Принятию Украины в ЕС в Нидерландах показали большую фигу? Не совсем так

Лидер голландских националистов Герт Вилдерс, проголосовав против соглашения об ассоциации ЕС-Украина, заявил журналистам, что референдум на эту тему стал «нидерландской патриотической весной». «Сегодня не Брюссель решает и не Гаага. Это нидерландский народ решает свое будущее», — сказал ослепительный блондин, словно сошедший с о старых фотографий образцов «подлинных арийцев».

Референдум 6 апреля в Нидерландах был на самом деле не об Украине. В рабочем квартале Гааги, где голосовал Вилдерс, мало кто знает, что это за страна, где она находится и, тем менее, что написано на трехстах с лишним страницах соглашения, которому надо было сказать «да» или «нет».  

Многие из проголосовавших против на вопрос журналистов «почему» отвечали, что не хотят больше расширения ЕС. Агитаторы лукаво внушили им, что речь идет о приеме Украины в союз и о возможном наплыве дешевой рабочей силы с востока, которая отнимет единственную доступную им малоквалифицированную работу.

Украина попала под горячую руку. После принятия 1 июня прошлого года в Нидерландах нового закона о референдуме она стала первым поводом использовать его. Право-националистические партии и неправительственные организации собрали 300 тысяч подписей за проведение референдума, чтобы показать большую фигу Евросоюзу.

Хотя референдум был организован серьезно, по правилам, не как «крымнаш». Не просто голосование, а несколько месяцев подготовки с дебатами при равных возможностях для обеих сторон. Одна из самых влиятельных газет страны, NRC, напечатала, например, 17 вопросов об Украине и соглашении и пространные ответы на них, по десятку главных аргументов каждого лагеря. Агитаторы неустанно работали на улицах.

«Вы — полезные идиоты Путина!», — обвиняли оппонентов одни. «Вы — приспешники диктатуры европейского супергосударства!», — отвечали другие.

За нидерландское «нет» агитировали француженка Марин Ле Пен и британец Найджел Фарадж. Спецкоров для углубленного освещения события прислали в Голландию главные российские телеканалы. У них, правда, основным заданием было показать непривлекательность Украины для европейцев, а затем уже банкротство проекта европейской интеграции. Неискушенного в законах ЕС российского телезрителя тоже последовательно сбивали с толку: мол Украина уже вступает в ЕС, но голландцы ее туда не пускают.

Это проще и продуктивнее, чем объяснить, что соглашение об ассоциации не предполагает вступления в ЕС, не дает права участия в Совете ЕС и Европарламенте.

Оно предполагает постепенное, не за год-два, превращение Украины в европейскую страну: где нет вертикали власти, где правит закон, а не силовики, страну без коррупции, со свободой выражения мнений, с независимыми судами, гражданским обществом и прозрачной рыночной экономикой вместо «капитализма для друзей»… Похоже, и в самой Украине не все это понимают, упорно долдоня о членстве в ЕС и безвизовых поездках в Европу на заработки. 

Киев не остался в стороне от голландской кампании, направив в страну цветущих тюльпанов агитаторов в ранге министров. Они объясняли, что соглашение открывает новую эру для украинцев, отстоявших на майдане право на европейский выбор. Это с пониманием воспринято многими голландцами, особенно в образованной, экономически продвинутой среде. Премьер-министр Марк Рютте отдал свой голос за соглашение. Но в таких мероприятиях решает большинство.

Пример этого референдума показывает, что далеко не все политические вопросы продуктивно выносить на всенародное обсуждение. Но он также подтвердил симптомы недуга объединенной Европы, которые политическая элита должна принять к сведению. Евроскептические настроения расцвели на унавоженной почве экономического и финансового кризиса и особенно беспрецедентного миграционного кризиса.

Официальные результаты референдума будут объявлены 12 апреля. Пока есть предварительные данные. Из них даже со скидкой на погрешности следует, что две трети проголосовавших высказались против соглашения об ассоциации ЕС с Украиной. Сначала сообщалось, что явка была меньше 30 процентов, и тогда референдум был бы признан недействительным. Но потом сомнения рассеялись. Она была больше.

Это важно, но не имеет решающего значения. Всенародный опрос носит консультативный характер. Вопрос о ратификации соглашения ЕС-Украина будет все равно решать парламент, который перед референдумом высказался «за». Он может изменить первочальное решение под влиянием всенародного волеизъявления, а может оставить в силе. Нидерланды, по мнению ряда экспертов, могут найти какую-то юридически приемлемую форму исключения из некоторых условий соглашения.  

Но голландские парламентарии оказались перед деликатным выбором. Подъем популистских евроскептических партий налицо, а парламентские выборы 2017 года не за горами. Оставаться последовательными в своих решениях с риском проиграть на выборах или направить нос по популистскому ветру в стремлении остаться у власти? Вот в чем вопрос. А вовсе не в Украине.

Премьер Рютте в своем заявлении обещал уважать результаты голосования и обсудить возможные действия с партнерами в ЕС и Украине, что займет несколько недель. В любом случае, по его словам, «ратификация не может пройти просто».

Евросоюз в любом случае должен делать выводы. Нидерландский референдум — второй звонок, после соглашения ЕС с Лондоном об особых условиях пребывания Великобритании в союзе. Выход Соединенного Королевства из ЕС, если такое случится, был бы уже не звонком, а ударом по единой Европе.

Не случайно за референдумом особо пристально следили не только в Москве, Киеве и Брюсселе, но и в Лондоне.

Соглашение об ассоциации ЕС-Украина в ее политической части вступило в силу до начала процесса ратификации, в ноябре 2014 года, когда не остыли еще угли майдана. Его разделы, посвящанные углубленной и всеобъемлющей зоне свободной торговли между ЕС и Украиной  (306 из 323 страниц текста) после серии консультаций с Россией начали действовать с 1 января нынешнего года. Естественно, на временной основе в ожидании ратификации.

Верховная Рада, парламенты 27 стран ЕС и Европарламент уже ратифицировали документ. Остались только Нидерланды. Сроки «временного действия» не оговорены, но оставлять без внимания голландское «нет», даже при малой явке, тоже нельзя, и может возникнуть вопрос о новых переговорах и внесении поправок в политическую часть соглашения (не торговую). Что с юридической точки зрения довольно сложно.

Время неопределенности Украина может использовать для экономических, политических и институциональных реформ, предусмотренных ассоциацией с ЕС, внедрения европейских стандартов и норм, что болезненно на фоне зыбкого мира в Донбассе, политической и экономической нестабильности. У украинцев есть шанс. Они могут либо воспользоваться им и сделать шаг в Европу (в обозримом будущем пускай даже не в ЕС), либо повторить российский путь реставрации нулевых.

В 2000 году тогдашний председатель Еврокомиссии Романо Проди, как сейчас помню, на приеме для прессы в брюссельском зале Concert Noble,  объяснял мне свое видение ассоциации России с ЕС. Брюссель никогда не видел Россию членом ЕС, хотя бы просто по формальному признаку размера (кто в кого вступит?). Формула Проди была лаконична: «все, кроме членства в институтах». С общим рынком, открытыми границами, но без права голоса по внутренним вопросам союза. После реформирования экономической и политической системы России. Живут же без формального членства в тесной связке с ЕС Швейцария, Норвегия, Исландия. 

К концу нулевых так уже никто в Брюсселе вопрос не ставил..

Автор: Александр Минеев, Брюссель, Новая газета