы не так: то ли над военными довлеет рок, то ли наши солдаты и офицеры по привычке уповают на русское авось.

Практически на каждых совместных учениях с участием танковых войск отрабатывается одна и та же ситуация – преодоление водного рубежа. И раз от раза во время форсирования не самых глубоких речек тонут танки.

Так было на учениях «Щит-79» в Венгрии, «Щит-82» в Болгарии и далее везде. Экипажи практически всегда погибают.

«Происходит это из-за халатности, повторяются примерно две-три одни и те же ошибки, – сообщил корреспонденту «Нашей Версии» на условиях анонимности высокопоставленный сотрудник Министерства обороны РФ. – Неплавающие танки, как известно, после дополнительной подготовки могут форсировать водную преграду до 5 метров глубиной. Теоретически все эти танки оснащают дополнительным оборудованием с наименованием «АТ-1» и «ИП-5», которое позволяет экипажу в нештатной ситуации покинуть тонущий танк. Но вот как наваждение какое-то: если на обычных учениях наши техники всегда проверяют наличие этого оборудования и его работу и летальных исходов почти никогда не бывает, то на совместных учениях техники или забывают провести проверку, или, если техническое обслуживание проводят, к примеру, китайцы, принципиально не смотрят, установлено допоборудование или нет.

Вторая проблема – электрооборудование. Это как русская рулетка. Проверили – всё работает, а при погружении «коротнуло». Если танк надёжно задраен, то у экипажа есть шанс, что их спасут, и есть время дождаться помощи. Но на практике танки редко задраены герметично, экипажи погружаются в спасательных жилетах, и есть любители нарочно оставить приоткрытое отверстие, как бы для острых ощущений. Бороться с этим лихачеством не получается, хоть экипажи и наказывают».

Сейчас на вооружении нашей армии практически не осталось плавающих танков ПТ-76, последние были переброшены на Дальний Восток и почти не используются. А ещё несколько лет назад эта модель постоянно фигурировала в отчётах о человеческих потерях.

Дело в том, что ПТ-76 часто применялся при десантировании кораблей в воду. Разработанная в середине 50-х модель, по идее, должна самостоятельно преодолевать один километр водного пути.

На десантных кораблях об этой особенности знают и стараются сгрузить танки как можно ближе к берегу, примерно в полукилометровой зоне. Но если десант высаживают те же китайцы, у них действует установка – сброс осуществить на расстоянии в одну морскую милю, это где-то порядка 1,8 километра. Дело в том, что на базе ПТ-76 китайские инженеры создали свой танк, так называемый Тип-63. Технологических новшеств в этот «тип» вложили немного, зато увеличили экипаж с трёх до четырёх человек и установили новую башню, утяжелившую боевую машину с 14 до без малого 19 тонн. Тем не менее китайские производители почему-то возлагают на этот танк большие надежды и собираются его экспортировать, а для этого хорошо бы его как можно чаще засвечивать в ходе международных учений. Вот и засветили: на недавних российско-китайских манёврах при десантировании утонули два таких танка. Экипажам спастись не удалось. При этом загадочно выглядит статистика потерь: китайская армия потеряла два танка, но почему-то всего один-единственный экипаж. Судя по всему, экипаж второй машины был российским.
                               
Вообще на международных учениях во время десантов гибнет значительное число солдат и офицеров. Тонут не только танки, но и бронетранспортёры БТР-80. Но это технические накладки, а есть и другие, спровоцированные несогласованностью командования. В прошлом году на совместных российско-монгольских учениях монгольское командование допустило неточности в составлении карт, из-за чего под обстрел попало около сотни военнослужащих обеих армий. По аналогичной причине – из-за нечёткой работы картографов – человеческие потери были и на совместных учениях с военнослужащими Казахстана и Армении.

На недавних российско-китайских учениях «Мирная миссия-2009» во время боёв с условным противником обе стороны понесли человеческие потери, причём вновь по вине картографов, неверно сориентировавших военных на местности. Сколько погибло наших – не говорят, по неофициальной информации, около 15 человек. У китайцев потери больше, примерно 60 погибших.

Четыре года назад на широкомасштабных российско-китайских учениях у нас обошлось почти без потерь. Зато та потеря, которую понесла Российская армия, добавила седых волос генералам. В учениях участвовало несколько кораблей Тихоокеанского флота. На одном из них, эскадренном миноносце «Бурный», находился шифровальщик, к которому стекалась вся информация и у которого были все секретные коды, применяющиеся сегодня в Российской армии. И вот этот самый матрос внезапно исчезает. Причём обстоятельства его исчезновения весьма туманны: то ли матроса смыло за борт волной во время перехода из Владивостока в Циндао (так, во всяком случае, говорилось в телеграмме, отправленной в Главный штаб ВМФ), то ли шифровальщик исчез позже, когда судно уже стояло на рейде в китайском порту.

Ну, смыло и смыло, тем паче что в штаб отрапортовали не о шифровальщике, а о «радиотелеграфисте». Учения закончились, генералы стали разбирать их итоги и пришли в ужас: оказалось, что пропал не просто телеграфист, а человек, допущенный к святая святых – военной тайне. Ужас генералов усугублялся и тем обстоятельством, что по каналам разведки прошла информация о том, что есть, мол, такие данные: китайцы слишком легко стали расшифровывать секретные переговоры наших военных моряков.

Началась паника: был даже отдан приказ протралить дно в поисках тела шифровальщика. Приказ сам по себе абсурдный: это примерно то же самое, что искать иголку в стоге сена. Постепенно страсти улеглись, но совместные с китайцами учения не проводили четыре года. Подозревали, и, по всей видимости, небеспочвенно, что наши союзники попросту умыкнули ценного матроса.

На недавних, пятых по счёту совместных российско-киргизских учениях сценарий пришлось переписывать буквально по ходу действия. Изначально он был такой: штурмовики Су-25 с авиабазы Кант отправляются в Ош, где киргизские военные как бы нейтрализовали вторгшихся на территорию республики боевиков. Российским лётчикам нужно было уничтожить захватчиков с воздуха, нанеся бомбово-штурмовой удар по «террористам». Командир российской авиабазы Кант, рассказывая о предстоящих манёврах, заявил следующее: «При реальном уничтожении мы применяем бомбовое и ракетное вооружение, но сегодня мы имитируем удар, но будем выполнять противоракетное маневрирование, чтобы не понести потерь».

Изначально удар задумывался как реальный, огневой. Так было на прошлых и позапрошлых учениях. Но киргизская сторона внезапно передумала и запретила пальбу. Знающие люди намекнули почему. Дело в том, что на предыдущих учениях роли были распределены по-другому: киргизские лётчики осуществляли удар с воздуха, а террористов изображали российские десантники.

По непонятной причине ракетно-бомбовый удар киргизские лётчики нанесли не в 500 метрах от дислокации «террористов», как было задумано, а в самую гущу. Лупили так, что, казалось, от наших российских 120 человек в живых не останется никого. Но ребятам повезло, погибло порядка 15 военнослужащих, остальные выжили, хотя ранены были почти все. И якобы на этих, пятых, учениях наши собирались отомстить киргизам. Так это или нет – поди разберись, но на всякий случай ракетно-бомбовые удары отменили. Аналогичные ситуации возникали и раньше, в ходе совместных российско-таджикских и российско-монгольских учений.

Почему же решение об отмене стрельбы боевыми принимается не заранее, а уже после того, как учения официально начались? Почему вообще высший командный состав редко учитывает риски, возникавшие в ходе ранее проводившихся аналогичных учений и манёвров, и не пытается предотвратить их раз и навсегда?

Президент Академии геополитических проблем генерал-полковник Леонид Ивашов объясняет это так: «Прежде всего ни о какой согласованности действий военных из армий разных государств с разными подходами к обороне не может быть и речи. Ведь как было раньше: был Варшавский договор, в который входили несколько стран с одинаковыми стандартами вооружения и одинаковыми подходами к командованию, стратегическому и тактическому планированию.

Потом его не стало, и представления о том, как должны протекать совместные учения, стали у каждого свои. Сейчас что-то восстанавливается в рамках ШОС, но времени на восстановление уйдёт не один год и не два. У армий разные стандарты, разное вооружение и, что особенно заметно, разные головы у командиров. Возможно, ключом стало бы обучение офицеров по единому стандарту, но пока этого нет и не предвидится. Следовательно, все те потери, которые сегодня несёт Российская армия в ходе совместных учений, уменьшаться не будут. С чего им уменьшаться?»

Именно по той причине, что потери не уменьшаются, их и секретят, считает высокопоставленный сотрудник Министерства обороны, на условиях анонимности сообщивший некоторые детали совместных учений корреспонденту «Нашей Версии». В 2005 году Минобороны показал цифру – 662 погибших. С тех пор официальная статистика смертности с каждым годом уменьшается, и это якобы позитивное следствие перемен в армии. На самом деле статистику гибели людей во время совместных учений секретили и тогда, и сейчас.

И мы не исключение: Пентагон также даёт статистику человеческих потерь, в которую не включены жертвы, понесённые в ходе международных манёвров. Не дают американцы отчёта и о материальных потерях. Скажем, нам точно известно, что в прошлом году американская армия лишилась нескольких самолётов-штурмовиков именно на совместных учениях с итальянцами. Но военные США заявляют, что все штурмовики целы.

Несмотря на то что в ходе учений армия несёт большое количество потерь в живой силе и технике, международное военное партнёрство выгодно нашей армии, считает заместитель главнокомандующего Сухопутных войск генерал-лейтенант Александр Студеникин: «Во-первых, мы имеем возможность демонстрировать наше новейшее вооружение, что

называется, в деле. Экспорт оружия для нас чрезвычайно важен, отказываться от него мы не собираемся. Польза в этом смысле очевидна. Во-вторых, в рамках ШОС постоянно проводятся антитеррористические учения, как на территории России, так и на территории Китая. Важно, чтобы наши военные научились совместному управлению войсками, а сделать это непросто: мы учились по-разному, и у нас разные стандарты. Притираемся, а в ходе притирки легко не бывает».

Справка

Уже четыре года, как в прессу практически не просачивается никакой информации о нештатных ситуациях, возникающих в ходе международных войсковых учений, тем более о происшествиях, повлёкших гибель военнослужащих Российской армии. Официальным путём такую информацию получить невозможно, остаются лишь обрывочные сведения, просачивающиеся из рапортов «особистов». Корреспондент «Нашей Версии» получил возможность ознакомиться с несколькими такими рапортами, из которых стало ясно, что нештатные ситуации на совместных манёврах имеют место и сегодня.

Октябрь 2005-го. Для участия в совместных российско-индийских учениях «Индра-2005» из Пскова вылетели три военно-транспортных самолёта с сотней десантников и боевой техникой. На подлёте к индийской границе самолёты были атакованы истребителями ВВС Индии, которые приняли наши транспорты за нарушителей границы.

Декабрь 2008-го. На совместных военных учениях кораблей России и Венесуэлы произошла нештатная ситуация: на участвовавший в манёврах большой противолодочный корабль «Иван Чабаненко» была проведена атака с воздуха. Самолёт вооружённых сил Венесуэлы выпустил по кораблю две ракеты, которые, к счастью для экипажа судна, легли примерно в 500 метрах от цели. Выяснилось, что лётчик неверно понял приказ. Жертв удалось избежать благодаря оставляющей желать лучшего меткости пилота.

Июль 2009-го. Во время российско-китайских военных учений «Мирная миссия» при десантировании тяжёлой техники не сработала система основного парашюта ПРСМ-915 и боевая машина десанта упала на землю. По официальной версии, людей в бронетранспортёре не было. Однако, по другой информации, сброс бронетехники во время манёвров проводился с полной нагрузкой и экипаж находился внутри.

Руслан Горевой, Версия

You may also like...