Записки районного опера: мой опыт борьбы с наркобизнесом. Часть 1

Расскажу для непонятливых, почему хоть и борются органы внутренних дел с наркоторговлей, и регулярно сажают кого-то, но, тем не менее, наркотой на улицах наших городов спокойно торгуют. А на многочисленные жалобы и сигналы мирных обывателей милиция реагирует вялыми обещаниями вроде: “Да- да, конечно, разберемся и изобличим…”Вредный Каратыга

Наивны наши люди… Кажется, уж столько всякого у нас за спиной, должны же мы хоть чему-то научиться у жизни, а до дела дойдёт – такие олухи!

Довольно часто в мой кабинетик в РОВД прибегает очередной старикашка-каратыга из числа неубиенных героев Великой Отечественной, бряцает кучей юбилейных орденов на потёртом парадном пиджачишке, широко щербится ухмылкой… Чему ж он так радуется, болезный – очередным новостям с великих строек капитализма в нашей стране? Последнему выступлению Президента во время очередного зарубежного вояжа? Повышению (на 10%) собственной пенсии, наконец? Нет, это он, оказывается, кайфует от предвкушения той пользы, которую сейчас принесёт, примчавшись в милицию с “очень важной информацией о деятельности банды наркоторговцев в нашем районе”… Меня кидает в зевоту, единственная польза от ветерана – если он немедля провалится под пол и перестанет отнимать время своим присутствием. Но он никуда не исчезает, вопит радостно:

– Димка Марухин из 27-й квартиры, что в моём подъезде – такая сволочь! Вида подозрительного, постоянно к нему шастают наркоманские хари, и говорят, что он наркотиками торгует! Арестуйте его немедленно!

И – пялится с таким видом, будто и впрямь ждёт, что вот сейчас я кину все свои важнейшие дела и, прихватив в подмогу дюжину коллег, метнусь в ту самую 27-ю квартиру. Но ничего я бросать не собираюсь, тем более – куда-то метаться; мне даже из-за стола подняться облом. И поэтому, на всякий случай изобразив на лице живейшую заинтересованность, я протягиваю старикану чистый лист бумаги:

– Напишите заявление, мы его обязательно проверим и примем все необходимые меры.

– Какое заявление?! – возмущённо вопит выживший в боях с оккупантами. – Надо действовать немедленно! Десять минут назад к Марухину как раз заявилась очередная компашка наркоманов; если поспешить, то застукаем их с поличным! – и нетерпеливо топчется, как бы приглашая и меня закипеть, зафонтанировать и сорваться с рабочего места. Но я лишь ещё ближе пододвигаю к нему бумажный лист, повторяю:

– Пишите заявление, и мы его проверим, а без проверки идти с обыском к гражданину Марухину было бы незаконно. Вы ведь не хотите, чтобы мы с вами нарушали закон, верно?

Воспитанному ещё в суровые сталинские годы ветерану нарушать законы явно не хочется. И он, присев за мой стол с противоположного конца, добросовестно пишет на бумаге то, что только что в таком запале кричал. Ну а в письменном виде всё всегда смотрится куда спокойнее.

– Разберёмся и примем меры! – забирая бумагу из дедовских клешней, в который раз заверяю ласково. И он, помявшись, пожимает плечами, и уже без прежнего запала нехотя выползает из моего кабинета.

Разумеется, никаких мер по его заяве не принимаю. И так – куча материалов по конкретным, требующим немедленного расследования преступлениям. И начальство каждый день теребит за них, требует результатов, а тут – некий якобы нехороший гражданин Марухин и какие-то будто бы заходящие к нему нехорошие люди… И плюс к этому – бездоказательные обвинения в наркоторговле! Где факты? Нет фактов. Одни эмоции и догадки… Мне, возможно, этот дедуган тоже кем-то кажется. Выжившим из ума старым хрычём, например… Но я же на основании своих умозаключений не спешу упечь гражданина в психушку!

…Иногда подобная встреча с подобными “помощниками милиции” становится и последней: прозревают-таки граждане, что органы в их содействии вовсе и не нуждаются. Но иное старичьё проявляет редкостное упорство и является во второй… пятый… сто пятый раз. И всё – с одним и тем же дурацким вопросом, вроде: “Почему милиция до сих пор не пресекает деятельность наркоторговцев в моём подъезде?!” Каждому досконально объяснять – не хватит ни времени, ни сил, ни желания. А объясниться, чувствую, надо, потому как у народа может сложиться впечатление, что работают в милиции бездельники, которым просто неохота оторвать задницу от стула, сходить в недалёкий подъезд и ухватить за шкирку гражданина Марухина и всех его гостей…

Почему никак не переловят наркоторговцев?

Итак, расскажу для непонятливых, почему хоть и борются органы внутренних дел с наркоторговлей, и регулярно сажают кой-кого, но тем не менее наркотой на улицах наших городов спокойно торгуют, а на многочисленные жалобы и сигналы мирных обывателей милиция реагирует кислыми улыбочками и вялыми обещаниями вроде: “Да – да, конечно, буквально через пять минут освобожусь от прочих дел и кинусь изобличать вашего зловредного соседа – наркоторговца…”

Начнём с того, что орденоносный старче круто ошибается, полагая, что сообщает мне что-то новенькое. И про Марухина, и про остальных орудующих на моей “территории” мелких, средних и уж тем более крупных “наркобарыжников” я прекрасно осведомлен. Это – моя работа, в этом – одна из моих функциональных обязанностей. Да что там про барыг говорить, если я даже всех просто регулярно употребляющих наркотики и живущих в “моём” микрорайоне знаю по имени и “погонялам”, а большинство – и в лицо! Все они либо состоят у нас на учёте, либо и вовсе находятся в поле зрения районного уголовного розыска по тем или иным из многочисленных оперативных разработок. При желании мы могли бы арестовать в считанные часы практически ВСЕХ наркоторговцев нашего района, но кто ж нам позволит?! Ни прокуратуру, ни тем более суд совершенно не интересуют желание уголовного розыска “посадить” кого-либо. Им достаточную для обвинительного приговора доказательную базу подавай – со свидетельскими показаниями, с весомыми вещдоками, со всей прочей скучной для постороннего глаза, но такой важной в процессе правосудия фигнёй…

Чтобы арестовать и осудить Марухина, к примеру, мало мнения его соседа – пусть хоть трижды Героя! – про то, что “Димка – гад!”. Нужны ещё и:

а) признания самого Марухина, что он действительно торгует “дурью”;

б) признания, как минимум, двух его “клиентов” в том, что они у него “дурь” действительно покупали;

в) изъятие и у Марухина, и у его покупателей самой “дури”;

г) наконец, акт экспертизы, подтверждающий, что изъятая у Марухина “дурь” по составу тождественна той, что была изъята у его покупателей, что косвенно подтверждает, что именно эта “дурь” именно этим покупателям именно гражданином Марухиным и была продана.

На практике все эти четыре позиции обеспечить далеко не всегда удаётся. Но для успешного обвинительного приговора обычно вполне достаточно и любых трёх из них. При наличии только двух доказанных документально позиций суд, скорее всего, направит дело на дорасследование, а при одной – никто и уголовного дела по статье “сбыт наркосодержащих веществ” возбуждать не станет. То есть одного только изъятия наркотиков у Марухина будет достаточно, чтобы осудить его за “хранение”, но факт сбыта никто не докажет, и в итоге какой будет срок? Мизер!

А легко ли изобличить Марухина? О, как бы не так. Это когда-то наркоторговлей занимались наивные романтики, не ведающие про азы осмотрительности. Приходишь внезапно на любой из притонов – а там двери или хлипкие, плечом высадить можно, или и вовсе настежь, входи кто хошь! И врываешься на адрес, а там на столе – банка с ш и р к о й, на кухне в миске – свежее ш и р л о заваривается, тут же – сам торговец и его покупатели. Дал каждому от души в рыльник – вот и готова “сознанка”, при всём наборе вещдоков в придачу… Не работа была у оперов, а санаторий.

Но потом самых глупых “наркобарыжников” “позакрывали” на длительные сроки, многие там и сдохли, а кто выжил, сумел не попасться и прошёл эту школу жизни, изучив все ментовские методы и приёмы на собственной шкуре, тот поумнел, стал хитрым и осторожным. Такого на мякине не проведёшь.

Начнём с того, что сегодня типичная я м а (место, где наркоманы покупают наркоту) – это квартира в многоэтажке, на 6-м, 7-м или 8-м этаже, и почти обязательно – с бронированной дверью. Являетесь вы целой опергруппой с дружеским визитом, долго звоните в дверь, стучите, ногами барабаните, орёте хором: “Откройте, милиция!” – ноль эмоций. Взломать дверь? Так ведь ещё хрен взломаешь, когда она – бронированная. Да и смысла никакого: пока вы с дверью возитесь – хозяева все наркоприпасы либо в унитаз сольют, либо в окошко выкинут, хоть год потом на адресе обыск проводи – полный голяк. И через окна в квартиру не проникнешь быстро, потому как – высота, да и решётки запросто на окнах могут оказаться. Может ли в таких условиях угрозыск извернуться и навесить-таки на наркобарыгу увесистую “делюгу”? Может, чего ж нет, угро ведь тоже не лыком шито, и чему-то мы ведь за последние годы также научились.

Наиболее часто употребляемый приём – п о д с т а в а, с помощью умело подведённого: к барыге сексотика из наркоманской среды, обычно – из числа взятых с поличным мелких воришек, оставленных на свободе лишь до тех пор, пока будет нам негласно помогать.

Схема такова: “Шах” (такова кличка Марухина в уголовной среде) давно знаком с неким Колькой Ребровым по кличке “Рэмбо”, – т о р ч и т на игле, приворовывает, вроде бы с ментами не корешится… короче, свой в доску парень! Иногда Колька покупает у “Шаха” дурь. Так случается и в этот день: “Рэмбо” звонит в двери, глянувший в глазок “Шах” впускает “Рэмбо” вовнутрь, забирает “бабло”, вручает товар. А когда открывает дверь уходящему приятелю – затаившиеся снаружи опера толпой влетают на адрес, разбивают пару тарелок о головы присутствующих (в обязательном порядке достаётся и самому сексоту – чтоб не расшифровали раньше времени), находят наркоту. И в присутствии понятых оформляют протоколом её наличие, затем тащат всё кодло в райотдел и вышибают явку с повинной… Понятно, что работающий на нас Ребров даст её автоматом, с “Шахом” же придётся повозиться. Но и он недолго выдержит жёсткий натиск допрашивающих его поочередно оперов. Тем более, что знает: вина на нём действительно есть, ничего “левого” на него не навешивают.

Почему использование сексота обязательно? Потому что только при таком раскладе мы с точностью до минуты будем знать момент выхода из квартиры и открывания бронированной двери. Равно как и то, что выходящий будет с “товаром”, который можно будет немедленно изъять и тут же предъявить “Шаху” как наглядное доказательство факта хранения и сбыта его на адресе. Минусы подобной схемы: пару раз засветишь сексотика – и всё, агент с п а л и л с я, “барыги” ведь не дураки, такие подробности секут точно: “С “Рэмбо” иметь делов нельзя – по его пятам ментура ходит!” А каждый преждевременно провалившийся осведомитель – это десяток-другой неразоблачённых краж, грабежей, подрезов, а то и “мокрух”. Свою агентурную сеть беречь надо, арестованного “наркобарыгу” быстро заменит кто-либо другой, пошустрее, свято место пусто не бывает. А вот толкового, не шибко ленящегося и маловрущего тебе в глаза агента ещё поискать надо, это – товар штучный…

Более щадящий агентурную сеть вариант: сексот сообщает, что в среду в 8.30 утра за наркотой к “Шаху” заявится вор-карманник Жерехов, погоняло “Самокат”. “Забиваешь стрелку” на это время и ждёшь захода “Самоката” на адрес, а потом с опергруппой затаиваешься за дверью. И в 8.45, в момент выхода “Самоката” из квартиры, врываетесь туда и устраиваете уже описанный выше к и п ё ж… Но это только в пересказе подобные схемы выглядят простыми и легко реализуемыми. На практике же возникает масса тёрок, основная часть которых связана с всё той же возросшей за последние годы опытностью и изворотливостью “наркобарыжников”. Чуток промахнулся я с организацией засады – и палю её факелом! У подъезда стоять и со скучающим видом ждать появления “Самоката” нельзя – урки всех “своих” оперов прекрасно знают в лицо, и срисуют молниеносно. Подняться этажом выше или ниже нужной мне квартиры и ждать там? Так ведь и “Самокат” не пальцем деланный: перед заходом на адрес обязательно подстрахуется, поднявшись лифтом на верхний этаж и затем спустившись по лестнице на нужный этаж, проверяя, не затаилась ли на одной из лестничных площадок парочка ненавистных ментовских рож. Даже если и не признает он в лицо толкущихся около мусоропровода товарищей в штатском – сам факт присутствия на лестнице непонятных мужиков является веским основанием для того, чтобы тотчас бежать из подъезда прочь… Но и тут есть контр-ход: опять-таки задействуем кого-либо из сексотиков ярко выраженной наркоманской внешности – его мелькание у подъезда не вызовет подозрения у “Самоката” (“человек сам ждёт момента, чтобы подняться за дурью!”). А когда он зайдёт в подъезд – сексот заскочит в соседний и предупредит о появлении нужного лица заждавшихся там оперативников. Типичная промашка оперов в подобных ситуациях: приставленный у подъезда для наблюдения сексотик только кажется относительно надёжным. На деле же он просто водит их за нос, чтобы раньше времени не попасть за решётку. Или же другое: струсил он в самый напряжённый момент, испугался мести блатных, решил подстраховаться и кинул какой – то “маячёк” об опасности проходившему мимо “Самокату”, спугнул его…

Но и это – лишь часть из возможных осложнений. Идущий на я м у нарик очень внимателен к происходящему вокруг, всё им замечается и фиксируется, и порой такое звериное чутьё проявляется! Для тайного наблюдения за притоном опер старается найти такое место, чтобы оттуда видеть всех, а его чтобы – никто. Но такое место ещё найти надо, тем более, что место для я м ы и подбирается такое, чтобы все подходы хорошо просматривались. Далее, осмотрительный “барыжник” “дурь” продаёт вовсе не каждому жаждущему, а лишь 3-4 доверенным лицам. А уж те, унося товар с адреса мелкими партиями, перепродают его ожидающим поблизости страдальцам. Или так делается: соберётся у подъезда “наркушная” компания, скинутся “бабками”, потом один из них (обычно – тот, кого “барыга” знает лучше других) поднимается наверх за товаром, которым внизу делится с корешами… И вообще, у тех подъездов, где размещены я м ы, обычно постоянно болтаются туда-сюда или отдыхают на скамеечках наркошные фигуры, зыркают по сторонам – лучшей охраны “барыгам” и не найти. Такие при малейшем намёке на ментовское присутствие в округе кидают “кормильцу” тревожный сигнал, а он потом в благодарность, глядишь, и даст им разок ш и р н у т ь с я на халяву.

Если агентура в операции не задействована, но за притоном ведётся тщательное наблюдение, причём – немалыми силами (то есть, если это – крупномасштабная операция, затеянная и проводимая под непосредственным контролем руководства), то при удачном исходе смотрится это так. Опера засекают входящих на притон фигурантов наркоманистой внешности, двух-трёх из них где-нибудь за дальним углом хватает за шиворот цепкая оперская рука и швыряет в фургон с зашторенными окошками. Там их шмонают, и если удаётся обнаружить “дурь” – допрашивают в ускоренном варианте. Ошарашенные неожиданностью и взятые на испуг “наркоши” обычно быстро сознаются: да, мол, изъятую у меня наркоту только что купил на хате у “Шаха”! В присутствии специально подготовленных к этому случаю понятых фиксируются признания задержанного и сам факт изъятия у него вещества, похожего на наркотическое (действительно ли это наркотик – позднее будут устанавливать эксперты). Потом – устраивается налёт на притон, либо с помощью таки уж дюже хорошо замаскированных и неизвестных толкущимся у подъезда “нарикам” оперов, либо в результате засады, посаженной заблаговременно куда-нибудь поблизости интересующего нас адреса. Скажем – в квартиру их соседей, дня за 2-3 до описываемых событий. (Есть и другие, более хитроумные варианты, но я не буду их здесь описывать.)

Итак, на плечах входящего на адрес покупателя туда неожиданно врывается опергруппа, вяжет всех присутствующих, ищет и, в случае удачи, находит наркоту. Её тоже оформляют должным образом, под протокол с понятыми, и направляют на экспертизу. Которая, будем надеяться, подтвердит, что это действительно – нарковещество, причём – тождественное тому, что в тот же день было изъято неподалёку от адреса на улице у гражданина такого-то, на допросе показавшего, что оное вещество он приобрёл у гражданина Марухина. С “Шахом” плотно беседуют, приперев его к стенке уликами: вот изъятое у него нарковещество в крупных размерах, вот изъятая у такого-то разовая доза, вот его сознанка в том, что эту дозу у “Шаха” он и купил, вот акт экспертизы о тождественности… Признай, Марухин, что действительно сбыл “дурь” такому-то – доказательство факта сбыта, то есть наркоторговли, будет 100-процентным. Не признает – всё равно его осудят за совокупностью улик и доказательств, но “Шаху” тогда и в ИВС, и в СИЗО не поздоровится – всыпят по первое число за то, что не способствовал работе органов. Для его рёбер и зубов куда разумнее будет своевременно во всём признаться. Тем более, что это – действительно его, родное, а не со зла пришитое ему бяками-операми.

Теперь вы представили себе, насколько же хлопотное и трудоёмкое это дело – изобличать “барыгу”? То-то!

(Квалифицированный читатель наверняка обратил внимание на то, что я концентрирую внимание на квартирных я м а х, и ничего не говорю о пресечении уличной наркоторговли. Дело в том, что моя оперская “земля” – это спальный микрорайон, и ей характерно преобладание продажи “дури” именно на адресах. В центре города – да, там чаще всего и больше всего наркотой торгуют на улицах; там своя специфика, детально я её не знаю, пусть о ней рассказывают те, кто “оперятся” в тамошних местах).

Так вот, если предельно сосредоточить все свои силы и ресурсы, то закрыть “Шаха” хоть и с трудом, но можно. Так же можно закрыть и всех прочих торговцев наркотой – если брать каждого по отдельности. Но чтобы бросить за решётку всех и сразу – не то что наших, но и десятикратно больших возможностей не хватит. На что уж полиция США оснащенней и обеспеченней нашей милиции, но и там покончить с наркоторговлей не в состоянии. Взамен одной отрубленной “барыжной” головы тотчас вырастает 2 – 3 новых, причём эти действуют, как правило, более опытней, умелей, изощренней. Факт! В таких условиях никаких шансов на успех у борьбы с наркоторговлей нет. Можно (и нужно) регулярно сажать тех или иных наркоторговцев, поставщиков, “варщиков” и потребителей. Но нельзя, невозможно покончить с употреблением частью населения нарковеществ вообще и бизнесом по обеспечению этой потребности людей – в частности. Окажись “Шах” и десяток ему подобных более-менее заметных в нашем районе “наркобарыг” в тюряге – и вначале наши местные “наркоши” будут метаться по городу, области и стране в поисках новых я м. А потом найдут их, обязательно найдут, потому как спрос рождает предложение, это неизбежно. (Единственно: чем труднее, опаснее удовлетворять этот спрос – тем выше цена “дури”; наркоман всё равно найдёт эти деньги, но – какой ценой?)

(Продолжение следует)

Владимир Куземко, специально для “УК”