Постсоветский бандитизм: банда «Лиеде»

Пастор «Гриня»: «Когда-то я грабил по три квартиры в день…». История криминала «Грини», экс-смотрящего Екабпилсской зоны, а ныне начинающего священника. В последний раз Григорий Шилко появлялся в прессе в 1989 году — как вор и грабитель «Гриня», участник знаменитой «банды Лиеде». Десять лет спустя Григорий согласился рассказать журналистам, чем все закончилось. Теперь он проповедует христианство, учится на пастора в «Новом поколении» и торгует деревянными корабликами…

— Приукрашивать меня не надо, — разрешил Григорий в начале разговора. И вкратце изложил, как стал одним из самых известных профессиональных налетчиков Латвии.

«Робинзон Шило»

Правонарушительская карьера маленького Гриши была стремительной: в 6 лет начал курить. В 10 — воровать в магазинах и хулиганить на родной Маскачке. В 15 — подумывать о карьере наемного убийцы. А в 1983-м году 17-летний курсант сапожного училища Г. Шилко украл аппаратуру с дискотеки РКИИГА. И получил условный срок.

— После училища поступил работать на «Пирмайс майс». Воровал оттуда все что можно — готовую обувь, материалы. Когда понял, что скоро попадусь, решил завязать с кражами и пойти в армию.

(Солдатом, правда, стал только с третьего раза: в первый раз выяснил, что набор пойдет в милицейские патрули. «Как я, пацан с Маскачки, в менты пойду?» — и сбежал прямо с призывного пункта. Во второй раз оказалось, что заберут в морфлот. Это ж на три года! Пришлось сбежать от наборной команды через забор.)

Скоро, однако, Гриша сам пришел в военкомат: «Отправьте меня в какой-нибудь стройбат. И подальше отсюда».

Так рядовой Шилко очутился в Мурманской области, в войсках ПВО. Однако отвыкнуть от воровства не получилось — в армии оно было масштабным, санкционированным сверху и отличалось стратегическим размахом.

— То и дело вызывает меня прапорщик и говорит: «Шило, слушай. У нас на стройке материалов не хватает». Я: «В соседней части есть, я видел». Прапор: «Приказ понял? Бери машину и выполняй». Я: «У меня прав нет». Прапор: «Водить умеешь? Выполняй».

В конце концов я обокрал домик собственного командира — искал там приличный костюм, чтобы в город выйти. Потом, конечно, вернул. Но с рук мне это не сошло. Меня отправили на остров Вайталлахти, где я должен был искупать вину трудом.

На острове Вайталлахти имелась радиолокационная станция, разворованная до основания. Григорию дали задание: восстановить ее и сдать в эксплуатацию. Шило не растерялся — обчистив все соседние РЛС, он не только отремонтировал свою станцию, но и собрал запасной комплект электроники.

— Заодно я вскрыл командирский склад с продуктами, начал мореманам тушенку-сгущенку продавать. Сконструировал самогонный аппарат — в общем, пошел бизнес. Приходит комиссия проверять результаты работы — станция блестит, по углам распихан самогон, консервы… Реакцию комсостава описывать не буду.

Тот самый кораблик (фото из архива)

Швейная банда

На гражданку Гриша вернулся с богатым воровским опытом. Но все равно собирался жить честно.

— А вокруг как раз кооперативное движение начиналось. Как вокруг посмотрю — глаза разбегаются, сколько денег вокруг! Сначала с приятелями организовали кооператив. Лепили мы отличные кроссовки — я их и сейчас, спустя 10 лет, еще иногда на людях встречаю. А потом как-то само собой получилось, что меня пригласили поучаствовать в одном деле. Группа с моим участием обокрала базу — взяли швейных материалов на две тысячи рублей. Потом, что называется, посыпались заказы — на швейные машинки, на ткани… Тогда все что-нибудь шили.

Позже группа перешла на ограбления. Теперь это была уже «банда Лиеде». Кадрами в ней заведовал Гриня.

— У меня все было строго. Дисциплина была железная. Опоздал кто-нибудь на 15 минут — сразу штраф 1000 рублей. В итоге производительность у нас была высокая: иногда по три объекта в день.

Мы следили за квартирами. Когда хозяин уходил, я одевался то милиционером, то врачом, то кооператором — и звонил в дверь. На то, чтобы уговорить хозяйку впустить меня в дом, уходило обычно секунд тридцать. Войдя, я тут же надевал маску. За мной вваливались остальные, и хозяйке к горлу приставляли нож. Женщины, знаете, боятся ножа… Если им становилось плохо, мы давали им таблетки. Если были дети, я начинал с ними играть. Заодно выспрашивал, где мама с папой деньги хранят. Хоть я был в маске, дети меня ни разу не испугались. И часто помогали.

В конце концов «банда Лиеде» попалась — по случайности. При ограблении подпольного борделя в 1989 году (Гриня решил, что это будет его последнее дело) застигнутых врасплох проституток положили лицом на пол. Но одна из них ухитрилась опознать в налетчике своего соседа. Вскоре почти всех участников банды поймали. Включая Гриню.

Григорий Шилко, 1966 г. р., получил 11 лет.

Дымовые шашки и йога

— Суд шел прямо в Рижском централе. Всего было 50 преступных эпизодов, больше 30 подсудимых. Я два раза пытался организовать побег. Уже был план готов…

С воли Грине должны были передать армейские дымовые шашки. Днем, возвращаясь с заседаний суда (к банде привыкли и отпускали по камерам без охраны), подсудимые собирались задымить территорию. И будучи невидимыми для наблюдателей, преодолеть тюремный забор. Однако в руки администрации случайно попала чисто деловая записка о подготовке побега. Гриня оказался в камере смертников, где просидел год в одиночестве.

— Когда меня оттуда вернули, у меня уже было имя среди заключенных. Я его себе честно заработал, и теперь уже оно начало работать на меня…

В Екабпилсской тюрьме Григорий как прирожденный лидер стал смотрящим.

— Там меня заинтересовала странная вещь: пока я сидел, я несколько раз провожал товарищей на волю. А потом снова встречал в тюрьме. Они все выходят на свободу с позицией страдальца. Как будто им все вокруг должны. И в результате опять попадают назад.

В тюрьме Гриня и начал духовные искания. Особенно после того, как на него два раза покушались. И после одной передозировки наркотиков (тоже чуть не умер.)

— Проповедовать в тюрьмах разрешается только пяти конфессиям. Но проповедуют там все. Кем я только в камере не перебывал… Годик был адвентистом. Потом меня на Кришну потянуло. Потом, когда меня в Гривскую тюрьму перевели, долго йогой занимался. Тоже не понравилось. А когда увидел по телевизору «Новое поколение» — выступление пастора Ледяева и музыканта Димы Шлитгауэра — меня их слова чем-то зацепили.

Освободился Григорий Шилко в 1999 году. К новым условиям приспособился довольно быстро:

— Мне товарищ сразу дал в управление кафе на Гертрудес. А скоро и предложения пошли — взять под контроль одну криминальную сферу… Но я к этому времени уже твердо решил, что буду жить нормально. И внутри у меня было какое-то неспокойное чувство — правдоискательство, наверно. Я от предложения отказался.

Библия и кораблики

Правдоискательство в конце концов привело Гриню в «Новое поколение». Первое свидание с церковью он вспоминает с удовольствием.

— Если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что через год я стану учеником Библейской школы, я б его послал куда подальше. Запас скептицизма у меня имелся очень приличный. И вот сижу, слушаю проповедь, а сам думаю: «Ну давай, гони свою туфту…» А в сердце в это время совсем другие ощущения: чувствую, что мне здесь нравится. Потому что он правду говорит.

Тут пастор спросил: «Кто-нибудь из наших гостей хочет принять Бога?»

«Я!» — сказал Гриня и пошел на эстраду. Когда он прошел обряд покаяния, вдруг расплакался и спрятался за пастора.

— Было ощущение, что меня весь мир обнял. Если раньше было чувство, что мне мир с детства поставил двойку и я никому не нужен, то здесь вдруг все изменилось…

Вскоре Григорий отказался от кафе на Гертрудес и поехал в Екабпилс, служить в местной церкви. Потом поступил в Библейскую школу — на пастора. За служение Богу он взялся с прежним темпераментом: обратил в христианство всю свою семью и очень быстро стал лидером церковной ячейки.

— Сейчас у меня одна цель: окончить школу, изучить духовные законы, познать Бога… А дальше — такие перспективы, что голова кружится, — рассказывает 34-летний Григорий. — Бог мне еще много сюрпризов готовит, я уверен. Бог — Он мудрый. За что Его и люблю. Встретите меня через несколько месяцев — не узнаете. Я еще сильнее изменюсь.

— А живешь ты сейчас на что? — поинтересовался «Час».

— Вот на такие кораблики (см. фото). Их зеки делают в тюрьме, а я реализую. Я еще когда сидел, предложил организовать массовое производство таких поделок. Начзоны меня поддержал, и мы вышли на рынок. Наши кораблики очень иностранцы любят…

Вита Штейн, Виктор Мараховский, газета «Час»