Злощадбанк Украины: «Как разгильдяй – так обязательно несчастье». Продолжение

28 апреля 2011 года «Украина криминальная» опубликовала статью «Злощадбанк», в которой описывались уродливые недостатки и откровенная глупость в работе одного из отделений «Ощадбанка» Украины в Харькове, расположенного на Московском проспекте. Прошло некоторое время, и закономерно возник интерес – а что же изменилось после публикации, и изменилось ли это что-то в лучшую сторону?

В частности, в публикации шла речь о глупости, порожденной деятельностью (или, скорее, бездеятельностью) руководителя областного управления банка Ольги Сороколита (увы, не знаю, склоняется ли ее фамилия, но приходится ее склонять в переносном смысле). Речь шла о бестактном, «чертячьем» поведении служащих по отношению к клиентам; о несоответствии официальной информации в объявлениях реальной работе банка (на входе написано, что отделение работает без перерыва, а некоторые «окна» работу на перерыв прекращают); о вывеске над входом в украинское государственное учреждение, исполненной на государственном языке соседней страны – «Сберегательный банк», и т.п.

Прошло некоторое время, и закономерно возник интерес – а что же изменилось после публикации и изменилось ли это что-то в лучшую сторону? Как писалось в советской прессе – «по следам наших выступлений».

Итак. На дверях банка через день-два после выхода статьи появилась информация о том, что перерыв в работе отделения с 13 до 14 часов. Изменение это, надо признать, стало не в лучшую сторону для клиентов, раньше все же хоть некоторые окошки работали без перерыва. Кассиры стали говорить посетителям подзабытые слова «пожалуйста» и «извините». Это явный плюс, хотя приветливости на их напряженных лицах при этом не прибавилось (мнение абсолютно субъективное, кому-то, может, раздраженная физиономия операционистки нравится больше, чем улыбчивая. О вкусах не спорят).

Недели через две после публикации начался масштабный ремонт первого этажа фасада здания, в котором расположено отделение. Ремонт еще не закончен, вывеска «Сберегательный банк» уже исчезла, но никакой другой на ее месте не появилось. Наверное, в рекламе, а, значит, и в привлечении клиентов «Ощадбанк» не нуждается. Ремонт, похоже, обходится в немалую копеечку.

Внутри помещения на стене сохранился большой, метр на метр, плакат, призывающий пользоваться услугами СБОН (службой банковского обслуживания населения). При этом, точно как в советском «Аэрофлоте», в нем указано, что это быстро, выгодно, удобно. А вот надпись на окне напротив рекламы, где раньше было написано «Касса СБОН», куда-то исчезла. Вместо нее теперь надпись «Прием платежей». Также исчезла и информация о том, что клиенты по карточкам СБОН обслуживаются без очереди.

Догадаться о том, что это касса СБОН, можно лишь потому, что на подоконнике одиноко стоит пультик, на котором клиент может набрать свой код. На миниатюрном экране пульта тускло светится надпись «Добро пожаловать в СБОН». Впрочем, увидеть эту надпись, да и сам пульт можно, лишь раздвинув очередь из посетителей, желающих осуществить свои платежи.

На днях я зашел в это отделение банка и привычно подошел к окну, где когда-то было написано «Касса СБОН». Через головы трех женщин, стоявших в очереди с квитанциями в руках, я увидел знакомый пульт с приветливой надписью на экране. «Ломиться» без очереди я не посмел, воспитание не позволило, да и соответствующего официального разрешения на окне я не увидел. Чтобы «быстро» пожаловать в СБОН не виртуально, а реально, пришлось ждать 7 минут.

Мне это показалось странным, ведь одним из привлекательных условий при заключении договора с банком было именно обслуживание по карточкам СБОН без очереди. Что это – мелкий обман клиентов? Дешевая «замануха»? И почему на протяжении многих лет такое обслуживание действительно проводилось без очереди, а после выступления «Украины криминальной» прекратилось? Что это – психопатическая реакция «командиров» «Ощадбанка» на критику? Так, может, им, коль они ни в чем не виновны, нужно обратиться в суд с иском о защите деловой репутации? Или вместо того, чтобы руководить серьезным государственным учреждением, нервишки подлечить? Брому там попить. Пение птичек послушать.

Я поинтересовался у девушки в окошке, почему на рекламном плакате написано «быстро», а в реальности получается медленно? Почему исчезли объявления о кассе СБОН и об обслуживании без очереди? Она растерянно на меня посмотрела и сказала, что это указание начальства. А на вопрос, где я могу побеседовать с этим начальством, махнула рукой, направив меня к первому окошку. Найти его по понятным причинам оказалось несложно, хотя, следует отметить, что кабинки в отделении пронумерованы не были.

На стекле первого окошка, как и следовало ожидать, никаких информационных знаков не было, кроме одного, показавшегося мне нелепым и забавным одновременно. Но о нем позже, к ориентированию клиентов во внутрибанковской иерархии и субординации он отношения не имеет. Я обратился с тем же вопросом – почему на окне СБОН нет соответствующей надписи, и куда подевалось объявление о внеочередном обслуживании – к женщине в окошке, надо думать, что она представляла какое-то местное начальство. «Бэйджика» у нее на одежде не было, и кто она по должности, можно было только гадать. Ответ ее не смог разнообразить приобретенные мной знания о менеджерских потугах банковских чиновников: это, мол, указание руководства.

А кто же это руководство, как его зовут, как можно узнать выходные реквизиты документа, порожденного этим мудрым руководством, и какими же высокими соображениями оно (руководство) руководствовалось, убирая нужные, абсолютно здравые, годами существующие указатели?

Ответ местной администраторши был вполне ожидаем (к таким ответам в Украине привыкли все граждане) и точно отражал туповатую и беспринципную суть всех руководящих бюрократических решений в «Ощадбанке». Автор решения – какой-то анонимный начальник ОПЕРО (не знаю, правильно ли я написал этот специфический «грозный» термин, воспринятый на слух). Само решение устное, потому никаких реквизитов иметь не может в принципе. А чем же этот могущественный начальник, умеющий силой одного своего слова убирать любую письменную информацию в банке, руководствовался – неизвестно, во всяком случае, именно так можно расценить пожимание плечами и характерную недоуменную гримасу моей собеседницы.

На уточняющий вопрос, а как же все-таки зовут начальника загадочного ОПЕРО, последовал ответ, что это, мол, не начальник ОПЕРО придумал дезинформационную глупость, а его заместитель. Да уж, огромная разница.

Я поинтересовался у начальницы без опознавательных знаков, какова ее должность и как ее зовут, однако с ответом мне она спешить не стала. Вместо этого она начала звонить куда-то по телефону, можно предположить, какому-то своему начальству, долго и подробно объясняя сложившуюся ситуацию. При этом, похоже, она набирала разные номера, что-то вполголоса кому-то втолковывая. После каждой телефонной консультации она передавала мне ответ, а услышав от меня новый вопрос или повторение старого, снова обреченно и безрадостно кому-то звонила и невнятно бубнила в трубку.

Один раз она, видимо по совету телефонного консультанта, явно недалекого умом, протянула мне книгу жалоб и предложений и сказала, что мне надо оставить в ней запись с претензиями. И очень удивилась тому, что мне это как раз оказалось не надо. Об этом трагическом факте она не преминула сообщить своему суфлеру.

Еще в ходе этого странного общения до сих пор неопознанная руководительница неожиданно спросила меня: «Но ведь я же вам не нахамила?» Подтверждаю, она – нет. А вот действия каких-то «глубоко законспирированных» чиновников государственного банка очень напоминают повадки неотесанного хамла: информационные знаки, позволяющие посетителям быстро и правильно сориентироваться, они распорядились убрать, надписи на окнах и «бэйджиках» обеспечить не позаботились. Интересно, можно ли сейчас увидеть отделение любого из многочисленных коммерческих банков, где у сотрудников не было бы нагрудных информационных карточек? В частных банках такое невозможно, а в государственном – пожалуйста!

После многократных перезвонов заведующая отделением Власенко Лариса Петровна (мне, наконец, удалось узнать ее должность и имя) изменила свои первоначальные «свидетельства». Оказывается, инициатором деятельности по дезориентации клиентов является не начальник ОПЕРО или его заместитель, а некий коллегиальный орган, выработавший это извращенное решение. Конечно же, решение это было исключительно устным. Несмотря на абсурдность и противоестественность такого утверждения (устное решение могут произнести только чьи-то персональные уста, ведь не один же рот у «коллег», и не пропели же члены «коллегии» это решение хором?), именно такое объяснение было последним и окончательным.

То есть, как оказалось, вместо одного зарвавшегося безымянного чиновника в «Ощадбанке» действует такой же анонимный и безликий коллективный разум, сила и мощь которого сопоставима разве что с интеллектом убогого олигофрена. А иначе как можно оценить эту нелепую ситуацию?

Но, если не удается установить персоналии «мыслителей», то остается лишь указать сведения о первом лице Харьковского областного управления «Ощадбанка». Это (во всяком случае, была до последнего времени) некая Ольга Сороколита. Увы, приходится во второй раз упомянуть эту мадам чиновницу, но что поделаешь, если бремя руководителя – нести ответственность за чудеса глупости своих подчиненных?

А теперь настало время вернуться к тому значку, который украшал кабинку заведующей отделением. Это бумажный круг диаметром около 20 см, на котором написано «Я Ощадбанк». А между этими словами нарисовано стилизованное наивное сердечко в виде червонной масти. Точно как на флаге одной известной (в том числе скандально) политической силы Украины. Не думаю, что у меня одного при взгляде на этот символ возникает подобная ассоциация, слишком уж этот знак в Украине известен и навязчив. И тут возникает закономерный вопрос: а какой частью тела думали ощадбанковские имиджмейкеры, когда изобретали эту креативную рекламу, агитирующую на уровне подсознания за оппозиционный блок?

В ожидании ответов от заведующей я непроизвольно рассматривал окружающую обстановку. И увидел то, что напомнило мне поговорку: «Как разгильдяй – так обязательно несчастье». Окна отделения забраны металлической решеткой, решетка эта частично подвижна и должна запираться на навесной металлический замок. Именно запираться. На «нашей» решетке в проушинах беспомощно висел незапертый на ключ замок.

С таким же успехом решетку можно было запереть деревянной палочкой, эффект одинаковый. Говоря профессиональным языком, важнейшее инженерное средство охраны банка практически не выполняет своих функций. Да в «убитом» колхозе курятник надежней охраняется. Мало что ли «Ощадбанку» разбоев и грабежей отделений и вооруженных нападений на инкассаторов? Еще хочется? А банк ведь государственный, и деньги в нем народные.

Благо времени мне пришлось затратить немало (всего на общение ушел 1 час 9 минут), я украдкой сфотографировал окошки операционисток и замок, который замком-то и не был. А «политическую» рекламу потихоньку снял со стекла. На память. Да и если вдруг «Ощадбанку» вздумается защитить свою поруганную деловую репутацию в суде – пригодится.

P.S. Как писали Ильф и Петров: «Все рассказанное – не выдумка. Выдумать можно было бы и посмешней»…

Владимир АЖИППО, специально для «УК»