Оперативная преступная группа

В российском городе Александрове полиция победила «цапков» — и взяла все в свои руки. Союз ментов и бандитов, сбившихся в банды – вот беда, роднящая российских и украинских граждан. О том, как это выглядит в России.

 После кущевских событий руководитель Следственного комитета (СКР) России Александр Бастрыкин совершил несколько публичных поездок в города, имеющие репутацию малых криминальных столиц, чтобы без посредников выслушать местных жителей.

Одной из болевых точек был признан Гусь-Хрустальный Владимирской области. Там на прием к Бастрыкину прорвалась и группа предпринимателей из соседнего Александрова. Они утверждали: криминогенная обстановка в городе — целиком заслуга городского УВД и его начальника Олега Сирицына, которые не борются с местными ОПГ, а используют бандитов для совместного крышевания александровского бизнеса.

Прошло полгода. Корреспонденты побывали в Александрове и узнали о том, что изменилось в городе после визита главы СКР и ареста мэра по кличке Зеленый. И что случилось с людьми, посмевшими подписать обращение к Бастрыкину и Медведеву.

Действующие лица

Андрианов Александр — доверенное лицо Чупенкова, ныне в бегах

Аникушкин Михаил — предприниматель, его сына Михаила обвиняют в убийстве

Бойнов Андрей — начальник УВД города Киржач, ранее — сотрудник УВД Александрова

Бойнов Сергей — заместитель Чупенкова

Мареева Марина — бывший следователь УВД Александрова

Поланчук Наталья — предприниматель, платившая за сына выкуп

Сенатрусова Алена — предприниматель, лидер местного «сопротивления», сына обвиняют в убийстве

Сирицын Олег — начальник УВД Александрова, полковник полиции

Шайкин Александр — прокурор города Александрова

Шепелева Надежда — бывший следователь УВД Александрова

Чупенков Алексей — начальник оперативно-розыскной части УВД Александрова, подполковник полиции

В центре Александрова, как и положено, стоит Ленин. Правой рукой он указывает то ли на УВД, то ли на СИЗО, что сразу за УВД, под мышкой у него предмет, напоминающий папку с уголовным делом. На территории тюрьмы расположена церковь — красивый купол виден издалека. Между УВД и райсудом зажат скверик, расположенный вдоль высокой стены СИЗО. Здесь днем гуляют мамочки с колясками, а вечером после работы полицейские пьют пиво.

Мы сидим и наблюдаем, как из здания УВД выходят после тяжелого дня работяги с пакетами и идут прямиком на лавочки, достают по бутылочке и, не замечая нас, отхлебывают по глоточку-другому за шумными разговорами о жизни.

Эту устоявшуюся, размеренную жизнь нарушило было обращение граждан к Бастрыкину и Медведеву. Вот что должны были прочитать Дмитрий Анатольевич и Александр Иванович: «На протяжении последних четырех лет в Александровском районе произошло более ста поджогов и пожаров в отношении предпринимателей и депутатов советов народных депутатов, которые не желали жить по законам, предлагаемым им со стороны руководства Александровского УВД и ОПГ, существующих в Александровском районе.

Пострадавшим жгли офисы, магазины, рестораны, дома, машины, бани… В городе процветает вымогательство, совершаются угоны автотранспорта, разбои, хищения денежных средств и имущества у предпринимателей… В ходе постоянно ухудшающейся криминогенной обстановки в районе руководство Александровского УВД целеустремленно сокращает штат рядовых сотрудников милиции, закрывает городские и поселковые отделы милиции, аргументируя это тем, что из-за уменьшения кадров увеличивается процент раскрываемости преступности».

О реакции Бастрыкина на обращение ничего не известно, а вот сотрудники местных правоохранительных органов взялись за дело всерьез. Редкий подписант за это время не подвергся как минимум психологическому давлению. Многие по традиции потеряли в огне часть своего имущества. Совсем не повезло тем, кого стали прессовать методом возбуждения уголовных дел.

Вы к ним писали?

Рабиб Аббасов, к счастью для себя, в Александрове не живет, он заведует клиникой в Петербурге. Но его подпись под письмом стоит. В 2002 году сын Рабиба Арзу с женой приехал к другу Артему в Александров. В кафе они напоролись на местных бандитов. В результате разборки друзей затолкали в машину и увезли.

Александров — город маленький, и все знают, что Артем прежде входил в янинскую ОПГ, которая на тот момент воевала с группировкой авторитета Голавля.

«Артем в глаза назвал Голавля мразью, которую надо давить, а через месяц его и Арзу убили, — рассказывает мать Артема Елена. — Аббасова убили практически сразу, а моего сына пытали, ему сверлили суставы дрелью, и он просил о смерти. Человек, который мог бы стать свидетелем, вскоре сам был застрелен в центре города из автомата».

Следствие ни к чему не привело, хотя было известно, кто и на какой машине вывозил молодых людей из города. Родители до сих пор не знают, где они похоронены. Письмо Рабиб подписал, ни на что не надеясь, от отчаяния.

А в феврале сам он получил письмо, подписанное руководителем следственного отдела СКР по городу Александрову Максимом Рябовым.

Тон и содержание письма вполне отвечают стилистике допросов образца 1937 года, в ходе которых нужно было признаваться в измене Родине и выдать сообщников: «Вы подписывали коллективное обращение предпринимателей и депутатов Александровского района от 10.12.2010 на имя Президента РФ Медведева Д.А. и председателя Следственного комитета РФ Бастрыкина А.И.? Если да, то где и при каких обстоятельствах? Кто был инициатором данного обращения? Кто именно обращался к вам? Расскажите, какая жизненная ситуация побудила вас на подписание указанного обращения? Назовите источники данной информации, конкретные факты и фамилии конкретных должностных лиц, связанных с криминалом».

Купи свободу

Один из самых ярких представителей местного «сопротивления» — член Совета по развитию малого и среднего предпринимательства при главе района Алена Сенатрусова. Все, с кем мы общались в Александрове, называют ее строго по имени-отчеству — Алена Ивановна — что вообще-то тут не принято. Именно она на приеме обратилась к Бастрыкину. Просила провести расследование в Александрове, называя все, что связано с Сирицыным, криминалом. В результате арестовали ее сына, Евгения Сенатрусова, по подозрению в убийстве одного, нанесении побоев другому и воровстве телефона у третьего.

— Уже несколько месяцев они пытаются сфабриковать уголовное дело в отношении моего сына Евгения, — утверждает Алена. — Я уверена, что он невиновен, поскольку он был на квартире, где обнаружили труп, за два дня до убийства, а в момент совершения преступления находился на работе, то есть у него стопроцентное алиби. Однако следствие добивается показаний от лжесвидетелей, оказывая на них давление. Мой сын был арестован и содержался в СИЗО, позже суд изменил меру пресечения на домашний арест. Но и в этой ситуации давление продолжилось. Начальник УВД Сирицын направлял на проверки к нам домой эскорты милицейских автомашин с оперативниками рано утром и ночью в два часа.

Параллельно в отношении сына возбудили еще два уголовных дела — по краже мобильного телефона (при этом дело по заявлению, которое забрали еще в 2007 году, реанимировали в 2010-м) и в связи с тем, что он якобы сломал ногу своему приятелю Андрианову. Смешно, ведь в момент совершения «преступления» мой сын находился на больничном в связи с переломом руки. У него в организме хронический дефицит кальция, и переломы случаются регулярно. Ногу Андрианову он сломать физически не мог.

Андрианов в Александрове — личность, известная как «шестерка» Алексея Чупенкова, начальника ОРЧ, подполковника милиции.

Чупенков — красивый, с амбициями молодой человек 32 лет, который носит погоны и весьма неформальные галстуки. Жизнь его, что называется, удалась: своя квартира, «Мицубиси Лансер» с номером 777 и целый город, где его все знают. В социальных сетях у Чупенкова куча поклонниц, оставляющих по 178 «комментов» под фото.

В «Одноклассниках» подполковник Чупенков подписал это фото: обычная рабочая форма

По слухам, Андрианов периодически делал грязную работу для подполковника Чупенкова, очень неплохо на этом зарабатывая. Правда, в последнее время тандем дал трещину, и Андрианов вынужден скрываться.

Его жена, Екатерина Майорова, тоже прячется от сотрудников местного УВД. Она рассказала нам, что ногу супруг сломал дома, на глазах ее бабушки, и что его несколько дней избивали в ОВД Кольчугино и топили в Андреевском водохранилище, вынуждая дать показания против Сенатрусова, а когда согласился, сразу же повезли в суд — давать показания.

О связях между Чупенковым и Андриановым говорят и другие александровцы.

— Мой сын позвонил и сказал, что попал в милицию, — рассказывает Наталья Поланчук, с которой мы общаемся на рабочем месте — в палатке, торгующей овощами и фруктами. Это уставшая женщина в синем фартуке, на плечи накинута олимпийка. Она много жестикулирует, явно нервничая, и периодически разглаживает фартук. — Сына остановили ночью за вождение без прав. Я позвонила Кате Майоровой, зная, что Саша Андрианов, ее супруг, хвастался, что дружит с Чупенковым. Андрианов подъехал, позвонил Чупенкову, и вскоре его машина, которую также видела моя сменщица, остановилась напротив магазина.

Саша сел в машину, поговорил с Чупенковым, вернулся и назвал сумму — 50 тысяч рублей. Иначе на сына заведут уголовное дело по угону машины. У нас столько не было, предложили 25 тысяч, эта сумма устроила. Мы передали деньги Андрианову, Чупенков на тот момент уже уехал. Нам пообещали, что сына выпустят, но даже к вечеру он не появился. На следующее утро мы уже сами пришли в милицию, прошел суд. Сыну назначили трое суток административного ареста.

А вот что сказал нам по этому поводу сам подполковник Чупенков:

— Наталья Поланчук обращалась в правоохранительные органы с заявлением, что я у нее через посредника Андрианова вымогал деньги. Но этот факт не был подтвержден, я по собственному желанию проходил проверку на полиграфе, и этот вопрос уже закрытый.

Наталья Поланчук рассказывает, что ей пришлось платить выкуп за сына, попавшего в милицию

Екатерина Майорова и сам Андрианов утверждают, что все сказанное Поланчук — чистая правда. Андрианов подробно рассказывал, как делились эти деньги.

У Надежды Прогуновой, тоже подписавшей обращение к Бастрыкину, свой список горьких эпизодов. Несколько лет назад пропал без вести ее сын Иван. По слухам, его убили члены местной ОПГ. Но, как говорится в Александрове, «нет трупа — нет дела». На этом фоне можно и не вспоминать, что у Надежды сожгли торговую палатку.

Пять лет назад рядом с отделением милиции в своем офисе был расстрелян адвокат Морозов, на приеме у которого были Янин (лидер одноименной ОПГ) и еще один бизнесмен. Все трое были убиты. Жена Морозова подписала письмо, так как дело до сих пор не расследовано.

У Евгения Макарова сожгли магазин, в огне погиб сторож, который не смог выбраться. Дело тоже «в глухарях».

Этих и других подписантов, проблемы которых «копирочные», вызывал к себе тот самый следователь Рябов, которого интересовал только один вопрос: «Ну и зачем вы написали письмо Медведеву и Бастрыкину?»

Красное пламя

В центре Александрова нет высоток, зато много зелени и пустых зданий с выбитыми стеклами. Снести их, впрочем, нельзя, потому что они, как это модно во Владимирской области, признаны памятниками архитектуры.

Отдельный архитектурный ансамбль составляют остовы сгоревших зданий. Их так много, что кажется, будто Александров проклят богом огня.

По мнению местных предпринимателей, все объясняется куда более прозаично. Они утверждают, что за четыре года в Александровском районе сгорело больше сотни магазинов, палаток, складов и жилых домов (называли даже «точную» цифру — 164 поджога). Горит потому, что потом поджигателей никто не ищет.

Впрочем, в разговоре с нами прокурор города Александр Шайкин в этой цифре сильно сомневался: «Цифра в 164 поджога, конечно, нереальна, так как в последние два года поджогов было совсем немного, а вот до этого их было достаточно много, но сейчас точные сведения я вам дать не готов. По всем поджогам возбуждались уголовные дела, несколько десятков дел за последнее время было направлено в суд, и преступники осуждены».

Старшие товарищи Шайкина оценивают ситуацию иначе. Алене Сенатрусовой пришел ответ из областной прокуратуры: «В январе-феврале 2011 года прокуратурой Владимирской области с выездом на место <…> изучены документы учета, материалы доследственных проверок, уголовные дела о преступлениях, связанных с уничтожением и повреждением чужого имущества. Установлено, что процессуальные решения в подавляющем большинстве случаев являются незаконными, принятыми преждевременно, по неполно исследованным обстоятельствам. <…>

Предусмотренные законом сроки следствия нарушены, права потерпевших не восстановлены. <…> В адрес начальника Управления МЧС по Владимирской области, начальника СУ при УВД по Владимирской области, начальника УВД по Владимирской области внесены представления, в которых поставлены вопросы о привлечении к строгой дисциплинарной ответственности всех должностных лиц, допустивших нарушения».

Марина Мареева, теперь уже бывший следователь следственного отдела при УВД Александровского района, знает, как «тушили» пожары: «По поджогам я давала неоднократно поручения, но никто их не исполнял, думаю, по указанию начальника УВД Сирицына. Я написала рапорт генералу областного ГУВД Голубцову, по итогам которого в город приехала служебная проверка. Она подтвердила — более 160 преступлений, связанных с поджогами, не раскрыты. Ну, если не брать в расчет украшающие отчетность поджоги на почве бытовой ссоры».

Только за последние полтора месяца сгорели «Пассаж» в центре Александрова, строительная склад-база в деревне Старая и магазин в селе Красное Пламя.

Сгоревшая база стройматериалов в деревне Старая

«На сгоревшей базе в Старой я потерял примерно 35 миллионов рублей, — подсчитывает предприниматель Михаил Аникушкин. — Причиной пожара был поджог. Могу с уверенностью говорить, потому что есть запись камер видеонаблюдения, на которой четко видно, как у забора включаются фары машины, она трогается с места, а через пять секунд на этом месте происходит возгорание».

Дело как возбудили, так и закрыли — мол, на записи видно, что пожар начался на территории самой базы. Уж лучше б не приобщали, ей-богу, могли бы предположить, что кто-нибудь еще (например, мы, журналисты) посмотрит видео. Огонь добрался до внутренностей склада в последнюю очередь.

«28 апреля я снова написала рапорт на имя первого заместителя начальника ГУВД по Владимирской области Васютовича Алексея Леонидовича, в котором описала одни свои дежурные сутки, — рассказывает экс-следователь Марина Мареева. — Поступило сообщение: произошло вымогательство, грабеж, угон автомобиля и ДТП. Все это сделал член ОПГ Сидоров. Вроде нам повезло — в результате аварии он попал в больницу города Кольчугино.

Как говорится, можно брать. Даю указание обеспечить охрану преступнику в больнице, но начальник УВД Сирицын распорядился никого в Кольчугино не направлять, а доказательную базу собирать в Александрове. Потом ко мне пришел оперативник Саркисян и сказал, что дело заводить не следует, потому что Сидоров скончался. Прошу выделить мне машину и параллельно звоню в кольчугинскую больницу. Медработник говорит, что у Сидорова всего лишь сломана рука. Машину мне не выделяли в течение нескольких часов, и за это время бандита и след простыл».

На утреннем разводе Марееву еще и обвинили в бездействии.

У Мареевой есть коллега, теперь и по несчастью — бывший следователь Надежда Шепелева. Она подробно нам рассказывала, как трансформировался в Александрове бизнес по угону машин. Раньше брали «Жигули», чтобы их выкупали за полцены, а теперь исчезают иномарки — безвозвратно.

Мареева и Шепелева тоже подписали обращение к Бастрыкину. После этого к их соседям приходили сотрудники МВД, спрашивали, сколько лет сыну Марины, где он учится, как учится, что за бабушка, какие между ними отношения и как вообще характеризуются по улице, и не склочные ли?

Шепелева и Мареева в один голос утверждают, что пока они работали в милиции, возбуждать уголовные дела можно было только в отношении обычных граждан — для отчетности. Члены местных ОПГ пользовались своеобразным «иммунитетом».

Бывшие следователи Александровского УВД Мареева и Шепелева утверждают, что в городе члены местных ОПГ пользовались «иммунитетом»

«Берлога»

С одним из простых граждан, которым светит срок, Антоном Кожбаковым, мы встретились в ресторане «Берлога» — прямо на «месте преступления». Антон — здоровый молодой парень, у него двое маленьких детей: четыре года девочке и годик — мальчику. Всей семьей они живут в деревне под Александровом, при доме у них есть маленький магазин, в котором работает вся семья.

Месяц назад Антон с друзьями пришел в «Берлогу». Суббота. В клубе народу много, к трем часам там собирается вся ночная публика — от местного «бомонда» до банальных проституток, и сотрудники УВД — не исключение.

По пути в туалет одному из друзей Антона кто-то наступил на ногу. Началось выяснение отношений. Антон попытался прекратить ссору, но тут подскочил Чупенков. Ссора переросла в потасовку, в ходе которой Чупенков, по словам Кожбакова, повалил его на кафельный пол туалета и нанес несколько ударов. После этого Антон уехал домой.

Утром его пригласили в УВД и тут же задержали за неоплаченный административный штраф (перешел дорогу в неположенном месте). Продержали сутки в изоляторе.

— Мы заплатили штраф в двойном размере. Засвидетельствовали побои и черепно-мозговую травму. Чупенков сегодня обвиняет меня в нападении на сотрудника милиции при исполнении, — говорит Антон и тут же добавляет: — И сколько водки им тогда можно пить при исполнении?

Подполковник Алексей Чупенков видит все это иначе:

— В отношении Антона Кожбакова и его отца материалы направлены в прокуратуру, которая проводит проверку, решается вопрос о возбуждении уголовного дела. В туалете «Берлоги» был конфликт, я зашел предотвратить этот конфликт, получил телесные повреждения, никаких ударов и никаких противоправных действий я не совершал. Кожбаков подтверждает это в своих первоначальных объяснениях. Но после этого на меня вышли его родственники, начали мне угрожать: забери свое заявление, иначе ты аттестацию не пройдешь, мы напишем, что ты деньги вымогаешь, или еще что-нибудь. Я ответил, что все будет решаться в суде. То, что мы там отдыхали пьяной компанией, — неправда. Есть видеозапись, было много людей, которые могут пояснить происходящее, сотрудники заведения. Будет ли предоставлена запись в суде, я не знаю, это буду решать не я.

Пока мы сидели в «Берлоге», удалось пообщаться с официантами, которые подтвердили, что в тот день Чупенков и его компания, где было два прокурорских работника, судмедэксперт и следователь (светловолосая женщина), пришли ночью, сидели за 15-м столиком и заказывали водку «Финляндия». Камеры видеонаблюдения должны были это зафиксировать. Кстати, по встречному заявлению Кожбакова — тишина, как будто его и не было.

О Чупенкове, впрочем, нам рассказывали не только Кожбаковы.

— В ноябре 2010 года женщину, жившую в нашем доме и пользовавшуюся весьма сомнительной репутацией, избили. Она попала в больницу, а когда пришла в себя, заявила, что ее ударил мой сын, пятнадцатилетний Миша, — рассказывает предприниматель Михаил Аникушкин. — Хотя показания она давала после трепанации, признавая, что имеет провалы в памяти. После этого сотрудники милиции не давали сыну свободно передвигаться, несколько раз задерживали, по дороге в школу сажали в машину для «беседы», его пришлось перевести на домашнее обучение.

15 февраля, после обыска, Михаила арестовали по подозрению в покушении на убийство. Арест, как и предыдущие «беседы», проводили Чупенков и его заместитель Бойнов. По решению суда сын просидел десять дней в местном СИЗО. Его допрашивали днем и ночью без адвокатов. Он вскрывал вены, пытался повеситься и отравиться, приняв хлорку. «Скорую» вызывали, откачивали. Мы подали жалобу во Владимирский областной суд, который изменил меру пресечения и освободил сына под залог в полтора миллиона рублей. Потерпевшую выписали из больницы. Она снова начала пить, и на мартовские праздники ее нашли мертвую. Должна быть проведена экспертиза, но пока результатов этой экспертизы нет.

Когда мы зашли в квартиру к Михаилу, его жена попросила сына сходить в магазин. Он посмотрел на нее так, будто она отправляла его в лобовую атаку. Логично: ведь сейчас ему вменяют еще и кражу, а в качестве свидетелей выступают все те же Алексей Чупенков и Сергей Бойнов. Они утверждают, что Аникушкин признался в краже во время одной из «бесед». При этом «потерпевшая» — та самая дама — умерла, не оставив заявления. То есть все дело держится на хорошей памяти свидетелей в погонах.

— Михаила Аникушкина я не забирал под любым предлогом, — утверждает подполковник Чупенков. — Два раза мы с ним общались, когда я приезжал на своей машине, один раз проводили обыск. Мы беседовали с ним, и после беседы отпускали. Объяснений не брали, это все на уровне слухов.

В Александрове слишком многое — на уровне слухов. Вот самый свежий и популярный. Сирицын написал рапорт, от греха подальше его переводят в Петушки.

Мы связались с полковником Сирицыным, но разговаривать с нами он не стал: «Не один раз я читал ваши материалы в «Новой газете», и чего вы хотите снова провокационные вопросы задавать? Обратитесь к своим старым статьям, там все написано. До свидания».

Но даже возможная смена персоналий не изменит принципа. Александров — это посткущевка. Местные «цапки» сидят, а их бывшие «шестерки» работают на новых хозяев.

В следующих номерах мы расскажем о том, как происходила трансформация бандитского беспредела в милицейский, который плавно «ребрендируется» в полицейский, не меняя сути.

Справка «Новой»

В Александрове, в который из Москвы можно добраться по Ярославскому направлению (111 км от Москвы), живут 62,5 тысячи человек. Здесь расположена Александровская слобода, где при Иване Грозном была столица опричнины. В новейшей истории город «прославился» благодаря мэру Геннадию Симину, более известному как Гена Зеленый, который был задержан оперативниками в январе этого года (подробнее о задержании и о самом Симине — в материале Сергея Канева «Авторитет у власти. Пошатнулся», «Новая», №2 от 14 января 2011 года).

Авторы: Юлия (Мартовалиева) Полухина, Екатерина Иванова, Новая газета