Голодоморная фальсификация национального масштаба. Часть 2

«Вывод только один: современные чиновники на Украине ничем не отличаются от тех, кто в 30-х организовал хлебозаготовки и «борьбу с голодом». Результаты их работы налицо. И тогда, и сейчас. Ничего не изменилось». 

Рассказ о фальсификациях  при подготовке «Книги памяти жертв Голодомора» не был бы полон, если бы мы не коснулись еще одного обязательного раздела, который по шаблонам, спущенным из Киева, должны были включать создатели региональных «Книг». В этот раздел входят документы того исторического периода, которые, по задумке «оранжевых» идеологов, должны наглядно демонстрировать умышленный характер «геноцида».

Надо отдать должное составителям «Книги» — ими проделана колоссальная и очень полезная работа. Да-да, я вовсе не шучу. Говорю это как историк по образованию. Благодаря этим людям в оборот пущено большое количество уникальных, ранее не публиковавшихся документов, касающихся периода 1932 — 1933 гг. и абсолютно точно доказывающих: никакого геноцида, то есть сознательного уничтожения населения по этническому признаку, не было!

Я даже представляю, как процесс составления этих разделов выглядел на практике. Киевские власти спускают команду своим губернаторам и администрациям: обнародовать документы, доказывающие наличие «геноцида» 30-х годов. Местные администрации дают команду честным и ответственным сотрудникам региональных архивов: поднять все, что касается голода в тот страшный период. Архивные работники скрупулезно выполняют задачу и передают в администрации действительно уникальные документы. Дальше чиновники, которые сами редко читают подобные материалы или задумываются об их смысле, вывешивают все на своих сайтах и включают в «Книги памяти», а в Киев идет отчет о проделанной работе. Взамен раздаются награды и премии. Вроде бы все довольны.

Но если бы Ющенко и Ко внимательно читали то, на что они вовсю ссылаются, они поняли бы, что, сделав данные документы достоянием гласности, они высекли сами себя и все свои «геноцидные» теории.

«Встановити контроль сусід над сосідом»

Откроем сайт губернатора Харьковской области Арсена Авакова, на котором выложено огромное количество ценнейших документов того периода — все-таки не надо забывать, что в начале 30-х гг. Харьков был еще столицей Украины. Львиная доля данных документов (впрочем, как и в других областях) — это жалобы, крик души «раскулаченных» крестьян в связи с произволом. Действительно, тяжело читать рассказы селян о том, как у них отбирали последнюю корову, обрекая на нищенство и голод. Страшно перелистывать пожелтевшие бумаги с рассказом вдовы, которую с детьми выкинули из дома, или с жалобой престарелой женщины, бывшей помещицы, которую ее бывшие холопы лишили последних запасов продовольствия.

Вот только незадача: я ни в одном из массы этих заявлений не нашел жалобы на то, что произвол в отношении крестьян творили орды заезжих «москалей», евреи (а мы помним, кого на одной из выставок СБУ обвинила в организации «геноцида») или латышские стрелки. Практически все это — жалобы на своих, на своего председателя сельсовета, на соседей, на односельчан. Причем жалобы писались именно в Москву, и именно там зачастую местные крестьяне находили поддержку и защиту от произвола и голода. Так кто же творил «геноцид»?

Приведу для примера один из множества документов, представленных харьковчанами: жалоба крестьянина Марка Евдошенко в Черемушнянский сельсовет Валковского района. Обратите внимание, на каком языке писало тогда сельское население Восточной Украины, переживавшее в те годы пик сталинской украинизации: «Прошу сельраду повырнуты мини бывшу мою усадьбу с постройкою так як мое майно продоно за нывыплату грошового налогу. Сам я роблю на производстви а симя моя жыве на кватыри. В бувші моі хати нихто ни жеве. Прошу ны оставыти моеі просьбы. 23.07.32 р.» И коротенькая резолюция в верхнем углу документа на грамотном украинском: «Заяві відмовити. Коваленко». Подобных же просьб в адрес Черемушнянского сельсовета с абсолютно идентичной резолюцией этого Коваленко обнародовано немало. И за каждым документом — трагедия и даже, возможно, смерть заявителя. Но зададимся вопросом: если просители — это этнические украинцы, то кто же тогда эти самые коваленки?

Вот душераздирающая жалоба середняка из села Коротич П. Тимченко на имя Сталина от 13 ноября 1931 г.: «Милости нет правды, а есть произвол и человеческая жизнь попирается ногами и что можно ожидать от таких владык, как председатель с. рады Кандыба Иван Фомович». Судя по сбивчивому рассказу крестьянина, данный Кандыба постоянно требовал с него «на литер водки», угрожая в противном случае «из хаты выгнать». «Это уже нелюди и варвары, — продолжает свою жалобу Тимченко, — и приемы их бледнеют пред действиями царских жандармов. Оградите меня от таких бандитов которые не знают что творят». История, которую, к сожалению, можно услышать и в наши дни. Но упомянутый «бандит Кандыба» — он кто? Местный житель, жертва или орудие «геноцида»?

Еще один характерный случай отражен в Акте проверки работы СОЗа (союза совместной обработки земли) села Варваровка Волчанского района. Проверяющие из Харькова выявили, что причина проблем в коллективе заключается в произволе местного правления. «При раскулачивании 2 кулаков, — пишется в Акте, — было забрано хозяйство, а также скотину, то председатель прежнего СОЗа зарезал одну корову и разделил между некоторыми крестьянами». Заметьте, селяне жаловались проверяющему даже не на то, что кого-то раскулачили (с этим тогда соглашались большинство крестьян), а на то, что при дележе «раскулаченного» имущества значительная часть крестьян были обойдены. «Когда мужчины засевали поля, то зарезали корову, приготовили масло для своей работы, а при работе женского труда, т. е. при полке буряка и картофеля пришлось работать голодным бабам и молодежи. Мужчины начали пьянствовать и на почве этого пошел развал СОЗа».

Очень показательный пример (подчеркиваю, подобных историй описывается не так уж мало в различных документах)! Мы видим, что в данном случае были и обиженные, и раскулаченные, и даже голодные женщины и молодежь. Но произвол-то творился не пришлыми, не «москалями» и даже не харьковчанами, а односельчанами же, дорвавшимися до власти.

Снова подчеркну тот факт, о котором не желают говорить нынешние историки, рассказывающие чуть ли не об организованном массовом сопротивлении раскулачиванию со стороны украинского крестьянства: на самом деле широкие массы сельских жителей (а они в основном были бедняками) не просто поддержали кампанию раскулачивания, но были активными ее участниками. Что также подтверждают немало документов, обнародованных в рамках нынешней «голодоморной» кампании. К примеру, рапорт Золочевской поселковой комиссии от 25 февраля 1930 г. повествует о том, что местные жители сформировали отряд из 120 человек для проведения раскулачивания (из расчета 5 активистов на каждого кулака). Два кулака сбежали в Харьков, но односельчане снарядили свой отряд и туда, чтобы выловить беглецов и в столице. «Настроение бедняцко-середняцких масс — харошое. Кулаки ведуть себя тихо», — рапортует комиссия. Подписи — Шлапак, Рябуха, Коваленко, Лисун. Странный все-таки это был «геноцид», если свои его устраивали против своих же, причем тех, кто его творил, было больше, чем жертв (где-то в соотношении один к пяти).

Показателен в этом плане и протокол общего собрания Черемушнянского сельсовета от 2 августа 1932 г. Вот один из пунктов решения: «Встановити контроль сусід над сосідом, дісяток над дісятком аби непопав під вплив куркуля і нерозбозарив хліба». И устанавливали, и доносили сосед на соседа, о чем тоже имеется немало документов.

Как власти спасали население от «геноцида»

Кроме этих материалов, создатели «Книги памяти жертв Голодомора», не углубляясь в содержание публикуемых ими свидетельств, привели массу документов, доказывающих один несомненный факт: советские власти — как в центре, так и на местах — предпринимали отчаянные меры для спасения местного населения от голода и болезней.

Сразу хочу заметить: я вовсе не собираюсь снимать груз тяжелейшей ответственности с этих самых властей, со Сталина, с советских чиновников разного уровня, чьи непрофессиональные действия в период неурожая усугубили природные проблемы. Но факт помощи украинскому населению невозможно игнорировать. Как резонно заметил американский исследователь Марк Таугер, зачем спасать от голода население, если целью ставится его истребление?

Исследование профессора из США, основанное на документальных свидетельствах, теперь — после того как Ющенко и его команда проделали титаническую работу, чтобы доказать обратное, — можно дополнить новыми документами. Вот только некоторые из тех, что харьковские архивисты привели как доказательства «геноцида».

К примеру, цитата из письма украинского наркома здравоохранения Канторовича в Харьковский облисполком от 1 июня 1933 г.: «По постановлению СНК УССР специально на нужды госпитализации истощенных по Харьковской области ассигновано на май, июнь и июль месяцы 300 тыс. руб. и предложено Харьковскому облисполкому дополнительно отпустить для той же цели 150 тыс. руб.». В этом письме нарком пишет о недостаточности выделенных средств и просит дополнительные ассигнования, отчитываясь, сколько коек для больных развернуто по Харькову. Согласитесь, довольно нетипичные действия для власти, решившей заморить местный люд голодом.

В телеграмме Харьковского облисполкома от 3 июля 1933 г. говорится: «Выделить Балаклеевскому району июль месяц 4300 пудов продссуды». Тут же приводится список выдачи ржи колхозам данного района для питания детям.

Секретный протокол Изюмского райпарткома КП(б)У от 23 марта 1933 г. свидетельствует о том, что по личному указанию П. Постышева, который сейчас числится «главным вдохновителем геноцида», был организован сбор яиц и молока для нуждающихся крестьян и детей. Во исполнение требований Постышева изюмская власть постановила, в частности, послать в колхозы «25 бригад обувщиков для ремонта обуви», снабдив их необходимым материалом, распределить по колхозам ветеринарных врачей и 6 передвижных медпунктов, отправить в сельские ясли кондитерские изделия, выделить для сел района 5 вагонов соли, организовать при каждом селе выездные ларьки и фургоны и т. д. Напоминаю, этот документ, как и все приведенные тут, нынешние харьковские власти считают доказательством «геноцида украинского народа».

Вот пункт из постановления бюро Дзержинского райпарткома КП(б)У Харькова «О состоянии овощезаготовок по району» от 19 августа 1933 г.: «Тов. Кисельгофу (Райробкооп) и Райснабу обеспечить развертывание торговой сети овощами по Райробкоопу на 100 единиц, Райснабу — по всем остальным ЗРК, по Обловощу и Хаторгу — 325 единиц. Торговлю развернуть по ЖК, в развоз и, особенно, на колхозных базарах». Тот же райпартком в протоколе от 26 марта 1933 г. констатирует, что в районе организована хлеботорговая сеть, обслуживающая 98 тыс. человек, реализующая 39 т хлеба в день. При этом проблема, которую вынесли на заседание комитета, заключалась не в нехватке хлеба, а в некачественном обслуживании и хамстве со стороны хлеборезчиков, что и решено было пресекать на корню.

А вот вполне типичный документ тех лет — постановление Харьковского обкома КП(б)У от 1 декабря 1932 г., которое гласит: «Предложить Облснабу выдать муку за счет резерва Лебединскому району — 10 тонн, Сумы — 4 тонны, Облагролесу — 2 тонны, бумажным фабрикам — 2 тонны. Подпись — секретарь обкома Голуб». Еще одно постановление того же обкома 7 сентября 1932 г.: «Ввиду гибели овса, а также вследствие градобития, что значительно уменьшило урожайность против цифры, зафиксированной комиссией при определении плана, бюро обкома считает необходимым снизить план по Лозовскому району на 2000 тонн».

Какую надо иметь логику, чтобы предъявить данные документы как доказательство теории сознательного стремления уморить жителей голодом?

Как украинское население авансами и яслями «истребляли»

Да, действительно существуют фотографии, свидетельствующие о том, что на улицах Харькова в те дни можно было видеть безжизненные тела (в основном это — снимки из архива австрийского инженера А. Винербергера). Но львиную долю фотодокументов, которые должны подтверждать факт «геноцида», составляют снимки совершенно иного содержания. Достаточно только взглянуть на подписи под ними: «Выдача аванса лучшим колхозникам-ударникам в артели с. Павловка Богодуховского района Харьковской области. 1932 год», «Проверка исправности молотилки перед началом жатвы в колхозе им. М. И. Калинина Лозовского района Харьковской области. 1933 г.», «Прополка помидоров в колхозе, с. Покотиловка Харьковской области. До 1935 г.», «Строительство зернохранилища в с. Краснопавловка Харьковской области. До 1935 г.» И эти фотографии должны убедить нас сегодня в злых кознях «москалей», стремящихся «под корень истребить украинство»?

А вот еще фотография: «Воспитательница детских яслей с. Золочева принимает детей. 1933 г». Замечательно, что составители книг различных областей (не только Харьковщины) посчитали нужным включить в «Книги памяти» документы, свидетельствующие об усилиях властей организовать в голодные годы детские сады и ясли. Вот, к примеру, выдержка из письма секретаря Балаклейского райпарткома КП(б)У секретарям партячеек и председателям сельсоветов от 12 мая 1933 г.: «На протяжении 2-дневного срока принять конкретные меры по улучшению дела помощи детям (выделить часть с продссуды и с имеющего продзерно-хлеба для детей, организовать горячие завтраки в школе… При организации помощи нуждающимся детям устраните деление детей колхозных и единоличных». Спасибо тем, кто включил в издание этот документ!

Среди архивных документов, которые приводятся нынешними теоретиками «геноцидной» версии, есть немало свидетельств того, как тогдашняя власть (как центральная, так и местная) организовывала столовые в школах и вузах, бесплатное медицинское обслуживание детей, выделяла средства на строительство бань для предотвращения эпидемий и т. д. Странное поведение властей, решивших бороться с собственным населением. Видимо, уроки из «геноцида» тех времен извлечены — сейчас наши власти ничем таким себя особо не утруждают.

Доказательство голодомора: «случаев смерти от голода не было»

В основном я приводил документы, представленные харьковскими архивистами. В других областях Украины хоть и не собрано такого количества «документальных свидетельств геноцида», однако похожих архивных раритетов приведено тоже немало.

К примеру, на сайте Донецкой обладминистрации в подтверждение теории «геноцида» выложили докладную записку члена президиума Сталинского горсовета М. Аграновича о проверке жалоб в селе Александровка Селидовского района. Вот цитата из этого документа: «Общее состояние обеспеченности продовольствием села… удовлетворительное, за исключением отдельных семей до 15-20 дворов из общего количества 208 дворов, не имеющих вовсе на сегодняшний день хлеба и в некоторой части 10-12 дворов — картофеля». Проверяющий лично посетил все неблагополучные семьи и выяснил следующее: «Голодающих в буквальном смысле (пухнущих с голоду) из числа всех обследованных семей не оказалось… У большинства обследованных семей имеются овощи (капуста, морковь, бурак), у некоторой части имеется картофель… За исключением картофеля указанные семьи имеют овощи на ближайший месяц, кроме того не имеющие овощей получают периодически от колхоза. Как правило, во всех дворах, не исключая самые неблагополучные по обеспеченности продовольствием, имеется птица (куры), по 5-10 шт. Пища готовится главным образом из овощей… и в некоторой части мясо. За январь и февраль м-ц всем колхозникам, в том числе и неблагополучным семьям мною обследованным, колхоз… выдал молока в среднем на двор по 30 литров и по одному литру подсолнечного масла и полкило сливочного масла». Подчеркиваю, данный документ приводится как свидетельство преднамеренного голодомора в Донецкой области.

А вот доклад секретаря Макеевского горкома КП(б)У по результатам проверки нескольких сел от 8 марта 1933 г.: «В начале февраля Горпарткому от Горотдела ГПУ поступили сведения, что в Слюсаро-Шуруповском сельсовете арт. «Ленинский путь» и Е-Хопровском сельсовете арт. «Волна коллективизации» появилось массовое голодание и опухание от голода колхозников и лиц вне колхоза, употребление в пищу колхозниками «Ленинский путь» и единоличниками дохлых лошадей… На основании непосредственной проверки на месте по всем перечисленным источникам установлено следующее: по данным руководства обоих сельсоветов и личного ознакомления в указанных колхозах ярко выраженных признаков голодания среди единоличников не имеется. В отношении кулацких семей имеются данные, что таковые живут значительно лучше единоличников… Случаев смерти от голода ни в одном сельсовете не было».

Рапортующий, подробно изучив рацион селян, пишет: «Т. Геращенко нам сообщил, что, ознакомившись с отдельными «голодающими», считает, что надобности употребления в пищу дохлой конины не было, тем более, что у 50% бравших конину имеются собственные коровы, кое-что из соленых овощей и домашняя птица. Бесспорно, что конина бралась для других надобностей». Автор доклада приводит свидетельства крестьянина, который признает, что брал в колхозе мясо конины для прикормки хищников на охоте и для своих собак. Далее докладчик сообщает о наличии продовольственных запасов в указанных артелях и о регулярной выдаче крестьянам зерна, молока и других продуктов.

Аналогичного содержания документы выложены на сайте нынешней Днепропетровской обладминистрации. Так, в информационном сообщении Днепропетровского обкома КП(б)У «О случаях заболеваний и смертей на почве голода», написанном на имя Сталина и Косиора в 1933 г., отмечается: «Выявлено много фактов симуляции голода, когда у отдельных колхозников, просящих хлеба — иногда по хатам — находят при проверке закопанный хлеб. Выявлены даже случаи симуляции питания дохлой кониной (брали конское мясо для себя, а кормили собак)».

При этом партийные чиновники приводят и статистику смертей от голода, рапортуя о предпринимаемых мерах по преодолению проблемы, в частности — о снабжении нуждающихся сел хлебом. Зачем бы это руководству областной парторганизации думать о спасении населения от голода и рапортовать о предпринятых мерах Сталину, который якобы давал прямые указания по физическому истреблению населения в указанных регионах?

В 1930-е — «геноцид», а в 2000-е — «геноцидище»?

А что же нынешняя столица? Документальная часть доказательной базы «геноцидной» теории в киевской «Книге памяти» оказалась совсем слабенькой. Более 20 страниц посвящено материалам громкого дела, проведенного ОГПУ против взяточников и спекулянтов Киева в апреле 1934 г. Но и в этом деле советские органы предстают именно в качестве борцов против тех, кто «творил голодомор», пресекают попытки вывоза продовольствия из Украины, накрывают сеть незаконной торговли дефицитным товаром и спекуляций продовольствием. Почему же составители «Книги» решили сделать этот процесс чуть ли не центральным в своей доказательной базе? Ведь имена обвиняемых — Владимир Борисович Рохваргер, Арнольд Моисеевич Лучанский, Соломон Исаакович Зильберман, Авраам Давидович Вирозуб, Лев Елконович Брудман, Арон Абрамович Гольдштейн и др. Видимо, желание показать национальность обвиняемых пересилило у составителей «Книги памяти» необходимость поиска доказательств официальной теории «геноцида».

Среди документов, которые в подтверждение «геноцида» приводятся нынешними киевскими властями, — докладная записка от главврача киевской больницы № 2 с просьбой немедленно увеличить нормы снабжения (датирована 16 января 1932 г.). Жалуясь на недостаточность продовольствия, главврач констатирует: «Придерживаясь ассигнований по смете, больница должна тратить на питание больного 60 копеек в день и не имеет возможности закупать на рынке жиры по 10-12 руб. за фунт, картошку 8-10 руб. за пуд, яйца 8-10 руб. за десяток».

Потрясающие цифры! Только вдумайтесь: тогдашние, «геноцидные», власти выделяли на каждого больного 60 копеек в день при январской цене на картофель 50 копеек за килограмм (напомню, один пуд — это 16,4 кг). Нынешние же, «оранжевые», власти выделяют в среднем по стране 66 копеек в день на больного при летней цене картофеля 3 грн. за килограмм (а в зимний период — больше 5 грн.). Одесский журналист Григорий Кваснюк вообще нашел больницы, где суточная норма питания на одного больного соответствует цене кусочка хлеба, который меньше пайки блокадного Ленинграда.

И если приведенное киевскими властями письмо за 1932 г. должно свидетельствовать о сознательном истреблении властями населения, то о чем свидетельствуют сегодняшние нормы снабжения больниц? Если тогда был «геноцид», то сегодня впору вести речь о «геноцидище»?!

Я могу еще долго приводить выдержки из документов, которые исполнительные чиновники на местах включили в областные «Книги памяти жертв Голодомора». Смею заверить, подобных цитат, подобных документов — сотни, если не тысячи. Но как ни старались составители данных сборников, они не смогли предоставить ни одного документа, доказывающего бредовую теорию их идеологов о том, что в 30-е гг. власти — как центральные, так и региональные — предпринимали действия, целью которых было сознательное истребление украинского или какого-либо другого этноса на территории Украины.

Не устану повторять, что я ни в коем случае не собираюсь оправдывать власти тех лет. Из приведенных документов видно, что зачастую жестокий голод, поразивший тогда зерновые районы европейской части СССР и Казахстан, застал тогдашних бюрократов врасплох. Зачастую трагедия усугублялась произволом местных чиновников, дорвавшихся до власти и совершенно не умеющих управлять, что, как вы понимаете, наличествует и в сегодняшней Украине. Однако в отличие от сегодняшних, изничтоживших бесплатную медицину, практически полностью ликвидировавших систему доступных детских садов и даже вводящих плату за вход на кладбища, тогдашние власти — зачастую по прямому указанию Москвы — предпринимали пусть запоздавшие, порой неуклюжие, однако реальные и последовательные усилия по преодолению трагедии и спасению людей. И это никоим образом не вписывается в концепции современных фальсификаторов истории.

Именно поэтому я и хочу сказать огромное спасибо историкам, обслуживающим нынешнюю власть, за их идею «Книг памяти», главам обладминистраций за их подхалимское рвение и честным работникам местных архивов — за полезный труд, проделанный ими во исполнение капризов центральной власти. Стремясь сфальсифицировать историю страны, представить трагедию прошлого века этническим геноцидом, авторы идеи «Национальная книга памяти жертв Голодомора» полностью опровергли собственную теорию, снабдив своих оппонентов неопровержимыми доказательствами обратного.

Вместо послесловия — голос народа

Резонанс после публикации первой части этого материала получился очень большим. Приятно, что многие читатели украинского и российского интернета откликнулись на наш призыв копировать материалы, которыми сопровождается публикация «Книг памяти». Судя по реакции многих читателей, которые дублировали данный призыв, копий сделано немало — а значит, фальсификаторам не удастся «подчистить» «неудобные» строки, касающиеся истинных причин смерти «жертв голодомора», их национальности, или замолчать уже названные документы.

Последовав нашему призыву ознакомиться с «мартирологами», кое-кто из интернет-пользователей нашел своих предков, которые на самом деле не являлись жертвами голода. Вот, к примеру, что написала пользователь Джина на форуме сайта «Форум»: «А теперь внимание! Нашла своего прадеда, который умер совсем по другой причине. Я рассказывала как-то — его раскулачили, у него был огромный сад, пасека. В общем, лишили смысла жизни. Умер в 72 года, в 1933 году, как мама говорит, от тоски. Это отец маминого отца, у них была большая трудолюбивая семья. Уж во всяком случае, в погребе была картошка и бураки. Никто не умер в моей семье от голода. А про этого прадеда я с детства наслышана. О том, как он за садом горевал… Но мой прадед умер НЕ ОТ ГОЛОДА! Пока еще жива моя мать, слава Богу. Уж она-то знает. Так что в голодоморную книгу его напрасно внесли».

Информацией, подтверждающей логику вашего покорного слуги о методах подготовки «Книг памяти», поделились читатели форума газеты «2000». Приведу несколько характерных цитат (само собой, ответственность за достоверность этих данных лежит на интернет-пользователях).

ВадКол: «Давно подозревал возможные фальсификации… Стыдно было смотреть на наше начальство, ректоров вузов и научных работников, у которых голос дрожал от страха перед этими гадами, отчитывавшими их за малое количество жертв голодомора. Противно было смотреть на журналистку областного телевидения… бодро рапортовавшую о сфальсифицированном ею фильме о голодоморе. Но, слава богу, в ИНП не самые умные люди работают, а если бы умные?»

ledechka: «У нас в школе в том году собрали учителей — раздали по селу и сказали «как хотите, ищите жертвы голодомора». Нашли по району 92 человека. Одного из них мой друг придумал сам от отчаяния. Имя, фамилию и т. д. И прошло!!! На конференции, где отрепетированные детки надрывно выкрикивали нацистскую чушь, вытащили бабушку — та пошамкала губами и заявила: «У нас в селе голода не було, а вот соседа по пьянке вбылы». Все начальники, все участники знали, что голода у нас в районе не было ни в 33-м, ни в 47-м».

sibriz: «В Шосткинском районе Сумской обл., с. Ивот — на памятнике жертвам Ивотской трагедии (поставленном в советское время), где в 1943 г. немцы расстреляли мирных жителей, местные власти повесили табличку «памяти жертв голодомора 1932—1933 гг.». Удивляться нечему, продажная власть и такие же чиновники, эту власть обслуживающие, — без чести, совести и памяти».

Последнему отклику вторит ros_sea_ru в «Живом журнале» Мирославы Бердник, перепечатавшей первую часть статьи: «Вывод только один: современные чиновники на Украине ничем не отличаются от тех, кто в 30-х организовал хлебозаготовки и «борьбу с голодом». Результаты их работы налицо. И тогда, и сейчас. Ничего не изменилось».

Думаю, к этим словам добавить нечего…

Владимир Корнилов, 2000