«Русская мафия» в США: евреи, чеченцы, армяне шокируют «русскими» преступлениями

На днях судья Роберт Хэнопи в Верховном суде штата Нью-Йорк вынес долгожданные приговоры 35-летней Мазолтов Боруховой и ее двоюродному дяде, 51-летнему Михаилу Маллаеву. Подсудимые были приговорены к пожизненному лишению свободы без права освобождения.

Слушания дела начались 4 февраля, и 9 марта присяжные признали Борухову и Маллаева виновными в преступном сговоре с целью убийства и в умышленном убийстве первой степени. Помимо этого, Михаил Маллаев, как непосредственный исполнитель убийства, был признан виновным в незаконном хранении оружия.

Как установило следствие, Борухова наняла Маллаева для убийства своего бывшего мужа, 34-летнего дантиста Дэниела Малакова, чтобы вернуть себе их 4-летнюю дочь Мишел, отданную под опеку отцу. 28 октября 2007 года Маллаев из револьвера с самодельным глушителем застрелил Малакова на детской площадке в районе Форест-Хиллс в Квинсе, за что получил от Боруховой около 20 тыс. долларов. На суде обвинение представлял помощник районного прокурора Брэд Ливентол, Борухову защищал адвокат Стивен Скэринг, а Маллаева – Майкл Стифф и Майкл Анастасиу. После приговоров своим клиентам, как и после обвинительного вердикта присяжных, адвокаты заявили, что подают апелляцию, так как мнение жюри волей-неволей было подвержено влиянию средств массовой информации.

Во вступительной речи прокурор Брэд Ливентол назвал Михаила Маллаева «убийцей со злобой в сердце и убийством в голове». Затем прокурор показал пальцем на Борухову и заявил, что «заплатив убийце, она в один миг сделала то, чего не смогла сделать, заплатив адвокату, – раз и навсегда лишила Дэниела Малакова возможности связи с его маленькой дочкой». Выслушав заключительную речь прокурора, присяжные – шесть мужчин и шесть женщин – удалились на совещание и через шесть часов огласили обвинительный вердикт.

Михаила Маллаева арестовали 20 ноября 2007 года у его дома на Хендерсон-Миллс роуд в местечке Чамбли под Атлантой в штате Джорджия, а Мазолтов Борухову – 7 февраля 2008 года в ее квартире в Квинсе. С тех пор оба без права освобождения под залог содержатся в городской тюрьме Райкерс-Айленд, откуда их вскоре этапируют в тюрьмы штата Нью-Йорк для отбывания наказания. Убийцы и убитый – бухарские евреи из Узбекистана. Малаковы прибыли в Нью-Йорк из Ташкента в 1991 году, Боруховы – из Самарканда в 1997, а Михаил Маллаев иммигрировал тоже из Самарканда 21 лет назад.

Говоря о других недавних приговорах по делам с участием иммигрантов из бывшего СССР, можно отметить два, причем оба вынесены их иностранным соучастникам. В манхэттенском федеральном суде приговорили к 20 годам тюрьмы гражданина ЮАР Кристиана Дьюита Списа, последнего из так называемой «группы Соломоняна», пытавшейся завезти в США крупную партию оружия из Армении.

В обещанное оружие входили ручные противотанковые гранатометы РПГ, переносные зенитные ракетные комплексы САМ и «Стрела», противотанковые гранатометы АТ-4, 120-мм минометы, 73-мм противотанковые безоткатные орудия, а также автоматы АК-74 и АКС российского производства. Заказчиком, как обычно в таких делах, оказался тайный осведомитель ФБР Келли Дэвис, пояснявший, что оружие нужно для террористов. Он успел купить семь автоматов китайского, румынского, болгарского и израильского производства, а также пистолет-пулемет KG-9, которые без особого труда можно приобрести в США.

В июле прошлого года присяжные признали Соломоняна, Списа и других виновными, и в минувшем марте Соломонян получил 22 года лишения свободы. А в прошлый четверг судья Ричард Холвелл огласил приговор 37-летнему Спису, который в последнем слове повторил, что не собирался на торговать оружием, а оказался среди русскоязычных заговорщиков с единственной целью получить грин-карту для легального проживания в Америке. Частично согласившись с этим, судья Холвелл сказал, что «Спис не был ни опытным, ни профессиональным торговцем оружием, а был мелким жуликом, который влез не в свое дело».

По «оружейному делу» кроме Списа и Соломоняна проходили Дмитрий Воробейчик, Леван Челидзе, Иосиф Харабадзе и Николай Надирашвили. Воробейчик получил 33 месяца тюрьмы, Челидзе 34 и Надирашвили 41 месяц. 56-летнего бывшего штангиста Харабадзе должны были приговорить перед Списом, но что-то тянут. Дела о «русской мафии» в данном случае не получилось.

В другом случае американца из орегонской глубинки признали виновным в заказном убийстве в основном потому, что он говорил, будто сделал это по заказу «русской мафии». Присяжные Верховного суда штата Орегон в графстве Клакамас в конце марта сошлись в мнении, что без малого три года назад 35-летний Роберт Бертон Беттелюн (Bettelyoun) зарезал 21-летнюю Меган Кол, дочь местного судьи. Прокуратура выстроила обвинение на том, что Беттелюн рассказывал друзьям, будто «русская мафия» заплатила ему за это убийство пять тысяч долларов, подозревая, что Меган Кол работает на полицию.

Заядлый игрок в покер, Роберт к тому времени сильно задолжал и нуждался в деньгах. Кроме него никого не обвинили, и расследование продолжается. Скотт Хили из прокуратуры графства сообщил, что если удастся установить других участников сговора, их обвинят в умышленном убийстве с отягчающими обстоятельствами. Беттелюну грозит смертная казнь или лишение свободы на срок от 30 лет до пожизненного. 21 июля 2006 года он убил дочку судьи ударом кухонного ножа в спину с такой силой, что пригвоздил ее лицом вниз к полу в квартире приятеля, после чего ушел, забрав ее сумку и сотовый телефон. Меган Кол, несмотря на папу, была наркоманкой, продавала метамфитамин и ждала суда за это. В 2004 году Беттелюн уже покушался на ее жизнь, но о его связях с «русской мафией» ничего известно не было.

Оглядываясь на криминальный апрель в Нью-Йорке, можно с грустью отметить, что выходцы из бывшего СССР скоре были жертвами, чем преступниками. 1 апреля трех студентов университета штата Нью-Йорк в городке Джинисто в графстве Ливингстон обвинили в убийстве по преступной неосторожности. Конкретно – в том, что они напоили водкой, шампанским и пивом 19-летнего Армена Партаманяна, который с перепоя умер. 20-летнему Алексу Стаки, 21-летнему Дэниелу Веку и 21-летнему Дэвину Макклейну грозит за это до 4 лет лишения свободы.

1 марта жившего во Флашинге в Квинсе Партаманяна нашли лежавшим лицом вниз на матрасе в доме, где собирался запрещенный в университете студенческий клуб «Оранжевые Рыцари», который также называли «Свиньи».

Как было установлено, «Сви-ньи» отмечали прием первокурсника Армена в клуб и, согласно правилам, гуляли по этому поводу 8 дней, из которых Партаманян пил три дня подряд. Токсикологическая экспертиза установила в его крови 0,55 проц. алкоголя, в 7 раз больше максимума, разрешенного для водителей штата Нью-Йорк. Больше 0,4 проц. алкоголя в крови считаются смертельно опасными. Хотя разница в возрасте между Арменом и его товарищами по клубу небольшая, их обвинили в том, что они не помешали младшему напиться до смерти. Клуб «Свиньи» был запрещен в 1996 году после того, как двое напившихся там студентов попали в больницу.

2 апреля, благодаря публикации в New York Post, стало известно, что в отделении Верховного суда штата Нью-Йорк в Квинсе отказали в иске 25-летней Марии Бесединой, которую родители привезли в Нью-Йорк из бывшего СССР 18 лет назад. Закончившая Нью-Йоркский городской университет, Мария поступила в аспирантуру Университета Фордхэм в Бронксе, но была вынуждена прекратить занятия из страха ездить туда в сабвее, где ее изнасиловали в 2005 году. Тогда Мария ехала ночью маршрутом G, и в пустом вагоне к ней пристал явный психопат, который преследовал ее и в итоге изнасиловал, угрожая задушить.

В иске Бесединой сказано, что кондуктор вагона сабвея Армодио Кпуз, а затем кассир на станции «21стрит-Лонг-Айленд Сити» Джон Курт видели, что к ней пристает насильник, но не вмешались. Судья Кевин Керриган постановил, что кондуктор и кассир не виноваты, поскольку в их обязанности в таких случаях не входит больше, чем известить полицию, что они и сделали. Полицейские прибыли на станцию через 10 минут когда насильник уже скрылся, и в следующий раз Беседина встретилась с расследующими ее дело детективами через три года. Ее попросили дать свою фотографию, чтобы показать арестованному, который якобы сознался в нескольких изнасилованиях в сабвее и согласился опознать жертв. Марию он не узнал, и ее насильника до сих пор не нашли.

http://www.rusrek.com/ru/newspaper/article/16215/smert_v_klube_svini_i_drugie_russkie_prestuplenija/

«Дело о чеках»: судят русских жуликов

…А 3 апреля, присяжные федерального суда в Манхэттене после четырех дней совещания сообщили судье, что не могут прийти к единому мнению о виновности или невиновности Иосифа Василевского (он же Осик) и Александра Спицына (он же Саша). Василевский и Спицын обвинялись в том, что с февраля по июнь прошлого года мошенническим путем обналичивали полученные от сообщника банковские чеки.

В обвинении, которое предъявило подсудимым большое жюри в сентябре прошлого года, Василевскому вменялся один эпизод 17 апреля, а в вину Спицыну – один эпизод 27 мая, но на суде были упомянуты и другие. Тем не менее, представленные прокуратурой доказательства убедили только десять из двенадцати присяжных, и судья Шайра Шейндлин назначила повторное слушание дела с новым составом присяжных. Дата начала слушаний пока не определена.

Дело № 08 Cr. 903 стало отголоском, а вернее частицей большого дела очередной «медицинской мельницы», жернова которой крутили наши иммигранты. В июле прошлого года ФБР арестовало 11 «мельников», среди которых были Самуил Вилшанецкий (он же Дима) и Святослав Жадан (он же Слава) – совладельцы клиники в доме №3003 на авеню К и Ностранд-авеню в бруклинском районе Флатлендс. Арестованный Геннадий Бройтман (он же Гена) руководил клиникой, где проводились тесты MRI, и направлял страховым компаниям счета за такие тесты для тех, кого ему посылали из клиники на авеню К.

Марк Погорилер по кличке «Лобстер», а по-русски «Омар», был арестован за то, что якобы помогал владельцам клиники отмывать деньги, а Родион Аминов – за то, что не безвозмездно представлял страховым компаниям раздутые счета. Арестованные Роман Сатлер (он же Рома), Шамиль Тагиев (он же Сэмми), Владимир Дюпон (он же Влад) и Феликс Кацела были «бегунками», то есть вербовали участников «подстав» – инсценированных дорожно-транспортных происшествий, пострадавшие в которых лечились за счет страховых компаний по закону штата Нью-Йорк «No-fault insurance Act».

Следствие по делу Avenue K Clinic велось год и установило, что со дня ее открытия в 2006 году по июнь 2008 года там получили почти 1,2 млн долларов за лечение более 500 пациентов, а счетов страховым компаниям за это время было представлено примерно на 3,6 млн долларов. Клинику Вилшанецкого и Жадана обвинили в том, что ее пациентам либо вообще не оказывали помощи, либо оказывали помощь, которая не требовалась.

В обвинении говорилось, что «бегунки» Сатлер, Тагиев, Дюпон, Кацела и Келли получали от владельцев клиники примерно по 2 тысячи долларов за приведенного ими пациента, но платили им эти деньги только после того, как пациент проходил достаточно длительное лечение и становился выгодным. Еще больше «бегунки» получали в случае, если найденный и приведенный ими пациент обращался к связанным с клиникой адвокатам, поскольку эти адвокаты платили клинике за каждого такого клиента.

Чтобы расплачиваться с «бегунками» наличными, владельцы Avenue K Clinic пользовались различными способами. По данным прокуратуры, они отмывали деньги через «Лобстера» Погорилера, выписывая чеки со счетов своей клиники на счета принадлежащих Марку Погорилеру компаний «амбулеток». На самом деле никаких перевозок больных не было, и Погорилер возвращал Вилшанецкому и Жадану полученные от них деньги, но не чеками, а «кэшем» за вычетом 10 процентов.

Другим способом добывать необходимый «кэш» были откаты, которые Avenue K Clinic получала от компаний, торгующих медицинским оборудованием. Связанный с этими компаниями Родион Аминов направлял страховым компаниям раздутые счета за лечебные приспособления для пациентов Avenue K Clinic, в которых те вовсе не нуждались. Владелец диагностической клиники MRI Геннадий Бройтман платил Вилшанецкому и Жадану за пациентов.

Еще одним «мельником» был Леонид Волов, бывший владелец Avenue K Clinic, который в список арестованных не попал, так как помог ФБР создать этот список. Человек он оказался бывалый и судимый, а поскольку грозившие Леониду обвинения могли упрятать его за решетку на срок больше ста лет, он разумно решил пойти на сотрудничество с ФБР, согласившись помочь расследованию. Его оснастили потайным микрофоном, и В. записал несколько сотен бесед, которые были представлены как вещественные доказательства. Записей Волова хватило на несколько дел, об одном из которых я рассказываю, а другое должно начаться в мае, но, кажется, в бруклинском федеральном суде.

Страховые компании расплачивались с медиками «мельницы» на авеню К чеками, которые зачастую запаздывали, и на такие случаи при клинике было «collecting agency» – агентство, помогающее кредиторам законным путем получать деньги с должников. Обычно такие агентства присылают строгие письма, грозя штрафами, передачей дела в суд, а главное – порчей «кредитных историй». Агентством при «медицинской мельнице» заведовал Алекс Шарнов, который, опять-таки законным путем, получал чеки от задолжавших страховых компаний.

На этом законная судьба таких чеков заканчивалась. Шарнов отдавал их не медицинским работникам, которым они предназначались, а Леониду В., который, в свою очередь, передавал их Василевскому и Спицыну. Те обналичивали чеки у знакомых владельцев обменных пунктов (check cashing service), для чего фамилия законного владельца чека подделывалась. На одной из записей Леонида Волова слышно, что Василевский и Спицын, вроде бы, получали за это 10 % стоимости чеков. Остальные наличные они приносили Шарнову, а тот отдавал владельцам клиники, но это уже материалы другого дела.

14 февраля этого года федеральная прокуратура направила судье Шейндлин пространное письмо с просьбой при отборе присяжных включить некоторые дополнительные вопросы. Прокуратура просила выяснить у кандидатов в присяжные их возможную связь – «профессиональную, деловую или общественную, прямую или косвенную» – с кем-либо из сотрудников манхэттенской федеральной прокуратуры или ФБР. У кандидатов в присяжные следовало узнать, работали ли члены их семей на какое-либо федеральное или правоохранительное ведомство, а также нет ли у них обиды на федеральную прокуратуру, ФБР и другие правоохранительные службы.

Кандидатам следовало сообщить, что среди свидетелей обвинения будет минимум один агент ФБР, и спросить, будут ли они доверять или не доверять его показаниям. Присяжные, писала далее прокуратура, «могут услышать показания свидетелей, сотрудничающих с обвинением или показания о таких свидетелях». Эти люди, поясняла прокуратура, занимались преступной деятельностью, а затем признали себя виновными в этом и заключили соглашение о сотрудничестве («cooperation agree-ment»), и прокуратура просила судью объяснить присяжным, что использование таких людей совершенно законно и часто необходимо. У кандидатов в члены жюри следовало спросить, что они думают об использовании прокуратурой таких свидетелей и доверяют ли они их показаниям.

Присяжные могли также услышать, что за данные на суде правдивые показания прокуратура обещала свидетелю иммунитет от преследования за совершенные преступления, о которых он рассказал на суде или на следствии. При отборе кандидатов следовало поинтересоваться, что они думают о таких свидетелях и доверяют ли они их показаниям. По поводу доказательств в виде тайных записей разговоров кандидатам следовало разъяснить, что и это совершенно законное следственное действие, и спросить у них, повлияет ли это на внесение честного и беспристрастного вердикта.

Наконец, прокуратура просила разъяснить членам жюри суть дела, по которому «Джозеф Василевский и Александр Спицын были обвинены большим жюри… в совершении федеральных преступлений». Это обвинение (в котором, как я уже отметил, подсудимым вменялось всего по одному эпизоду), «не является доказательством», а просто содержит обвинения, которые прокуратуре предстоит доказать, чтобы присяжные без сомнений поверили в них. В данном случае, написала прокуратура, «Василевский, Спицын и другие вступили в сговор с целью совершения банковского мошенничества, получая чеки, выписанные другим лицам; подписывая или получая подписи фамилий лиц, которым чеки предназначены, и обналичивая эти чеки через обменные пункты, которые затем представляли чеки банкам для оплаты».

Перед тем, как присяжные ушли совещаться, один из адвокатов сказал, что «окешивать» чужие чеки – не преступление, и прокуратура согласилась. Присяжные сомневались в уточнении места преступления, так как через обменный пункт в Манхэттене прошло только несколько чеков. Они присылали судье записки с просьбой уточнить, кого считать участником преступного сговора, и можно ли считать частью преступного сговора действия одного из участников, если само по себе оно законно, но совершено в процессе сговора. В итоге вердикт не был вынесен, а дело пошло на пересуд.

Александр Грант, Brooklyn, New York , RussianAdvertising