На краю с войной в Попасной

 Попасная – городок на западе Луганской области, рядом с Первомайском. В конце августа, спустя месяц после освобождения, он снова оказался под обстрелами.  Автор побывал в городе, напоминающем чернобыльскую Припять, чьи жители долго прятались от украинской армии в подвалах

Автобус из Артемовска – практически единственный способ попасть в город: железнодорожное сообщение с крупной узловой станцией уже давно нарушено. На платформе артемовского автовокзала, кроме нашего пазика, стоит всего один автобус с табличкой "нерегулярные перевозки" – на таких сейчас люди, увешанные огромными сумками с собственным имуществом, уезжают из городов, контролируемых сепаратистами. 

Зато достаточно частников, которые перевозят пассажиров на своих легковых машинах. Сейчас это одни из немногих людей, чье финансовое положение улучшается. Для примера: цена выезда из Первомайска в соседнюю Попасную, расположенную в 10 км, начинается от тысячи гривен.

– Станция Никитовка! – вальяжно прохаживаясь по вокзалу и вращая брелок с ключами на пальце зазывает пассажиров один из водителей – Никитовка! Довозим до станции. Дальше – только освобожденная Горловка!

И неясно: то ли это сарказм, то ли ярчайший пример того, насколько отличается местное понимание слов "оккупация" и "освобождение" от нашего.

За исключением нескольких сел, в которые наш автобус заезжает, следуя маршруту, людей и машин на дороге нет. Мне сложно сравнивать, потому что я не знаю, насколько насыщенным был траффик в мирное время. Но пустая узкая асфальтовая полоска и еле заметные из-за высоких кустов небольшие щиты с поздравлениями к 9-му мая создают впечатление, что эта трасса ведет к какой-нибудь Припяти, покинутой людьми и оттого не изменившейся с 80-х годов прошлого века.

"Эти ополченцы даже будки собачьей не построили"

Попаснянская автостанция встречает нас воронкой от снаряда в земле и разбитыми окнами в зданиях рядом. По расположению воронки легко определить направление, откуда прилетел снаряд, – контролируемые боевиками Первомайск и Ирмино. Впрочем, ни этот факт, ни расположенный неподалеку городской отдел милиции, который скорее всего и был целью, не могут переубедить местных жителей, упорно утверждающих, что их город обстреливает украинская армия.

Тезис "ЛНР – местные, а значит не будут стрелять по собственным городам" является для многих аксиомой.

В городе нет воды и не работают АЗС – люди либо заправляются в Артемовске, либо покупают бензин в канистрах в полтора раза дороже. С 9 вечера – комендантский час. Многие магазины закрыты, на улицах и без того не самого населенного города пусто. 

Впрочем, население городка, которое уменьшилось за счет уехавших во время боевых действий попаснян, компенсируется за счет вынужденных переселенцев, которых только зарегистрированных – около пятисот, а в действительности – втрое больше. 

Их расселяют в общежитиях и пустующих квартирах. Средств на содержание этих людей в бюджете нет, кормят их спонсоры и благотворительные организации. Около здания местного дворца культуры, где раздают гуманитарную помощь для вынужденных переселенцев, уже с самого утра стоит очередь. Нет денег в бюджете и для людей, дома которых пострадали от артобстрела. 

Заместитель городского головы даже не пытается увиливать от ответа и режет правду-матку:

– А что мы можем людям сказать? Обещаем. Нам обещают и мы обещаем. А так – живут, кто где. Сейчас дали немного денег, мы раздали каждому по одному стеклу бесплатно – и то хорошо.

Гуманитарка

К центру города нас любезно вызвался проводить один из местных жителей.

– А в Попасной народ поддерживал ЛНР вообще? – пытаемся разузнать что-то о настроениях горожан.

– Знаете, вообще, поддерживали, да. Стояли тут на блокпостах. Но все сбежали уже.

– А только местные были? Россиян не видели?

– Были. Были и россияне – казаки. Ходили тут по рынку. А местные… знаете, это те люди были, которые в жизни даже будки собачьей не построили. Я некоторых лично знал. Многим, конечно, голову задурили. Серега вот был. Его на блокпосту и убили. А у него трое детей. Ему рассказали, что придут "бандеровцы" и всех его детей убьют. Я ему говорю: "Серега! Ну бред это! Ну нет никаких "бандеровцев". Никто не тронет тебя!" А он: "Нет! Нет!" – взял автомат, да и пошел на блокпост стоять.

Общение с членами батальона "Винница", работающего в Попасной, не только подтверждает полученную нами информацию, но и добавляет в общую картину несколько совершенно диких и непонятных здравомыслящему человеку подробностей. 

Местное население настолько было напугано приходом "бандеровцев", что некоторые жители продолжали прятаться в подвалах еще в течение недели после освобождения города, ожидая обещанных пропагандой убийств, грабежей и изнасилований со стороны украинских силовиков. 

Однако по прошествии некоторого времени, когда попасняне наконец-то поняли, что "каратели" не особо-то и спешат их карать, батальон начал пользоваться уважением. Особенно по сравнению с местными милиционерами. 

Так, информацию о сепаратистах люди гораздо охотнее передают патрулям "Винницы", чем сотрудникам горотдела милиции. 

Впрочем, есть и такие, кто злоупотребляет доверием солдат.

– Раньше мы раздавали гуманитарную помощь у себя на базе. Приходили женщины, с детьми в основном, и мы им выдавали какие-то продукты – людям-то есть нечего. Потом как-то попросил бойцов проследить за одной женщиной. Оказалось, что она с детьми тут берет продукты и несет к себе домой, а там у нее два лба здоровых, которые вместо того, чтобы работать, сидят на лавке и курят, рассказывают "винничане".

Знаменитое фото из Попасной, как солдат угощает детей конфетами

"Стыдно за то, что называл себя русским"

Следующий наш собеседник – фельдшер станции скорой помощи одного из шахтных поселков Первомайска. 

Он любезно приглашает нас к себе в гости, угощает кофе и рассказывает о ситуации в прифронтовой зоне, с которой ему приходится быть знакомым по долгу службы. 

За последние несколько месяцев ему довелось выполнять свои профессиональные обязанности в условиях дефицита медикаментов и топлива, иногда без связи и технического обеспечения, регулярно сталкиваясь на блокпостах с представителями обеих противоборствующих сторон. Но, как оказывается, такие экстремальные условия проявляют в людях и наилучшие качества. 

Нам рассказывают историю о 74-летней женщине-хирурге, которая прошла пешком полтора десятка километров из Первомайска до города Горское, чтобы попросить у местных врачей медикаменты, которые отсутствовали в первомайской больнице. 

Впрочем, в Горском ее ничем не обрадовали, потому что у тех у самих был запас только для собственных нужд. После чего она отправилась в Лисичанск, где ее ждал такой же ответ, а потом – в Славянск, в больнице которого ей наконец-то выдали все необходимое и отвезли домой. 

В целом ситуация в Первомайске катастрофическая: воды в городе нет, более половины домов разрушены, люди покидают город даже пешком, еду оставшимся привозят только боевики ЛНР и иногда волонтеры, но последних не всегда пропускают на блокпостах. Медицинского персонала, естественно, тоже не хватает.

Так выглядят многие дома в Попасной

– Очень многие уехали сразу же, как только начались захваты зданий, – рассказывает нам фельдшер.

– А ты почему не уехал?

– Я не могу. Для меня моя работа – уже как наркотик. Она какой-то адреналин дает, что ли. Если человек проработал три года на скорой, то это – точно его, и он никуда больше не уйдет, – улыбается фельдшер.

А спустя пару часов, когда тема нашей беседы перейдет от жестоких околовоенных реалий к пространным рассуждениям о будущем и о перспективах жизни в освобожденном Донбассе, признается: "Да я бы, может, и уехал. Но на кого я оставлю этих несчастных бабушек?" 

Снаружи где-то вдалеке раздаются взрывы. 

– О! Начали, – флегматично отмечает фельдшер. – Ну, это далековато от нас, раз не свистит. Если ты слышишь свист, то у тебя есть от 7 до 12 секунд, чтобы упасть на землю, в этом случае вероятность выживаемости – 85%. Если, конечно, тебя не перевернет ударной волной.

– А на что похож свист? – интересуюсь я для общего развития.

– Ты ни с чем не спутаешь.

После окончания обстрела мы выходим на крыльцо подъезда. Пустой двор постепенно наполняется выходящими из укрытий жителями дома. Рефлекс бежать в подвал при звуке взрывов уже выработан у местных достаточно хорошо: многие даже спят одетыми, чтобы в случае опасности быстрее собраться, а двери в свои импровизированные убежища не закрывают никогда.

– Откуда стреляли-то? – интересуется соседка у фельдшера.

– Да со стороны Первомайска, откуда-то.

– Точно? А не Нацгвардия? – она тоже никак не хочет верить в то, что ополченцы могут бомбить города, население которых они якобы вызвались защищать от т.н. "хунты".

Мы продолжаем пить кофе на кухне. В колонках играет Once in the Street Катамадзе, и все происходящее начинает мне напоминать  версию фильма "Мечтатели": два парня и девушка, запершись в квартире, ведут высокоинтеллектуальные беседы в то время, как прямо за окном происходят события, которым суждено кардинально изменить судьбу их страны…

– Что-то я вам в кофе кардамон забыл положить, – наш товарищ бросает пряности в кружки и начинает рассказывать о недавно прочитанных книгах: Пелевине, Мураками.

Катамадзе в плей-листе сменяется сначала Гребенщиковым, а потом – какими-то широко известными в узких кругах российскими андерграундными группами. В мегаполисе в 2014-м году человек, добавляющий в напитки азиатские специи, знающий толк в современной литературе и неформатной музыке, вовсе не является какой-то сумасшедшей экзотикой. Но этот парень живет в двадцатитысячном моногородке, большая часть мужского населения которого выглядит, как иллюстрации для работ Чезаре Ломброзо, и отождествляет для себя понятия "отдых" и "водка". И все это вызывает у нас дичайший когнитивный диссонанс.

– Знаете, мне с вами, киевлянами, очень легко общаться. Мне не приходится подбирать слова, чтобы меня понимали, – признается наш собеседник.

На этом фоне даже его проукраинские убеждения, за которые пару раз ему пришлось постоять под дулами автоматов ополченцев, уже не кажутся чем-то необычным.

– Как так получилось, что ты живешь здесь и поддерживаешь Украину?

– Знаешь, раньше я везде писал, что я русский. Теперь мне даже стыдно за это.

Он берет в руки планшет и включает гимн Украины в рок-обработке:

– Вот, смотри, какую я мелодию поставил себе на будильник. Соседи меня пугают, что нельзя такое слушать.

Последнему автобусу из Попасной мы предпочли еще несколько часов беседы, так что выбираться из города нам приходится на машине. Уезжая, я думаю о том, что вряд ли когда-то еще нам снова доведется посетить Попасную. А фельдшер останется там. Со своими выездами на "скорой" через блокпосты и под обстрелами, с местными жителями, с которыми сложно найти интересную тему для общения, с соседями, которые негодуют по поводу украинского гимна. Но меня отчего-то радует, что в подобном месте есть такие люди. 

И знают ли ура-патриоты, вопящие о том, что Донбасс надо залить напалмом, о их существовании? О тысячах таких вот фельдшеров, пожарных, коммунальщиков, которые продолжают поддерживать жизнь в оккупированных городах. Которые пусть даже и не являются носителями украинской идеи в этом ватном царстве, но остаются оплотом адекватности среди временно сошедшего с ума населения шахтерских городов.

P.S. Спустя два дня после нашего визита в Попасную в Минске был подписан протокол о прекращении огня. Впрочем в Попасной он продержался буквально сутки. 6 сентября со стороны тех же самых Первомайска и Ирмино в город полетели снаряды, что вызвало ответную реакцию со стороны украинских войск. 

По какой-то счастливой случайности Попасная в течение уже десяти дней почти ежедневного обстрела обходится без человеческих жертв. Трудо сказать, понимают ли эти люди, что могут оказаться жителями украиской версии Приднестровья или Абхазии, но с уверенностью можно предполагать, что они настолько устали прятаться в подвалах и хотят перейти к нормальному образу жизни, что какая бы из двух сторон не одержала верх, она получит стопроцентную поддержку населения, если сможет обеспечить в городе мир и порядок.

Автор: Павло Бабенко, INSIDER

You may also like...