«Это не мы загнали мафию в стойло, а она нас»

Лихие девяностые безвозвратно ушли в прошлое, уголовный хаос тех лет давно стал достоянием истории. Современные милицейские аналитики утверждают, что криминальная жизнь северной столицы стабилизировалась: главные герои эпохи бандитского беспредела либо обрели вечный покой на городских кладбищах, либо бежали за границу, либо «отдыхают» на тюремных нарах. Неужели наша правоохранительная система победила мафию? 

Известный юрист и автор популярных детективов Елена Топильская считает, что российская правоохранительная система по-прежнему не способна эффективно противостоять организованной преступности

– Лихие девяностые безвозвратно ушли в прошлое, уголовный хаос тех лет давно стал достоянием истории. Современные милицейские аналитики утверждают, что криминальная жизнь северной столицы стабилизировалась: главные герои эпохи бандитского беспредела либо обрели вечный покой на городских кладбищах, либо бежали за границу, либо «отдыхают» на тюремных нарах. Неужели наша правоохранительная система победила мафию?

– Мафия есть, была и будет. Не только в России, но и во всем мире. Она не может взять и исчезнуть. Это не колбаса в застойный период. Просто в девяностые все это было на виду: шел активный раздел собственности, мафиози старались взять под контроль все, что приносило хоть какой-то доход. Помните, как начинался в нашей стране частный бизнес? Практически одновременно с открытием какого-нибудь ларька появлялись бритые качки и говорили: «Охрана нужна? Нет?! Вы об этом пожалеете!» Через пару дней от ларька оставалось только пепелище. Этот метод действовал безотказно.
Помню такой забавный случай. В 1994 году город выделил прокуратуре Центрального района помещения, и там начался ремонт. На стройке тут же появились парни с бритыми затылками и стали интересоваться: «А что здесь будет?» Когда им сообщили, что здесь будет прокуратура, парни расстроились и тут же ретировались.

– Правоохранительные органы могли уничтожить мафию еще в самом зародыше, если бы располагали соответствующей законодательной базой?

– Русская мафия развивалась гораздо стремительнее, чем наше законодательство и репрессивные органы. Я помню, как в конце восьмидесятых у метро «Технологический институт» стояли ряды ларьков с табличками, на которых было написано: «Ответственный за безопасность А.И. Малышев». Невинная табличка, но посвященные все понимали как надо. Однако уже спустя пару лет авторитета ларьки не интересовали. Его люди приезжали к хозяину фирмы и вежливо говорили: «Вас приглашает для переговоров бизнесмен Александр Иванович Малышев». После чего коммерсанта привозили в гостиницу в номер к Малышеву. Тот спокойно выдвигал свои условия, ничем не угрожая, – и коммерсант с ходу все подписывал. Ни угроз, ни насилия, но коммерсант прекрасно понимал, что если он упрется, его подвесят за ноги и начнут жечь утюгом – на Малышева работала репутация.

Со временем практически все питерские авторитеты стали акционерами предприятий. Но лакомых кусков на всех бандитов не хватало. И это спровоцировало кровавую бандитскую войну середины девяностых. К слову сказать, началось все это не в Питере, а в Москве, а потом как чума распространилось по всей России. Бандиты шли стенка на стенку. Стреляли всех, кто пытался оказать сопротивление. Кого-то убивали, кого-то просто запугивали.

И в конце концов худо-бедно все поделили. Хотя не нужно думать, что этот процесс закончился, – на смену вульгарному бандитизму пришли рейдерские захваты. Методы другие, но цель одна и та же. Мафия отлично умеет, выражаясь языком разведчиков, натурализоваться. Ее глобальная цель – извлекать доходы из всей экономики страны. Она легализуется только внешне. Мафиози по своей природе не могут стать законопослушными гражданами. В силу системных установок. Оргпреступность – это единый организм. Эдакий многоглавый дракон. Одну голову оторвешь – на ее месте тут же вырастет другая…

Могила любил людей, а Кумарин был дипломатом

– Большинство лидеров петербургской мафии не имело за своими плечами серьезного уголовного опыта. Что же помогло им вознестись на вершину криминального олимпа?

– Действительно, в нашем городе большинство будущих криминальных авторитетов начинали практически с нуля. Многие группировки сложились стихийно. Я специально изучала биографии питерских авторитетов. Все они люди неординарные – умные, хитрые и, что особенно важно, харизматичные. Конечно, был и элемент везения. Те, кому не везло, чаще всего отправлялись на кладбище. В свое время я вела дело о покушении на Костю Могилу (Яковлева), он тогда чудом остался жив.

Как-то во время допроса я спросила Могилу: «Какими качествами нужно обладать, чтобы стать лидером в криминальном мире?» Он задумался, а потом с серьезным видом сказал: «Не знаю… Может быть, просто надо любить людей…» Знаете, я думаю, что он не лукавил. Ведь в коллективе, будь он производственный или криминальный, очень важно правильно расставить акценты: кого-то приблизить, кого-то отодвинуть, играть на противоречиях, просчитывать на несколько ходов вперед.

– Но вот говорят, что у Владимира Кумарина был абсолютно другой подход к делу.

– Да, Кумарин был полной противоположностью Кости Могилы. Но надо отдать должное – он тоже был прекрасным дипломатом, со всеми умел найти общий язык. И все они всю свою жизнь «играли в разведчиков»: слежка, обманные ходы, оперативные комбинации, технические средства контроля, вербовка – все было в ходу.

Когда спустя несколько лет я стала адвокатом, коллеги мне рассказали, что с Кумариным бывало так: звонишь ему, говоришь о чем-то, а когда звонишь в следующий раз, вдруг можно услышать фрагмент своего предыдущего разговора с ним. Тогда только появилась в мобильных телефонах функция записи разговора, и Владимир Сергеевич, видимо еще не освоив как следует технику, по ошибке нажимал не ту кнопку.

– Если Кумарин был такой осторожный человек, как же нашим спецслужбам удалось посадить его на скамью подсудимых?

– Честно говоря, для меня самой загадка, почему Кумарина упекли за решетку именно сейчас. Ходили слухи, что Владимир Сергеевич стал активно вмешиваться в политику. Не знаю, насколько это достоверно, но муссировали историю, якобы Кумарин в упоении собственного величия сказал: «В Петербурге есть два губернатора. Один дневной, другой ночной», – подразумевая под ночным себя. И в его окружении нашлись люди, которые подсуетились и точно так же, как делал он сам, записали все это с помощью мобильника, а потом дали кое-кому послушать. Допускаю, что это анекдот.

– То есть Кумарин пострадал за язык…

– Не за язык, а за амбиции. Это разные вещи…

Опера задолжали бандитам больше, чем могли отдать

– В девяностые в нашей стране были специализированные милицейские подразделения по борьбе с организованной преступностью. Но семь лет назад РУБОПы прекратили свое существование. Это было подано так, что борцы с оргпреступностью выполнили поставленную перед ними задачу – разгромили мафию.

– С РУБОПами все гораздо сложнее. На первых порах РУБОПы действительно были довольно эффективной структурой, но потом началась почти стопроцентная утечка информации. Как известно, принцип работы угрозыска – от преступления к лицу, а у РУБОПов наоборот – от лица к преступлению. То есть все начинается с накапливания агентурной информации. Но ведь эту информацию надо от кого-то получать.

Более того, за нее нужно платить. А теми суммами, что отпускались на эти цели, бандитов было не соблазнить, для них это было смешно. Но если не деньгами платить, то чем? Жизнь подсказала. Скажем, задерживает опер бандита, везет его в отдел, потом опрашивает, поневоле долго общается, может, еще и поесть принесет, и покурить даст – следовательно, появляется человеческий контакт. Потом задержанного освобождают, а контакт остается. И когда что-то криминальное случается, опер находит своего «крестника», интересуется подробностями.

Представитель ОПГ помнит, что опер его по печени не бил и даже закурить давал, и по-человечески чувствует себя чем-то обязанным – и готов поделиться информацией, особенно о конкурентах. Но у него самого проблема – например, права отобрали. Опер решает эту проблему и получает нужную ему информацию. Но такое бесследно не проходит. Как-то я, будучи следователем прокуратуры, арестовала питерского бандита среднего звена.

Через час у меня в кабинете появляется знакомый опер и вкрадчиво говорит: «Да, по большому счету он преступник. Но ты понимаешь, если его посадить, в городе начнется передел сфер влияния и пойдет убийство за убийством, настоящая мясорубка. А нам это надо?» Кстати, тогда я возмутилась, а сейчас понимаю, что он не так уж был и не прав.

«Стрелки» с информаторами происходили обычно в кабаках. Представьте себе сцену: агент сидит напротив опера и уплетает за обе щеки шашлык, а бедный сыщик сидит и слюнки глотает. Долго эта пытка продолжаться не могла. Опера потихоньку сдавались – и сначала ели за счет бандитов, потом пили. Дальше больше – мафиозо предлагал оперу зайти в собственный магазинчик и отовариться. Как результат – альянс мента и бандита.

Но опер может расплатиться только информацией или услугами. И у того и у другого карьерный рост: один становится начальником отдела, другой бригадиром, а альянс продолжается: опер сообщает, когда будет облава, бандит – когда «стрелка» у конкурентов. Так и живут. Один опер мне сказал: «У нас все представители ОПГ – чьи-то люди, поэтому посадить никого нельзя». А мне кажется, за эти годы опера просто задолжали бандитам гораздо больше, чем могли отдать…

– Тем не менее за это время РУБОПами был накоплен огромный массив информации. Куда она попала после ликвидации РУБОПов?

– За другие регионы говорить не берусь, но слышала, что информационную базу питерского РУБОПа после его ликвидации продавали направо и налево. Хотя агентурная информация имеет ценность только до тех пор, пока она в голове у опера. Как только она попадает в компьютер – грош ей цена. Человек, который сидит за компьютером, продаст ее мафиози, и ни один мускул у него не дрогнет. Впрочем, в этой базе, я думаю, было очень много лажи. В угоду начальству завышалась общественная опасность отдельных группировок, из шаек мелких хулиганов для статистики лепились организованные преступные сообщества.

– Почему РУБОПы решили ликвидировать?

– Не знаю, но не исключаю, что это была очередная дележка портфелей, перенаправление финансовых потоков. В любом случае накопленный РУБОПами опыт нужно анализировать. Для этого достаточно создать в аппарате МВД группу из десяти, максимум двадцати толковых сотрудников. Но, очевидно, кому-то это невыгодно. Если вы от чего-то кормитесь, вы же не заинтересованы в том, чтобы эту кормушку сломали.

В милиции бал правят циники

– Официальная статистика свидетельствует, что организованная преступность терпит поражение на всех фронтах. Показательный пример – заказные убийства. В девяностые годы они были настоящим бедствием для северной столицы, а сейчас их можно по пальцам перечесть.

– Заказные убийства – не показатель уровня оргпреступности. Просто за последние годы кардинально изменился механизм избавления от конкурентов. Раньше такие вопросы решали наемные убийцы, сейчас – менты-оборотни. В наше время гораздо дешевле заплатить не киллеру (с ним потом проблем не оберешься), а заглянуть в милицию и попросить нужных людей возбудить на конкурента уголовное дело. Этот процесс начался в конце девяностых, а глобально охватил всю страну уже в начале нынешнего века. Именно тогда появился термин «мафия в погонах».

Мой коллега рассказал мне такую историю. Был рейдерский захват предприятия, все заснято на видеокамеры, масса свидетелей. Адвокат потерпевших идет в прокуратуру. А прокурор ему говорит: «А копеечку-то занесли?» «Какую копеечку?» – удивляется адвокат. «А вы что, не знаете, что возбуждение уголовного дела стоит 30 копеек?» – спрашивает его прокурор. Выяснилось, что речь идет о 30 тысячах долларов. Люди в погонах уже даже не боятся брать взятки.

Причем делают это в открытую. Я уже сама, честно говоря, не знаю, по какую сторону баррикад наши правоохранительные органы. Попробуйте прийти в милицию с заявлением о возбуждении уголовного дела – в девяти случаях из десяти без личной заинтересованности милиционеры со стула не поднимутся.

В органах правопорядка уже нет тех романтиков, которые искренне хотели помочь попавшему в беду человеку. В милиции правят бал циники, которых интересуют только деньги, – складывается впечатление, что туда идут целенаправленно брать взятки. Руками этих людей мафия и решает свои вопросы. И уже давно говорит: «Менту надо не только взятку дать, но и постоянно подкармливать».

– Мафия всегда охотно подкармливала не только людей в милицейских погонах, но и политиков. Насколько это опасно для нашего государства?

– К сожалению, у нас, в отличие от цивилизованных стран, за контакты с мафией нет никаких санкций. И мафия пользуется этим на всю катушку. Например, у того же Кости Могилы в кабинете была выставлена на всеобщее обозрение фотография, на которой ему жал руку один из тогдашних руководителей государства. В Америке такое рукопожатие стоило бы этому политику карьеры, а у нас никто даже не возмутился. Проникновение мафии в политику смертельно опасно. Да, государство не может уничтожить организованную преступность, но оно в состоянии взять ее под контроль, загнать мафию в стойло. У нас же получается все с точностью до наоборот: не мы поставили мафию в стойло, а она нас!

Существует мнение, что легализовавшие свой бизнес бандиты становятся законопослушными гражданами. Действительно, исключения бывают, но крайне редко. Организованная преступность затягивает как воронка, и вырваться из нее практически невозможно. Бандитская субкультура, сформировавшаяся в девяностые годы на основе традиций профессиональной преступности, вскоре пошла в широкие массы.

Профессиональная преступность блюла традиции, охраняла свою субкультуру от чужаков, а мафиози стали ее всем навязывать, распространять. На собственный пиар бандиты потратили огромные деньги – появились бандитские хиты, песни, книги и сериалы. И сейчас у нас даже видные политики, я уж не говорю про представителей культуры, охотно изъясняются на бандитском жаргоне…

ДОСЬЕ
Елена Топильская родилась в Ленинграде, окончила юридический факультет Ленинградского государственного университета, работала следователем по особо важным делам, заместителем прокурора одного из городских районов, в настоящее время – известный адвокат, автор многочисленных детективных романов, сценарист сериала «Тайны следствия».

ХРОНИКА

Этапы большого пути
Елена Топильская пишет не только детективные романы и сценарии, ее перу принадлежат многочисленные научные работы, в том числе монографии «Организованная преступность». В этой книге впервые четко обозначены этапы развития российской организованной преступности.

• 1960-е годы. Расцвет теневой экономики. Начало формирования в рамках общеуголовной преступности криминальных групп с относительно высокой степенью организации.
• 1970–1980-е годы. Эпоха застоя. Выделение в структуре преступности организованных преступных проявлений, формирование криминологической категории личности участника организованной преступной деятельности.
• Конец 1980-х годов. Перестройка. Окончательное формирование российской организованной преступности как национального социального явления, достигшее кризисной точки в 1988–1989 годах.
• Начало 1990-х годов. Развал СССР. Завершение процесса концентрации преступных группировок, образование преступных сообществ, окончательное формирование российской организованной преступности как самостоятельного социального явления, носящего транснациональный характер; кризисный, переломный момент этого этапа – 1992–1993 годы.
• Середина 1990-х годов. Криминальный передел собственности. Бандитские войны.
• Конец 1990-х годов – начало 2000-х годов. Окончательная легализация бизнеса, созданного криминальным путем.

ГРУППИРОВКИ

Иных уж нет, а те далече
В 90-е годы в Петербурге было несколько крупных ОПГ. Считается, что они контролировали практически всю экономику города.

• Малышевская ОПГ. Лидер – уроженец Псковской области Александр Малышев. В начале 1990-х его нередко называли «императором бандитского Петербурга». Пик активности ОПГ пришелся на 1991–1992 годы. В середине девяностых малышевцев потеснили тамбовские. Часть лидеров была уничтожена конкурентами, остальные предпочли скрыться за границей. Летом прошлого года испанские спецслужбы провели операцию под кодовым названием «Тройка». Александр Малышев и 20 человек из его ближайшего окружения оказались под стражей.

• Тамбовская ОПГ. Крестным отцом группировки российские СМИ называли уроженца Тамбовской области Владимира Кумарина (хотя официально это ничем не подтверждено: бывший начальник ГУВД Санкт-Петербурга Анатолий Пониделко, назвавший Кумарина лидером тамбовской ОПГ, проиграл в суде и был вынужден принести Кумарину извинения). С середины девяностых тамбовцы считаются самой влиятельной ОПГ северной столицы. В августе 2007 года Кумарин был арестован. В апреле этого года он предстал перед судом.

• Казанская ОПГ. Состояла из нескольких банд, приехавших в Петербург из столицы Татарстана Казани. Единого лидера не было, костяк группировки состоял из этнических татар. В середине 90-х годов казанцы представляли серьезную конкуренцию тамбовским. Влияние ОПГ стало падать, после того как в 1996 году в Петербурге был убит один из лидеров группировки – Хайдар.

• Группировка Кости Могилы. По одной из легенд, лидер ОПГ уроженец Петербурга Константин Яковлев в 1980-е годы работал землекопом на одном из городских кладбищ. Во время отбывания тюремного срока за вымогательство сблизился с московскими ворами в законе и стал их представителем в северной столице. Пик активности группировки пришелся на конец 1990-х годов, основным конкурентом были тамбовцы. Расстрелян наемными убийцами в Москве в мае 2003 года.

• Помимо вышеназванных группировок в Петербурге в 1990-е годы хозяйничали этнические банды, среди которых особо выделялись азербайджанская и чеченская ОПГ. Но после окончания второй чеченской войны активность этих группировок заметно уменьшилась либо вовсе сошла на нет.

 Беседовал Виктор Бовыкин., Невское время

You may also like...