«Миссия вора в законе – как депутатская!» Интервью с А.Гентелевым

Эти прочувствованные слова принадлежат не моему собеседнику — кинорежиссеру российского происхождения Александру Гентелеву, живущему ныне в Израиле. Их произнес Алимджан Тохтохунов — знаменитый «Тайваньчик», один из трех героев документального фильма Гентелева «Воры в законе», представленного на Десятом нью-йоркском кинофестивале в манхэттенской Трайбеке два месяца назад. 

На фото: кинорежиссер Александр Гентелев

Российских лент в программе не было — эта оказалась единственной на русском языке.

О ее создании, о своеобразии миссии представителей особой социальной — точнее, антисоциальной категории — беседуем с режиссером после премьерного показа.

— Правда ли, Александр, что сам социальный тип вора в законе — явление сугубо русское, российское?

— Абсолютная правда. Речь не о мафии в привычном смысле слова — о своеобразном типе государства в государстве со своей моралью, своей культурой, своими архетипами. Появление воров в законе относится к началу тридцатых годов прошлого века: это была своего рода реакция неполитического сопротивления Советам. Во главе движения стали те, кто считал себя хранителями криминальных традиций дореволюционной России. Их связывал особый кодекс норм поведения: вор в законе не мог иметь семьи, не имел права сотрудничать с властями, помогать прокуратуре и суду. Тем не менее, в нарушение данного правила во время Второй мировой войны многие из «воров в законе» пошли в армию. После победы над Германией часть из них вернулась на зону, где между ними и верными традиции «законниками» началось жестокое противоборство — многие в результате полегли.

«Воры в законе» не являются единой группой, среди них идёт постоянная борьба за власть, выделяются отдельные противостоящие друг другу группировки — но в целом они координируют организованную преступность в России.

— Согласно энциклопедическому толкованию, «воры в законе» целенаправленно занимаются сплачиванием отдельных преступников и их групп, осуществляют контроль над некоторыми сферами преступной деятельности, берутся разрешать конфликты в преступной среде, ведают использованием общих преступных касс — «общаков». Особую касту и особую опасность представляют из себя те, кто контролирует экономическую преступность и пользуется влиянием на политические процессы. Таких в России немногим более десяти человек — но, судя по фильму, они вызывают у вас особый интерес. Как и когда он пробудился?

— Началось все не год назад, а гораздо раньше — с темы олигархов. Этот новый для России социальный тип заинтересовал меня весьма — и с конца восьмидесятых годов по год две тысячи шестой я прослеживал путь многих из них. Был снят трехсерийный фильм под соответствующим названием — «Олигархи». Потом возникла мысль о другой триаде: не «политика — власть — деньги», а «криминал — власть — деньги»: вроде то же самое, да не совсем то, хотя на нынешнем этапе развития страны сращение криминала с политикой более чем очевидно.

— Насколько сложно было найти желающих сниматься в такой, мягко говоря, необычной ленте?

— Достаточно сложно — при том, что после работы над фильмом «Олигархи» у меня остались хорошие связи и доступ к серьезным документам. Тем не менее, как вы понимаете, в очередь на такую съемку никто не стоял — и при том, что переговоры вел со многими, в герои попали только те, кто согласился: Леонид Билунов, Алимджан Тохтохунов и Виталий Демочка.

— Не уверена, что все имена покажутся читателям знакомыми…

— Леонид Билунов по кличке «Леня-Макинтош» — уроженец Белой Церкви. Впервые попал на скамью подсудимых в тринадцатилетнем возрасте за участие в ограблении инкассатора. За свою жизнь был осужден шесть раз по статьям «хулиганство», «разбой», «вооруженное ограбление». Ко времени распада Союза провел за решеткой в общей сложности восемнадцать лет. Потом он, подобно многим, перешел из категории преступников в другую — деловых людей, стал главой одного из первых российских банков, свел знакомство со многими олигархами. Перебрался на Запад в начале девяностых — сперва в Венгрию, потом окончательно обосновался в Париже, где сегодня живет большую часть времени. Отдых предпочитает проводить на французской Ривьере. Глубоко почитаем церковью за щедрые пожертвования.

Алимджан Тохтохунов родился в Ташкенте. Переехав в молодости в Москву, примкнул к Измайловской бандитской группировке и со временем оказался в рядах ее элиты — хотя послужной список у него был скромным: арестовывался только дважды, за тунеядство и за взяточничество. В восемьдесят девятом году эмигрировал в Германию под видом бизнесмена. Власти пытались выдворить его из страны — но несмотря на бесконечные обыски, ничего «повесить» на него так и не удалось. Потом Тохтохунов жил во Франции, а когда и там попал в немилость властей, переехал в Монте-Карло. Новый век встретил в Италии, где приобрел роскошную виллу. В две тысячи втором году ему предъявили обвинение в подкупе жюри Зимней олимпиады в Солт-Лейк-Сити с целью повлиять на результаты соревнования фигуристов — история известная. Сценарий повторился: при всей тяжести обвинений доказать ничего не удалось, и он был оправдан. Вскоре Алимджан вернулся в Россию, где и живет сейчас. Он — крупный бизнесмен, имеет долю во многих казино. Президент Российской федерации футбола, известный филантроп, спонсирует ряд спортивных проектов, дает деньги на развитие искусства.

К искусству имеет отношение и Виталий Демочка, последний из троих. Он сейчас увлекся режиссурой, снимает художественный фильм. Заодно возглавляет преступную группу в Уссурийске. Осужден был четыре раза, отбыл два срока за ограбление и убийство. Крестным отцом считает известного вора в законе по кличке «Бандит», которого встретил на зоне во время первой отсидки. Перед распадом СССР и после Виталий и подельники занимались рэкетом: их группировка «пасла» местных импортеров автомобилей. В настоящее время Демочка находится в розыске.

— Как же вы-то всех их нашли? Чудеса…

— Нашел сам, деньги в создание картины вложил свои.

— И все же так странно, что они согласились исповедоваться перед камерой. Безумство храбрых?

— Объясняя свое согласие, Билунов сказал: «Ну, если я не расскажу вам сейчас всего этого — уйдет целый исторический пласт…». Это не мания величия: парадокс российской жизни заключается в том, что такие люди играют в жизни государства по-настоящему крупные роли и видят себя значимыми. Власть, которая срослась с мафией, милиционеров, которые страшней преступников, в России ненавидят куда больше, чем воров в законе, которые сегодня — меценаты, филантропы, чуть ли не правозащитники… Даже внешний облик их изменился: прежние спортивные костюмы и кроссовки они сменили на дорогую дизайнерскую одежду, фирме «Адидас» предпочитают Версаче.

— Скажите, Александр, была ли у вас сверхзадача показать, как в принципе формируются воры в законе, есть ли в формировании подобных личностей какая-то закономерность?

— Ишь ты — сверхзадача! Лет двадцать подобного слова не слышал… Ну хорошо, давайте считать, что сверхзадачи не было: документалистика больше показывает, меньше философствует. Но даже при этом сохранить все то, что хотелось, не удалось: фильм — не книга, формат жесткий, а тонкости российской жизни в контексте криминальной культуры — это целый океан! Западному зрителю многое надо разжевывать, начинаешь терять темпоритм, приходится наступать себе на горло. Например, при редактировании из фильма ушло много криминального слэнга, который мы хотели объяснять специально. Но потом решили, что персонажи настолько сильны, что их темперамент заменит объяснения. И все равно жалко: от откровений, например, Алимджана осталось совсем мало, а он такие пенки выдавал — на сериал хватило бы…

— Ваши герои достаточно разные: Тохтохунов похож на восточного царька, который обижен тем, что ему мало почета. Лысый Демочка с его высоким сиплым голосом — вурдалак, вампир из дурных снов. А вот Билунов смотрится с экрана достаточно обаятельным, моментами он излучает настоящий шарм. Это вы специально так постарались?

– Постарался что — придать шарм? Вот уж нет. Наверное, какую-то симпатию он действительно вызывает, хотя на этот счет существуют разные мнения. Но уж точно ничего намеренного я для этого не делал.

— Однако получилось! Слушая откровения ваших персонажей, восхищаешься изощренностью их ума, безрассудной смелостью, порой за гранью понимания — и даже забываешь о том, что на каждом из героев довольно много крови… Скажите, не было ли у вас соблазна как-то оправдать их преступный путь — сослаться, например, на трудное детство? В Америке это нынче принято…

— Насчет крови вы не совсем правы: Тайваньчик, например, никого не убивал. Он всегда — за мирное разрешение проблем, он по натуре — третейский судья, к которому приходят за помощью в разрешении конфликтов. И когда говорит о депутатской миссии, имеет в виду исключительно справедливость. Чего настоящие депутаты, как мы знаем, подразумевают не всегда: то, что место в Думе покупается, давно не секрет — и такса известна. Потому Алимджан, кстати, и уехал на Запад одним из первых — в восемьдесят девятом: появились те, кто живет «по понятиям», а он предпочитал по закону. Воровскому — но закону, который нельзя менять в зависимости от обстоятельств.

— Пересматривая фильм, я обратила внимание на одну интересную деталь, о которой » мирный человек» сообщает как бы походя. Известно, что многие главы преступного мира использовали легкую возможность получения израильского паспорта, с которым можно беспрепятственно путешествовать повсюду. Тот же Билунов рассказывает почти смеясь: «Ну что, много ума надо? Женишься на еврейке — через полгода у тебя документ». Так вот, Тайваньчик воспользовался именно этим шансом, женился в Израиле — а потом его жена удивительно быстро умерла. Он сообщает об это буднично, как о само собой разумеющемся факте. Что же выходит — порешил супругу?

— Ну, нет — то есть ничего подобного не знаю, а огульно предполагать не хочу. Возвращаясь к теме детства: у Билунова и Тохтохунова оно было действительно трудным. Отец Леонида погиб в сталинских лагерях, сам он попал в спортивный интернат, где царили зверские законы: там готовились кадры для спецопераций КГБ. У Алимджана, которому было всего двенадцать лет, один за другим умерли родители-доктора, его воспитывали родственники: до двадцати сирота играл в футбол, а потом стал картежником. Тохтохунов, кстати, входил в пятерку лучших картежников Союза. Очень умный, очень прозорливый и очень настороженный человек: каждое слово, каждый ход собеседника просчитывает наперед. Вот у вас блокнот с записанными вопросами — а к нему с таким не придешь: тут же выхватит, начнет изучать каждую букву… Из троих благополучным был только Демочка — школьный отличник, но он попался на краже очень рано. Как видим, никакие искусственные правила здесь не работают. Я знаю немало людей с трудной биографией, которые преступниками не стали.

— Насколько трудно было вести собственно съемки?

— С такими людьми ты должен быть как муха на стене: предельная сконцентрированность каждую секунду! Не знаешь, когда человек заговорит: если камера в этот момент выключена, или пленка не заряжена, или батарея села — все, невосстановимо.

— Ставились ли вам какие-либо условия перед тем, как разрешалось включать камеру?

— Потенциальные претенденты, которые требовали, чтобы фильм был им показан перед окончательной редакцией, и желали видеть соответствующую бумажку от адвоката, отпали: фильм бы не вышел никогда. Редакторы телевидения — зайчики в сравнении с этим ребятами… Но были требования нормальные, объяснимые: Билунов попросил не снимать жену и детей, не указывать адрес французской виллы и номер машины — какие тут вопросы…

— А как же вы засняли Тохтохунова с сыном-карапузом?

— Странно, но он как-то не возразил: говорил в камеру, держа ребенка на руках — группа и работала.

— Существует российский стереотип, усиленно подогреваемый российскими же патриотами: олигарх и еврей — синонимы. А как насчет воров в законе? Вам просто не повезло на соответствующее представительство — или среди глав криминального мира евреев реально нет?

— Реально есть — но вопрос поставлен не вполне корректно. Я не выбирал по принципу «еврей — нееврей». С олигархами дело другое — на Фридмана, Березовского, Гусинского, что называется, удачно попал. Березовский, кстати, вообще не считает себя евреем… Хотел снимать Потанина — тот отшил, хотел Иванькова — тот сказал «нет». Но это вопрос не графы, а совпадения необходимостей: тебе нужно — и ему в данный момент нужно.

— Скажите, вы имеете представление о будущем своих героев?

— Если честно: об этом почти не думал. Сегодня они — со щитом: богатейший человек Билунов живет во Франции, получив гражданство. Алимджан Тохтохунов, который царствует в Москве, обижен на Германию за то, что его оттуда выдворили — но тоже далеко не бедствует: у него огромный капитал, серьезные бизнесы. Не совсем комфортно только Демочке, который находится в официальном розыске и вынужден метаться между Москвой и дальневосточной тьмутараканью Уссурийском. Он живет, как легко понять зрителю, не в нищете, и даже на полном серьезе снимает кино. Безусловно, точка зрения этих людей на мир и свое место в нем изменилась: они поняли, что есть не только тюрьма, где они короли, но и радости другой жизни. Без семьи сегодня живет только Демочка — но, как видим, его душа хочет высокого: иначе зачем бы он потянулся к искусству… Смешно? Ну, может быть. В любом случае, эти ребята — реалисты. Билунов произнес фразу, которая в фильм не вошла, но многое объясняет: «У государства всегда на один патрон больше!» Проще говоря, схавает… Боюсь предсказывать, жизнь так сложна…

Бэла Гершгорин, Нью-Йорк, «Чайка» #13