60 лет на пороховой бочке: живем пока…

Учитывая количество боеприпасов, которые необходимо утилизировать, — 2,5 миллионов тонн, из которых 1,7 миллиона тонн лежат под открытым небом – жить страшно. Осень 2007 года в Украине была урожайной на техногенные аварии. Среди них, как помним, наиболее крупными были взрыв на шахте им. Засядько, авария на железной дороге под Львовом, когда фосфор из цистерн попал в окружающую среду, и столкновение в Керченском проливе в украинских территориальных водах танкера и грузового судна с серой. Ежедневно на официальном интернет-сайте МЧС Украины публикуются сводки о различного рода чрезвычайных ситуациях в регионах страны, причем очень часто таковые не обходятся без человеческих жертв. Между тем речь идет в основном о бытовых ситуациях — пожарах, взрывах газа в жилых домах, обвалах строений и т. д. А ведь и намного большая опасность техногенного характера всегда рядом. И ее «реализация» из потенциальной во вполне реальную — лишь вопрос стечения обстоятельств.

Что такое техногенные аварии и катастрофы, связанные с ядерными объектами, украинцам после Чернобыля объяснять не надо. Однако проблема в том, что никто не даст стопроцентной гарантии, что подобная или пусть даже меньшая по масштабам трагедия не произойдет ни при каких обстоятельствах с участием ядерного реактора в любой другой точке планеты. Количество радиационно опасных объектов растет с каждым годом как по всему миру, так и в Украине. Это атомные электростанции и реакторы, предприятия радиохимической промышленности, объекты по переработке и захоронению радиоактивных отходов и т. д. На сегодня в 26 странах, в том числе в нашей стране, на АЭС насчитывается 430 энергоблоков (строится еще 48).

Вместе с тем элемент радиационной опасности, подстерегающей рядового гражданина, может быть вовсе не связанным с аварией на АЭС или ядерной катастрофой.

Еще одно «лицо» арсеналов

Не является тайной, что и без оружия массового уничтожения военная деятельность представляет серьезную опасность для окружающей среды, и с развитием технологий эта опасность увеличивается в геометрической прогрессии. Стоит вспомнить резонанс, вызванный подтверждением факта использования силами НАТО в операции «Союзная сила» против Югославии в 1999 году, а перед этим — в Боснии в 1994—95 гг. боеприпасов с обедненным ураном. Напомним: подобные типы боеприпасов находятся на вооружении многих стран мира, в том числе США и России. Обедненный уран, используемый в снарядах для увеличения пробивной силы, применяется, кстати, и в броне некоторых видов современных танков для увеличения ее прочности. Именно по этой причине богатые арабские страны, закупающие, например, американские танки типа М1 «Абрамс» в модификациях, выдвигают к производителю требование не использовать в конструкции машины подобные бронелисты.

Сербы настаивали, что, помимо признанных НАТО 11 тысяч 30-миллиметровых снарядов, было сброшено также 50 тыс. авиабомб. Комментируя это заявление, представитель командования НАТО генерал-майор Вальтер Йертц тогда официально заявил, что союзники в операции против Милошевича используют кассетные бомбы и боеприпасы с обедненным ураном, поспешив «успокоить», что «обедненный уран совершенно безвреден, причем НАТО после войны готово принять необходимые меры для очистки пораженных территорий». К этому он добавил, что авиация союзников в целях безопасности при возвращении на авианосцы и базы сбрасывает неизрасходованные бомбы в Адриатику и альпийское озеро Гарда.

История с «балканским» обедненным ураном отнюдь не была «презентацией» скандалов по данной теме. Еще в 1996 г. вскрылись факты, послужившие поводом для выяснения отношений США с Японией. Оказалось, что при проведении на одном из островов в Окинаве учений морской пехоты США авиация морпехов использовала все те же боеприпасы с ураном. Всего, по данным японцев, над островом было выпущено 1520 снарядов калибра 25 мм, каждый из которых содержит около 145 граммов радиоактивного вещества. Всего территория Японии «получила» 223 кг урана. Пентагон сделал обескураживающее заявление: якобы всему виной ошибка производителей, перепутавших маркировку боеприпасов.

Для сербов подобных объяснений не придумали. Зачем? Победителей издревле не судят. Не считает же нужным Вашингтон отвечать на претензии Ирака. А последний лишь в 2000 г. смог назвать точную цифру, сколько того же обедненного урана сбросили на территорию страны союзники в операции «Буря в пустыне» 1991 г. (по итогам операции «Шок и трепет» 2003 г. и нынешней «Свобода Ираку» данных нет — американцы об этом умалчивают, а национального иракского правительства, способного перечить Белому дому, в наличии как-то не имеется).

По данным иракской стороны, ВВС США и Великобритании использовали в «Буре в пустыне» более 300 тонн радиоактивного вещества, в результате на значительных территориях Ирака уровень радиации и на сегодня превышает допустимый в 10 раз. Багдад утверждал, что для дезактивации территорий требуется не менее 375 млрд. долларов. Ну и что с того, что утверждал? Кто с «государством-террористом» тогда разговаривал? А сейчас и подавно разговаривать смысла нет — не с кем дискутировать.

Кстати, легенда о мифическом оружии массового поражения Хусейна, послужившая формальным поводом к агрессии против Ирака, вполне могла базироваться на «засеченном» повышенном радиационном фоне в некоторых иракских областях, причиной которого как раз и были снаряды «Бури в пустыне».

Можно лишь добавить, что в упомянутой выше окинавской истории японцев больше всего возмутил факт, что по американскому законодательству на своей территории (в смысле в ходе учений) подразделениям армии США боеприпасы с ураном использовать запрещено. Странно, ведь американские и европейские военные от министра обороны до командования миротворцев в один голос твердят, что они «совершенно безвредны»…

При чем тут Украина?

Историю с боеприпасами с обедненным ураном мы вспомнили отнюдь не просто так. Когда югославский скандал сотрясал Европу, как-то незамеченным для украинской общественности осталось распоряжение Президента Украины с требованием срочно провести инвентаризацию на складах и базах хранения боеприпасов Минобороны на предмет выявления подобных снарядов. Указ логичный: если такие боеприпасы были на вооружении Советской армии, то более чем реально их присутствие на украинских складах. Ведь на территории нашей страны находились крупнейшие базы хранения второго стратегического эшелона «Ла-Манш», предназначенные для обеспечения советских войск в Европе на случай войны. Соответственно, все это «добро» досталось Украине.

Автору этих строк довелось тогда общаться с руководством отдела экологической безопасности управления радиационной, химической и биологической защиты нашего военного ведомства. Военные экологи объяснили ситуацию просто. Боеприпасы с обедненным ураном в «довзрывном» состоянии мало чем отличаются от обычных — радиационное заражение происходит лишь после их разрыва. Даже в местах их хранения радиационный фон не превышает минимально допустимого. Потому, согласно инструкциям, такие снаряды сберегаются в тех же условиях, как и, например, обычные бронебойные подкалиберные, и различить их можно лишь по маркировке. В то же время у Минобороны не было никаких данных о том, какие боеприпасы и в каком количестве хранятся на его складах.

Мало того, что вся эта информация осталась в Москве. Во время вывода групп советских войск из восточноевропейских стран, как помним, снаряды вывозили грузовиками и вагонами и складывали в арсеналах на украинской территории прямо на грунт (из-за чего сейчас остро стоит вопрос утилизации огромного количества боеприпасов на складах МО Украины). Сколько завезли «радиационных» снарядов, как и то, сколько их хранилось до этого, покрыто мраком тайны до сих пор. Военные почему-то до сегодняшнего дня не огласили итоги инвентаризации, проведенной (если вообще проведенной) в соответствии с распоряжением президента шестилетней давности.

А теперь на минутку представим себе, что в хранилищах злополучного 275-го артиллерийского арсенала в Новобогдановке хранились бы подобные боеприпасы, которые бы взрывались и разлетались по округе. Тогда бы речь не шла лишь о местных жителях, умерших от инфаркта в результате взрывов на складах. Новобогдановка вместе с Артемовском и прилегающими окрестностями превратились бы в некий мини-Чернобыль. И обычный окурок, брошенный безалаберным солдатом, мог стать причиной возникновения серьезного очага радиационного заражения «у самого синего», то бишь Азовского, моря.

Между тем официальный Киев хоть вроде бы и осознавал остроту проблемы утилизации боеприпасов, до событий в Новобогдановке как-то особо не тревожился. Как говорится, пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Но и после взрывов Украина начала «креститься» весьма вяло, утилизируя на 275-й артбазе порядка 30 тысяч тонн в год. Учитывая количество боеприпасов, которые необходимо утилизировать, — 2,5 млн. тонн, из которых 1,7 млн. тонн лежат под открытым небом, — этот процесс при таких темпах мог бы растянуться чуть ли не на 100 лет.

Добавим, что те же США вроде бы беспокоятся об экологии. На 2001 год, то есть на момент югославского скандала, конгрессом для военных было выделено на природоохранные мероприятия 1,3 млрд. долларов. Столько же Пентагон израсходовал на «смягчение деятельности» своих военных и в 1998 г., и в 1999-м. Но сербов и боснийцев это не касалось. Деньги идут на то, чтобы не ссориться с друзьями, в число которых упомянутые не входят. Например, ФРГ предъявила претензии к американцам по поводу нанесения ущерба экологии в ходе жизнедеятельности военных баз США в Германии (в основном — последствия слива топлива) на 3 млрд. долларов, из которых Белый дом согласился на 1,5 млрд.

Интересно, что факт заражения в Югославии выявился из-за того, что после операции «неизвестной болезнью» начали болеть военнослужащие НАТО. При этом ни в 1991-м в Ираке, ни в 1994-м в Боснии, ни в 1996-м в Японии, ни в 1999-м в Югославии здоровье местных жителей международную общественность как-то не волновало. Там ведь кто болел и будет болеть? Какие-то «военные преступники»-сербы или иракцы-«террористы». А тут — датчане, итальянцы, немцы. Как не встревожиться?

Остается добавить, что в военном бюджете США после скандала в Югославии на охрану здоровья военнослужащих были выделены ассигнования в сумме 11,6 млрд. долларов. Это превышает суммарный военный бюджет Ирака и Югославии и почти в 6 раз — весь нынешний военный бюджет Украины со всем сегодняшним падением курса доллара.

«Военная угроза»… изнутри

Украинские Вооруженные силы и проблема техногенных аварий вообще тема отдельная. Участие воинских подразделений в ликвидации последствий железнодорожной аварии на Львовщине — вовсе не из разряда творческой инициативы командования Сухопутных войск. Государственная программа развития Вооруженных сил Украины на 2006—2011 гг. декларирует, что наша армия должна быть готовой оказать помощь центральным и местным органам исполнительной власти в поисковых и аварийно-спасательных работах при ликвидации последствий техногенных катастроф.

Военное руководство определило, что для выполнения этой задачи в районах чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера, в том числе в условиях правового режима чрезвычайного положения, от Вооруженных сил выделяются органы управления и воинские части. Перечень последних (а речь идет о подразделениях и частях Объединенных сил быстрого реагирования) имеет гриф «совершенно секретно» — впрочем, все сведения о возлагаемых на конкретные части ОСБР задачах имеют гриф секретности. Предусмотрено также, что в случае значительных масштабов аварий, помимо подразделений быстрого реагирования, могут привлекаться и силы, и средства из состава резерва.

Между тем, как мы уже вспоминали, и сама наша армия может, и очень даже успешно, служить «эффективным» источником опасности техногенного характера. Речь идет прежде всего о колоссальных запасах физически и морально устаревших ракет и боеприпасов, накопившихся на складах и базах хранения Минобороны. Цифры говорят сами за себя: из 1,7 млн. тонн ракет и снарядов, лежащих порой под открытым небом на объектах военного ведомства с 1991 года, 1,2 млн. тонн (а это 70% всего «добра»!) требуют немедленной утилизации. Между тем для их охраны и обеспечения хоть каких-то условий хранения ежегодно и без того нищая армия выделяет 76 млн. гривен и 12 тыс. человек обслуживающего персонала.

Что такое «армейская опасность», Украина хорошо знает по упомянутым и ставшим «традиционными» взрывам на складах в Новобогдановке. Однако не стоит ждать, что проблема этих складов, как и многих других, будет решена в обозримом будущем при всех заверениях украинского правительства и военного руководства. С нынешними темпами утилизации проблема «взрывоопасных» ракет и снарядов (только тех, что лежат не в помещениях, а под открытым небом!) будет решена через «каких-то» 60 лет.

Правда, нынче действует проект помощи НАТО Украине в этом вопросе ТRUSТ (Together Reducing Unsafe Surplus Tools of War — «Совместное сокращение опасных излишних запасов средств войны»), рассчитанный на период до 2015 года и с фондом в 7,5 млн. евро. Однако, согласно этому проекту, будет утилизировано лишь 133 тыс. тонн боеприпасов. Так что проблемы ТRUSТ не решит.

Не меньшую тревогу вызывают армейские запасы ракетного топлива. Окислителя жидкого ракетного топлива на сегодня на складах хранится порядка 16 тыс. тонн. Однако отсутствие средств и экологически безопасных технологий его утилизации ставит под большой вопрос решение в скором будущем и этой проблемы. Едва ли выделенные в 2007 г. Киеву «на топливо», точнее — его утилизацию 30 тыс. евро из бюджета координатора проектов ОБСЕ в Украине кардинально изменят ситуацию.

Впрочем, и без этого у Украины есть энергетическая отрасль, химическая и угледобывающая промышленности, транспорт, машиностроение и металлургия, способные уровнем техногенной опасности перекрыть все мыслимые и немыслимые «армейские угрозы». А в наше время и авария на комбинате пищевой промышленности может стать катастрофой.

Тем не менее, к сожалению, в Украине как-то традиционно начинают говорить об опасности и — главное — принимать какие-либо меры исключительно «по факту». Когда в результате ЧП людские жертвы исчисляются десятками, а теперь уже и сотнями.

Дмитрий Тымук, 2000