Вне зоны. В Донецкой области пересматривают отношение к заключённым

 Расхожая донецкая присказка звучит так: «Каждый второй сидел, сидит или будет сидеть». В Донецкой области пересматривают отношение к заключённым и собираются создать первый реабилитационный центр для бывших зэков

«Сейчас в течение минуты вспомните пятерых человек, которых вы любите. А теперь поднимите руку те, кто причислил к ним и себя» – так донецкий психоаналитик Яна Баранова начинает встречу с заключёнными исправительной колонии №27. Этот вопрос Баранова часто задаёт своим клиентам – как на воле, так и вне её, чтобы показать, что они потеряли связь с собой.

За решёткой. Только в Донецкой области отбывают наказание 22 тысячи человек. Фото: Женя Савилов, Фокус

В обшарпанном актовом зале с деревянными доисторическими половицами стоит полная тишина. Для сотни заключённых, сидящих тут, дорого каждое слово.

«Многие из вас оступились, совершили страшный поступок, но вы не должны отказываться от себя, – продолжает психолог. – Даже время тут вы можете провести с пользой. Хватит быть жертвами». Баранова говорит о том, что у них есть будущее, так проникновенно, что, кажется, каждый пытается в её словах расслышать что-то и о себе. Наглядной иллюстрацией благополучного будущего служит Роман Руденко, который сопровождает Яну в поездках в места заключения.

ЗОВУ. Яна Баранова и Роман Руденко пытаются организовать в колониях кружки личностного роста, таким образом помогая людям осознать преступление и найти цель своей жизни

Ему 30 лет, 12 из которых он провёл в тюрьме. Первый раз «сел по малолетке» за ограбление ларька, второй срок получил за избиение человека, который впоследствии умер. По версии Романа, не по его вине. Он копит деньги на адвоката и в будущем планирует оспаривать меру пресечения.

Свой последний срок Руденко как раз досиживал в колонии №27. Тут он человек уважаемый – не по понятиям, а за образ жизни. В колонии Роман отказался от алкоголя, курения, а любимым занятием стало чтение книг по психологии. Когда умерла его мать, он нестерпимо захотел вернуться домой, чтобы досматривать за дедушкой. Стал примерным заключённым, в итоге освободился на три года раньше.

Цех не для всех. Если бы в колонии было больше заказов, работало бы больше мастерских

Ещё в колонии Роман поступил в донецкий филиал столичного вуза на факультет психологии, и сейчас он студент-третьекурсник. У него своя строительная бригада и общественная деятельность. Жизнь наладилась, и теперь он хочет помогать другим.

Год назад Роман познакомился с психологом Яной Барановой и стал волонтёром общественной организации «ЗОВУ» («Золотой век Украины»). Теперь у них общая идея – построить региональный центр реабилитации для бывших заключённых. В колонию, где он провёл девять лет, Руденко приезжает как социальный работник. Бывшие соседи по казарме теперь жалуются Роме, когда их прессуют «начальники». Он же пытается отстаивать права заключённых. «Вы лишили человека свободы, но не человеческих прав», – горячится Руденко на встречах с администрацией колонии.

Незамкнутый круг

Шьют дело. Администрация колонии ищет заказчиков для своих мастерских среди донецких бизнесменов

«Узнав, что в Донецкой области 22 тысячи заключённых, я наконец поняла, почему мои клиентки не знают, где мужика взять. Они же все сидят», – рассказывает Яна Баранова о том, как впервые задумалась над проблемой заключённых. Только в одной Горловке работает три исправительных колонии.

Расхожая донецкая присказка звучит так: «Каждый второй сидел, сидит или будет сидеть». Яне такие разговоры не нравятся. «Люди не слепые лошади, чтобы по одному и тому же кругу ходить. Мы содержим их пребывание за решёткой, но не предоставляем им никакой возможности для развития. И в чём тогда наш гуманизм?» – возмущается психоаналитик. По официальной статистике, 29,7% заключённых, выйдя на волю, вновь совершают преступления, по неофициальной – больее, 80%.

Баранова объясняет рецидивы тем, что стереотипы заключённого не меняются. За годы, проведённые в тюрьме, у него рушатся социальные связи, пропадают трудовые навыки, он деградирует как профессионал, демотивирован как личность и выходит из тюрьмы ещё более озлоблённым. Изменить такое положение дел можно, но на это у государства нет средств.

По большому счёту, даже прокормить заключённых тяжело. На питание государство выделяет исправительным учреждениям около восьми гривен в сутки на человека. В пределах страны это более полумиллиарда гривен в год. Руководству тюрем предлагают восстанавливать производственные мощности, чтобы зарабатывать самостоятельно.

Исполняющий обязанности начальника колонии №27 Александр Ляшенко вспоминает, как раньше в тюрьме кипела работа: заключённые шили рукавицы, обувь, производили шлакоблоки, металлоконструкции. Сейчас найти заказ для колонии непросто. «Да мы шлакоблок делаем лучше, чем на воле, – сокрушается начальник. – Вот давайте посчитаем: если человек поставит оборудование и будет платить на воле 3500 гривен, то нас устроит зарплата за тот же объём работ в 960 гривен».

Его коллега – начальник колонии №87 Игорь Жменюк сумел наладить в своём учреждении производство плитки, шлакоблока, сетки-рабицы. Но он тоже недоволен сложившимся положением дел: «Мало того что приходится самим заказчиков искать, так ещё и 20% НДС надо платить. Это что, частная тюрьма?» Контингент его колонии – заключённые в возрасте 19–22 лет. Многие не то что профессию не получили, даже школу не окончили.

Путь в общество

Волонтёры организации «ЗОВУ» вместе со студентами-социологами в апреле этого года провели опрос в десяти районах Донецка. Цель проекта – выяснить, готовы ли горожане относиться к бывшим зэкам как к полноправным членам общества.

«Больше 70% опрошенных подтвердили, что хотели бы, чтобы вышедшим из тюрьмы оказывалась психологическая и социальная поддержка», – радуется Яна Баранова.

Мастер по изготовлению ключей из Макеевки Ирина Ставко, как и члены её семьи, уже давно ответили себе на этот вопрос. Два года назад Ирина, замужняя женщина, мать четырёх детей, через объявление в газете познакомилась с заключённым Олегом Волей. «Моя жизнь казалась мне серой и скучной, Олег вывел меня из депрессии», – рассказывает Ирина. Олег – местная знаменитость, бард, автор более 190 стихов. В прошлом году Ирина помогла ему издать диск с авторскими песнями. «Он очень цельный человек, добьётся всего», – говорит о своём друге Ирина. «Моя цель в жизни организовать приют для детей улиц», – рассказывает Олег.

Яна Баранова и Роман Руденко агитируют заключённых создавать в колониях психологические кружки личностного роста. Зачем это надо? «Чтобы учиться жить ответственно, ставить цели и идти к ним», – объясняет психоаналитик.

Воля и доля. Бард Олег Воля один из немногих, кто нашёл друга на воле – Ирина Ставко помогает заключённому общаться с миром вне зоны

В одном из отдалённых донецких районов Моспино Яна присмотрела здание для будущего реабилитационного центра. Это закрывшаяся школа. Здание нетрудно будет переоборудовать в общежитие с мастерскими. «Программа реабилитации предполагает психологическое сопровождение и обучение по выбранной специальности, плюс компьютерные курсы и изучение английского языка», – рассказывает психолог.

Не так давно президент подписал закон «О социальной адаптации лиц, отбывших наказание в виде ограничения свободы или лишения свободы на определённый срок». Теперь Яна Баранова собирается воспользоваться этим законом и привлечь деньги предпринимателей для реализации своего проекта.

По её подсчётам, на переоборудование школы, создание мастерских и психологическое сопровождение проекта потребуется не менее 2,5 миллионов гривен. Она уверена: через три-пять лет проект будет самоокупаемым.

«Нам нужны строители, сантехники, швеи, автослесари, – загибает пальцы психоаналитик. – Осталось только доказать государству, что такие инвестиции бизнеса предполагают льготное налогообложение».

Автор: Анастасия Рингис, фото: Женя Савилов, Фокус