Что говорят бои в Авдеевке о политической «экосистеме» войны на Донбассе?

Очередная эскалация боевых действий на Донбассе – прежде всего в районе города Авдеевка – происходила с января 2017 года, достигнув своего пика к февралю. Эти бои показывают, что российско-украинская война далека от завершения, несмотря на Минские соглашения. Более того, за два года, прошедших с момента подписания «Минска–2», изменилась сама реальность, в которой эти соглашения были достигнуты.

Без выполнения пункта №10 — о выводе всех иностранных военных формирований, военной техники и наемников из Украины — реализация соглашений невозможна. Но выполнение этого пункта приведет к прекращению существования ДНР/ЛНР и будет означать окончательное поражение Москвы. В Кремле это, видимо, хорошо понимают, хотя и разгромить Украину военной силой (пока) не могут.

При этом российская власть готова ждать нового благоприятного момента, чтобы окончательно победить (а без желания победить войн не начинают). И поскольку целью Москвы является недееспособность Украины как государства и деморализация украинского общества, для Киева и Запада существует только один способ закончить войну. Пока ВСУ и местные власти проявляют достаточную эффективность, которая была продемонстрирована как в ходе предыдущих обострений, так и в ходе нынешних событий в районе Авдеевки, украинский правящий класс должен возобновить реформы.

Критерий их успешности — кратное увеличение числа граждан-бенефициаров свободной и рыночной Украины. Иначе бои в Авдеевке и каждое следующее обострение шаг за шагом будут превращать украинцев в общество, привыкшее к войне и смирившееся с ней — в дегуманизированное общество. И это тоже положительный результат для Москвы, которая успешно властвует над дегуманизированным российским обществом.

Эскалация по расписанию

Давно подмечено, что эскалации на Донбассе по времени привязаны к важным политическим событиям — встречам, переговорам и т.д. Нынешнее обострение началось после инаугурации Дональда Трампа и ассоциируется со стремлением Кремля набить себе цену в украинском вопросе перед новой американской администрацией. Эта же мотивация приписывается и Киеву, который в очередной раз был обвинен Москвой в случившемся обострении.

Очевидно, что бои в контролируемой украинскими силами Авдеевке начались по инициативе противника. У Киева нет таких военных и политических задач, которые могли бы быть решены наступательными действиями на Донбассе. Однако такие задачи есть у России, и дело здесь не только и, возможно, не столько в Трампе.

Особенности существования ДНР/ЛНР или Отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО) таковы, что находящиеся там силы боевиков попросту не могут совсем прекратить воевать и соблюдать длительное перемирие. Наличие российских военных (взять хотя бы слаженную работу артиллерии, чего комбатанты делать не способны) и советников не означает, что они на 100% контролируют боевиков. И если военные и советники на Донбассе проходят регулярную ротацию, то боевики находятся там постоянно. В условиях перемирия, когда плохо приспособленным к затишью боевикам нечем себя занять, они закономерным образом начинают выяснять отношения друг с другом, бороться за власть. Другими словами, их необходимо раз в несколько месяцев отправлять в серьезный бой, чтобы хоть как-то поддерживать в тонусе и порядке.

Нет ничего удивительного, что в этот раз обострение совпало с первым телефонным разговором нового президента США с Владимиром Путиным, а в прошлый раз оно произошло осенью 2016 года перед встречей «нормандской четверки» в Берлине. Частота различных встреч, разговоров и консультаций, происходящих вокруг войны в Украине, такова, что каждое обострение всегда можно связать с предстоящим, либо прошедшим политическим событием.

Важно просто понимать, что периодические обострения направлены в первую очередь на сохранение контроля Москвы над самими боевиками и руководством ДНР/ЛНР. Ко всему прочему регулярные эскалации обеспечивают покорность граждан, проживающих в ОРДЛО. И тем лучше для Кремля, если эти эскалации вдруг получается использовать в рамках «нормандского формата» и/или для разговора с Соединенными Штатами.

Паразитарная модель войны

Одной из ключевых целей этой войны наряду с созданием «Новороссии» было превращение Украины в государство под контролем Москвы. И если с первой целью ничего не вышло, то вторая цель все еще актуальна.

Проблема в том, что за два года, прошедших с подписания второй редакции Минских соглашений, изменилась политическая реальность конфликта. Судя по всему, изначально предполагалось, что вследствие разгрома под Дебальцево Киев будет достаточно деморализован и начнет играть по предлагаемым Кремлем правилам. Однако Москва явно недооценила процедурную сложность реализации собственного плана.

И чем больше времени проходило с февраля 2015 года, тем очевиднее становился тупиковый характер «Минска-2» в ключевой части — о проведении в Украине конституционной реформы и выборов в ОРДЛО. Речь шла о ряде муниципалитетов, которые должны были получить закрепленный в Конституции особый статус в рамках целой страны. Это довольно абсурдно.

Единственным вариантом было бы создание на базе ОРДЛО двух регионов с центрами в Донецке и Луганске. Это как раз находилось в русле предложений Кремля о федерализации Украины. Однако на практике такой подход означал бы вечные дотации, поскольку экономика районов, захваченных боевиками при непосредственном участии России, переживает упадок. То есть никаких оснований для особого статуса, кроме самостоятельной военной силы, у этих регионов попросту не было бы. Получалось, что речь шла не о «сценарии Приднестровья», а о расширенном варианте «сценария Чечни» — когда неконтролируемые Украиной местные власти будут существовать за счет ее дотаций и влиять на ее внутреннюю и внешнюю политику.

Интерес представляет тот факт, что ни руководство ДНР/ЛНР, ни Москва не смогли предложить для этих территорий устойчивой экономической модели. Те промышленные и добывающие предприятия, которые сохранили своих владельцев и продолжили работу, платят налоги в украинский бюджет. Предприятия, которые попали под контроль ДНР/ЛНР и не были разграблены, работают на минимальной мощности. При этом в обоих случаях в эти активы не приходит никаких инвестиций, что делает их перспективу еще более туманной.

Таким образом, экономически неподконтрольные Киеву районы Донецкой и Луганской областей связаны с Украиной и зависят от нее. Контролируемые Москвой лидеры боевиков за прошедшие годы оказались способны только потреблять поступающие из России ресурсы и паразитировать на захваченных активах и «налогообложении» местных предпринимателей. Поэтому для этих лидеров каждая эскалация — хорошая возможность попросить у Москвы следующую порцию дотаций. 

Это означает, что завершение войны на Донбассе возможно лишь в том случае, если одна из сторон – Украина или Россия (плюс, ДНР/ЛНР) – потерпит окончательное поражение. И тут важно понимать, что Минские соглашения сохраняют для России актуальность лишь как средство сохранения лица. Другими словами, если в 2015 году выполнение этих соглашений стало бы для Украины губительным, то в 2017-ом их гипотетическое выполнение (при всей объективной процедурной невозможности это сделать) попросту ничего не изменит и никакого выигрыша Москве уже не принесет. Для превращения Украины в недееспособное государство Кремль ждет новой благоприятной политической возможности.

Трамп как магическое зелье

С началом полномочий американской администрации Трампа многие наблюдатели – в зависимости от своей позиции – возлагают на нее либо надежды на завершение российско-украинской войны в пользу Москвы, либо наоборот наполнены эсхатологическими ожиданиями. Все это напоминает средневековое «магическое сознание». Конечно, не стоит забывать, что личные особенности Трампа и членов его команды могут стать факторами в этом процессе. Однако они не способны радикально изменить системную политическую ситуацию, которая возникла вследствие российской агрессии против Украины.

США и Запад в целом ни раньше, ни в эпоху президента Трампа не могут признать аннексию Крыма, потому что тут нарушены базовые правила международных отношений. И правила эти были выработаны на основании опыта мировых войн. Даже полная (но невозможная) отмена санкций против России никак не превратит ее в экономически процветающую страну и уж тем более не вернет ей способность играть по упомянутым выше правилам. Это значит, что пока в Кремле находится действующая правящая группа, новые нарушения существующих правил, как и новые санкции, неизбежны.

Никакая «большая сделка» между Трампом и Путиным, которая бы знаменовала победу России в войне с Украиной, попросту невозможна. Поэтому война будет продолжаться. История знает примеры, когда конфликты длились десятилетиями. Бои в Авдеевке — не последняя эскалация. Но поскольку Кремль не готов отказаться от цели подчинить себе Украину, он выбрал тактику ожидания новой возможности. Для этого есть основание: Украина сама тормозит свои преобразования.

Войну позволят закончить только реформы в Украине силами ее правящего класса и самих украинцев. В противном случае время будет работать на Кремль.

Автор: Павел Лузин, Intersection