Как в Украине и за рубежом помогают наркозависимым «завязать» (фото)

Выдавать метадон наркоману с собой на несколько дней в Украине, в отличие от заграницы, пока опасаются. Ведь дозы в программе снимают «ломку», но не дают эйфории. А наркоман помнит о ней, и есть большой соблазн, принеся метадон домой, не выпить таблетку, а растворить ее и вогнать в вену. Врачи водят наркоманов за руку, метадон катают бутылкой и смотрят дыры в зубах, а украинский «крокодил» слабее российского.

Газета «Сегодня» продолжает печально актуальную для Украины тему о наркотиках. Тема нынешней публикации — как у нас и за рубежом помогают наркозависимым «завязать». Основная программа на сей счет почти во всем мире — заместительно-поддерживающая терапия (ЗПТ), основанная на замене нелегального наркотика легальным и бесплатным метадоном (иногда — бупренорфином).

В Украине были острые дебаты о необходимости такой программы, сейчас они почти стихли. «За» программу — и многие врачи, и МВД, и чиновники, с которыми беседовала «Сегодня». Но есть и немало противников, в том числе медиков, которые полагают: метадоновый наркоман — все равно наркоман. По их мнению, способ уйти от зависимости один — психологическая и социальная помощь. У нас она в основном сосредоточена в реабилитационных центрах, обычно платных (примерно 600 грн в сутки), иногда в христианских центрах (в них очень резко возражают против ЗПТ). «Социалка» же, увы, сведена в Украине к минимуму… Мы не ставим целью публикации участие в этих спорах

. Поскольку программы все равно работают, то поговорим, как это происходит у нас и за рубежом, в чем плюсы и минусы. Об особенностях этого процесса нам рассказал (и показал) главврач Киевской городской наркобольницы «Социотерапия» — главный нарколог Киева Владимир Ярый. По его словам, в стране на программе ЗПТ — чуть более 7 тысяч человек . В Украине уже открыто 145 пунктов выдачи метадона (профессионалы их называют «сайтами»). В профильных больницах есть также штат психологов и соцработников, но, конечно, это капля в море.

КОГО БЕРУТ. Есть специальные критерии отбора. Первый: человек должен употреблять именно опиаты, причем инъекционным путем. Если же наркоман «сидит» на амфетаминах и их производных, на «экстази», скажем, или, более того, на ЛСД и пр., его не возьмут. Дело в том, что метадон блокирует рецепторы, чувствительные именно к опиатам, то есть человек избавляется от «ломки», но «кайфа» метадон (в этой программе) ему не приносит.

Далее, это должен быть наркоман с большим стажем употребления, к примеру, 17-летнего паренька в программу не возьмут, ему нужны более щадящие методы, вроде реабилитационных центров. Если есть сопутствующие заболевания (ВИЧ, гепатит, туберкулез и др.), это тоже ускоряет процесс приема в программу. И четвертый фактор — наличие безуспешных (многих) попыток ранее лечиться иными способами.

«У метадона более сильно выражена абстиненция («ломка») по интенсивности и продолжительности, чем, к примеру, у героина или «ширки». Но слухи о том, что с метадона «спрыгнуть» нельзя — неправда», — говорит главный нарколог столицы. Однако дело в том, что большая часть пациентов не хочет снижать дозировку. Они получают наркотик бесплатно, их не задержит за это милиция, нет риска заразиться ВИЧ и т.д. Хотя есть люди, готовые снижать дозу, и для них врачи выстраивают «лесенку вниз», к минимальным дозам и отказу от наркотиков.

Есть и такие, которые вовсе бросили наркотики, потом прошли реабилитационный центр (это в основном психологическая помощь). Что касается кодеиносодержащих препаратов (из которых, как известно, готовят страшный наркотик «крокодил»), то они тоже из ряда опиатов. И сегодня стационар (то есть наркобольница, где проводят детоксикацию, избавление организма от ядов) на 70% заполнен ребятами, употребляющими именно «крокодил».

«Правда, есть один нюанс — что мы называем этим дезоморфином («крокодилом»)? — говорит врач. — Читаю публикации российских коллег: там страшная абстиненция, почти невозможно провести детоксикацию. У нас же все проходит очень легко и в сжатые сроки. А ведь «крокодил» и пришел к нам из России… Тут надо разобраться. Поскольку «крокодил» появился у нас сравнительно недавно (в России 3—4 года назад, здесь — около года), то в программе таких наркоманов пока не много».

С СОБОЙ НЕЛЬЗЯ. Выдавать метадон наркоману с собой на несколько дней в Украине, в отличие от заграницы, пока опасаются. Ведь дозы в программе снимают «ломку», но не дают эйфории. А наркоман помнит о ней, и есть большой соблазн, принеся метадон домой, не выпить таблетку, а растворить ее и вогнать в вену. Тогда эффект намного сильнее и, как они выражаются, можно «поймать кайф». А может быть и передозировка с летальным исходом. Врач же дозу подбирает каждому пациенту индивидуально, на это есть три дня в начальном периоде.

Начинают с 5 мг. Потом врач по три часа гуляет с пациентом по территории, смотрит за состоянием. И доза наращивается очень медленно, пока не уйдет абстиненция без наступления эйфории. «Средняя доза у нас — 100 мг. Но есть индивидуумы, которые получают и по 170 мг. Хотя немало и таких, у которых доза — 20—40 мг, — говорит нарколог. — Причем они не требуют больше, но и отказываться совсем не хотят».

Пациенты ходят за метадоном ежедневно, 365 дней в году. Но на период отпуска или командировки (в пределах страны) такого пациента врачи договариваются с руководством других «сайтов» и переадресовывают его туда: факсом отправляют историю болезни, дозировки и прочее. И в Киевприезжают со всей страны. Соответственно, столице нужно больше препарата (Украина получает его в качестве технической гуманитарной помощи до 2016 года). Перераспределением занимается специальная организация. «Препарат у нас хранится про запас не более чем три дня, каждый раз мы заказываем его в «Ліки Україны», нам привозят на столько-то людей», — объясняет Ярый. — На сегодня в Киеве всего 644 человека на метадоновой и бупренорфиновой программе».

Утаить таблетку (под языком или иначе) у наркомана в Киеве, по словам Ярого, не получится — медсестра раскатывает таблетки бутылкой. А хитростей у наркозависимых хватает. Даже натощак специально приходят, чтобы «достало» сильнее. Могут и в дырку от пломбы в зубе спрятать, и даже держать во рту небольшой тампон, чтобы он пропитался наркотической жидкостью… Потому медсестра после приема наркотика тщательно осматривает у пациента ротовую полость. Время от времени берут у пациентов мочу на анализ — употреблял ли еще какие-то наркотики кроме метадона (например, амфетамин и пр.).

Если человек все же пытается как-то вынести наркотик или обманывать врачей, его тут же выписывают. Также невозможно зарегистрироваться сразу в нескольких столичных структурах и получать в них, допустим, одну таблетку себе, а две — на продажу. «Наш учет в Киеве компьютеризирован, и такой «двойник» сразу проявится, — утверждает нарколог. — Правда, связи по таким базам в масштабах страны еще нет. Теоретически, можно зарегистрироваться в Киеве и Днепропетровске, но физически нельзя успеть получить там и там».

Христиане против! Экс-замминистра здравоохранения Украины, бывший глава всей медицины Киева Валерий Бидный в свое время категорически возражал против ЗПТ. Об этом он сам рассказал «Сегодня». Метадоновый наркоман, считает он, – все равно наркоман, причем зависимость более сильная, чем у героина. Ныне он смягчил позицию (как и многие его коллеги), видя единственный «плюс» программы в том, что уменьшилось количество инъекционных заболеваний СПИДом (сейчас больше половым путем). А вот в христианском центре реабилитации наркоманов категорически отвергают идею с заменой «плохого» наркотика на «хороший». «Это не исцеление, а потакание пагубной страсти, — говорит собеседник. — К отказу от наркотиков надо прийти сознательно, этот путь должен быть чистым. Эти программы лоббируют производители «легальных» наркотиков и наживаются на горе людском».

 1-й этап. Медсестра оформляет выдачу метадона. Фото: А. Корчинский

2-й этап. Затем раскатывает таблетку бутылкой. Фото: А. Корчинский

3-й этап. Всыпает наркотик в рот и проверяет. Фото: А. Корчинский

Индикаторы. Показывают наличие наркотиков. Фото: А. Корчинский

Наркоман в тюрьме США обходится дороже, чем обучение студента в Гарварде

Председатель Госслужбы Украины по контролю за наркотиками Владимир Тимошенко рассказал «Сегодня», когда мы примем Стратегию наркополитики до 2020 года, что такое «наркотический след» и как выдачей метадона на Западе управляет компьютер

– Владимир Андреевич, Украина, в смысле наркотиков, страна-потребитель или транзитер? И что делается в общегосударственном масштабе для борьбы с этим злом?

– Наркодилеры постоянно стремятся расширить рынок сбыта. Схема проста: когда у наркомана кончаются деньги, наступает ломка, дилер ему предлагает вовлечь в употребление наркотиков кого-то еще. Тогда наркоман получит зелье бесплатно… По разным подсчетам, так один наркоман может привлечь от 10 до 15 человек, которых и будет снабжать, имея свой процент «натурой». А потом каждый из них еще 10-15… Но растущий спрос надо чем-то обеспечивать.

И возникают каналы по поставкам к нам героина из Афганистана, кокаина из Колумбии и т.д. Мы становимся страной потребления и транзита. Чего у нас больше? Тут надо вспомнить такое понятие, как «наркотический след». То есть следующий транзитом наркотик обязательно будет оседать и на территории, которую пересекает, будут возникать новые рынки сбыта.

Когда в позапрошлом году в Одессе задержали три партии кокаина общим весом 2 тонны, это был абсолютный рекорд за все годы. Часть была замаскирована в двойных трубах, часть – в мраморных плитах с пустотами… Шел ли весь груз транзитом в Европу или часть должна была осесть у нас, сейчас сказать трудно. Для этого надо было провести контролируемые поставки, не брать весь груз прямо в Одессе. Следовало сопроводить тайно груз и дойти до получателя. А так лишь установили фирмы-получатели у нас, наверняка подставные, передаточные, как, например, в Ивано-Франковске.

Но должна была фирма весь груз отправить на Запад, или часть пустить в продажу в Украине, не установили. Вероятно, для этого были какие-то причины… Но при таком развитии событий нельзя утверждать, что ликвидирован канал сбыта наркотиков. Да, это потеря для наркодилеров, но весь канал так и остался не вскрытым и есть опасность, что через какое-то время он вновь заработает. Ликвидация канала предполагает пройти всю цепочку, от конечного адресата (оптовика-покупателя) через посредников до производителя. И такие примеры есть.

Скажем, операция «Аванзар», когда мы обнаружили груз кокаина в Украине, провели его до Европы и вместе со спецслужбами Эквадора вышли на производителей, на нарколаборатории в этой стране. Были произведены сотни арестов, изъяты большие ценности… Вот тогда действительно был ликвидирован канал.

Чтобы все наши организации, имеющие отношение к борьбе с наркоманией и наркобизнесом, действовали слаженно, мы впервые за все годы независимости разработали Стратегию наркополитики Украины до 2020 года. Она разъясняет: наркодилер и потребитель – это разные люди и санкции, меры к ним должны быть разными. Участвовать в этой программе должны многие министерства и ведомства, своими методами и средствами,

Мы ее писали, изучив все существующие документы подобного типа в мире. С одной стороны, плохо, что мы поздно взялись (последними в Европе), с другой – учли все недостатки, имевшиеся в иностранных документах. Обобщенный вариант был выслан экспертам в ООН, Совет Европы, в ведущие страны мира. Учли все замечания (с учетом, конечно, нашего законодательства) и в мае провели в Киеве конференцию высокого уровня, на которую приехали замгенсека ООН и ведущие эксперты мира. Резолюция конференции с учетом всех дополнений легла в основу окончательного проекта Стратегии, который сейчас разослан по задействованным в документе министерствам и ведомствам для согласования.

Сейчас вся процедура согласования Кабмин), будем выписывать на каждый год Программу реализации стратегии. Это уже конкретный документ с соответствующим финансированием, которое будет закладываться в бюджет страны. И там будут предусмотрены четкие задания каждому министерству и ведомству.

– Как вы относитесь к заместительной поддерживающей терапии (ЗПТ), когда наркоману вместо привычного ему незаконного наркотика предлагают метадон в специальных пунктах?

– Да, у нас она вроде бы проводится, лечат метадоном, есть сторонники и противники этого метода. Однако мы побывали за рубежом, посмотрели, как там и поняли, что нам в Украине просто, образно говоря, подсовывают обертку, выхолостив суть. Дело вот в чем. Термин ЗПТ, как видите, состоит из слов «заместительная» и «поддерживающая» терапия. Первая часть у нас выполняется. Вместо нелегального наркотика больному дают легальный (метадон или бупренорфин), который снимает «ломку», но не дает ощущения эйфории. То есть один наркотик заместили другим.

А вот поддерживающая часть на Западе поставлена гораздо лучше, чем у нас. Там специалисты-психологи работают не только с самим пациентом (потому что, кроме физической зависимости от наркотиков есть и психологическая), но и с его близким окружением. И порой родители ради ребенка даже меняют место жительства, чтобы вырвать молодого человека из общества наркоманов, иначе бросить будет очень трудно.

Помогают также в социальной реабилитации, то есть дают возможность вернуться в нормальное общество, найти работу или учебу. Немцы, например, смотрят на это дело очень практически. Вот был наркоман, до 30 лет не приносил пользы, а потом пошел на работу, стал платить налоги. Значит, усилия затрачены не зря. Кроме того, с человеком работают в том направлении, чтобы он постепенно снижал дозу того же метадона. У нас сложная проблема – преодолеть неприязнь общества к наркоманам.

Также важный момент: надо следить за человеком, чтобы он не употреблял одновременно других наркотиков, кроме легальных. На Западе для борьбы с таким явлением устраивают выборочный контроль (причем угадать, кого и когда будут проверять, нельзя, это определяет компьютер методом случайных чисел). Наркомана просят пройти в специальную комнату и сдать экспресс-анализ мочи. Моментально видно, что и когда он употреблял.

Если же врачи видят, что человек не нарушает правил и добросовестно выполняет все предписания, то ему демонстрируют доверие: предлагают не ходить в пункт ЗПТ ежедневно (а это утомительно и отнимает много времени). Наркоману говорят: вот тебе запас препаратов на 3 дня, принимай их сам, ведь ты заинтересован, чтобы выздороветь, мы верим, что обманывать нас не будешь. Впоследствии этого человека также выборочно проверяют, есть ли в организме метадон, не продал ли он его. Если все в порядке, дают препараты уже на 5 дней и т.п.

То есть человек уже не привязан ежедневно к пункту ЗПТ, он может пойти учиться или работать (при этом социальные работники и психологи окажут помощь). Так доходят до того, что ходить надо раз в месяц (в СШАя видел такие примеры). А потом человек может и полностью «завязать» (расхожее мнение, будто с метадона «спрыгнуть» нельзя – неверное). Но если даже и не хватило воли совсем не употреблять наркотики, не так страшно, все равно это уже человек, не потерянный для общества, он работает, приносит пользу, и продолжает пользоваться услугами ЗПТ.

И вот эта часть ЗПТ занимает более 90% стоимости всей терапии. У нас же, повторю, все в основном ограничивается простой раздачей метадона. Пришел, получил, ушел и больше никому не нужен. Хотя, конечно, есть и у нас психологическая помощь, и больным СПИДом помогают, но все это, увы, в незначительных масштабах. К тому же препараты по борьбе со СПИДом снижают эффективность метадона и, как пожаловался мне один из пациентов, у него, несмотря на программу ЗПТ, опять начались «ломки». Тем более, что ему почему-то вдобавок снизили метадоновую дозу. В итоге, говорит наркоман, я вынужден после метадона «догоняться» другим зельем, иначе жутко ломает. А жаловался врачам? Да, но реакции нет. Посмотрели в карточке, а там записано, что он получает метадон в прежней, не сниженной дозе… Вот такими действиями дискредитируется сама идея ЗПТ.

– Кто оплачивает метадоновую программу в Украине?

– Пока мы деньги на ЗПТ (плюс сам медатон) полностью получаем из зарубежных фондов. Там высчитана примерная стоимость лечения одного человека по системе ЗПТ. И сумма дается пропорционально количеству больных. У нас 6 с лишним тысяч получают в качестве заместителя наркотика метадон и несколько сотен – бупренорфин. Всего порядка 7 тысяч официально на программе ЗПТ.

Сегодня мы готовим несколько пилотных проектов, которые финансирует управление по наркотикам и преступности ООН. Возьмем три группы по 100 человек и проведем ЗПТ в полном объеме, как на Западе, а в других группах оставим все, как есть сейчас. Кроме того, несколько групп попробуем лечить не традиционными методами. И проследим несколько групп людей, которые вообще отвергают ЗПТ, не хотят лечиться никоим образом. Наблюдать будем в течение года. Потом сравним результаты. Причем не только такие: бросил наркотики или нет, но и по другим индикаторам. Скажем, излечил ли сопутствующее заболевание, устроился на работу, не совершил преступления и пр.

Смета для каждой фокус-группы будет просчитываться специалистами ООН отдельно, сюда включат также командировки наших врачей, психологов и прочих работников будущих проектов за рубеж для приобретения опыта. А он необходим, ибо, например, в США сейчас наркополитика поменяла направление градусов на 130. Они там просчитали, что проблемы, которые создает наркозависимый в местах лишения свободы, его содержание в тюрьме, обходится дороже, чем обучение студента в Гарвардском университете. Потому акценты в наркоборьбе сейчас сильно смещены в сторону мощной профилактики.

Специалисты ДЕА идут в школы, работают с подростками и родителями, всюду ведется пропаганда здорового образа жизни. И это дает свои плоды. Причем для мелких торговцев, зарабатывающих лишь себе на дозу, ввели так называемые «наркотические суды». Там срок рассмотрения дела от задержания до приговора – не более 7 суток. И после приговора предлагают выбор: либо отбываешь наказание, либо соглашаешься на ЗПТ. Но уж если согласился на лечение, то контроль жесточайший, врачи работают в контакте с полицией. Несколько раз пропустил лечение без уважительной причины – и прежний приговор вступает в силу, человек идет в тюрьму. Но и там он имеет возможность продолжить ЗПТ.

– Говорят, наши наркоманы ухитряются выданный им метадон утаивать, например, под языком, а потом продавать и покупать другой наркотик. Такое возможно?

– Теоретически, да, у нас ведь его выдают в таблетках. А вообще в мире уже перешли на метадон в виде красивого розового сиропа. Я смотрел, как это делается в США. Приходит больной в центр ЗПТ, у него карточка, с которой компьютер считывает его данные и досье моментально появляется на дисплее у медсестры. Но она к приему лекарств отношения не имеет. Компьютер сам дает команду дозатору, сколько налить. Или же, прежде чем допустить к дозатору, направит больного на анализы путем случайной выборки (о чем см. выше).

Когда пьет из одноразового стаканчика, его снимает видеокамера и всегда можно к этой записи вернуться, если вдруг возникнут вопросы. Потом появляется воронка, в которую скидывается стаканчик и там исчезает. Субъективный фактор в ходе приема метадона или сдачи анализов исключен полностью. Затем клиент идет в зал, где его ждет для беседы психолог или социальный работник. В Украине стыдно признаться, что сам или родственник наркоман, потому мы не знаем истинных масштабов бедствия, люди скрывают это. А на Западе это как заболеть гриппом. Человек заболел, он идет и лечится…

– Владимир Андреевич, наркоманы рассказывают, что в последнее время стали «догоняться» глазными каплями – тропикамидом, в дополнение к основному наркотику. И последствия самые страшные, люди больше года не живут… Известна ли вам такая проблема?

Конечно. Более того, вопрос о тропикамиде встал настолько остро, что 10 октября был поставлен по инициативе МВД на заседании Кабмина. Премьер дал поручение и уже 15 октября с докладом на Кабмине выступила вице-премьер Раиса Богатырева, я был содокладчиком. Мы рассказали о сути проблемы и внесли свои предложения, что делать. По этому поводу принято уже постановление Кабмина. Смысл его: усилить контроль за распространением и потреблением тропикамида, исключить его немедицинское применение.

Во исполнение постановления Кабмина издан приказ по Минздраву, которым тропикамид занесен в определенный список препаратов, отпускаемых только по специальным рецептам формы №3. К тому же аптеки обязаны вести предметно-количественный учет (то есть продали препарат, записали в журнал, а сам рецепт хранится год). Отныне в свободной безрецептурной продаже тропикамид в аптеках Украины не продается.

Что касается действия этих капель, то надо понимать, что сам по себе тропикамид не наркотик и наркотического или психотропного действия не имеет. Более того, эти глазные капли используются в подавляющем большинстве случаев не обычными пациентами, а профессиональными медиками-офтальмологами. Их закапывают в глаза пациенту для определенных процедур. Тропикамид, в частности, расширяет зрачки. И наркоманы, принимающие опиаты, заметили это его свойство.

Дело в том, что у этих наркоманов зрачки после приема дозы сужаются до булавочных размеров. А закапаешь тропикамид – и нельзя по зрачкам определить, наркоман или нет. Затем потребители опиатов заметили, что прием тропикамида усиливает и продлевает действие наркотика. То же самое относится к тем, кто «сидит» на кодеиносодержащих препаратах, на так называемом «крокодиле». Короче говоря, наркоманы стали «догонять» глазными каплями свое зелье, вводя тропикамид в вены. Последствия же приема наркотиков вкупе с тропикамидом действительно страшные (наша газета подробно об этом писала в номере за 1 октября с.г. – Авт.). Потому и приняты безотлагательные действия.

Автор: Корчинский Александр, «Сегодня»