Страну накрывает колпак финансового мониторинга

Государство стимулирует легализацию доходов, полученных с уклонением от налогообложения, освобождая от уголовной ответственности. А щедро собранная информация о финансовой деятельности украинских граждан и бизнес-структур станет одним из самых мощных инструментов в руках власти, но никак не в борьбе с отмыванием грязных денег.

Отмывание денег, добытых преступным путем, без всякого сомнения — зло. Зло, неизменно сопровождающее одну из самых опасных болезней общества — преступность. Получая свой доход, преступник стремится придать ему вид легального с целью дальнейшего использования. Без подобного действия сама по себе преступная деятельность для него малоинтересна. Ведь действие, лишенное цели, бессмысленно.

Настолько бессмысленно, насколько смешон и нелеп вид одетого в китайский пуховик старика Капоне, нервно пытающегося спрятать нетрудовые доходы под половицей своей ветхой избушки. Вряд ли такой джентльмен удачи смог бы стать образцом для подражания американской молодежи из бедных кварталов Бронкса.

Таким образом, по логике, которая с конца 80-х годов XX столетия исповедуется экономически развитыми странами, ключ к уничтожению или, по крайней мере, к значительному ограничению организованной преступности и терроризма лежит в плоскости борьбы с отмыванием (легализацией) денег, добытых преступным путем.

Однако вернемся в Америку. В 30-х годах XX столетия, дабы придать своим доходам легальный вид, Аль Капоне с коллегами придумал вложить нелегальный капитал в сеть прачечных, расположенных по всей территории США, что собственно и дало название тому явлению, с которым так упорно и последовательно борется все украинское общество начиная с 2002 года — отмыванием (легализацией) денег, добытых преступным путем. Купленные на грязные деньги прачечные приносили уже чистый доход. В этом и состояла незамысловатая и очень символичная схема легализации денег.

Способов отмывания человеческая мысль на протяжении прошлого века изобрела множество. Но все они сводятся к одному — приобретению актива, реальную стоимость которого сложно установить (предметы искусства, недвижимость, акции сомнительных предприятий и т.д.), за небольшие деньги с последующей продажей актива в несколько раз (или даже на порядок) дороже.

Таким образом, преступник, вкладывая деньги в небольшом объеме, происхождение которых он может доказать, «выгодно зарабатывает» на спекуляции, получая абсолютно легальный доход. Отмывание предполагает, как правило, несколько этапов, направленных на запутывание следов. Особой популярностью пользуется отмывание денег путем «выигрыша» в легальных азартных играх. Отмывание средств всегда связано с уплатой налогов на «отмытые» доходы. Именно этим объясняется сравнительно высокая стоимость «услуги» по отмыванию денежных средств.

Таким образом, избранный развитыми странами метод борьбы с крупной организованной преступностью абсолютно логичен, оправдан и действенен. Но при одном условии: если в государстве на протяжении многих десятилетий ведется учет доходов граждан с целью их налогообложения. В стране, где налоговая история каждого гражданина ведется от его рождения, оправдать происхождение нелегальных доходов легальными источниками практически невозможно.

Как же быть странам, в новейшей истории которых присутствуют темные пятна, позволяющие гражданину оправдать свои доходы тем периодом, когда они не облагались налогом? Как, скажем, Украине, где период первичного накопления капитала в начале и середине 90-х позволяет каждому гражданину на подкупающий непосредственностью вопрос: «где взял деньги?» дать такой же милый ответ: «заработал на рынке с марта по октябрь 1992 года»?

Да очень просто: нужна налоговая амнистия, предполагающая обязательное декларирование всех имеющихся у граждан доходов с освобождением таких доходов от налогообложения и предусматривающая нелегальный статус не задекларированных вовремя доходов. А коль в Отечестве такая процедура не проводилась и не планируется, эффективность борьбы с незаконным отмыванием денег в нашем отдельно взятом государстве равна нулю независимо от того, насколько развит в нем институт противодействия легализации грязных денег.

Украинское руководство отчаянно сопротивлялось выполнению требований международной организации FATF касательно имплементации в правовую систему Украины института противодействия отмыванию денег, добытых преступным путем. Если помните, в связи с этим Украина была даже включена в черный список FATF, что повлекло для наших банков — субъектов внешнеэкономической деятельности — не катастрофические по своим последствиям, однако малоприятные проверки, приводящие к задержкам валютных платежей. В 2002 году сопротивление было сломлено и Верховная Рада приняла Закон «О предотвращении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем», открывший новую страницу украинской правовой системы.

А восемь лет спустя украинская власть созрела для того, чтобы значительно ужесточить правовое регулирование в этой сфере, с 21 августа 2010 года предоставив соответствующему государственному органу (Госфинмониторинг) уникальные по объему полномочия и расширив сферу действия закона на подавляющее большинство совершаемых в государстве операций с активами.

Что это — желание окончательно побороть организованную преступность в Украине? Отрицательный ответ на этот вопрос кроется в отсутствии налоговой амнистии. Возможно, выполнение ужесточенных требований международных организаций? Опять нет! Ведь принятый закон по жесткости превосходит большинство своих зарубежных аналогов.

Что же тогда? На самом деле ответ найти нетрудно. Достаточно представить объем бесценной информации, которая оказывается в руках государства в лице Госфинмониторинга. Зачем? Давайте сразу отбросим явно криминальные цели, как, например, банальная торговля информацией или шантаж, на которые наши чиновники, как люди высокоморальные, явно не способны. Остается одно — использование информации для… наведения порядка в стране. В общем, той цели, за которую многие из нас голосовали. Наведение порядка может осуществляться разными методами, самый безобидный из которых — проверка подлежащих мониторингу операций на предмет их соответствия налоговому законодательству.

Другими словами, использование информации, добытой ради предотвращения вывода денег из тени для препятствования их тенизации с целью уклонения от налогообложения. «Ну и что?» — скажете вы, — «Дело-то благое, цель, так сказать, оправдывает». «Не совсем», — отвечу вам. Ведь недаром даже действующая, без преувеличения драконовская, редакция закона выводит из-под понятия преступления уклонение от уплаты налогов.

То есть легализация (отмывание) денежных средств, полученных вследствие уклонения от налогообложения, не влечет за собой уголовную ответственность. Это основополагающий принцип правового регулирования противодействия легализации денег, добытых преступным путем, во всех странах. И это понятно, ведь, во-первых, легализуя обналиченные (уведенные от налогов) деньги, лицо уплачивает налоги, чем фактически устраняет убытки, причиненные ранее государству, а во-вторых, вследствие такой операции деньги выходят из тени. Поэтому государство и стимулирует легализацию доходов, полученных с уклонением от налогообложения, освобождая от ответственности.

Таким образом, юридически процессы легализации доходов, полученных преступным путем, и уклонения от налогообложения никак не связаны. Более того, исключают друг друга. Иными словами, невозможно одновременно бороться с легализацией и уклонением. А применительно к нормам законодательства это обозначает прямой запрет использования информации, полученной Госфинмониторингом, для борьбы с уклонением от налогообложения.

Ведь, согласно ст. 19 Конституции, должностные лица и государственные органы действуют исключительно на основании, в пределах и способом, предусмотренным Конституцией и законами Украины. Итак, если оперуполномоченный налоговой милиции требует от субъекта хозяйствования дополнительные материалы с целью проверки соблюдения им налогового законодательства в рамках оперативно-розыскного дела, открытого на основании данных о финансовых операциях, полученных от Госфинмониторинга, он прямо нарушает законодательство. Точнее — превышает свои полномочия.

Ведь даже действующая редакция закона в ст. 12, 14 определяет запрет на разглашение информации и ответственность органов государственного финмониторинга за ее хранение. Хотя в законе, очевидно не напрасно, отсутствуют какие-либо нормы об ограничении использования информации, полученной в ходе противодействия легализации средств, добытых преступным путем, не по целевому назначению.

Наверное, никто не возражал бы, если бы операции купли-продажи недвижимости действительно мониторились исключительно на предмет легализации денег, добытых гражданами преступным путем. В таком случае это было бы темой узкопрофессиональной, не вызывающей резонанс в обществе. Но когда мы все понимаем, что полученная информация не только может, но и, скорее всего, будет использована по не целевому назначению, то вопрос предоставления такой информации приобретает совершенно другое значение. Тем более что нормы института противодействия легализации существенно ужесточаются.

Очевидность нецелевого использования информации в совокупности с определенным имиджем, сформированным в сфере финансовых отношений властью на протяжении всей независимости Украины, не оставляет сомнений в том, что щедро собранная информация о финансовой деятельности украинских граждан и бизнес-структур станет одним из самых мощных инструментов в руках власти, но никак не в борьбе с отмыванием грязных денег.

Даниил Гетманцев, кандидат юридических наук, Зеркало недели