Как взбунтовалась Можайская «малолетка»
Можайская колония для несовершеннолетних считается одной из образцовых «детских» колоний в России. Унижения, оскорбления и избиения, которым систематически подвергались осужденные в Можайской колонии для несовершеннолетних, стали причиной недавнего бунта, выяснила Зоя Светова.
2 марта 2016
Следственный комитет по Московской области проводит проверку по факту массовых беспорядков, которые произошли поздно вечером 21 января в Можайской воспитательной колонии.
64 осужденных (всего в колонии сидят 70 человек) забаррикадировались в жилом бараке и несколько часов не пускали туда сотрудников администрации.
Бунтовщики выбрасывали мебель из окон, разбивали двери в помещениях второго этажа, повредили спортивное оборудование. Девять человек демонстративно совершили членовредительство — порезали себе руки, но раны были не глубокими.
На переговоры с бунтовщиками вызвали священника и родителей. Приезжала и прокурор по надзору. В колонию ввели спецназ.
В конце концов удалось найти компромисс: осужденным пообещали, что не будут их сурово наказывать, и они вышли из барака.
Уже неделю колонию посещают члены ОНК Московской области и пытаются разобраться в причинах происшествия.
В Можайской воспитательной колонии для несовершеннолетних. Фото: Станислав Красильников / ТАСС / АРХИВ
Последняя капля
Можайская колония для несовершеннолетних считается одной из образцовых «детских» колоний. Туда регулярно приезжают правозащитники, привозят с собой художников, писателей, несколько лет назад режиссеры Театра.doc ставили вместе с осужденными спектакль по пьесам, которые те сами сочинили.
По словам правозащитников, воспитанники не жаловались им на какое-либо давление со стороны сотрудников колонии, и бунт как высшее проявление возмущения заключенных стал для них полной неожиданностью.
«Ребята говорили нам, что поводом для бунта послужило жестокое отношение к ним со стороны некоторых сотрудников, — рассказал Открытой России член ОНК Московской области Эдуард Рудык. — Они высказывали это и во время бунта. Есть версия, что последней каплей стало очередное издевательство сотрудника над одним из заключенных: парень был чем-то расстроен и заплакал, а сотрудник сказал: ”Что ревешь, как девчонка?” И пошло-поехало. К сожалению, начальник колонии не разрешал нам пообщаться наедине с одним из осужденных, которого они считают зачинщиком этих беспорядков. Общение наедине разрешает Закон об общественном контроле, и начальство это прекрасно знает. Такое впечатление, что они хотят скрыть правду об этом бунте».
В распоряжении Открытой России оказались заявления заключенных из этой колонии. Их много — в прокуратуру и к правозащитникам осмелились обратиться треть осужденных.
Мы не публикуем фамилий осужденных, чтобы им не навредить.
В основном жалобы касаются так называемой прописки, то есть тех унижений и избиений, с которыми сталкиваются осужденные, когда они только приезжают на зону. Это явление распространено и во взрослых колониях. Таким образом сотрудники и активисты из числа заключенных.
Вот несколько фрагментов из этих заявлений (орфография и пунктуация авторов сохранены).
«Обмотай член скотчем»
«Когда я приехал 12.04.2015 г. в колонию сотрудники колонии и дежурной смены угрожали расправой и обещали окунуть головой в туалет, если я не помыл бы полы, на следующий день 13.04.2015 в карантинное отделение пришло (Чернявский А.В.) и спросил кем я являюсь по жизни я сказал что я человек он сказал не включай дурака и ударил кулаком в область лица и сказал, что если я открою рот он меня сломает…»
«Когда мы прибыли на вахту нас раздели донага и начали обыскивать и периодически Владимир Николаевич бил нас дубинками. Владимир Николаевич нашел у мальчика с которым я приехал бумагу на которой был нарисован «паук» и заставил его есть листок, там он нашел фотографию, где он с другом, сзади фотографии была надпись ”АЦЕ: Братухи на память”. Владимир Николаевич заставил есть и фотографию. Когда я сидел на карантине я стал очевидцем следующего действия. К нам в комнату зашел Николай Николаевич, фамилию не помню. У нас там были дежурные по комнате.
А был дежурный мой сосед по комнате когда он зашел к нам то мой сосед ошибся в докладе а Николай Николаевич взял со шкафа железную палку и заставил его отжиматься.
Он начал отжиматься когда он отжимался Николай Николаевич бил его железной палкой».
«За время пребывания в колонии я столкнулся с нарушениями со стороны сотрудников учреждения: а именно Бобков Владимир Николаевич, майор внутренней службы за расстегнутую пуговицу или оторванную бирку бил резиновой дубинкой по жопе или когда ему становилось скучно он специально приходил в отряд и искал до кого можно докопаться, находил их и вызывал в дежурную часть и бил дубинкой <…> Кравченко Василий Николаевич когда к нему подходили за чем-нибудь к примеру за скочем он говорит обмотай себе член и сдерни резко скоч и ржет сидит…»
Столовая в Можайской воспитательной колонии для несовершеннолетних. Фото: Станислав Красильников / ТАСС / АРХИВ
Бунт ценой 930 тысяч рублей
Заключенные жалуются, что их бьют за то, что они ругаются матом, заставляют танцевать и петь песни, чтобы получить письмо от родственников, которое пришло по почте, заставляют учить стихи, а если не выучат — бьют.
Стоит ли верить этим заявлениям? И как возможно их проверить?
Осужденные жалуются на одних и тех же сотрудников, которые их унижают и бьют. В некоторых заявлениях они называют их фамилии.
Представляется, что проверкой этих заявлений и следует сейчас заняться представителям УФСИН Московской области, ФСИН России и Следственного комитета. Этого должны добиваться и правозащитники — члены ОНК Московской области.
Есть большая опасность, что проверка по факту массовых беспорядков, которую сейчас ведет СК по Московской области приведет к тому, что против осужденных возбудят уголовное дело о массовых беспорядках и добавят им новые сроки, — а по самим заявлениям осужденных проверку не проведет.
На сайте УФСИН по Московской области 21 февраля появилось заявление, заверяющее, что обстановка в учреждении снова «контролируемая и управляемая», а учреждение «функционирует в обычном режиме».
Уже сейчас, еще не закончив проверку, следователи отчитались о цели бунта: «Ослабление режима содержания, предоставление мобильного телефона и табачных изделий, привлечение внимания общественности».
И, как водится, следствие поспешило оценить ущерб, «причиненный действиями осужденных»: 930 000 рублей.
Автор: Зоя Светова, openrussia.org
Tweet
