Победитель Чапаева – наш земляк!

Советские историки не очень-то любили писать о поражениях той армии, которая «всех сильней». Особенно — о поражениях позорных, когда прославленные красные военачальники показывали себя бездарными стратегами и тактиками, пасуя перед малочисленным, но умелым противником. Пожалуй, самым ярким примером в этом отношении является воспетый советской пропагандой Василий Чапаев. Невыгодную правду большевики впоследствии стали заменять мифами, в которых горе-полководцы становились героями, павшими в якобы неравном бою с полчищами подлого и коварного врага. Пожалуй, самым ярким примером в этом отношении является воспетый советской пропагандой Василий Чапаев. На книгах и фильме о нем выросли целые поколения, и до сих пор миллионы людей не знают правды ни о делах этого человека, ни об обстоятельствах его гибели. В частности, мало кому известно имя автора блестящей военной операции по разгрому штаба чапаевской 25-й стрелковой дивизии в сентябре 1919 года. А жители города Изюма Харьковской области весьма удивились бы, узнав о том, что победитель Чапаева — уроженец их города.

Михаил Ильич Изергин родился 31 июля 1875 года в Изюме, в семье личного почетного гражданина этого города, помещика Харьковской губернии. Окончив Харьковское городское реальное училище, юноша избрал военную карьеру. По окончании в 1899 году Киевского военного училища он служил в железнодорожных войсках Туркестанского военного округа. Воевал на фронте русско-японской войны, командуя ротой в боях в Маньчжурии. В 1908 году окончил Николаевскую академию Генерального штаба. С первых дней Великой войны, как называли первую мировую ее современники, Изергин — в действующей армии. Занимал ряд командных и штабных должностей, участвовал в боях на Северо-Западном фронте и в Карпатах; за мужество, проявленное в этих боях, получил несколько боевых наград. В общем, обычная биография обычного русского офицера…

После октябрьского переворота Михаил Ильич некоторое время служил в штабе армии гетмана Скоропадского, затем вступил в белую Добровольческую армию. Служил на штабных должностях в Кавказской армии генерала Врангеля и пользовался его личным доверием. Когда летом 1919 года по просьбе адмирала Колчака Врангель решил командировать офицера своего штаба для связи в штаб отдельной Уральской армии, выбор его пал на Изергина.

Уральская армия выполняла роль связующего звена между армиями Колчака и Деникина. К моменту прибытия Изергина она отступала под натиском превосходящих сил красных. Главный удар готовящегося нового наступления большевиков предстояло принять на себя 1-му Уральскому корпусу, в штаб которого и был определен Михаил Ильич. Командир корпуса вскоре заболел и покинул строй. На его место был назначен полковник Изергин.

Трудно сказать, почему крупное казачье формирование возглавил не кто-то из местных, известных и авторитетных казачьих офицеров, а командированный на Урал офицер связи от Кавказской армии. Ответ на этот вопрос не дает ни сам Изергин в своих мемуарах, ни имеющиеся в распоряжении исследователей документы. Скорее всего, решающую роль сыграли личностные качества полковника Изергина. Ни у кого в Уральской армии не было такого опыта командования крупными воинскими соединениями, особенно в условиях отступления, как у него — полковника Генштаба, хорошо зарекомендовавшего себя в годы Великой войны. Не исключено, что это назначение было согласовано с генералом Врангелем, пользовавшимся большим авторитетом в казачьих кругах, или даже инициировано им. Так или иначе, став командиром 1-го Уральского корпуса, Михаил Ильич занял одну из ключевых должностей в Уральской армии. За 4 месяца, которые командовал корпусом Изергин, этот корпус измотал и обескровил красных, отбросил их на исходные позиции и вынудил перейти к обороне. А звездным часом полковника Изергина стал спланированный им и проведенный под его руководством Лбищенский рейд частей 1-го Уральского корпуса. Этот рейд по тылам врага завершился разгромом расположенного в Лбищенске штаба 25-й стрелковой дивизии красных и гибелью комдива Чапаева. Кстати, то, как показано это событие в книгах и фильме о Чапаеве, имеет мало общего с тем, что действительно произошло 5 сентября 1919 года. Не было ни забросанного гранатами броневика, ни заплыва через Урал под пулеметным огнем…

Казаки вышли в рейд с наступлением темноты 31 августа. Это был очень изнурительный поход. Степь на десятки километров от Лбищенска представляла собой почти ровное пространство, и днем идти было невозможно — большая масса конницы не могла бы остаться незамеченной красными аэропланами, постоянно кружившими в окрестностях. Поэтому казаки шли ночью, очень быстро и скрытно. Им даже запрещалось громко разговаривать и курить, чтобы не выдать отряд.

Лбищенск охранялся отрядом красных до 3000 штыков и шашек, при большом количестве пулеметов. Подойдя к нему, отряд затаился в ложбине и выслал во все стороны разъезды для разведки. Напав на обоз, удалось захватить пленных. На допросе один из них добровольно вызвался указать квартиру Чапаева. Комдива решено было взять живым, для чего выделили специальный взвод.

На рассвете 5 сентября полуторатысячный отряд казаков атаковал красный гарнизон Лбищенска. Началась паника. Красные в одном лишь белье выскакивали через окна на улицу и попадали под пули и шашки казаков. Уцелевшие бежали к Уралу. Раненный в руку Чапаев также сперва пытался бежать, но сумел опомниться и даже остановить несколько сот бежавших красноармейцев, повести их в контратаку и отбить у белых здание штаба. Во время этой атаки Чапаев был вторично ранен — на этот раз тяжело, в живот. Бойцы переправили его на другой берег Урала, где Чапаев и умер.

Бой прекратился к полудню. Красные потеряли не менее 2400 убитыми и пленными. Потери белых составили 118 человек. После боя казаки стали собирать трофеи и отлавливать скрывающихся красных. Население выдавало всех поголовно.

Чапаев и его бойцы вызывали у уральцев лютую ненависть. Сам комдив, как писал его комиссар Фурманов, пленных не брал, а всех захваченных казаков приказывал своим бойцам уничтожать. И те уничтожали, причем не только вооруженных казаков, но и их жен, стариков и детей в станицах. А в Лбищенске в течение месяца красноармейцы ограбили все дома, отняли урожай. Многие женщины были ими изнасилованы и даже изрублены. Теперь же, после боя, казаки дали волю своим чувствам, а офицеры не могли сдерживать возмездие. Женщин водили мимо толпы пленных, а те указывали на своих обидчиков. Насильников выводили из толпы и беспощадно рубили шашками. Ненависть к красным, накопленная за время гражданской войны, выплеснулась через край. Ненависть же к самому Чапаеву таилась в сознании народа долгие годы советской власти. Анекдоты про Василия Ивановича появились недаром — осмеяние в те годы было единственно возможной формой выражения народного презрения…

Лбищенская операция стала, пожалуй, самым значительным успехом Уральской армии. Однако и последним ее успехом. Кто знает, возможно, будь в этой армии побольше таких командиров, как Изергин, все сложилось бы по-другому. Но именно из-за несогласованности действий этих самых командиров инициатива была упущена. И уже к ноябрю красные накопили достаточно сил для нового наступления против Уральской армии. К этому времени армия Колчака уже отступала, иссяк и наступательный порыв войск Деникина…

После оставления Лбищенска в конце декабря полковник Изергин заболел тифом и сдал командование Уральским корпусом. Чудом выжив в ужасном «Голодном походе» — эвакуации Уральской армии по безводной пустыне к Каспийскому морю, Михаил Ильич через Кавказ смог добраться до Крыма, где вступил в Русскую армию генерала Врангеля. Вместе с подчиненным ему железнодорожным батальоном полковник Изергин участвовал в последних боях при оставлении Крыма в ноябре 1920 года.

Во время крымской эвакуации Михаил Ильич пережил трагедию, потеряв семью — жену и двух дочерей. Вместе с ними полковник прибыл на севастопольскую пристань, где собралась большая толпа. Красные приближались к городу, началась паника. Изергину нужно было ненадолго отлучиться, чтобы оформить места на пароход. Он оставил жену с дочерьми, строго наказав им никуда не уходить. Когда же он вернулся, то родных не нашел — они как в воду канули…

Остаток жизни полковник Изергин провел во Франции. Сперва в Ницце, где преподавал в русской гимназии. Затем переехал в Курбевуа под Парижем, где жил вместе с родственниками и долго не мог найти хоть какую-нибудь работу. Ему было уже за семьдесят, когда наконец удалось найти работу плотника. В это же время полковник завершил работу над мемуарами. Но опубликовать их уже не успел. 19 ноября 1953 года Михаил Ильич Изергин скончался и был похоронен на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа. До конца своих дней он как самые дорогие реликвии хранил фотографию пропавшей жены — красивой женщины с большими грустными глазами — и несколько открыток с видами города Изюма…

Артем Левченко, Вечерний Харьков

You may also like...