Секс и насилие как координаты современной России

В обществе, где люди — всего лишь расходный материал, уважать нечего. Ни себя, ни кого еще. В России насилие — это, вообще, этическая основа. Оправдание насилия над теми, кто заведомо слабее насильника, сплошь и рядом звучит в русском интернете. 

Осуждение художника Ильи Трушевского за «насильственные действия сексуального характера» снова спровоцировало дискуссию, которой нет конца: может ли женщина быть субъектом, а не объектом секса. Имеет ли, так сказать, право

Вот что странно: несмотря на статистику, которая уже который год уверяет — женщин чуть ли не в два раза больше, мужчинам определенно не хватает секса. Особенно русским. То ли девушки у нас такие хладнокровные, то ли мужчины — неказистые.

Дело в том, что ничем другим, кроме как сексуальной анорексией, не объяснить ненависть русских мужчин к женщинам. Вроде бы она не очень заметна каждый день. Мужчины — вежливые и заботливые.

Но вот, например, изнасиловал молодой художник Илья Трушевский девушку. Изнасилование — это все, что против воли. А не только когда из-за угла, за гаражами, множественные травмы. Трушевский домой, может, и привел на все согласную знакомую, но ей не понравились удары и унижения. Она кричала, плакала и сопротивлялась. А он продолжал.

По мнению друзей художника, а также множества мужчин, Трушевский никого не насиловал, потому что шлюху изнасиловать нельзя. С ней другое. Не так называется. А если пошла, пьяная, да еще с двумя (художник был с другом), значит — шлюха. Прямо так и пишут. В интернете на русском языке.

Пишут дальше и больше — мол, девушка довела дело до суда (приговор насильнику— пять лет), только потому, что если бы сняла «несправедливые» обвинения, то из жертвы стала бы просто шлюхой. Типа кто она и есть.

То есть женщина, которая хочет секса, блудница. А блудница — это не профессия, не образ жизни, а вызов обществу. Преступление. На костер ее, заразу.

Получается, что мужчина женщину за секс ненавидит. И без секса, видимо, тоже. Потому что у него там какой-то идеал, в котором он женится на девственнице, а дальше она всю жизнь готовит ему борщ, бегает за пивом и дает анально.

Судя по всему русский мужчина видит в женщине объект потребления. И на секонд-хенд не согласен. И чтобы, как смартфон с Windows — со всеми функциями, портами, да еще и в рассрочку.

И это, кстати, мнение так называемой прогрессивной общественности — молодые люди из артистических кругов. Одни насилуют, другие их оправдывают. Творческий подход.

Притом что в цивилизованном мире, который всего то в трех часах лета, Ассанжа судят за то, что девушка уже во время секса передумала, а он ее не отпустил.

Черт побери. Девушка или кто угодно имеет право передумать. Мало ли. Не понравилось. Заболело что-нибудь. И никто не должен пользоваться ей против ее желания.

Это принцип людей, которые уважают чужое мнение. Чужое состояние. Чужую волю и жизнь.

В обществе, где люди — всего лишь расходный материал, уважать нечего. Ни себя, ни кого еще. Нравственная парадигма Чикатило.

В России насилие — это, вообще, этическая основа. На улицах можно видеть, как мать стегает по щекам плачущего ребенка, потом эту же мать лупит табуреткой папаша… Нормальное состояние — взвинченность, агрессия, истерика, обида, дремлющая ярость.

Но только кажется, что между несусветной дикостью «низших слоев» и какими-нибудь хипстерами, начитанными I-D, есть культурный разрыв. Шмотки от Cheap Monday и восхищение Терри Ричардсоном еще не признак культуры. Не Культуры (Достоевский/Малевич/Тарковский), а того, что делает человека цивилизованным. То, что не позволяет ему пукать в вагоне метро или бить беззащитного.

Хотя, судя по всему, слаб именно мужчина. Иначе он с таким бы упоением не оправдывал насилие. Насилие не имеет причин, оправданий, нет никаких слов в защиту. Насилие отвратительно само по себе, независимо от того, где, как и почему оно произошло. Любой, кто нашел, что сказать, в его пользу просто расписался в своем глубоком психическом нездоровье и нравственной деградации.

Вот недавно был этот женский день. Все, наверняка, дарили цветы/духи, водили девушек в ресторан, что-то там шептали про глаза и улыбку, а в душе, оказывается, поддерживали мнение, что женщина всегда «сама виновата».

Причем самое ведь страшное в том, что жертвы исторически оправдывают агрессоров. Множество девушек соглашаются с тем, что «виновата» и «а вот не фига». Просто они знают, что это может случиться с ними, что какой-нибудь сукин сын схватит их за волосы, прошипит: «А че тогда коньяк пила? Че чулки в сетку надела?» — и «объяснить» изнасилование будет проще, чем начать судебный процесс.

Это все не совпадения, а образ жизни. Наши координаты. Такое безграничное неуважение к себе, что побои, унижения и секс против желания для женщины — реальность.

Но как можно жить в мире, где одни не умеют добиться своего иначе как агрессией, а другие — считают это обыденностью?

Это нехороший мир. Дикий, страшный и неуютный. Не для людей, а для каких-то homo erectus-ов.

В этом мире на бульварах не растут тюльпаны, на улицах не пахнет кофе, и никто ничему не радуется.

Здесь люди друг друга не хвалят, а только бросаются на защиту всякой мерзости. Ищут повод выплеснуть злость.

Россия, конечно, не Мордор (хотя Рунет иногда на него очень похож). Но, к сожалению, многие здесь не владеют социальной этикой. И надо понимать, что произносить некоторые мысли вслух (в сети, в медиа) так же отвратительно, как и ковырять в носу в ресторане, а потом размазывать козявки по скатерти.

Насилие, конечно, будет всегда. Но это не повод его приумножать и поддерживать некий привычный уровень.

Жить там, где люди осуждают шовинизм, агрессию, рукоприкладство, где занимаются сексом ради удовольствия, а не чтобы показать, кто тут мужик, и где есть чувство защищенности именно потому, что отсутствует безнаказанность — это прекрасно. Я хочу туда. А не назад, в империю зла и диктатуру озверевших гопников.

Автор: Арина Холина, писательница, журнал Русский пионер