Как легко стать нелегалом. Рабы на постсоветском пространстве

Трудовая миграция — это джунгли, где царит чистоган. Нелегальная миграция плотно граничит с рабством и торговлей людьми. Нелегальность не дает налогов — зато обеспечивает огромные состояния кому следует. Потому десятилетиями порядок в этом деле никак не наводится. А еще — рабство.

Традиционно основной поток трудовых мигрантов с Украины направляется в РФ, хотя список направлений значительно расширился и постоянно меняется в зависимости экономической ситуации в той или иной стране. Когда у трудовых мигрантов из стран безвизового въезда, будь то компьютерный мастер или строитель, бывают не в порядке документы (нет разрешения на работу или нет регистрации, или эти документы просрочены), то естественно они подвергаются риску стать рабами.

Поэтому немаловажный момент, имеющий огромное значение для правильности оформления документов для разрешения на работу гражданам СНГ – это грамотный перевод прилагаемых к заявлению на выдачу разрешения документов. Правильность составления и заполнения всех необходимых бланков, осуществляют в любом бюро переводов,  Киев, Львов, Одесса или любой другой город, через который едут мигранты имеет множество таких служб.

Рассказ журналистки о  трудовой миграции – разных ее формах и рисках, несколько историй – одна другой страшнее. 

***

Я летела в Шымкент, на юг Казахстана, в компании 60-летнего таджика Джимшеда (имя изменю на всякий случай), который оказался моим соседом в старом АН-24. Пассажиры удивлялись столь древнему судну – говорят, что обычно летают «боинги». Наш «ан» летел не спеша, дав поговорить лишний час. Ему – поговорить, мне – послушать.

Джимшед

Джимшед рассказал мне такое глубокое, будто я его старинный друг. Про прежнюю жизнь на юге Таджикистана: где учился, как строил карьеру, сколько яблонь посадил на удачно прикупленном участке. И какой урожай имел. И как оставил все и уехал с семьей от войны. Да, сейчас уже все благополучно. Дом в Шымкенте о десяти комнат, тем не менее густонаселенный, внуки числом в 14 или 16 (дед затруднился с точным числом). Но это потом, потом. Не так интересно. Я вижу, что рассказчику больше по душе о прошлом – и подальше, в молодость.

Ольга Петровна Иванова. Ее звали Ольга Петровна Иванова, говорит он. Это после того, как мы поговорили о переменах, об исламе и традициях. И после того, как я спросила, как женился он сам. Ну, женился и женился, говорит. Родил четыре сына и три дочери. Все благополучны, слава Богу. Это они принесли ему не то 14, не то 16 внуков. И все же. Ее звали Ольга Петровна. Он служил в армии на Дальнем Востоке. Она была готова ехать в Таджикистан. Просил руки у ее родителей, и они согласились. Он демобилизовался и поехал к своим родителям, просить их. Валялся в ногах у отца, умолял. Тот был непреклонен. Джимшед написал юной Ольге Петровне: прости.

Все. Он достает из кармана платок и подносит к глазам. 60-летний таджик, 7 детей, 16 внуков.

У меня тоже щиплет в носу.

Помолчали.

Я говорю: вы знаете, может быть, так лучше? Ей было бы трудно. Вдруг не выдержала бы? Уехала бы с вашими детьми. Это же кошмар. А так все ваши дети на месте, с вами. 

Да, может, и лучше, говорит он. Старикам виднее. Им же важно, чтоб за ними ухаживали в старости. Они больше доверяют своим.

…Наконец мы прилетели. Мой отель меня не встретил. Зато Джимшеда ждал один из четверых сыновей, меня предложили подвезти. Отлично! Но я забыла название отеля. Стала звонить в Алматы, координатору проекта. Ни шагу оттуда, сказала она, стой на месте и жди, за тобой приедут.

Все, жду. Простите, дорогой Джимшед, – оказывается, за мной уже едут.

Я немного поулыбалась внутри себя на бдительность Алии, но – понятное дело, подчинилась рекомендации организаторов.

Основание для осторожности

Я поняла позже. В Шымкенте у нас проходил семинар для журналистов, включенных в Региональную программу по миграции. Речь о трудовой миграции – разных ее формах и рисках. Тема пестрит ужастиками и зашкаливает по эксплуатации – это джунгли, где царит чистоган. Нелегальная миграция плотно граничит с рабством и торговлей людьми. Нелегальность не дает налогов – зато обеспечивает огромные состояния кому следует. Потому десятилетиями порядок в этом деле никак не наводится.

В проекте участвуют журналисты четырех стран: Таджикистана, Кыргызстана, Казахстана и России. При этом первые две страны рассматриваются как поставщики мигрирующей трудовой силы, а две последние – как принимающие (хотя понятно, что в диффузности потоков любая из стран в той или иной степени исполняет обе роли). Считается, что в Казахстане режим для таджиков и кыргызов значительно более щадящий, чем в России: ближе к дому, более терпимый народ – с одной верой и похожими традициями.

И тем не менее.

Люди, которые занимаются этой проблематикой, могут рассказать сотни историй – одна другой страшнее. Общественная организация «Сана Сезим» – партнер проекта и авторитетный эксперт в этом вопросе. Организация недавно справила свое десятилетие, широко сотрудничает с журналистами. Я дружу с лидером «Сана Сезим» Хадичой Абышевой уже давно. А тут представилась возможность познакомиться и с ее коллегами. И вот мы сидим в их новом офисе и разговариваем, и у меня волосы потихоньку встают дыбом.

Гражданин Израиля. Немолодой, не бедный. Приехал навестить родственников в казахстанской провинции. Прилетел в Алматы, сел в автобус, поехал на юг. По дороге разговаривал с людьми, расспрашивал, рассказывал о себе. Как водится. Ехать долго, притормозили, отошли по нужде. Израильтянину дали по голове, забрали деньги и документы, уехали. Он очнулся, побрел искать помощь. Нашел жилье. Его схватили и заставили пасти скот. Удерживали в рабстве несколько лет. Когда ему удавалось бежать, его ловили другие рабовладельцы. И так три раза.

Гражданин Казахстана. Парень 22-х лет. Местный. Трезвый. Домашний. Вечером возвращался домой. Оглушили, загрузили в машину, увезли. Когда вытащили, увидел, что в багажнике еще один – товарищ по несчастью. По плену. По рабству. Потом – пас скот, пытался убежать, его ловили и били. И так пять лет. Близкие искали, безрезультатно. Суд признал его умершим – это понадобилось сестре по делам наследства. Но она продолжала искать. Когда его освободили, как вы понимаете, он был уже совсем не тот парень, который когда-то, насвистывая, возвращался домой.

Я сижу слушаю – и вдруг понимаю, почему Алия так категорично порекомендовала мне дождаться машины из отеля. Вот мы едем с моими новыми друзьями… Едем и едем… И все нет никакого отеля… И вот будто бы – что это? – кажется, мы покидаем город?.. Куда мы едем?! Остановите машину! – Молчи, я сказал! Кошмарная картина проносится в моем воображении. Простите, дорогие таджики. Конечно, вы хорошие, я это знаю. Но, Бог мой, как это все просто, оказывается.

Случаев много. Только «Сана Сезим» (совместно с УБОП – Управлением по борьбе с организованной преступностью) и только в нынешнем году спасли 49 человек. Спасли из реального, настоящего рабства.

Я расспрашивала других людей. Вот Султан – мой попутчик по самолету, вылет которого задержался на двое суток, из-за погоды, – было время поговорить. Я спросила о рабах, и он сразу понял, о чем я. Парень он простой, и объяснил очень доходчиво:

– Да я сам попал! И мой братишка попал, никак вытащить не можем. Он даже звонит иногда, типа что нормально там ему, но голос деревянный, и не говорит, где он. Никак не можем забрать его. Они как делают? Подстроят, будто ты сломал что-нибудь, или разбил, или овца сбежала. Все, говорят, теперь давай долг отрабатывай. И конца этому долгу не будет.

– А как ты попал, Султан? 

– Поехал одним отопительную систему делать. Делал, делал. Делал, делал. Как-то работа все не кончается. Дни проходят, вечером падаю и засыпаю, как убитый, а утром новое дело какое-то находится, и вроде неудобно как-то уехать недоделав. Я от них две недели не мог вырваться. Колдуют, что ли. И потом прицепились, два года меня мучили, на понт брали. То одно, то другое. Требовали, чтоб опять приехал к ним. Но я не поехал. Доставали конкретно. Только сейчас освобождаюсь помаленьку, реже пристают. 

Не дождавшись самолета, я отправилась в столицу на поезде и познакомилась там с милейшей женщиной по имени Анар. Интеллигентная пенсионерка из Шымкента, она тоже оказалась в курсе проблемы:

– Их много расплодилось. Ловят, а что толку. Степь большая, кошар много. Схватил человека, запугал, оставил с овцами посреди степи – куда он пойдет?

Мы с Анар смотрим на проплывающую степь. Со стадами овец. Их пасут неведомые всадники. Я вспоминаю несчастного израильтянина. Он убегал трижды, бежал к людям за помощью – и каждый раз снова попадал в рабы, к новому хозяину. Его снова и снова заставляли работать. И никто не пожалел его.

Приходится пересмотреть стереотипы. О треффикинге: молодая женщина, в чем-то неосторожная и тем самым поставившая себя под удар. Куда-то поехала, кому-то доверилась. Но когда слышишь истории, подобную той, что я привела выше – о парне, который никуда не ехал, а просто шел по своей улице и на пять лет угодил в рабство, – становится страшно.

Потому они пришли уже к нам домой.

Неужели это так массово?!

Уже из Тбилиси я задала этот вопрос Хадиче Абышевой. Она ответила:

– Масштабы оценить сложно, ведь явление носит скрытый характер. Число обращений в нашу организацию возросло, это да. Но не всегда это можно толковать как увеличение числа пострадавших. Это может быть связано и с тем, что о рабстве просто стали больше говорить.

Мой второй испуг

Я прилетела в Казахстан на 5 дней. Это предельный срок, когда ты можешь находиться в стране без регистрации. Я законопослушная! Уточнила на границе, переспросила в гостинице. В пятницу вечером я должна была улететь из Шымкента в столицу, чтобы оттуда рано утром податься в Тбилиси. Но мой рейс опоздал. Вслед за пятницей наступила суббота, а потом воскресенье. Следующий рейс на Тбилиси был только в понедельник, в 5 утра. Что такое пассажир откладываемого рейса? Это человек, прикованный к залу ожидания. Но даже если бы я на часок-другой «отковалась» и помчалась разыскивать миграционный офис – все равно был выходной! Суббота, а потом воскресенье. Я ограничилась тем, что взяла справку от авиакомпании – об опоздании рейса. И поехала на поезде, ибо спешить мне было уже некуда.

Я не особо терзала себя мыслями об отсутствии регистрации. Не звери же пограничники – поймут. Вот она, справочка-то.

Не тут-то было. Эти ребята ни о чем не хотели слушать. Они переворачивали мой въездной листок и тыкали пальцем – что тут написано, а? – говорили мне, как неразумной. На трех языках! – подчеркивали, написано-то. Я бормотала о рейсе, о выходных днях – меня не слышали! Граница на замке. Странная все же служба. Очень странная. Я вовсе не хочу сказать, что только в Казахстане. Эти ребята обладают лицензией на суровость? И всеми силами охраняют ее. Вот рейс, вот обстоятельства, вот принимающая сторона (офис ООН и примчавшаяся в воскресенье коллега Алия), вот я вам сейчас объяснительную напишу. Ну какой я нарушитель? Но они как бы даже не вслушивались, о чем мы.

И тут я испугалась второй раз. Хотя мне грозило не так уж много: в крайнем случае, пожить в Алматы лишних пару дней. Я испугалась теоретически и с запасом, представив, что нет командировки, нет Субрегионального офиса ООН, нет коллеги, которая даст мне взаймы на новый билет и на штраф. Что я, допустим, одна и без денег, и не слишком уверенная в себе, и говорящая, предположим, только на каком-нибудь экзотическом языке. Молодая, бестолковая, легкомысленная. Или старая, туго слышащая, плохо передвигающаяся. И что со мной было бы?!

Уплатив штраф (17 тысяч 500 тенге, или примерно 120 долларов), я стала расспрашивать девушку, которая со мной работала. Она заставила написать объяснительную записку, а потом подписать некий документ, в котором говорилось, что меня судили административным судом. Они все время спрашивали: у вас есть деньги? Есть ли у вас деньги? А что если бы не было? – в свою очередь спросила я девушку, когда с процедурой было покончено. Вас сняли бы с рейса, ответила она. И что? Вы пошли бы в миграционную службу и уплатили бы штраф там. Но если бы у меня не было денег? – тупо переспрашиваю. Ну не знаю, говорит девушка, без денег нельзя.

Так или иначе, я уже дома. Обогащенная новым опытом. Я довольно часто езжу по свету и понимаю, что быстрые передвижения не совсем безопасны. Мало ли – техника. Эта поездка показала мне и другой тип опасности. Во всей доходчивости.

Какое тут резюме? Можно написать тысячу статей про миграцию, ее риски и усугубляющий фон – бедность, незнание языков, безграмотность, доверчивость, беззащитность… Вроде бы если не слишком беден и грамотен – то защищен. А не всегда это так! Может быть, я просто паникерша, но в этой поездке мне почудилось, что мир становится враждебнее. Опасность поглощает уже не только самых бесправных – она, как черная тень, все шире накрывает нас. Может быть, в наказание за них.

Автор: Гала Петри, Частный корреспондент